Багровая полночь. Слухач. Начало истории
Несколько бабушек стояли на клиросе и в пол голоса выводили заученный текст песнопений, изредка поглядывая в ветхие тетради. Если прикрыть глаза и не вспоминать, где находишься, вполне можно ощущать себя не обремененным проблемами вирусной лихорадки и ее симптомами в виде летящего в тартарары мира.
Церковное действие как никогда завораживало своей простотой и искренностью. Оно давало надежду и словно говорило, что придет тот день, когда все встанет на свои места, не придется прятаться по подвалам и вздрагивать от любого шороха, приходящего извне.
Самодельно сделанные Царские Врата и сам алтарь, с десяток икон и горящие свечи – вот и все, чем был богат этот приход. Однако, довольствуясь малым, все получали ту духовную пищу, которая им требовалось.
Я не стал здесь долго задерживаться. После «крови Христовой» и просфорой, я поцеловал святое распятие и взяв у отца Николая благословение, стал выбираться на поверхность. Но уходя, я до самого последнего момента чувствовал на себе пристальный и по-отечески добрый взгляд священника. На душе стало легче и не так тоскливо. Проблемы не казались такими невыполнимыми, а будущее сулило положительный исход рискованного дела.
Автопилот, встроенный в автомобиль нового поколения быстро довез меня по прямой одной из главных дорог города до ресторана «Дикая Орхидея». Очень, кстати, удобно, когда машина принадлежит действующему работнику ФСБ. Ни лишних остановок, ни задержек, ни проверок. Даже нашинкованные на каждом столбу биометрические видеокамеры не реагировали ни на нее, ни на кого бы то ни было внутри сидящего. Поэтому все, слава Богу, обошлось и я вошел на территорию ресторанного комплекса в приподнятом настроении.
Самого управляющего на месте не оказалось, да он мне и не требовался. Охрана проводила меня ухмыляющимся взглядом. Да и черт с ними. Мое пребывание здесь подходило к концу. Я не собирался задерживаться в любезно предоставленном номере гостиницы ни минутой дольше запланированного. «Спасибо Захару за все. Реально крутой дед. Следует отблагодарить при возможности».
Открыв дверной замок, я зашел внутрь и тут не понял происходящего. На диване, напротив чемоданов, с оружием сидел Константин Сергеевич – отец Карины. Тот самый безопасник, фото которого очень долгое время висело на доске почета той организации, в которой я так давно работал.
– Ну здравствуй, сынок! Найти тебя оказалось не так уж и просто. Но ты поднял на уши всех в этом городе. Они только и занимаются тем, что пытаются поймать тебя. У меня свои методы и как видишь – старая школа научила делать казалось бы невыполнимые вещи.
– Я задержан? – как можно более спокойно спросил я, садясь напротив.
– Нет. Пока нет. Вначале я хотел обменять тебя на свою дочь, но потом раздобыл твое дело и все изменилось. Я считал, что ты простая шпана, неизвестно какими уловками затянувший мою единственную дочь в эту ужасную авантюру, но узнав кто ты, все изменилось…
«Блин, старик явно на что-то намекает. Как я его не услышал при подходе к номеру? Наверное свалившийся груз информации притупил мою бдительность. Очень плохое качество человека, тем более прошедшего военную подготовку».
– Ты и твой брат оказались теми, кто участвовал в одном из самых главных проектов нашей страны за всю ее историю. Уничтожение лидеров мирового правительства – мой личный проект, который я курировал более десятка лет назад. Тогда вы справились на отлично и моя карьера взлетела до небес. Это оказалось весьма кстати перед уходом на пенсию. Но видишь как изменилась страна, да и весь мир на сегодняшний день. Вирус и цифровое рабство – это тот ответ, который незамедлительно последовал, когда элита пришла в себя от такого варварского метода нашей страны решать глобальные проблемы. А теперь я скажу то, что мало кто знает.
