Рудники счастья

– Ничего, в следующий раз привозите ее с собой – вместе мы ее быстро переубедим.

– Ладно, попробую, – я остановил квадроцикл перед подъездом жилого корпуса и спрыгнул на землю, – все, я на месте, побежал собираться. Еще увидимся!

* * *

Утро воскресенья воспринималось Юлией как маленький оазис, тихий островок среди бушующего океана суматохи будней. В этот день ее семье выпадала редкая возможность собраться за завтраком в полном составе. С тех пор, как отец передал бразды правления Лигой своему брату, у них, конечно, стало существенно больше свободного времени, но вот прочие домочадцы словно специально избегали слишком часто пересекаться с ними и друг с другом.

Андрюшка всю неделю почти безвылазно пропадал в колледже, а домой забегал только для того, чтобы быстренько перекусить и тут же нырнуть в Вирталию. А Алан, глава семейства, был настолько сосредоточен на работе, что иногда даже ночевать не приезжал, проводя в офисе сутки напролет.

Должность ведущего дизайнера корпорации «Техноскейп» требовала от него полной самоотдачи и, подчас, даже жертв, но Алан не жаловался. Ему нравилось амплуа первопроходца, его привлекала и будоражила возможность заглядывать вперед дальше других, придумывать и создавать нечто, на что до него никто не осмеливался. А иначе он бы и не смог занять столь высокий пост. Сотворение величайшего в истории виртуального мира требовало неординарных людей и нестандартных подходов, предоставляя взамен поистине неограниченные возможности для творчества и самовыражения. В некотором смысле, Алан приходился Вирталии кем-то вроде… Бога.

Хотя внешне он ничуть не походил на того седовласого бородатого старика, каким Творца изображают на картинках. Скорее наоборот, в облике Алана проступало что-то… демоническое. Черные как смоль гладкие волосы, худое лицо с отливающими синевой после бриться щеками и острыми как скальные утесы скулами, плюс возвышающийся над ними горный пик большого носа, который он теребил всякий раз, когда впадал в задумчивость. Должно быть, там у него размещался резервный отдел мозга, нуждающийся в регулярной стимуляции. До полного соответствия каноническому образу Мефистофеля Алану недоставало разве что аккуратной черной бородки, да еще надменной высокомерности, поскольку он до сих пор оставался в значительной степени все тем же увлеченным и непоседливым мальчишкой.

Разумеется, в решение столь масштабной задачи, как создание целой искусственной вселенной, оказывались вовлечены тысячи специалистов – художники, архитекторы, программисты. Кроме того, целая армия испытателей денно и нощно обшаривала самые далекие и глухие закоулки создаваемого мира в поисках нестыковок, огрехов и ляпов. Каждая новая подготовленная для включения в Вирталию локация обязательно подвергалась всестороннему тестированию, выявлявшему оставшиеся недочеты и генерировавшему постоянно ширящийся список предложений и пожеланий на будущее.

Тем не менее, несмотря на наличие целой армии профессиональных и опытных экспертов, Алан всегда очень внимательно прислушивался к мнению собственного сына – маленького добровольного испытателя, в своей детской непосредственности порой подмечавшего те нюансы, что ускользали от замыленного взгляда его взрослых коллег.

Однако по мере расширения Вирталии, а тем более с появлением «Дайвирта» – нейроимпланта, позволявшего обеспечить абсолютно полное погружение человека в виртуальный мир с передачей всей гаммы ощущений и чувств, менялось и отношение Алана к увлечению сына. Он категорически запретил Андрею даже думать о вживлении импланта, а без него парень при всем желании не мог в полной мере оценить все тонкости виртуального дизайна. Так что к его советам Алан прислушивался все реже, и конфликты на этой почве вспыхивали между ними с удручающей регулярностью.

Вот и сегодня…

Несмотря на свои обширные властные полномочия и тот факт, что именно ее оценками и рекомендациями нередко руководствовался Совет Лиги, дома, в кругу семьи, Юлия Саттар оставалась в первую очередь любящей женой и заботливой матерью. И, как любой матери, ей хватило одного взгляда на то, как Андрей ковыряет вилкой в тарелке, чтобы понять, что ее сына что-то беспокоит.

– Что случилось, Андрюш?

– А? – встрепенулся парень, словно очнувшись, – да нет, все нормально.

– Эй! Посмотри-ка на меня! – вилка Алана застыла в воздухе, нацелившись на сына.

