Написано слезою. Сборник рассказов
Она начала сначала медленно двигаться к нему. Но потом резко прибавила и подлетела к нему. Она села перед ним на колени и обняла его…
Её отец, когда они ещё говорили глазами, наблюдал за ними. Он видел, что происходило, и он не был сильно удивлён тому, что произошло сейчас. Но он всё же удивился. Её мать, ничего не видевшая, а говорившая всё это время, замолкла с недовольным удивлением. Она не могла понять, что произошло. Она посмотрела на мужа и теперь попыталась прочитать у него в глазах, что же произошло.
После того как его любовь опять вернулась к нему и обняла его, он почувствовал величайшее облегчение. Как будто Бог мигом снял с его сердца и души тёмную плёнку и развеял все плохие мысли в голове. Его возлюбленная поспособствовала этому. Он теперь принял спокойное и довольное лицо, хоть и слегка уставшее от долгого стенания (такого в его жизни никогда не было; возможно, это было наказание за содеянное зло). Она тоже была рада тому, что смогла победить в себе что-то, что нашло на неё тогда. Но её борьба с мыслями всё ещё продолжалась, хотя она не была жесткой и должна была вот-вот закончиться.
Тем временем прошло ещё полчаса. Сюда приехали родители, потерявшие своего сына. Её родители подошли к ним и начали вести разговор. Точнее начали говорить мамы. Отцы же перемолвились парой слов и наблюдали за детьми. Они все отвлеклись от того, что происходило между ними.
Он и она как бы остались наедине. Теперь они сидели рядом друг с другом. Сейчас должно было решиться всё окончательно. Она сидела, облокотив свою голову на его плечо, и держала обеими руками его правую руку – она сидела справа. Она сильно сжала его руку, но ему не было больно. Ему было даже приятно. Она спросила его теперь уже наяву:
– Что же будет дальше?
– Всё будет так, как должно быть. Всё будет хорошо, если мы будем вместе.
– Но я же вряд ли смогу полюбить тебя так, как ты любишь меня.
– Мне главное, чтобы ты была со мной. Чтобы ты была моей и хоть как-то любила меня. Со временем ты полюбишь меня сильнее…
Тут она немножко помолчала, сделав паузу для раздумья. Потом она спросила.
– Всё будет как прежде?
– Всё никогда не будет как прежде… Всё будет так, как мы захотим. Главное – быть вместе и любить друг дуга…
Все эти его слова казались ей простыми, но в то же время хорошими и нужными. Она опять начала вспоминать прошлое. Всё плохое теперь казалось ей таким пустым, что она тут же забывала его, как будто его и не было. Про тот плохой поступок она и не вспомнила, поверив ему, что такого больше не повторится. И правда, такого больше не должно было быть. Она видела в его глазах теперь такую радость и покой, что сама захотела успокоиться и порадоваться. И она сделала это.
Он придвинул её к себе и обнял, но она отодвинула его. Она посмотрела на него игривым взглядом. Она придвинула голову ближе, и они поцеловались. О, как нужен был ему этот поцелуй! Как он скучал по нему! Он был для него глотком свежего воздуха после долгой задержки дыхания. Теперь дышать можно! Он очень любил целовать её. Она тоже вспомнила, как это было хорошо…
Когда родители все вместе замолчали, они посмотрели на своих детей… Наверное, там шла баталия между мамами. Отцы же всё поняли и догадались, чем всё кончится. Их дети сидели в обнимку. Он придвинул её голову к своему подбородку и поцеловал её в макушку. Она закрыла глаза и приняла вид довольного маленького ребёнка. Это было действительно так. Ведь ей теперь незачем было волноваться и бояться его, ведь теперь она вновь любила его, не так сильно, но любила. И со временем её любовь должна была вырасти. Но это уже совсем другая история…
Губернаторский бал
«Судьба неизбежна…»
Этот рассказ не посвящается той девчонке, о которой пойдёт дальше речь; он не совсем о танцах (но и о них тоже). Этот рассказ гласит о том, что наша судьба неизбежна. Как бы мы ни пытались изменить её ход… Как бы мы ни убегали от неё, ни прятались… Всё равно она нас постигнет, и будет всё так, как должно быть (не всегда так, как мы хотим)…
***
Всё началось с того, как я узнал о Губернаторском бале: в школе рассказали о бале, который будет в Краснодаре, куда приглашаются лучшие выпускники: победители олимпиад, отличники, волонтёры и спортсмены-победители. Бал будет транслироваться по телевидению, на нём будет присутствовать губернатор края, и будет приглашена звезда (о которой мы узнаем на самом мероприятии)…
Позже я узнал, что участникам будет необходимо выучить и прорепетировать несколько танцев, в связи с чем будут назначены репетиции. Через несколько дней я узнал, что репетиции будут проходить по средам и пятницам в 15:00, приехать должны «выпускники-звёзды» не только из города, но и из района…
Я поначалу не хотел участвовать в этом всём, потому что понимал: нужно, во-первых, выбрать партнёршу, во-вторых, «притереться» к ней, ну, и, в-третьих, для меня этот выбор должен был стать душевной изменой… Пока что мне только казалось…
Я говорил матери, что не собираюсь участвовать в «танцах», она расстроилась и даже начала немного плакать. Больше всего на свете в тот момент я не хотел расстраивать её и поэтому, взяв за основу плюсы этого мероприятия, согласился участвовать.
