В руках богини

Я нехотя обернулась и обомлела. Над землёй, метрах в ста от нас, горели яркие голубые огоньки (около десятка), освещавшие стволы деревьев и сугробы призрачным светом.

– Красота какая! – выдохнула я. – Что это?

– Не знаю, – прошептал Льонги. – По-моему они летят к нам. Чует моё сердце, не к добру это…

Я пригляделась, и увидела, что огоньки и в самом деле неторопливо движутся в нашу сторону. Их становилось всё больше. За моей спиной зашевелились олени, шумно втягивая ноздрями воздух и поднимаясь с земли.

– Маржи! – воскликнул Льонги испуганно. – Надо уезжать! Буди хозяина, а я сейчас запрягу!

Я хотела возразить, что маленькие огоньки, чем бы – или кем бы – они ни были, всё равно ничего нам не сделают, но страх в голосе Льонги заставил меня подчиниться. В конце концов, он, наверное, знает этот мир лучше меня. Я бросилась к фургону Ангаквара и, заглянув внутрь, увидела, что он уже проснулся.

– Что за шум? Что за свет? – произнёс он, увидев меня.

– Там какие-то огни! – отозвалась я, махнув рукой в ту сторону, откуда летели огоньки. Ангаквар выглянул наружу и переменился в лице. Огоньки уже плясали всего в нескольких шагах, отсветы их сияния падали на бока фургонов.

– Беда! – воскликнул он, спрыгнув на снег. Вытащил из-за пазухи свисток и трижды сильно дунул в него. К нам подбежал Льонги.

– Они и там тоже! – крикнул он, указывая рукой в сторону нашего фургона. В том направлении и впрямь виднелись яркие сполохи. Огоньки подступали к нашему лагерю со всех сторон, и я увидела, что они, кружась, сталкиваются друг с другом, увеличиваясь в размерах.

– Уезжаем! – крикнул в ответ Ангаквар, и обернулся к Андо, который высунулся из фургона, жмурясь от яркого света. – Давай, залезай!

Льонги бросился к нашему фургону, я за ним. Огней стало меньше, но если сначала они были величиной с яблоко, теперь уже стали с мою голову. На мгновения я остановилась, чтобы засыпать снегом костёр – не хотела снова устроить пожар.

Что-то сверкнуло, грянул раскат грома, я инстинктивно бросилась ничком, а когда вскочила, то увидела, что зола и угли костра разбросаны вокруг. Насмерть перепугавшись, я в два прыжка оказалась возле фургона и нырнула внутрь. Снаружи снова грохнуло, и наш фургон завалился набок. Я, не удержавшись, снова вывалилась наружу, больно ударившись плечом и ногой. Послышались жалобные вскрики оленей. Лёжа на снегу, я увидела, что огни сливаются в большой голубовато-белый шар, около метра в поперечнике. Упряжка Андо уже успела взять с места и теперь удалялась. Мгновение спустя из фургона выскочил, перепрыгнув через меня, Койд с обнажённым топором, лезвие которого было окружено желтоватым сиянием.

– Стой! – крикнул ему Эарин. Шар света качнулся, и из него в гнома ударила самая настоящая молния! От топора, шлема и кольчуги Койда полетели во все стороны искры, и гном опрокинулся навзничь.

– Маржи! Ты можешь что-нибудь сделать?! – прокричал из-за фургона Льонги. Молния ударила снова.

«Чем защищаться?», – лихорадочно соображала я. «Это чудовище электрическое – светится и током бьётся! Как его разрядить? Заземлить!».

Я кое-как поднялась на колени. Скинув перчатки, наскоро разрыла снег перед собой и коснулась твёрдой, жёсткой земли. Сосредоточилась на том, сколь отличается ощущение земли от снега. Оперлась на ладони и, вскинув голову, мысленно приказала земле: «Вверх!». Передо мной, аккурат под шаром вздыбился, раскидывая снег, небольшой земляной холмик и начал расти, пока не коснулся шара. Затем вспышка и громовой раскат ослепили и оглушили меня. Я потеряла сознание.

Глава 18

Без чувств я пробыла недолго – когда, всё-таки, удалось открыть глаза и? не без труда, сесть, вокруг было так же темно и тихо, как до появления огоньков. Рядом лежал без движения Койд. Я осторожно коснулась лица гнома. Оно было ещё не таким холодным, как окружающий воздух, но уже гораздо холоднее, чем моя рука.

Сейчас я чувствовала совсем не то же, что несколько дней назад на поляне. Те разбойники в лесу были для меня чужими, да и при жизни я их не знала, так что не было причин печалиться о них. А сейчас погиб Койд, и для меня это стало потрясением. Хоть мы и не успели подружиться, но я всё равно привыкла к его басу и тяжёлым шагам гнома. Так что сейчас мне казалось, что всё вокруг происходит не со мной. Как будто я сейчас со стороны смотрю, как моя рука касается лица Койда. Кажется, вот-вот моё тепло передастся ему и он, застонав, поднимется на ноги. Но нет. Он по-прежнему лежал на снегу, а снежинки ложились на его крючковатый нос и не думали таять.

Что-то коснулось моего затылка и я, вздрогнув, инстинктивно дёрнулась в сторону.