Мужчина нахмурился, сосредоточенно вглядываясь в меня и продолжил:
– Наш президент оказался смещен с занимаемой должности возникшим (на скорую руку) новым мировым правительством. Как знаешь поговорку: «свято место пусто не бывает». Так вот, они выдвинули своего марионетку-двойника, который и по сей день сидит в кресле и отдает нужные «им» приказы. Мы с супругой пытались вернуть все на свои места и дорого за это поплатились. Моя жена – Наталья погибла в той операции оставив дочь Карину на мое воспитание. Меня тоже хотели устранить и только помощь многих влиятельных людей помогла замять ситуацию. К чему я все это? Карина – единственный оставшийся в загибающем мире человек, которого я люблю больше жизни и сделаю все, для ее благополучия. У меня к тебе предложение! Ты вытаскиваешь дочь из той переделки, в которую она попала по твоей вине, а я предоставляю убежище, где никто вас не найдет и не потревожит. Как я понял, ты ей симпатизируешь!
– Идет, – не раздумывая ни секунды согласился я, порядком устав от разговора.
– Вот так быстро соглашаешься? – удивился он.
– А что тянуть волынку? Ваша дочь действительно мне симпатична и если бы не этот разговор, я бы уже направлялся к месту ее временного содержания. Значит ничего у вас не выгорело, когда вы приходили к Кириллу Антоновичу по поводу этого дела?
– Как ты узнал? – изумился Константин, более внимательно меня осматривая. – Неужели ты попал под эксперимент лаборатории… Точно! Невероятно! Вот почему ты им нужен живым, а я-то, старик, не понял изначально. Ты же единственный выживший после контакта с той жидкостью, что они вывели в подпольных цехах своего бункера. Потрясающе…
– Так, хватит умиляться моей живучестью, – оборвал я его. – Хорошо работают ваши разведчики, хотя вы и на пенсии. Если же есть серьезные намерения помочь мне – излагайте!
– Да-да, конечно… но все равно, это кажется фантастикой и каков результат?
– Константин Сергеевич, давайте решим дело, а уж потом я обо всем вам расскажу.
– Все, закрыли тему.
Мужчина встал и заходил по комнате, словно собираясь с мыслями.
– Еще раз повторяюсь, что вы предлагаете?
– Когда тебе удастся освободить Карину, а я в этом не сомневаюсь, вам будут забронированы места до Сочи – моей родины, где я родился и вырос. Там, в горах, по соседству с цивилизацией есть небольшой домик – наше родовое гнездо, можно так сказать. Доберетесь туда – будете под надежной защитой. Никто вас не тронет! Об этом уже позабочусь я. Документы на вымышленные имена будут готовы через два дня не считая этого. На железно-дорожный вокзал их вам принесет курьер в красном. Электричка отходит ровно в полночь от третьей платформы. Не перепутай!
Он протянул мне руку и я пожал ее в ответ, в знак понимания и согласия со всем сказанным. Константин кивнул и без дальнейших разговоров направился к выходу.
– Стойте! – задержал я его у самой двери, вспомнив кое-что нужное.
Открыв шкаф с вещами, я достал из одежды банковскую карту, которую сохранила для меня Карина и протянул ее мужчине.
– Вот. Здесь хватит на все ваши расходы.
– Она принадлежит моей дочери? – изумился он.
– Нет. Просто ваша дочь сохранила ее содержимое для меня, пока я был вне зоны досягаемости.
– Хорошо. Это ускорит процесс. Запомни, через два дня! Иначе наше предприятие развалится.
Он ушел, прикрыв за собой дверь, а я еще долго слышал его удаляющиеся шаги по коридору и дальше к машине.
Сев обратно на диванчик, я задумался, а правильно ли я поступил, доверившись этому человеку? Со всех позиций выходило, что правильно. Он принадлежал к старой школе воспитания и произнесенные слова становились делом чести. Таких людей мало осталось в современном мире, но они все же попадаются. Так случилось и в моей ситуации. «Майор Пронин, конечно же, хорош, вне всякого сомнения, но у него свои цели моей вербовки. К тому же ничего подобного он не предполагал. Здесь же помощь на лицо. Нежданный гость заинтересован в благополучном исходе операции. А уж его связи, думаю, завершат исход этого дела в положительную сторону».
Какой-то особенной подготовки, для очередного посещения базы ФСБ не последовало. Я рассчитывал на свои новые возможности и прикидывал за сколько смогу завершить начатое.
Разложив оружие, гранаты и несколько мин, я с особой тщательностью протер мачете и только когда перепроверил все несколько раз, принял душ и лег на пару часов вздремнуть перед боем.
