Взломать графа

– Э-э… КГБ не существует.

– И кому это мешает ловить их агентов?

– Простите, мисс Карен, мне кажется, или вы обвиняете нас… в подтасовке фактов?

– Простите, сэ-эр, мне кажется, или вы заверяли нас, что покушаться на дядю и Алену могли только агенты спецслужб? Они же украли деньги со счетов и… вряд ли вернут.

– Э-э, мы будем настаивать…

– Если мои услуги вам больше не нужны, сэр… мэм… – вмешался клерк, явно уж не чаявший, когда посетители уберутся.

– Нужны. Составите официальное заключение. – отрезала Карина. – О состоянии счетов мои родственников, включая все транзакции с указанием точного времени.

Причин для отказа не было, и клерк покорно кивнул.

– Я провожу вас в отель! – вскочил сопровождающий.

– Нет. В страховую. – тоже поднимаясь, мстительно улыбнулась Карина.

– Но какой в этом смысл, если вы не можете доказать, что страховой полис был оформлен у них!

– Взять с них письменное подтверждение. А с вас – что вы не позволяете зайти в дом и поискать распечатку полиса. К суду надо готовиться. – сладко улыбнулась она. Кивнула клерку, и направилась прочь. Тащившегося за ней сопровождающего клерк проводил сочувственным взглядом.

Переключаясь с камеры на камеру, Большой Босс следовал за ними по залу. У выхода Карина остановилась и скользнула взглядом по стене.

– Это и есть коллекция? – равнодушно поинтересовалась она. Соседняя камера показала забранные в рамки разноцветные гербовые бумаги – не иначе как старинные векселя. Под стеклом с датчиками сигнализации лежала какая-то полированная деревяшка с насечками, снабженная пояснительной табличкой.

– О да! – с явным удовольствием сообщил ее спутник. – И представьте себе, все они до сих пор действительны!

– Так почему никто не получает по ним деньги? – хмыкнула Карина.

– Разные причины. – сопровождающий с заметным сожалением оторвался от изучения коллекции. – Не осталось наследников, подтверждающие документы пропали…

Они шагнули в вертушку двери и пропали за бликующими стеклами.

Большой Босс досадливо откинулся на спинку кресла. Ему нужен доступ к телефону этой самой Карины! Но Алена может не согласиться, кажется, кузину она любит и доверяет. Как будто доверие – это повод не подозревать! Стоп… стоп… Разве он уже взял дело Гусляров, чтобы раздумывать, на что согласится или не согласится Алена? Он хотел всего лишь собрать предварительные данные!

Дело, вне всякого сомнения, политическое. Искать полиция и спецслужбы будут иностранных агентов. И никого больше. И ничего больше. Если он вмешается… Его могут за одного из этих самых агентов принять: на правительство работают не худшие спецы по кибербезопасности, и его шевеление вокруг Гусляров заметят. Еще он может помешать ловить чужих агентов… и что гораздо хуже, поймать этих агентов сам. Куда их потом девать? Наконец, он может выяснить, что иностранные агенты не имеют к делу Гусляров никакого отношения – и разогнавшееся устроить большой международный скандал родное правительство ему этого не простит. Это минусы.

Что в плюсах? Его могут принять за иностранного агента – и появится возможность выяснить, кто круче: он или правительственные кибербезопасники. Он может сам поймать иностранных агентов: и тогда будет точно знать, что он – лучше. Наконец, он и впрямь может поломать родному правительству раздутый на пустом месте международный скандал: а разоблачить родное правительство, когда оно в очередной раз планирует подлость – долг каждого идейного хакера! Хотя он за идею не работает. Только за деньги. А раз кроме него никто с Гуслярами связываться не согласился… гонорар он назначит заоблачный. И пусть решают, готовы ли они отдать половину своих денег, чтобы вернуть вторую, и сохранить дом. Откажутся – ему спокойнее. Согласятся… большие деньги сделают его на шаг ближе к единственной цели и мечте всей его жизни.

Комп тихонько щелкнул, оповещая о новом сообщении.

– Помяни дьявола, и он придет[5 - Speak of the devil, and the devil will come.]. – хмыкнул Босс.

«Вы беретесь или нет?» – гласило сообщение от Алены, и Боссу казалось, что даже без подключения к больничным камерам он видит, как она сидит на койке, уже готовая расплакаться в ожидании неминуемого отказа.

Он еще подумал немного, пакостно улыбнулся и отстучал.

«У меня будет много… очень много условий!»

Так много, что тайком открыть доступ к телефону кузины она и за проблему не посчитает. На фоне всех остальных проблем и бед.

Глава 4. Труп в благородном семействе

– Это вовсе не главная наша беда!

Каким образом мистрис Palashka сумела поджать и без того неодобрительно поджатые губы, я понять не смог – но у нее вышло. Она метнула злой взгляд на жмущуюся в углу горничную, отчего та попыталась раствориться в узорчатой шелковой обивке стен.

– Отойди, замараешь! – сквозь зубы процедила мистрис. Бедная Stesha отпрянула от стены столь резко, что едва не врезалась в фигурку Амура на высоком постаменте. – Давай, круши барское добро, чего уж там! – злобно зашипела экономка. – Тебе милость оказали, в господский дом взяли, а ты что творишь? Разоралась на весь дом! Мусор… – она мгновение подумала, видно, засомневалась, относится ли мертвое тело именно к мусору, и округло закончила – …или иной какой непорядок надо тихонько устранять, господ никак не беспокоя! Вот гляди у меня, отправишься обратно в свою деревню! Коровам хвосты крутить!