– Зачем? – Андрей только ниже склонился над тарелкой.

– Затем, что я так сказал! Посмотри на меня!

– Ну и? – мальчишка с вызовом уставился на отца, то и дело моргая покрасневшими от недосыпания глазами.

– Опять всю ночь в Вирталии шлялся, – Алан недовольно поджал губы, – сколько раз тебе говорить…

– Нисколько! – огрызнулся Андрей, – я уже не маленький в конце концов!

Юлия только вздохнула, предчувствуя очередной раунд семейных разборок и прекрасно осознавая, что стоит ей вмешаться, как конфликтующие стороны, позабыв про свои распри, немедленно ополчатся на мать за то, что она лезет не в свое дело.

– Но если ты такой взрослый, что почему никак не поймешь, что нельзя бесконечно подменять реальную жизнь виртуальной фальшивкой!?

– Какого черта тогда ты сам потратил на создание этой «фальшивки» столько лет жизни? Для кого старался?

– В том числе и для тебя! Но не ради того, чтобы ты бессмысленно прожигал в Вирталии свои лучшие годы, а ради того, чтобы заработать достаточно денег и дать тебе возможность реализовать себя в чем-то серьезном, чем-то настоящем!

– По-твоему, Вирталия – это несерьезно? Да в ней вполне можно несколько почти настоящих жизней прожить! Ярких и интересных, не то что эта, – Андрей кивнул в сторону залитого солнцем окна.

– Здрасьте, приехали! – Алан отодвинул пустую тарелку, – для тебя что, нет совершенно никакой разницы между оригиналом и дешевой подделкой?

– А не все ли равно, если эта самая «подделка» – лучше?

– Да, согласен, у нее яркая и привлекательная обертка, но внутри, если покопаться – пустота. Всего лишь дешевый заменитель реальности для тех, кто не может позволить себе полноценную, настоящую жизнь, – глава семейства обвел руками окружающую обстановку, словно пытаясь объять своим жестом весь особняк с прилегающим поместьем и набережной, – но ты-то, слава Богу, не обделен! Зачем опускаться до убогого эрзаца?

– Да потому что в Вирталии я могу быть тем, кем захочу, а не тем, кем мне предписано родословной! Здесь я зажат в тесные рамки глупых стереотипов и безнадежно устаревших представлений о прекрасном, а там я – свободен!

– На досуге как-нибудь поинтересуйся у своих виртуальных соратников, – улыбнувшись, Алан взял дымящуюся чашку и сделал глоток кофе, – что бы они предпочли, будь у них выбор – сохранить такую вот мнимую свободу или оказаться на твоем месте, пусть даже ценой пожизненного отказа от виртуальных приключений? Думаю, их ответы слегка тебя отрезвят.

– Вот уж вряд ли! – хмыкнул Андрей, но в его глазах отец увидел маленькую искорку сомнения, – имей они такую возможность, они в реальность и не возвращались бы вовсе! Зачем?

– Именно!

– Именно… что?

– В том-то все и дело, что у них, в отличие от тебя, в этом мире нет ничего такого, ради чего стоило бы возвращаться из Вирталии. Компьютерная симуляция им настоящую жизнь заменяет, тогда как для тебя она является лишь приятным дополнением, приправой к ней. Они погружаются в виртуал в поисках того, чего не могут получить иным образом, чтобы хоть так удовлетворить свои стремления. Это как, – Алан покрутил головой по сторонам в поисках подходящей аналогии, и его взгляд упал на пустые тарелки, – как дешевая синтетическая лапша с мясным вкусом вместо настоящего бифштекса. Когда у тебя имеется возможность слопать полноценный стейк – ты в ее сторону даже не взглянешь. Но ты с упорством, достойным лучшего применения, продолжаешь прожигать свои лучшие годы в бессмысленных симуляциях.

– А мне нравится лапша, – пожал плечами мальчишка, – что в этом предосудительного?

– Способность довольствоваться малым – похвальна, – осторожно кивнул отец, – хуже, когда она перерастает в удовлетворенность. Если ты вполне доволен теми жалкими крохами, что тебе перепадают, то лишаешься стимула добиваться большего. Ты останавливаешься, а потом начинаешь сползать вниз, раз за разом опуская планку приемлемого. Я бы не хотел, чтобы ты пошел по этому пути. Не хочешь деградировать – стремись вперед и вверх, ставь перед собой новые, все более амбициозные цели!

