Дорога смерти – 2. Игра на выбывание

– Это из-за работы. Приходится поздно ложиться и рано вставать. Но сплю я нормально.

– Вон оно что. Тогда ладно. – врач снова уткнулся в карточку. – Так, хм. А что у вас с ногой?

– Да царапина, ничего серьезного.

– Показывайте давайте.

Бегин послушно поднял ногу на кушетку и закатал штанину. Врач осмотрел заживающую рану, которую Бегин получил на месте убийства Сергеева, когда случайно распорол икру о какую-то – как он предполагал – сухую ветку в обочине.

– Как это вы так?

– На месте преступления. На ветку налетел. С кем не бывает, правильно?

– А мне утром не сказали, – с укором заметил врач. – Опять замалчиваете?

– Ничего подобного. К слову как-то не пришлось.

– К слову не пришлось, говорите? Ну-ну.

Врач-куратор вернулся за стол. Потарабанил пальцами по столу, наблюдая за Бегиным.

– Александр Ильич. Мы ведь с вами много раз об этом говорили. Мы с вами в одной лодке. Вы должны быть так же заинтересованы в этом, как и мы. А вдруг вы занесли бы инфекцию, началось загноение? Вы бы не чувствовали ничего. Махнули бы рукой – как-нибудь пройдет.

– Но ведь все нормально.

– Дело сейчас не в конкретной ране, а в вас, – настойчиво продолжал медик. – У вас анальгезия. Когда человек не может испытывать боли, он не может отдавать отчет о своем реальном текущем состоянии. О любых сбоях в организме, о заболеваниях, травмах и прочем людей предупреждает боль. Это защитный механизм, созданный, чтобы человек своевременно обнаружил опасность. Вы этого инструмента, к сожалению, лишены. Больной анальгезией, условно говоря, может умирать – и даже не подозревать об этом. Поэтому каждый месяц мы тщательно обследуем вас, чтобы выяснить, все ли в порядке. Но это не значит, что вы не должны беречь себя и сами также следить за своим состоянием. Помните, как мы договаривались?

– Каждый вечер осматривать себя, – вздохнул Бегин. – И я это делаю. Рану на ноге я обрабатывал каждый день. Если бы началось что-то не то, я сразу бы приехал к вам. Серьезно, так и было бы. Так в чем проблема?

Судя по взгляду врача, Бегин его не убедил. Куратор покачал головой.

– Напомнить вам, что в комитете вы служите ровно до тех пор, пока я каждый месяц готовлю отчет, что вы, несмотря на заболевание, полностью здоровы и способны продолжать и дальше выполнять служебные обязанности в полном, так сказать, объеме?

– Но ведь все нормально. Вы сами только что сказали.

– Проблема в вас, – вздохнул куратор. – Я ведь не слепой. И вижу, как наплевательски вы к себе относитесь. Ладно, что с вами поделаешь… – он принялся писать что-то в карточке. – Будем считать, что обследование вы прошли.

Закончив, он протянул карточку Бегину.

– Увидимся через месяц.

***

Рябцев забрал Бегина у дверей медицинского центра. По дороге в Домодедово Бегин молчал. Рябцев изредка косился на него, борясь с собой. После последнего их разговора у опера скопилось множество вопросов, предположений, идей.

– Все нормально? – спросил он.

– Да, а что?

– Ты полдня у врачей проторчал. Думаю, может, заболел…

– Все в порядке. Ты узнал, что я просил?

– Сегодня полдня в управлении ошивался, расспрашивал всех, – кивнул Рябцев. – И убойщиков, и наших из отдела угонов. Говорят, что новой информации по той толпе, которую ФСБшники задержали, нет. Даже на заседании штаба утром ничего такого не озвучивали. То есть, никто ни в чем не признался. В общем, глухо все. Не знаю, как они дальше эту версию будут пропихивать. Особенно, если банда возьмет и ударит снова.

– Можно выкрутиться почти из любой ситуации. Особенно, если все карты на руках. Скажут, что это оставшиеся члены банды.

– Может быть… Да, еще кое-что. Я с мужиками из угонов пока говорил, услышал про черную «хендай». У них появилась зацепка.

Рябцев знал мало – лишь то, что появилась информация об угнанной на днях машине, подходящей под описание выжившим Игнатом. Поэтому сразу по приезде в УВД Бегин отправился в подразделение по борьбе с угонами. Расспросил их о деталях. И тут же направился в местный отдел Следственного Комитета, где Мальцеву предоставили временный кабинет для работы по делу ДТА. Сидеть в УВД, как Бегин, следователь почему-то отказался.

– Валерий Вячеславович, вы ведь в курсе уже? Полиция нашла зацепку на «хендай» наших бандитов. Такую машину угнали около строительного магазина на трассе М-4, на сороковом километре.

– Да, что-то слышал, – буркнул Мальцев. – Но там вряд ли есть какая-то перспектива… Машины так и не нашли, а угон вообще неизвестно когда был. Вы говорили с операми? Они выяснили, что хозяин понадеялся, что место людное и безопасное, и просто оставил там машину на неделю. Ни камер наблюдения, ни свидетелей.

– Вы старший следователь, я остался в группе для проверки второстепенных версий, – сказал Бегин. – Давайте, я займусь этим направлением? Совместно с операми из угонов? Вдруг что-нибудь и всплывет. Вряд ли, конечно. Но чем черт не шутит? Попытка не пытка.

Мальцев пораскинул мозгами и не нашел в этой идее ничего подозрительного.

Особенно на фоне того, в какие слова облек Бегин свое предложение.

– Хм. Почему бы и нет?

В отделе угонов Головин и Шахов немало удивились, увидев Бегина и Рябцева.

– Что такое? – спросил Головин.

Бегин кивнул, и Рябцев, выглянув для проверки в коридор, закрыл изнутри дверь и остался около нее. На всякий случай.

– Мужики, дело есть, – сказал следователь. – По нашей банде. Смотрите: после последнего двойного убийства мы выяснили, что бандиты могут уходить и по встречке. Так?

– Типа того.

– Но на записях с камер наблюдения ни по одному из четырех эпизодов мы нигде не увидели этой машины.

– Они могут сидеть в засаде где-нибудь на трассе, – пожал плечами Шахов, исподлобья косясь на Рябцева. – Это ни о чем не говорит.

– Могут. Но черную «хендай» угнали около недели назад со стоянки около строительного магазина на трассе. Вопрос: на каких тачках они совершили первые три нападения?

– Думаете, меняют тачки? Угоняют для дела? – сообразил Головин. Бегин кивнул. – Но та же черная «хендай» нигде так и не всплыла.

– Вот именно, – согласился Бегин. – Значит, они с ней что-то сделали. Например, разобрали. Или продали. Или переправили в другой город. Что угодно может быть. Но просто так ты этого не сделаешь. Если ты хочешь продать машину на запчасти, ты должен знать, как это делать. Иначе нарвешься на ментов и прогоришь. Они не прогорели.

Головин и Шахов переглянулись, размышляя над его словами. Головин неуверенно подал голос:

– Думаете, в банде есть угонщик?

– Или банда связана с какой-то группировкой, которая занимается угонами, – добавил Бегин. – Раз они серьезно продумали все, а по картине с мест преступлений мы видим именно это, то почему они не могли так же основательно продумать и схему смены транспорта?