Снилась Карина, ее лукаво-улыбающийся взгляд, повзрослевшие дочери, которых я должен разыскать за сорок восемь часов, Леонид, Федор, Илья и Полина. В общем, все до кучи. Но сновидения были больше позитивные, нежели негативные.
Проснулся по будильнику, быстро оделся, разложил все по своим местам и вышел к машине, попутно кинув охранникам ключ от номера, предполагая невозвращение сюда больше. Вбив в компьютер навигации предполагаемый маршрут и развернувшись на перекрестке в противоположную сторону, я чертыхнулся и остановился.
Из автомобиля впереди вальяжно вышел Алексей – супервайзер «Магнитки», где я когда-то работал. Не спеша он направился ко входу в магазин, пренебрежительным взглядом осматривая проезжавших мимо андроидов и немногочисленных людей в такое это время суток.
Дождавшись, пока он войдет внутрь, я вышел из автомобиля и последовал за ним. Он нашелся стоящим у кассы, спиной к выходу. Беседуя о чем-то с новым директором, постаревший мужчина не заметил моего появления, а когда обернулся, было уже поздно.
Мой кулак праведного гнева опустился точно ему в подбородок, о чем свидетельствовал явственный хруст. Алексей, не ожидавший такого поворота событий не был к нему готов, поэтому не удержал равновесие и завалился на пол.
Немногочисленные покупатели замерли с широко раскрытыми глазами. Несколько андроидов, производящих покупки для самоизолированных граждан также остановили свое движение. Директор – немолодая женщина, с открытым ртом остолбенела и не моргающим взглядом смотрела на мою фигуру.
Я прекрасно понимал, что напичканные повсюду видеокамеры фиксируют мои необоснованные действия шизофреника (как могло показаться посторонним людям), но мне на это было чихать. Совершив то, на что давно чесались руки, я чувствовал себя удовлетворенно и ни грамма не сожалел о содеянном. Подойдя к лежащему на полу человеку и приподняв его за куртку, я заглянул в испуганные, смотрящие в одну точку, глаза и произнес:
– Это за то, что сдал Карину, мразь! Будешь дергаться – зубов не досчитаешься! Это тебе гарантирую!
Достав мачете, я провел им по его щеке, оставив неглубокий порез и под «охи» ужаса запоздавших с покупками людей, навсегда распрощался со своей бывшей работой.
Сев в автомобиль, мне пришлось повторить комбинацию кнопок по проложению маршрута и только после того, как улица стала проноситься со скоростью, заложенной в программе машины, я откинулся к спинке сиденья и глубоко вздохнул. Конечно, не следовало поддаваться чувствам и совершать подобных действий, но назад, как известно, ничего не изменишь. Но даже случись такое, что можно было вернуть все в изначальную точку, я поступил бы подобным образом. Оставлять безнаказанным поступок Алексея – находилось выше моих принципов. Сдать свою же сотрудницу на зверские пытки… подобным фашисты только промышляли, но тогда война шла. Сейчас же мирное (относительно) время и оставлять такое – значит уподобляться захватчикам сорок первого года.
Автомобиль остановился в полукилометре от базы федералов. Проложив обратный маршрут и включив автопилот, я отправил его (словно коня из детской сказки) обратно восвояси – выбираться с Кариной будем иным маршрутом.
Дождался темноты. Ночное небо заполнила громадная красная луна. Уж не знаю, каким образом она смогла это сделать, но выглядело подобное явление устрашающе. Никогда не видел ничего подобного. Ее идеально круглый диск возвышался над городом, словно всевидящее око, обратившее свой взор на жителей, выискивая одного-единственного, бросившего вызов «Системе». Я никогда не был суеверным, но видя такое всерьез задумываешься о потустороннем мире, пристально следящим за тобой.
Остановился я только тогда, когда до обнесенной бетонным забором с колючей проволокой, базы, оставалось не больше сотни метров. Последние низкорослые кусты заставили меня распластаться на траве и прислушаться. Очень хорошо прислушаться, чтобы не наделать глупостей, а заодно и проверить свои новые, свалившиеся на голову, возможности, от которых следовало не то радоваться, не то плакать.