Позже меня всё-таки одолело нежелание танцевать, и я решил не идти на репетицию, сделав вид (сам для себя), что забыл о ней. В первый день репетиции я, после того как пришёл со школы, уселся что-то писать… Я знал, что репетиция будет именно в этот день, но я сделал вид (сам для себя), что забыл о репетиции.
Вдруг у меня зазвонил телефон: это был мой классный руководитель. Она напомнила мне о репетиции и сказала, что я опаздываю на неё (было уже около 15:15). Я резко подорвался, оделся и поехал в дом детского творчества, в котором должна была проходить репетиция.
К счастью, я пропустил только «введение» (информацию о бале и о репетициях), на саму «тренировку» я не опоздал. И, к великому счастью (как я думал на тот момент), я опоздал на «выборку» партнёров (как я понял, только парни выбирали себе девушек, у девчонок же выбора не было). Вместо выбора из «толпы» мне достался выбор из двух. На первый взгляд они обе показались мне неподходящими для меня. Но я, быстро подумав и пробежавшись по ним взглядом, сделал именно тот самый должный выбор. Не буду говорить, чем я руководствовался, чтобы никого не обидеть.
Я был поражён стечением обстоятельств: когда я спросил имя моей «партнёрши», оказалось, что её зовут так же, как и мою возлюбленную…
Первое занятие было самым отвратным для меня, ибо самым первым «пунктом тренировок» был вальс (элемент главного танца бала), который я как не любил, так и не люблю (хотя вальс на «губере» был самым замечательным вальсом в моей жизни). Все участники кружились по кругу, но у меня и моей партнёрши не получалось кружиться так, как от нас хотели. Я бы даже сказал «у меня», ибо в вальсе ведёт мужчина, и, следовательно, если что-то не получается, то виноват именно он.
Вальс нужен был для основного танца (как я уже сказал выше), поэтому мы репетировали его почти всё занятие… Между тем я скажу, что пропустил: звали мою напарницу Ксения. Я так хотел называть её ласково «Ксюша» (как и свою возлюбленную). Но она запретила называть её так. Она сказала, что её так называют только близкие. Все друзья и знакомые зовут её «Ксения». Я не стал настаивать, мне было всё равно…
После первого же занятия я поближе познакомился с напарницей и стал с ней понемногу общаться, хотя это, наверное, было лишним для меня… Тем не менее я общался с ней в переписках…
Поначалу Ксения не вызывала у меня никакого интереса: я имел о ней «первый взгляд», мы ещё не «притёрлись» друг к другу, не провели достаточно времени вместе.
