Письмо для Евы

–На самом деле, ничего. По вторникам, да и в принципе как по четвергам, у меня не было каких-либо особенно выделяющихся дел помимо университета.

Вернувшись домой по началу с хорошим настроением, я поел, отдохнул, а после, занялся домашней уборкой. Но во время этой уборки, меня охватило, какое-то странное непонятное чувство, будто я сделал что-то неправильно, или что-либо забыл. На протяжении всего часа уборки которого, я непосредственно пытался догадаться:

“Что же меня так гложит?” – задавался я этим вопросом.

Но проблема в том, что моё возвышенное чувство собственного эгоизма, не давало мне понять истинные причины столь неприятного внутреннего ощущения. Выйдя в магазин за продуктами, это чувство меня не только не покидало, а напротив, ещё более поглощало само в себя, от чего, я стал как никогда прежде более нервозным и раздражительным.

Вернувшись домой, время стояло на цифре в 6 часов вечера. Разобрав пакеты, помыв все продукты, я стал готовить макароны с курицей, делая себе овощной салат, в то время, пока это гнетущее чувство? будто и не собиралось уходить. По прошествии часа приготовления пищи, улёгшись на кровать, толковые мысли касательно дурного ощущения никак не приходили в мою голову. И тогда, я вновь занялся тем, что любил делать больше всего.

–“Ты стал читать книжки?”

–“Я стал читать книжки”

Чуть ли не одержимо вчитываясь в каждое слово, точку и запятую, я надеялся отвлечься от гнетущих мыслей, тем самым избывать свой мозг, от уже непонятных тревожных ощущений. Читал я так 30 минут, затем один час, и второй, за время которое, я успел порядком устать. Но во время чтения, я задавался вопросами:

“Почему все профессора так пренебрежительно со мною сегодня общались? Почему Пан. Вроцлав не хотел сегодня обсуждать со мною будущие темы, ведь мы так любили это делать? Неужели, всё дело в Еве? Ведь до неё, всё было так хорошо. “Чёрт”” – импульсивно добавил в конце.

А тем временем, часы показывали 9 часов вечера.

Ладно, день был тяжёлым, пожалуй, лягу спать пораньше, сказал я сам себе, и почистив зубы, лёг обратно в постель, с мыслями о том, что на утро придёт какая-нибудь толковая мысль.

Четвёртое ноября, две тысячи двадцать шестого года, среда.

Я, двадцати двух летний молодой студент по имени Адам Кучер, как всегда, в абсолютном стопроцентном одиночестве, а также с не отступившим скверным настроением, встаю с кровати ровно пол седьмого утра, заправляю красную мятую одноместную постель, и широко расправив свои неширокие плечи, отправляюсь в свою керамическую ванную комнату отдающую синими оттенками. Тщательно помывшись, умывшись и почистив все тридцать два зуба затратив на всё не более десяти минут и тридцати секунд времени, протираю зелёным синтетическим полотенцем из бамбуковой ткани запотевшее зеркало, и взяв вымоченный под струёй жёсткой холодной водой электрический станок со стальными лезвиями, брею начисто свое вытянутое лицо, после расчесав средней длины ещё влажные чёрные волосы. Выйдя из ванны через 20 с половиной минут после входа, я надел свою самую белую рубашку и самые тёмно-синие брюки вместе с самым тёмно-синим кардиганом, отправляюсь на П-образную кухню, дабы выполнить то, что я делал уже без счётное множество раз.

Но не успел я толком подойти к столу, на кухню словно пуля летящая со скоростью 300 целых, 8 десятых 3 сотых метров в секунду залетает мой рыже полосатый кот Котангенс. Насыпав ему в миску 300 целых, 53 десятых 48 сотых грамма сухого корма, пока сам параллельно заваривал себе кружечку лёгкого, отдающего запахом карамели экспрессо с молоком, вместе со сдобной маковой булочкой. А после употребления, вышел из дому ровно в 7:10 утра, захватив все ручки да тетради, отправился в университет на автобусе, путь который всегда занимал не менее тридцати минут, сорока пяти секунд времени.

Приехал я на нужную статую к 7:45. Стояла ветреная, пасмурная погода. На землю проливались небольшие капельки дождя. Окончательно сверившись со всеми делами на день из своего списка, направляюсь в сторону университета. По входу в аудиторию, меня как и всегда встречали два человека.

Тогда, я не стал кивать головой Алексею. Профессор Вроцлав, также, будто не оценил моего присутствия. От чего, мы впервые за долгое время не поздоровались при встречи.

Сев за парту, я как обычно достал свои учебники, но читать их у меня особого желания не возникало. Глядя в окно, мелкие капельки дождя окутывали всё стекло, словно дополнительно забирая желание хоть как-либо учиться.

Как и вчера, за пять минут до начала занятий пришла Ева. Во всё таком-же элегантно-строгом одеянии, держа в руке лишь всё тот же белый блокнот. Поздоровавшись с профессором, она, на сей раз, увидев свободное место, села не как в прошлые разы рядом со мной, а за парту позади меня, сделав вид, словно не зная, кто я такой. И только тогда, когда я увидел её хмурое угрюмое лицо, я в полной мере осознал, как грубо и бестактно я с ней поступил.