Легкий ветер колыхал траву вокруг территории федералов. Насекомые копошились в своих земляных укрытиях. Одинокая птица пересекала лес, подлетая ближе. В гнездах на деревьях кто-то копошился – скорее всего детеныши. Лес шелестел листвой, словно переговариваясь друг с другом. Где-то уж совсем далеко пробежал испуганный заяц (биение его взволнованного сердца говорило об этом). За ним по пятам кралась лиса, поминутно останавливаясь и прислушиваясь.
«Нет, все те то! Слишком удалился от цели. Как сузить радиус поиска? Возможно, стоит представить это строение или внутренние помещения, или… Блин, во что я превратился?»
Поймать нужную волну никак не получалось. То-ли мозг еще плохо соображал и ему требовалось настроиться, то ли посторонние шумы мешали, забивая голову всякой тарабарщиной… Более-менее картина прояснилась спустя полчаса напряженной работы над собой, когда на небе проявилась из-за туч красная луна. Отчего ее диск выглядел так, а не иначе оставалось загадкой. Она словно чувствовала мое настроение и присоединялась к решимости покончить с делом раз и навсегда, восстановив справедливость и расставив все по местам.
У федералов стояла небывалая гнетущая тишина. Обычно там всегда присутствовало как минимум сотня человек, но сейчас можно было расслышать не более десятка. «Что там происходит?» Обман ли это слуха или же какие-то иные факторы вставшие на моем пути – я не знал. Слух утверждал одно – в громадном подземном комплексе бьется лишь восемь сердец. Разум противился этому, говорил о невозможности всего происходящего и трезво оценивал ситуацию – до цели не пробраться, вновь арест, пытки, а может что и похуже!
«Интересно девки пляшут!»
Услышав ослабленно бьющееся сердце, я приблизительно понял, где находится тот человек, кому оно принадлежало. «Карина!» – пронеслось у меня в голове, но тут же пропало, под странностью происходящего. Семь из восьми явственно слышимых биений находились в критическом состоянии, балансируя на грани жизни и смерти. Только одно стучало четко и ясно, свидетельствуя о стопроцентном здоровье и небывалой силе. «Явно какой-нибудь элитный оперативник, обкаченный стероидами и протеинами для охраны, скорее всего, Кирилла Антоновича. Да что там вообще за хрень происходит?»
Не выдержав, я, пригнувшись, побежал к двери, за которой должен был находиться пункт охраны.
Луна своим кровавым глазом смотрела на меня, словно утопающая в крови планета. Будто пророк, предсказывая сколько жизней оборвется в эту ночь.
Тишина стояла абсолютная, если судить по меркам обычного человека. Даже проезжающих в отдалении машин и патрулирующих местность квадрокоптеров не было видно. Свой автомобиль, на котором я сюда добрался, пришлось на автопилоте отправить восвояси. Он сослужил мне службу, но дальнейшее его использование не имело никакого смысла – требовалось нечто более существенное…
«Господи, помилуй меня грешного!» – мысленно воззвал я к Спасителю и, рванув на себя дверь, кувырком ушел вперед, оказавшись в помещении охраны с пистолетом в рук.
– Хрена се девки пляшут! – присвистнул я, оглядывая комнату и поднимаясь с заляпанного кровью пола.
То, где я оказался, больше напоминало мясницкий отдел гипермаркета «Магнитка», где довелось проработать несколько дней. Там также разделывали туши зверушек, привезенных огромной фурой с мясоперерабатывающей фабрики. С одной лишь разницей – там их рубили на куски и заворачивали в полиэтилен. А здесь – нет.
Четверо охранников (удвоили все-таки после недавнего инцидента) лежали в комнате в неестественно изогнутых позах: трое на полу, один – за пультами управления мониторов. Такое чувство, что их рубили мясницким топором. «так значит не подвел меня слух, а я-то гадал: «что такое»! Изрезанные, располосованные вдоль и поперек, они, грудой мяса валялись в собственной крови, разлившейся почти по всему полу маленькой комнатушки. Я даже не стал проходить вперед и узнавать что да как – и так видно, что ничего хорошо.
«Мать честная, да за что же их так?» Поднявшись с пола, но все еще держа оружие наготове, я осмотрелся. Кровавые следы вели дальше по коридору: непосредственно к лифту, к сердцу самой базы и на уличную территорию.