Постепенно мы начали смотреть друг на друга иначе: после выученного «хастла» она стала чаще улыбаться мне, после выученного вальса я стал чаще шутить с ней, а после трёх или четырёх выученных танцев мы уже не только вели активное общение, но и даже встретились один раз вне репетиций…
У нас получалось довольно-таки хорошо танцевать: на одной «тренировке» у нас у всех был якобы «зачёт», по которому всех должны были расставить по «достойным» шеренгам; в каждой шеренге было по шесть пар, всего было четыре шеренги; в первой оказались самые лучшие «танцоры». А лучшие они потому, что кто-то из них занимался танцами. А кто-то просто был с тем, с кем хотел. Я с Ксенией за хорошее «выступление» попал во вторую шеренгу по центру (прямо за самой «лучшей» парой). Мы были довольны этим, ибо хотели попасть именно в эту шеренгу. Ксения боялась, что из-за наших «косяков» (которые происходили редко) мы могли попасть в третью, но этого не случилось…
Хотя смысла от этой расстановки шеренг было немного: каждую репетицию (с какого-то момента) разные шеренги были первыми, вторыми, третьими и четвёртыми. Все побывали впереди и позади, а на самом балу нас было так много, нас так переполняли эмоции, что наше местоположение совсем не имело значения…
С каждым танцем, с каждой репетицией я сближался с Ксенией. В какой-то момент я настолько поменял отношение к ней, что она… Стала нравиться мне, я могу сказать с уверенностью: я влюбился. Это было, наверное, самой грубой моей ошибкой…
Из-за того, что Ксеня «понравилась» мне, я стал пытаться ухаживать за ней. Я говорил комплименты (для поддержания духа). Поддерживал по необходимости, что-то делал для неё по надобности… Мои действия потихоньку стали приносить ей вред (ибо она почти всегда не просила меня что-либо делать для неё). Вред заключался в том, что мои действия бесили её, а потом (случайно и редко) причиняли ей настоящий вред. Она злилась от этого, а позже стала портить своё отношение ко мне (как говорится, «инициатива наказуема»).
Большую часть тренировок мы не ссорились, а только улучшали отношение друг к другу, но ломать – не строить…
Самое лучшее время для меня было в середине тренировок, когда мы почти всё выучили, а наши отношения с Ксенией были довольно хорошие. Это был пик, дальше – танцы шли в гору, а отношения – на спад…
Ближе к балу мы все вместе стали ездить в Краснодар на всеобщую репетицию (там собирались участники со всех районов края). Ездили мы немного, зато все дружно на одном выделенном нам автобусе. Там мы тоже смогли отличиться (наш район) и нас поставили в «достойное» место. Уже к этому моменту отношение Ксении ко мне пошло на спад…
В один прекрасный день я признался Ксене в любви… Это было уже напрасно, ибо она уже догадывалась об этом…
Я успел побывать «на двух берегах». Как-то раз она сказала мне, что, по словам её матери (вывод из встречи вне репетиций), Ксеня дышала рядом со мной спокойнее… А позже, уже ближе к балу, Ксеня сказала мне, что она не хотела бы себе такого мужа… Всё это было странным и ненужным, но это был не предел…
На последних репетициях мы тренировались на улице (было жарко, было лето). Одна тренировка проходила на площади. На этой самой тренировке я случайно «заехал» Ксении локтём, только уже даже не помню куда… А не помню я это оттого, что мне стало так больно… Так ужасно от самого себя, что я сбежал с репетиции, пока мы все делали перерыв…
День бала был просто прекрасным: с утра у меня было хорошее настроение (хотя позже ненадолго пропало); рано утром мы выехали в Краснодар, там нас по приезде покормили, мы успели немного прогуляться, пофотографироваться; вечером мы танцевали довольно долго (примерно 4 часа), но это всё же закончилось; ночью мы отправились в отель, где провели весёлую ночь. Танцы все были прекрасны, каждый запал в душу (несмотря на то, что я танцевал не с тем, с кем хотел). Жаль только, что я сам умудрился испортить себе праздник…
Я во время «медляка» в одном из танцев признался Ксене, что готов бросить всё ради неё… Она не поверила мне. Она сказала, что я об этом пожалею. Наверное, намекала, что это мне не нужно. Но, скорее всего, ей было всё равно… Хотя я говорил чистую правду на тот момент…
***
Неизбежность судьбы заключается в том, что именно этот человек с именем моей возлюбленной был моим партнёром. В том, что я влюбился в Ксеню и признался ей в этом (чтобы изменить свою дальнейшую судьбу). И в том, что всё-таки вышел ни с чем из этой истории (разве что с хорошим уроком)…