– Так деревня… Она ж за морем, Пелагия Игнатьевна! – в панике прошептала Stesha. – Как же я… из Лондона-то…

– Раньше думать надо было, а не трупы находить! – неумолимо отрезала экономка.

– Уж не ожидали ли вы, что горничные и труп под ковер заметут, как они с мусором делают? – процедил дворецкий.

– Не водится такого за моими девками, я б и не допустила никогда!

– Я самолично дважды за последние три года ловил!

– Тех горничных тогда же вон выставили, грязнух безруких! Английки ваши только грязь плодят!

– Зато хотя бы без трупов обходятся! – парировал дворецкий.

– Замолчите оба! – милорд одарил начальствующих над прислугой неодобрительным взглядом, от которого всегда становилось мучительно стыдно, что не сумел ответствовать высоким его ожиданиям. – Нашли время для свар!

Дворецкий и экономка тут же вытянулись, ровно солдаты на плацу.

– Простите, милорд, мы непростительно забылись!

– Прощенья просим, барин! От потрясения все. – и зажимая себе рот рукой, экономка пробубнила сквозь пальцы. – Как же так-то?

– Узнаем! – милорд обрадованно встрепенулся, увидев торопящегося к нему лакея и следующих за ним господ.

– Милорд Семьён Романовитч! – первым, как всегда, выдвинулся обтянутый ярко-желтым жилетом живот, предваряя появление уже всего мистера Чарльза Фокса. Широко раскинув руки, лидер партии вигов[6 - Старинное название британских либералов (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%B8%D0%B1%D0%B5%D1%80%D0%B0%D0%BB%D1%8B). В XVIII-XIX вв. виги считались партией торгово-промышленной буржуазии (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D1%83%D1%80%D0%B6%D1%83%D0%B0%D0%B7%D0%B8%D1%8F), в противоположность тори (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D0%BE%D1%80%D0%B8)– партии земельной аристократии.] стремительно шагал по коридору, намереваясь заключить милорда в приветственные объятия. Точно не виделся с ним долгие годы, а не расстался лишь несколько часов назад, торопясь закончить новую статью против политики Кабинета мистера Питта-младшего. Мистер Фокс по-медвежьи облапил терпеливо сносящего эти объятья милорда, и тут же отстранился, внимательно и встревоженно вглядываясь в лицо русского посла. – Признаться, ваше письмо меня весьма удивило и встревожило! Надеюсь все же, дела наши в порядке?

– Увы, мистер Фокс, боюсь, что дела наши… – губы милорда скруглились, неслышно произнося те русские слова, которые никто и никогда не соглашался переводить. – …не в порядке. – уже вслух закончил он. И испытывающе поглядел на спутника мистера Фокса, молчаливой тенью замершего у того за спиной. – Это? – вопросительно начал он.

– Да, да! – энергично подтвердил мистер Фокс. – Именно тот, кого вы желали видеть! Дозвольте представить вам Арчибальда Дженкинса, из Ассоциации по поимке преступников! Не будь я сам в их Учредительном совете да не плати взносы уж четвертый год – навряд бы сыскал вам эдакого мастера, да в эдакую рань![7 - В 18 в. в Британии не было государственной следственно-розыскной службы. В случае ограбления или убийства розыск преступника возлагался на пострадавших (или их родственников), которые должны были представить преступника и доказательства его вины местному мировому судье. Пострадавшие могли обратиться в одну из существовавших ассоциаций по поимке преступников и заплатить за розыск, или вносить в такую ассоциацию постоянную плату, чтобы воспользоваться ее услугами в случае нужды. Так что «Шерлоки Холмсы» в Англии появились много раньше, чем «инспекторы Лестрейды».]

Мистрис Palashka тихонько ахнула. По лицу мистера Бартона на миг скользнуло крайне недовольное выражение, но он тут же принял невозмутимый вид, подобающий дворецкому из хорошего дома. Я же с любопытством уставился на согнувшегося в поклоне Дженкинса. Джентльменом, пожалуй, не назовешь, даже в той малой мере, на которую осмеливался претендовать я, в силу своего происхождения и воспитания. Фигура кряжистая, руки и тронутое первыми морщинами лицо изрядно грубоваты, но сюртук, хоть и отнюдь не новый, отличался строгостью покроя и добротностью ткани. Не прикрытые париком и без грана пудры волосы стянуты неброской черной лентой. Круглую шляпу свою он держал подмышкой, точно офицерскую треуголку. В целом, весь облик пришельца говорил о солидности и некой, невольно вызывающей доверие надежности.

– Это честь, быть полезным милорду Воронцову и мистеру Фоксу! – фамилию милорда Дженкинс произнес неожиданно чисто, без обычной для моих соотечественников склонности к шипению. Я и сам так выговаривать больше месяца учился!

– Что ж, джентльмены… – нервозность милорда не заметил бы чужой человек, но я-то уже успел его изучить и видел, что спокойствие дается ему нелегко. – Прошу за мной. – не дожидаясь, пока Бартон отворит перед ним дверь, милорд сам толкнул створку и первым шагнул внутрь.

Вслед за дворецким и экономкой в комнату скользнул и я, и привычно забился в угол, хотя изгнания мог не опасаться – на меня попросту не обращали внимания. Портьеры в комнате так и остались задернутыми, и мрак разгоняла свеча, что водрузила мистрис Palashka у изголовья постели.