Там творилась такая же картина. На взлетной площадке стоял федеральный вертолет с заглушенным двигателем, а около него – дюжина оперативников с оружием в всех мастей в руках: от обычного личного пистолета, до автомата и даже бортового пулемета стальной птицы. Картина явно соответствовала зависшей в неподвижности луне и говорила об обреченности этого места.
«Любопытно!» Прислонившись к стене и закрыв глаза, я вновь прислушался. На этот раз более внимательно, в свете произошедших событий. Уже семь разных по структуре звуковых колебаний сердец. Одно хорошее, остальные на грани даже моего слуха. «Уж не оставшиеся ли это в живых?»
Спуск вглубь оперативного штаба и дальнейшее его исследование подтвердили мои опасения – кругом творился хаос и разорение. Чувство такое, словно попал на поле бородинского сражения. Меня окружали трупы… много трупов… настолько много, что я потерял их счет, сбившись где-то на шестом десятке. В каждой комнате, по всем коридорам и помещениям…
Неизвестные, проникшие на базу, как раз попали на пересменку: ночная смена менялась с дневной или наоборот. Присутствовали, как я понимал, абсолютно все. Зачем потребовалось уничтожать такое количество народа – являлось загадкой. Разбросанные вещи, изломанная мебель, перевернутые ящики, комоды, кровати, столы и прочее. Люди прятались везде куда могли – даже в шкафах и личных кабинках и одеждой я нашел немало жмуриков.
Пока проходил бесполезный осмотр и так понятной ситуации, звуковая волна доносила до меня лишь четыре разных биений сердца. Стараясь не тратить драгоценное время, уходящее безвозвратно, я направился к ближайшему звуку, исходящему из дальней комнаты на этом этаже. По фотографической памяти, я вспомнил, что она являлась смежной с кабинетом Кирилла Антоновича.
Обходя лужи крови и стараясь не наступать на распростертых оперативников, я быстро добрался до нужного места и готовый ко всему, резко отворил дверь.
Директор службы безопасности лежал на полу, уткнувшись лицом в разбросанные по всей комнате бумаги и папки с файлами. Расползшаяся вокруг него лужа бурой жидкости, говорила о незавидном его положении. Щупать пульс даже не требовалось – все слышалось и так. Жить ему оставалось не более десятка минут.
Перевернув его и осторожно усадив спиной к перевернутому столу, я похлопал его по щекам, приводя мужчину в кратковременное чувство и присев напротив, снял с лица маску для большей узнаваемости.
– Кирилл Антонович! Генерал! Да просыпайтесь уже! Вам осталось не так много времени!
– Знаю, – тихо практически на грани человеческого слуха, произнес он после продолжительной паузы.
– Где мои дочери?
Мне так часто приходилось прокручивать в голове эту фразу, но я и подумать не мог, что она будет произнесена в подобных условиях. Часто виделось избиение бывшего начальника, допрос с пристрастиями, но вот чтобы все происходило именно так – никогда!
Кирилл захрипел, закашлялся… Левый бок его военной одеждой был разорван чем-то острым и большим. Остатки жизни вытекали из его пока еще дышащего тела. Он пытался сказать что-то важное. Это угадывалось по его расширенным глазам и попыткам исторгнуть из себя воздух, которого оставалось все меньше и меньше. Его рот открывался и так же в безмолвии закрывался.
– Ну же, Кирилл, соверши в жизни хоть что-то хорошее!
Медленно, но верно я впадал в отчаяние. Что будет, если он не успеет все сказать? Не сможет! На сколько вздохов хватит его организма?
– Красный Бор… детский распределитель… Они пока там… до завтра…
Тело дернулось, голова медленно склонилась к груди и жизнь навсегда покинула это тело.
Было ли мне его жаль? Нет. Без всяких сомнений – нет. Но уважение к покойному я все же проявил: аккуратно опустил его тело на пол, закрыл ладонью остекленевшие глаза и произнес единственную известную мне молитву – «Отче Наш». Потом встал и не оборачиваясь вышел из комнаты.
Что ж, можно сказать, дело сделано и следовало возвращаться обратно. Следовало оставить все как есть и навестить дядю Сашу, перекантоваться до рассвета и отправиться за дочерями. Однако существовал за мной должок и не малый – Карина. Обещал я ее отцу, что верну его дочь в целости и сохранности.