– Тише, Маржи, тише, – мягко прошептал Эарин, осторожно обнимая меня и помогая подняться. – Вставай. Не пристало воительнице сидеть в сугробе.

Я, всхлипнув, уткнулась в плечо эльфа. Он долго вытирал мне слёзы, гладил по волосам и что-то говорил, но слушать было неохота. В конце концов я сердито вытерла глаза снегом и кое-как пришла в себя.

Остаток ночи эльфы провели, приводя в порядок повреждённый фургон. Льонги, как оказалось, тоже попал под молнию, но отделался легче – у него от электрического удара парализовало одну ногу. Теперь он, постанывая, лежал в фургоне Ангаквара. А мне и Мэл Эарин велел сложить погребальный костёр для Койда. Лишь после того, как последние почести были отданы, и огонь прогорел до конца, мы тронулись в путь. Теперь на передке нашего фургона сидел Андо, а второй Ангаквар вёл сам, вдобавок, велев мне перебраться к нему.

Теперь мы сидели рядом, и он допытывался у меня, что же, собственно, произошло.

– Как ты умудрилась прикончить лиеккио? – говорил он, искоса поглядывая на меня. – Так грохнуло – я думал, небо на землю рушится! Что ты сделала?

– Леккио? Эти штуки так называются? – осторожно переспросила я. – Я думала, что это просто болотные огоньки.

– Огоньки! – фыркнул Ангаквар. – Тут на лигу окрест не найдётся ни одного самого захудалого болотца! Вдобавок, где ты видела, чтобы блуждающие огоньки подбирались к живым? Наоборот пытаются увести за собой – покажутся и сразу уплывут. Лиеккио – другое дело. Они обычно появляются после грозы и ищут места, куда не смогла ударить небесная молния. Ума не приложу, откуда они взялись здесь зимой! Даже Ари, и тот удивился!

Закончив столь необычно длинную для него речь, Ангаквар перевёл дух и потянулся к лежащему рядом меху с водой.

– Так что это были за чары? – спросил он, немного отпив.

– Так ведь эта штука – она электрическая… – ответила я, пожимая плечами. – Конечно же, она должна была разрядиться от заземления.

Не успев договорить фразу до конца, я поняла, что сморозила глупость, но было уже поздно. Ангаквар покачал головой.

– Ты сказала, но понятнее не стало. Особенно – то длинное слово в середине. На каком это языке?

– Не знаю! – ответила я, сердясь на себя. – Так было написано в книге, которую я читала.

– И что же оно означает?

Я начала было объяснять эльфу, что такое электричество, перескакивая то к атомам и электронам, то к молниям, но, похоже, запутала его ещё больше.

– В общем, любое электричество стремится уйти в землю, и я решила сделать так, чтобы земля сама встретилась с этим леккио.

– Умно! – кивнул Ангаквар. – Чем больше я узнаю тебя, Маржи, тем меньше понимаю.

– Что значит – «меньше»? – спросила я с лёгкой опаской.

– Меньше, – повторил Ангаквар. – Ты решилась подружиться с вампиром, если конечно Мэл не врёт. А врёт она очень редко, и это всегда видно. Однако сама ты вампиршей не стала. Ты знаешь грамоту и счёт, и даже читала о вещах, про которые я за всю вою жизнь ни разу не слышал. А ещё ты колдунья и поджигаешь леса.

Несмотря на мороз и встречный ветер, мне всё равно стало жарко. Зря я надеялась, что Ангаквар примет мою легенду, как должное, и не станет вникать. Вник, обдумал и вот, до чего-то додумался.

– Ко всему прочему, имя у тебя тоже не эльфийское, – добавил Ангаквар.

– Разве?

– Да, Маржинель. В нашем языке нет буквы «ж». Я тешил себя надеждой, что твоя мать, не зная толком эльфийского, тщилась придумать хоть что-нибудь, что было бы похоже на наши имена, но ей это всё равно удалось не вполне. Однако же, чем больше я наблюдаю за тобой, тем меньше у меня надежды. Так кто же ты? – в голосе эльфа неожиданно прозвучал металл.

– Вы всё равно не поверите! – вырвалось у меня.

– Откуда ты знаешь, во что я поверю, а во что – нет? – пожал плечами Ангаквар. – Мне, по человеческому счёту, двести тридцать лет, и я навидался всякого. Когда я отправился в своё Странствие, не было ещё Миргского королевства. Ты начинай, а я скажу, когда станет совсем несообразно.

Я, состроив жалобную гримасу, уставилась на эльфа, одновременно лихорадочно перебирая в уме возможные объяснения. Рассказать ему всё, как есть? Что-то мне подсказывало, что он не сильно обрадуется, если узнает, что я не из этого мира. Ральф никому об этом не проболтался, но у него были на то причины – он и сам раскрылся передо мной.

– Я родилась в столице, – начала я, наконец. Между прочим это было правдой, я действительно родилась в Москве. – Мой отец был начальником цеха…

– Цеховой старшина? – с уважением переспросил Ангаквар. – Из Стрента? Ого! Большой человек, наверняка. А мать?

– Она была дочерью учёного, – это тоже было правдой, мой дедушка и впрямь работал в каком-то институте. – Именно от дедушки я столько всего знаю. Родители отдали меня в школу, но я оттуда сбежала.