Слава Богу, всё обошлось: я не только получил заслуженное «нет» от Ксении, но и получил незаслуженное прощение от своей Ксюши, которая, несмотря на всю мою подлость, смогла простить мне мой проступок. Я ничего не скрывал от неё, ибо мне было так гадко от самого себя, что… Совесть заставила меня излить всю правду…
Это была душевная измена, которую я до сих пор не могу простить себе… Но всё же именно так, на мой взгляд, должно было быть (неизбежность судьбы): если бы не было ничего этого, я бы не сделал такую ошибку и не извлёк из неё урок. Следовательно, я мог бы в дальнейшем совершить ещё более серьёзную ошибку, которая стоила бы мне сердца; я бы не полюбил ещё сильнее свою Ксюшу и не стал бы ценить её ещё больше без этого случая. С другой стороны, если бы я не надоедал Ксении, если бы всё было хорошо между нами всё это время, и на моё признание я бы получил такое же… Я не представляю, что бы было дальше, ибо, скорее всего, в итоге я бы лишился любви из-за дальнейшей судьбы и получил бы такое же разбитое сердце, как и при первом варианте…
Я хотел танцевать на балу со своей Ксюшей, не с этой, но, к сожалению, у меня не было такой возможности. Однако, несмотря на всё равнодушие и самолюбие Ксении, я благодарен ей не только за все наши с ней незабываемые танцы. Я благодарен и за тот урок, который она невольно преподала мне…
Напоследок скажу, что я бы всё-таки не участвовал в этом «мероприятии», если бы смог как-то выкрутиться, но, обращая внимание на неизбежность судьбы, скажу следующее: что бы ни происходило с вами, знайте, так, наверное, должно быть…
Разговор у одинокого дерева
Каждый раз, когда я шёл куда-то, я думал о какой-нибудь проблеме или о предстоящем деле, обдумывая детали и варианты исхода. Я обсуждал это якобы сам с собой, чтобы увидеть наглядно, что я бы действительно мог сделать. То есть что могло случиться, а что – нет. Но, к сожалению, мне это не всегда помогало. Дело было не в том, что я не осмыслил тот или иной исход, ту или иную деталь, нет, я наоборот много чего продумывал (в основном хорошего). Дело в том, что в основном всё шло совершенно не так, даже не близко к тому, что я представлял. Иногда вместо должного (того, что я обдумал) случалось всё с точностью наоборот. В этом вот и была моя беда.
Как-то раз я решил, что мне необходимо всё-таки избавиться от этой мысленной «беды». Я решил обратиться к самому мудрому человеку – к бабушке. Она уже много прожила, многое повидала, обдумала, поняла «кучу» всего. Был, конечно, человек ещё мудрее – дедушка, но он не был дома в тот день, когда я решил разобраться со своей «эдакой» проблемой.
К моему удивлению, после моих невнятных объяснений вместо долгого рассказа или уникальной истории и наставлений я услышал от бабушки лишь подсказку.
– Ступай по нашей улице вниз до спуска, там поверни налево. Как выйдешь в поле, ищи дерево одинокое. Только ищи его либо утром в тумане, либо ближе к ночи… А там сам разберёшься. Только не бойся…
Ну, что делать? Пришлось послушать бабушку, деваться было некуда. Только ночи я ждать не стал, особенно утра с туманом. День был пасмурный, небо тёмно-серое, хмурое настолько, что далеко было плохо видно, в некоторых местах виднелся якобы туман – это где-то шёл ливень.
После разведки обстановки в окне я, недолго думая, накинул куртку, надел шапку, кроссовки и без лишних мыслей пошёл в указанном бабушкой направлении. Сначала я шёл быстрым темпом, а, перейдя дорогу, замедлился. Я подумал, мне некуда спешить, меня никто не ждёт. На минуту я почувствовал себя как бы в игре: мне дали «квест» – пойти туда-то, найти то-то. Награда такая… Тут я остановился и задумался: что же может там быть такое, что может решить мою проблему? Но я резко убрал этот вопрос у себя в голове, решив, что на месте я всё узнаю.
Когда я подошёл к спуску, в камышах как будто стоял лёгкий туман. Выйдя к полю, что было наполовину в камышах и на котором тоже стоял лёгкий туман, я увидел единственное дерево в центре поля. Не могу сказать, что это было за дерево, ибо листвы на нём не было, а издалека я не видел коры. Зато я рассмотрел довольно большое количество веток у столь низкого дерева. Также видно было, что вокруг него был сплошной камыш (напрямик нельзя было пройти к этому деревцу). Я пошёл ниже, пытаясь найти хоть какую-то тропинку. Чуть спустившись, я обнаружил довольно широкую тропу.
Я пошёл по тропе, через метров сто тропа поворачивала налево, обращаясь в спираль и сужаясь. Я стал идти медленнее и прислушиваться: нет ли здесь никого?
