Предел для бессмертных

Надо показать что-нибудь ребятам, ну хотя бы «прикосновение замедленной смерти». Ведь это так просто, если как следует объяснить!

Группа усердно отрабатывала «ура-маваши» в прыжке, когда в зале появился сэнсэй.

– Отставить упражнение, – металлическим голосом скомандовал он, – построиться в линию!

– Ишь, распрыгались, как кузнечики, – продолжал Станислав. В голосе его слышалось какое-то дьявольское высокомерие. – Все, что вы умеете, – ерунда!

Группа завороженно глядела в глаза сэнсэя, горящие красным огнем.

– Сейчас я покажу вам… – Внезапно он изменился в лице, схватился за голову и выбежал вон из зала.

– Учитель болен, – поспешил объяснить Андрей. – Продолжайте тренировку!!!

* * *

Что это со мной, ну что же, что же, Го-го-го-госпо-поди! Кого я хотел сделать из этих ребят? Профессиональных убийц? Зачем им, неразумным малолеткам, эти жуткие приемы, похороненные в глубине веков и известные сейчас лишь избранным, единицам, а может, вообще забытые?! Это все равно, что дать пятилетнему ребенку настоящий пистолет вместо игрушечного. Возьмет да пальнет играючи в папу с мамой!

Да, хотел, хотел, черт возьми!!! Научить убивать легким движением руки, парализовать волю, превратить в зомби. Я знал, что могу это сделать! Я пошел бы вверх, к власти, к господству над миром, а эти мальчишки стали бы моей гвардией. Они убирали бы всех, кто мне мешал, убирали бы бесшумно, шутя, и ни одна экспертиза в мире не определила бы причину смерти!!!

Власть над миром. Как, должно быть, это сладко! Я наверху, на недосягаемой высоте, а у ног моих копошатся черви, людишки! Они поклоняются мне, молятся на мои изображения. Некоторые из них развлекают меня, исполняют мои прихоти, а когда надоедают, я убираю их шевелением мизинца.

О нет… Я схожу с ума! Что за чертовщина в голову лезет. Не хочу!!! Не-е-е-е-ет!!!

* * *

Когда Станислав с Андреем вышли на улицу, было уже поздно. Прохладный ветерок приятно освежал разгоряченные лица. Вокруг было на удивление пустынно: ни машин, ни людей. Где-то в подворотне завывал бездомный кот. «Как противно орет», – подумал Андрей.

– Не орет, а поет, – вдруг сказал Станислав, не поворачивая головы. Он смотрел куда-то вдаль невидящими глазами. – Серенаду своей возлюбленной, которая живет на втором этаже у бабки Татьяны. Кот безумно влюблен в неприступную сибирскую Мурку. А поет он следующее: «О, приди ко мне, пушистая красавица! Твои бездонные желтые глаза сводят меня с ума. Твой влажный розовый нос снится мне в сладких снах, когда, сытый и довольный, я дремлю на солнышке. За твою любовь я отдал бы все на свете, даже мусорный ящик, который отвоевал в жестокой битве с рыжим котом из соседнего двора. Приди, и мы сплетем наши тела в мягких, пушистых объятиях…» Не правда ли, романтично? – усмехнулся Станислав. – Прямо испанский идальго!

Андрей тем временем беззвучно разевал рот. Ему казалось, что он спит или сходит с ума, мысли путались, по лбу струился холодный пот.

– Кстати, кот гораздо благороднее большинства идальго, которые беззастенчиво врали, лишь бы перепихнуться. Он действительно готов отдать за Муркину любовь мусорный ящик, а это огромная жертва, ведь больше у него ничего нет!

Станислав встряхнул головой, словно просыпаясь от сна. Некоторое время оба молчали. Начал накрапывать мелкий дождь. Андрею стало страшно. Кругом стояла мертвая тишина. Разбитые хулиганами фонари не горели, но их заменяла луна. Ее призрачные, бледные лучи освещали лицо Станислава, в котором было сейчас что-то демоническое.

– Боишься? – Стас смерил Андрея долгим взглядом. – Боишься, все вы такие!

– Ну, знаешь ли, с меня достаточно! – резко ответил Андрей и вдруг почувствовал, что страх исчез. – Мне надоели твои фокусы! Тебе куда, налево? Значит, мне направо! Все, гуд бай, пишите письма!

– Смотри, не пожалей! – усмехнулся Стас.

В голосе его было что-то странное, предостерегающее.

– Если тебе направо, то… Впрочем, раз «мои фокусы» надоели, – иди. Прощай!