«Подкорректируем планы: хватаем в охапку девчонку, отводим в безопасное место. Моем, переодеваем, кормим, поим, лечим… Я мотаюсь в Красный Бор за детьми, отправляемся на родину предков Карины – в сочинские горы. Что ж, беготня предстоит отменная. Главное успеть вовремя. Будем молиться Богу, чтобы все прошло успешно. Иначе другого шанса уйти в тень не представится. Надоело уже от силовиков улепетывать».
Я слышал нарастающий шум биения сердца, но никак не мог до него добраться. То двери, ведущие в следующие комнаты оказывались запертыми, то упирался в глухую стену, то сам звук уходил в другое место (не научился еще полноценно использовать свою возможность).
Очередное помещение оказалось местным моргом. Человек на сто, если верно определил взглядом, хотя могло быть немногим больше. Я проходил мимо них даже не вглядываясь в лица. Зачем? Все они были однозначно мертвы, а рассматривать жмуриков совершенно не хотелось. Накрытые белой простыней по самое горло, они не вызывали у меня никакого интереса.
Я проходил и проходил мимо их рядов, продолжая прислушиваться к биению сердца, как вдруг, взгляд вырвал из общей массы знакомое лицо. Остановившись, я поискал замеченного ранее и наткнулся на нужное в десятке метрах от меня. Да, без всякого сомнения это был он – несостоявшийся хозяин нашей с Мариной квартиры. «Интересно девки пляшут! Сергей! Значит вот они как с тобой поступили. Что ж, будем знать. Свое ты получил с полна. Хорошо, что руки тогда не замарал твоей кровью. Видишь, как оно все вышло. Значит, правда восторжествовала!» Обойдя тело мужчины, я посмотрел по сторонам, вырвав еще несколько образов, виденных ранее и пошел по своему направлению дальше. «Думаю здесь не мало тех, с кем мне довелось столкнуться по тем или иным причинам, начиная с момента выхода на свободу и заканчивая этими днями. Со мной опасно становится иметь дело. Пора заканчивать со всем этим сбродом. Где тут у нас живой человек?»
Пройдя помещение насквозь и выйдя через другую дверь в коридор, я прошел по нему до упора и убедившись, что живой именно там – открыл дверь.
Полутемный серый коридор сменился ярким светом подобии лаборатории в крупных научно-исследовательских институтах (доводилось побывать и там по долгу службы, когда работал еще на федералов.
Мягкий теплый свет лился из потолка из многочисленных светодиодных ламп. Его с лихвой хватило бы не на такую крохотную комнату, где-то четыре на четыре метра, а на целый спортивный зал. В развороченной мебели, под столом с перевернутыми химическими веществами, облитого с ног до головы какой-то плохо пахнущей жидкостью (даже мой нос учуял подобное) я обнаружил пожилого мужчину, с седыми ка мел волосами и такой же бородой. «Либо старик не следил за собой, либо имелись другие веские причины находиться в таком неряшливом состоянии». Спутанные в клубок, слипшиеся словно от масла, они вызывали отвращение. Да и сам человек больше походил на бомжа, чем на ученого.
Долго не раздумывая, я приподнял и отодвинул в сторону придавивший его стол, смахнул с тела пробирки, баночки и колбы, и перевернул его на спину…
– Клеменков Игорь Васильевич… младший научный сотрудник… – прочитал я его нашивку на халате.
«Ничего себе! Младший! Если он младший, то старшему тогда сколько лет?»
– Эй, отец, – похлопал я его по щекам, – ты живой? Идти сможешь?
В том, что он выживет, я не сомневался. Сердце, хотя и приглушенно, но работало четко. Страх – да. Ужас – тоже есть немного. Даже паника и обреченность, можно сказать. Но во всем остальном этот человек был здоров и мог составить конкуренцию любому среднестатистическому дедушке.
– Отец, ты меня слышишь? – вновь спросил я, приподнимая его за голову.
Мужчина глубоко прерывисто вздохнул и часто-часто задышал, словно от вспомнившегося потрясения. Затем открыл глаза и затравленно осмотрелся по сторонам.
– Он ушел? – тихо спросил он, словно боясь своего собственного голоса.
– Ушел. Про кого вы говорите? Кто он? Здесь, кроме нас никого нет.