И вот я подошёл настолько близко, что мне стоило лишь отодвинуть камыш (тропа закончилась за метров шесть до дерева) и я бы оказался на месте назначения. Резко я вспомнил бабушкины слова «только не бойся». Я сделал глубокий вдох и выдох и отодвинул камыш (он был по высоте такой же, как и я)…
Что-то тёмное и неясное лежало под деревом. Потом, когда я подошёл ближе, это «что-то» село, опираясь спиной на дерево.
– Подходи ближе, чего встал? – заговорила со мной хриплым мужским голосом эта якобы «тень».
– Что ты? – спросил я тихо, оставаясь на месте.
– Ты пришёл сюда, чтобы узнать это? Или есть вопрос более стоящий?
Я много насмотрелся всякого мистического и фантастического, поэтому почти не боялся этого существа, только лишь опасался. Было неожиданно увидеть такое вживую. Я так и не понял, человек это был или тень (причём не двухмерная, а трёхмерная); я сделал пару шагов вперёд и заговорил чуть громче, смелее.
– Да, есть более стоящий вопрос…
– Тогда задай мне самый стоящий вопрос, чтобы наш диалог не был напрасным.
– Мой вопрос будет не короткий, я хочу объяснить кое-что, чтобы можно было задать вопрос.
– Валяй.
Я немного замялся и перевёл взгляд на дерево, ибо смотреть на «тень» становилось всё страшнее с каждой секундой (меня как будто начинало кидать в дрожь, когда я смотрел на неё).
– Дело в том, – начал я медленно и спокойно, чтобы не запутаться и не показаться глупым – что я обдумываю многие предстоящие события у себя в голове: я рассматриваю свои возможности, детали событий и возможные исходы. В основном хорошие исходы. Но, к сожалению, всё заканчивается даже не близко к моим раздумьям. Многое заканчивается худо… Я считаю это проблемой, ибо это часто со мной происходит. Мой вопрос звучит так: как мне быть с этим, то есть, могу ли я что-то изменить, чтобы всё кончалось иначе?
«Тень» около минуты обдумывал мои слова, несколько раз он сам себе усмехнулся под нос.
– Хороший, но глупый вопрос. Глупый потому, что ты особо не в силах что-то исправить, ведь судьбу, человек, очень уж трудно изменить. Прежде всего, тебе нужно готовиться не к лучшим исходам, а к худшим. Во-первых, так ты будешь морально готов принять «поражение». Может быть, когда будешь готовиться к худшему, ты увидишь какой-то момент, который действительно произойдёт. И который ты, может быть, сможешь предотвратить. Во-вторых, есть «закон обратного», который гласит: когда ждёшь хорошее, происходит плохое, и наоборот. Готовиться к плохому трудно, я не спорю. Ты сам, я думаю, прекрасно понимаешь это. Поэтому лучше всего ничего не продумывать, принимая от судьбы всё, как есть. Ты тяжело принимаешь плохое, потому что много думаешь о хорошем. Я не заставляю тебя думать о плохом, если ты этого сам не хочешь. Я хочу тебе доказать, что лучше ни о чём не думать. Будь что будет.
Далее он как будто читал мои мысли. Но не только те, которые были у меня в голове сейчас. Но и те, которые были у меня в голове раньше…
– Конечно, нужно прикладывать максимум усилий, чтобы не случилось нехорошего, думаешь ты. Тогда намотай себе на ус ещё кое-что: чтобы ни о чём не думать, нужно больше совершать каких-либо поступков, «делать дела» так сказать. То есть предпринимать больше каких-либо усилий для улучшения ситуации, для улучшения исхода. Но если подумать ещё глубже, то действия не всегда помогают исходу. Иногда лучше ничего не делать. Из этого выходит, что не стоит ни думать, ни делать ничего. Решай проблемы по мере их поступления, ничего лишнего не делай, а то себя погубишь…
Тут «тень» приостановил речь, сделав хмурый взгляд (я в этот момент почему-то посмотрел на «тень», он смотрел всё это время на землю перед собой в метрах трёх). Только я хотел что-то сказать, но «тень» продолжил речь.