Не отвечая, Андрей зашагал прочь. Дождь резко усилился, и его косые, режущие струи хлестали по лицу, по глазам. Может, именно по этой причине он слишком поздно заметил вынырнувший из-за поворота грузовик с пьяным водителем. Расстояние оставалось минимальное. Андрей пытался отскочить в сторону, но, поскользнувшись на мокром асфальте, упал навзничь. «Все!!!» – мелькнула отчаянная мысль. «Не-е-е-ет!!!» – услышал он дикий крик Станислава. И в тот момент, когда колеса готовы были раздавить его тело, какая-то странная сила подняла Андрея высоко в воздух и, когда грузовик проскочил под ним, мягко опустила обратно.

Поднявшись и отряхнувшись, он увидел невдалеке Станислава. «Значит, машина сбила его, – подумал Андрей, кидаясь к другу, – о, Боже ты мой!»

Станислав, однако, был абсолютно цел, но корчился от боли. Тело его сотрясали страшные судороги, глаза закатились, на губах показалась пена, а черты лица исказила мучительная гримаса.

– Стасик, Стасик, что с тобой? – плача, кричал Андрей, пытаясь помочь и не зная как. – Стасик, братишка!!!

* * *

О, как мне больно! Какая ужасная мука, словно в каждый нерв впилась раскаленная игла. Никто из людей не испытывал ничего подобного. Здесь слились все пытки мира. Каждая клетка моего тела – это боль. Человек не может вынести такого! Или я не человек?!

– Ну наконец-то, сынок, наконец-то понял. Конечно, ты не человек! Что у тебя общего с этими червями?!

Это опять он, этот в черном, папочка который. Что ему от меня нужно?! Сегодня он какой-то недовольный, не гладит по голове, хоть на том спасибо! Какая же все-таки мука!

– Конечно, и ты ее заслужил! Зачем спас человечишку? Ладно бы наш был, а то Этого Самого, даже в церковь ходит, га-ад!!! Ведь ты знал, сопляк, что грузовик оттуда выскочит. Знал, сам приятеля под него направил, и правильно сделал! Ишь, «фокусы» ему надоели! Зачем спас, гаденыш?!

– Уйди! Ненавижу!! Ты мне не отец!

– Ладно, ладно, сынок, не горячись. Я еще вернусь, помиримся! – ухмыляется черный и исчезает.

А ведь он правду говорил! Я действительно знал про грузовик, но не сказал Андрею. Он должен гордиться дружбой со мной, а тут, видишь ли, «фокусы надоели». Однако в последний момент мне стало его жаль. О-о-о, как больно!!!

Какой-то бледный, расплывчатый образ. Мама, ты?! Я узнал тебя по фотографии! Мама, иди ко мне!

Она осторожно дотрагивается до меня. Боль слегка ослабевает.

– Мама, что со мной?

– Ты не наш, но пока и не их. Ты исключение из правила.

– Какого правила?!

– Ты должен сам сделать выбор, никто тебе не поможет!!! Не поможет, не поможет…

Голос слабеет, затихает, она исчезает.

Глава 2

Подойдя к окну, Марина распахнула шторы. Яркие лучи солнца затопили комнату. Повернувшись к зеркалу, она критически оглядела свое лицо. Ну, просто ужас! Бледная, помятая. Нужно срочно подкраситься, чтобы Стасик не увидел ее в таком виде, не ужаснулся при виде подобной уродины! Надо сказать, что в данном случае Марина по отношению к себе была несправедлива. При виде ее никто бы не ужаснулся, даже совсем напротив. Представьте себе гибкое, загорелое тело, лишь слегка прикрытое коротенькой полупрозрачной комбинацией, длинные стройные ноги, полные бедра в сочетании с тонкой талией, высокую упругую грудь…

Личико, обрамленное густыми каштановыми локонами, хоть и не выспавшееся, было прелестно, а тени под большими ярко-серыми глазами лишь подчеркивали их глубину.

Достав косметичку, девушка принялась лихорадочно наводить марафет. Не выспалась она из-за Стасика. Последнее время с ним стало твориться что-то непонятное. Позавчера ночью он сильно кричал во сне, так что разбудил Марину. Похоже, ему снился страшный сон, он метался по кровати весь в холодном поту, тело конвульсивно вздрагивало, губы кривились. Марина пыталась его разбудить, но без толку. Одно время он успокоился, даже улыбнулся, но так, что ей стало страшно – было в этой улыбке что-то нечеловеческое, надменное и безжалостное. Затем снова начал метаться, и так до утра.

А вчера пришел домой еле живой. Его почти нес на себе Андрей, друг и компаньон. Андрей казался сильно напуганным, но объяснить что-либо наотрез отказался.

– Что, что такое? На вашей тренировке проклятой покалечили?! – вцепилась Марина в Андрея.

– Его, пожалуй, покалечишь, – каким-то странным голосом ответил тот и тут же поспешно добавил: – Да ты не волнуйся, все у него абсолютно цело, просто нервы не в порядке.

Он помог раздеть Стасика и уложить в постель, после чего заспешил домой. Все это время Стасик был смертельно бледен, вроде даже без сознания.