– И чем тебя с этой точки зрения Вирталия не устраивает? Там возможностей для совершенствования – масса!

– Тем, что ровно такие же возможности доступны любому человеку с улицы! И сложность достижения новых уровней адаптируется под способности конкретного игрока с тем, чтобы не утруждать его слишком сильно. Иначе он быстро утратит интерес и покинет игру. Там каждый вполне может увешать свои виртуальные стены такими же виртуальными трофеями и наградами, что и у тебя. Ты в любом случае не сможешь прыгнуть выше потолка, определяемого настройками системы. А если твое достижение с минимальными затратами усилий может повторить любой встречный, то в чем тогда его ценность? Коли на соревнованиях совершенно одинаковые медали выдают всем, кто пробежал стометровку быстрее 15 секунд, то ценность такой награды – ноль! Потому-то я и утверждаю, что Вирталия – одна большая пустышка!

– Хорошо, допустим, – неохотно согласился Андрей. Все же подростку сложно всерьез противостоять в споре подготовленному взрослому человеку с аргументированной позицией, – но чего тогда, по-твоему, в этом мире осталось реально стоящего? Ради чего стоит жить?

– Уж во всяком случае, не ради самообмана, – Алан поставил пустую чашку на стол, – для того, чтобы двигаться вперед, человеку нужны цели, заставляющие его сосредоточиться, напрячься, стать сильней и лучше. Подменяя их картонной имитацией, ты никогда ничего не добьешься. Ты не завоюешь сердце девчонки, обклеив дверь своей спальни ее фотографиями и предаваясь в темноте влажным фантазиям.

– Алан! – недовольно осадила его Юлия.

– Что не так? – отец развел руками, – он же сам говорил, что уже не маленький!

– Ты не мог бы придумать какой-нибудь другой пример?

– Сойдет и этот, тем более что провокационные образы лучше запоминаются, – Алан снова повернулся к сыну, – кроме того, существующие сервисы позволяют заказать синтетика с внешностью своей пассии и развлекаться ним всеми мыслимыми способами, а в Вирталии сконструировать себе партнера на любой вкус – вообще не проблема, но можно ли это считать достижением? Считать победой в полном смысле этого слова?

– Ладно, я все понял, – буркнул Андрей, – вывод-то какой?

– Не опускать планку. Не соглашаться на подделку, когда ты можешь позволить себе подлинник. Не потакать своим комплексам и слабостям, а бороться с ними и побеждать! Судьба предоставляет тебе редкую возможность жить настоящей жизнью, так не прозевай ее, иначе ты ничем не будешь отличаться от той толпы неудачников, коими кишат виртуальные просторы, – Алан начал загибать пальцы, – зачем тебе симуляция автогонок, если ты можешь позволить себе гонять по настоящему треку? К чему тебе симулятор спецназа, когда в твоем распоряжении реальное стрельбище? Армия компьютерных рабов никогда не заменит настоящей, живой прислуги. Настоящий аквабайк, настоящий коптер… И так во всем – за что ни возьмись, у тебя всегда есть выбор между дешевой имитацией и неповторимым оригиналом. Неужели его настолько сложно сделать? Неужели так трудно определиться, кто ты есть – Человек с большой буквы или еще одна жалкая безликая букашка без роду и племени?

– То есть Человек – это тот, у кого просто больше денег? – съязвил мальчонка и поспешно умолк, испугавшись собственной дерзости.

– Андрей! – Юлия резко выпрямилась, сама встревоженная возможной реакцией отца.

– Я не это имел в виду, – неожиданно спокойно отозвался Алан, миролюбиво подняв руки перед собой, – получив свой Шанс, ты либо используешь его на все сто, либо спустишь в унитаз – вот в чем принципиальная разница. Именно это отличает Победителя от обитателя трущоб.

– Пусть так, но если я даже в лепешку разобьюсь, мой аквабайк не превратится в джет для гравислалома! Мне никто и никогда не доверит командование эскадрой планетарных бомбардировщиков, ибо их в вашей настоящей реальности попросту не существует! Я в жизнь не смогу построить своей Империи, покоряя страны и народы и заставляя их присягать мне на верность! Чем ты предлагаешь мне все это компенсировать? Осознанием того, что моя теннисная ракетка, хоть и не позволяет выполнять оверсплиты и дабл-флексы, но зато – настоящая? И, вдобавок, дорогая. Да надо мной даже смеяться никто не будет, к убогим обычно не испытывают ничего, кроме жалости!