В глубине души желая это исправить, я не без доли лёгкого стеснения поворачиваюсь, и говорю: “Привет”

Лениво подняв свой взгляд из под блокнота, она без эмоционально ответила:

–“Ага, привет. Чего-то хотел?”

–“Да…, на самом деле нет” – и стыдливо поворачиваюсь обратно к своим учебникам. В тот, момент, такое чувство, некого…, стыда, я ещё ни разу не испытывал. И дабы хоть как-то от этого ужасного чувства отвлечься, я не придумал ничего лучше, чем полностью сконцентрироваться на учёбе, вновь как можно быстрее и лучше, выполнять поставленные задачи, в надежде, что эти ощущения в будущем уйдёт сами собой.

–“Ладно дети, хотя какие вы уже дети, садитесь” – совершенно скучно произнёс профессор глядя на меня, после фразы которой начался урок.

–Как и вчера, я старался как можно лучше, и быстрее всех отвечать на поставленные вопросы. Дополнял, объяснял, и делал всё то, чтобы с помощью учёбы, отвлечься от неприятных ощущений. По началу всё шло как мною и задумано. Я отвечал на вопросы, параллельно дополняя материал своими собственными познаниями. В это время Ева сидела скучно и без инициативно.

Но в конечном итоге всё дошло до того, что профессор впервые совсем перестал меня хоть как-либо замечать, не давая мне толком отвечать, даже когда я очень этого просил. Да, раньше профессор после меня также старался уделять время другим ученикам. Но тогда, он мне не сказал вообще ничего. Никакой просьбы просто посидеть, давая возможности ответить кому-либо другому. Словно, он меня просто забыл.

“Неужели, я тогда перегнул планку со своей активностью?” – спрашивал я себя.

“Ты ещё спрашиваешь?” – ответила ему жена.

И всё дошло до того, что даже на последние три вопроса ответил кто угодно, но только не я.

–“Ладно ребята, сегодня на этом закончим. Можете, идти. Завтра, встречаемся в это же время” – на удивление радостно сказал Пан. Вроцлав, после чего все встали и стали расходиться.

После той лекции, я чувствовал себя просто отвратительно. Да ещё и Ева уходя из аудитории, вновь бросала на меня свой ехидный самодовольный взгляд.

С тяжестью собрав все свои вещи, я как и всегда хотел подойти к профессору. Но тот, увидев моё пришествие, толи по делам, толи из какой-то личной неприязни, просто встал и мигом ушёл из кабинета, не приготовив для меня, ни единого слова.

Тогда мне казалось, что он действительно меня избегает. От чего внутри меня, да как и снаружи университета, становилось всё более тускло, туманно и дождливо.

Отправившись на другую пару, я было надеялся перехватить инициативу, и вновь занять первенство в общем зачёте классной активности, как это и всегда было раньше. Да вот только, как и с первой лекцией, этого даже и близко не случилось. Изредка отвечали, даже те, кто ранее просто сидел, занимался чем попало, но только не учёбой.

Так продолжалось до двух часов дня, пока самый тяжёлый день в университете, наконец не подошёл к концу. Настроение мягко говоря, было достаточно скверным. А если серьёзно, оно было просто отвратительным. Идя к выходу, меня не покидали мысли: “Как так вышло?” “Это какой-то заговор?” “Или дело во мне?”, размышлял я над этим, медленно шагая к выходу с опушенной головой.

Но не успел я только распахнуть двери, как на мои глаза попалась другая неприятная неожиданность.

“Дождь, как же ты вовремя” – грустно сказал я сам себе. Да и тем более такой сильный и временами с таким пронзающим порывистым ветром, будто над небом образовались настоящие водопады. Стоя на крылечке потирая руки, я видел, как другие студенты из моей группы, со счастливыми на лицах улыбками выходили под разноцветными зонтами, словно и не замечая никакого дождя. А я, всё стоял, смотрел и думал, как бы мне поскорее добраться до метро. Думал я так до тех пор, пока не встретил Еву. По её выходу, я быстро закрыл лицо рукой, дабы она ни в коем случае не заметила меня. И по началу, я думал, что это действительно сработало. Она выходила с университета под размашистым зонтом, не показывая на лице абсолютно никаких эмоций и даже не кинув на меня ни единого беглого взгляда.

“Ну и дела” – думал я тогда. “Мне идти 15 минут под проливным дождём. И вдвое меньше, если пробегу. Что же мне делать?” – спрашивал я сам себя, провожая Еву огорчённым взглядом.

Но в этот момент, стоило ей только немного отойти, как неожиданно повернувшись, она меня спросила:

-“А почему ты домой не идёшь?”

Решив не строить из себя крутого парня, я ей прямо заявил:

–“Зонт не взял.”

–“Да уж, не повезло тебе” – с некой издёвкой ответила она.

В ответ на это, я лишь немного покивал головой.

–“А тебе как, далеко идти?”

–“Минут 15 до метро, затем ещё минут 30 езды. А тебе?”

–“Мой дом там, за перекрёстком”

–“Это…, достаточно близко”

После этой фразы, наступила неловкая задумчивая пауза. И дабы хоть как-то её разрядить, я ей сказал:

“Ладно, тебе наверное нужно домой идти. А потому, лучше поспешить, пока ноги не намокли.”

–“Ладно, пока” – спокойно ответила она.