– Запомни лишь одно: что бы ни случилось, всё к лучшему, ибо никому из нас не дано знать, что действительно хорошо, а что плохо. Может, с тобой наоборот только хорошие вещи случались; да, не так, как ты хотел, но так лучше. Не задумывайся о событиях, не заостряй внимания на такой глупой проблеме, живи тем, что Бог шлёт, ведь Он однозначно лучше знает, что для нас положительное, а что – отрицательное.
После этих слов «тень» тяжело вздохнул и выдохнул, я резко вспомнил, что сделал так же перед тем, как отодвинуть траву, затем я услышал шорох сзади, резко обернулся, ничего не увидел и вернул взгляд обратно, но «тени» уже не обнаружил.
Я не стал думать о «тени»: как он исчез, почему он тяжело вздохнул… Я задумался о прошлом: стал обдумывать произошедшее со мной, смотря на всё с другой стороны. И действительно, я находил аргументы в подтверждение того, что события, на которые я говорил «плохие», показались теперь вполне нормальными для меня и даже положительными.
После этого диалога я не стал обдумывать события, смирившись с прошлым и усвоив слова «тени». Я взглянул на небо: разговор был недолгий, ибо темнее не стало (пока я слушал слова «тени», я как бы отключился от мира и не видел окружающего – это было для улучшения внимания). Только тучи стали постепенно уходить вдаль. Я потихоньку отправился домой, решив никому ничего не рассказывать…
Фонари
Этот юноша уже не помнил своего имени, он настолько далеко ушёл в себя, что забыл многое о себе, своей жизни, о прошлом и о многом, что происходило и происходит в мире. Днём он сидел дома и некуда не ходил, ибо ему было всё равно на многое… Он очень любил просто смотреть в окно на фонари в парке, который был рядом с его квартирой.
Этот юноша был высоким, черноволосым и худощавым человеком лет двадцати. За эти двадцать лет с ним произошло столько «тяжёлых» для него событий, ненужных его душе и разуму, что он стал уходить в себя со временем всё больше и больше; ему стало всё надоедать…
Юноша ждал лишь ночи, когда загорятся те самые фонари, на которые он смотрел из окна каждый день. Когда же наступала та самая долгожданная ночь, парень пулей выбегал на улицу и шёл в парк. Он любил смотреть на горящие фонари, на листья, которые становились намного зеленее от света, на сам свет, падающий на землю. Иногда парень просто садился на лавочку, закрывал глаза и отдыхал от жизни, просто переставая думать.
Мысли его были о прошлом и, хоть ему было всё равно на то, что было и будет, в парке под фонарями юноша невольно вспоминал о былом. Но эти мысли не давили на него, не заставляли страдать; он смотрел как бы фильм о себе, но со стороны случайного и безразличного ко всему прохожего…
Паренёк жил с мамой, которая целыми днями пропадала на работе, лишь на выходных она была дома. Эта женщина не обращала особого внимания на её грустного и молчаливого сына, её не смущало то, что он целыми днями был дома, а по ночам уходил и часами пропадал где-то (но всегда возвращался целый, как будто он нигде не бывал).
Она не замечала своего сына потому, наверное, что имела хорошую должность и, соответственно, зарплату, периодически посещала любовников и вообще вела активный, но отдельный от сына образ жизни. Единственное, что делало её матерью – это забота, хоть и отдалённая. Она готовила своему сыну поесть, убирала за ним (хотя он почти не мусорил), стирала его вещи. Она была довольна сыном в том плане, что он не доставлял ей проблем. Он менял одежду один раз в неделю, очень мало ел и почти ничего такого не делал, что могло вызвать хлопоты. А парнишка уже не обращал на мать внимания…
И вот в очередной вечер в парке юноша снова видел «фильм» о своём прошедшем у себя в голове. Это было прошлой осенью, в этом же самом парке. Только был не вечер, была ночь. Парнишка шёл рядом с той, которую любил. Но он не знал о том, что его возлюбленной было «плевать» на него. Он был ей интересен, но не более. Они вдвоём часто прогуливались здесь, обсуждая самые разные темы. Он любил шутить с ней, она всегда смеялась, ему нравился этот смех…
Он всё больше и больше со временем влюблялся в неё, а от неё не было ничего, кроме разговоров и смеха…
Однажды они гуляли вечером в том самом парке. Тогда паренёк ещё не любил фонари, он не обращал даже малейшего внимания на них, он был увлечён ею, полностью погружен во внимание к ней… И вот, присев с ней на лавочку и разговорившись, после первой минутной паузы он признался ей в любви…
