Одержимые оборотнем

Майра наоборот отвернулась от пенного потока и, не сводя глаз с рассказчика, положила голову на обхваченные руками колени.

– Ты знаешь, что у раджпутов существует четыре основные династические линии: Солнечная, Лунная, Огненная и Змеиная, и эти династии включают в себя самые древние фамильные кланы?

– Откуда? Я же не местная, – покачала головой Майра.

– Есть легенды о возникновении Огненной и Солнечной линий, в то время как о Лунной и Змеиной известно очень мало. Начну с Огненной, поскольку исторически она считается самой древней. После того, как одно из воплощений Вишну уничтожило воинов и защитников – кшатриев, – Маниш заговорил очень тихо, так, что Майре пришлось придвинуться, – в мире воцарилось зло, и народ взывал к Богам, умоляя избавить от бедствий. Сжалившись над людьми, великий мудрец и наставник Рамы позвал Богов на гору Абу, чтобы воссоздать кшатриев.

Первым начал Индра – после очистительных обрядов, он из священной травы сделал человека, окропил его амритой и положил в огонь. Под мантры из пламени вышла фигура человека с булавой. Он все повторял: «Мар! Мар!» (смерть, смерть), – поэтому его назвали Прамара. Считается, что он стал родоначальником клана Прамара. Да. Именно тех самых Прамара, – ответил Маниш на вопрос в глазах Майры. – Следующим был Брахма. Он создал фигурку из своего дыхания и также поместил ее в огонь. Через некоторое время появился человек с мечом в одной руке, Ведами в другой. Его назвали Чаулукья. Затем к делу приступил Рудра. Его фигурка получилась неказистой, а после того, как пропели мантры из пламени появился человек с луком, он был черен, некрасив и так неуклюж, что поскользнулся и чуть не упал. Посовещавшись, Боги решили назвать его Пратихара (охранник дверей). Последним делал фигурку Вишну. Он создал ее подобной себе – четырехрукой. И под мантры из огня появился человек. В каждой из четырех рук он держал оружие. Посмотрели Боги на нового воина и назвали его Чаухан (четырехрукий).

Все четыре создания были посланы на землю, чтобы истребить зло и, как считается, успешно справились с этим. От них и пошли основные кланы Огненной линии.

Майра с интересом слушала известную с детства легенду, Сахель часто рассказывал сказки на ночь, чтобы она не забыла свои корни и историю родного края.

– А дальше? – попросила она, задумчиво складывая пирамиду из мелких камешков. – Ты же обещал рассказать про возникновении моей фамилии, – нарочито спокойно и в меру заинтересованно продолжила Майра, поощряя рассказчика на продолжение, но не позволяя догадаться о ее беспокойстве – насколько обширны познания парня в древних легендах.

– Хорошо, – скользнув взглядом по соседке, ответил Маниш. Он наблюдал за девушкой так же незаметно-внимательно, как и она за ним, и отмечал малейшее изменение в выражении лица или положении тела. – Солнечная династия, считая себя потомками Рамы, а значит и самого Солнца, не потрудились создать красивую легенду. Однажды, правитель женился на девушке из династии Огня, рода Прамара. Они любили друг друга и были счастливы, но на их земли напали. Захватчики разрушили замок и убили его владельца, а женщина убежала в лес и спряталась в пещере (Гуха), где родила сына. Поручив новорожденного заботам брахманки, молодая вдова сожгла себя. По преданиям этот младенец и стал основоположником рода Гухилотов, они же Сисодия.

– И это все, что известно? – спросила Майра, когда Маниш замолчал. Она знала немного больше подробностей об этой истории, и хотела понять, все ли рассказал парень.

– Есть еще легенда о прекрасной рани Падмини, – ответил он, задержавшись взглядом на обнажившейся полоске спины. – Хочешь услышать?

– Разумеется, – отозвалась Майра, расслабляясь от того, что, кажется, Маниш не в курсе остальных подробностей.

– В то время царством Мевара правил Ратан Сингх, и у него была жена – прекраснейшая рани. Падмини называли Клеопатрой, и слухи о ее красоте распространились далеко за пределами королевства, – Маниш задумчиво рассматривал соседку – густые загнутые ресницы, обрамляющие большие, слишком светлые, золотистые глаза; ровные дуги бровей, нежный овал лица – и сомневался, смогла бы ли воспетая красота Падмини сравнится с обезоруживающим обаянием Майры. Гладкий блестящий хвост девушки рассыпался по стройным ногам глянцевым покрывалом, Маниш сглотнул и продолжил. – Правитель Дели – Ала-уд-дин, прослышал о красоте рани и захотел заполучить ее себе в жены, но прибыв к форту Читторгарх, увидел ощетинившиеся лучниками стены. Тогда султан решил обмануть Ратан Сингха и послал гонцов с вестью, что он пришел лишь посмотреть на сказочную красоту царицы. Но женщины, а тем более царской семьи, не показывались на глаза мужчинам, и раджпуты были оскорблены подобной просьбой. Чтобы понапрасну не проливать кровь подданных, мудрая рани предложила выход – султан может увидеть ее отражение в зеркале. Ала-уд-дина подвели к берегу искусственного озера, в центре которого возвышался дворец, и в одном из окон султан увидел женщину, прекрасней которой до сих пор не встречал. Естественно, что желание заполучить рани в свой гарем разгорелось с новой силой, и когда Ратан Сингх провожал гостя к лагерю, его захватили в заложники и в обмен потребовали Падмини.

Майра слушала голос Маниша и не слышала его, она была сейчас не в тенистом лесу. Пропали перешептывание деревьев и приглушенный рев водопада – глаза слепило яркое безжалостное, отражающееся от стен замка солнце; тихий шелест накатывающийся на песчаный берег мелких волн ласкал слух и дарил намек на прохладу, где-то вдалеке бряцала оружием армия неприятеля, а обжигающий ветер приносил из пустыни терпкий запах и ржание конницы врага. Майра видела мелькающий в окнах силуэт прекрасной женщины, она знала, что дальше с ними произойдет, и от этого на глаза накатывались слезы.

– Сделав вид, что сдалась перед коварством султана, – продолжал доноситься голос Маниша, – рани подъехала к его лагерю в сопровождении множества повозок со служанками и нарядами. Она смиренно попросила у султана разрешения попрощаться с мужем и получила его. Увидев царя, находящиеся в повозках воины-раджпуты, закрыли его и супругу своими телами и обеспечили им отход за стены форта.

Правда, обманутый Ала-уд-дин напал на крепость. Численность осаждавших превосходила, и когда защитники поняли, что больше не могут сдерживать неприятеля, женщины умертвили детей и сожгли себя, а мужчины вышли из-за стен укрепления на последний бой – истинный воин-раджпут не мог оказаться в плену и стать рабом неприятеля.

Вот такая печальная история, но героизм защитников, мудрость и отвага рани Падмини воспеты в веках. Это история твоего рода Майра. Ты не плачешь? – Маниш заглянул в светлые печальные глаза. – Не грусти. Это было давно. Хочешь искупаться? – он вскочил и стянул футболку.

– Я? – очнувшись, рассмеялась Майра, указывая взглядом на джинсовую юбку. – Не самый подходящий для купания наряд, – она старательно отводила взгляд, но невольно возвращалась к рассматриванию поджарой, еще мальчишеской, фигуры друга – развитые плечи, мышцы, уже обрисовавшиеся под смуглой кожей, пресс со старательно нарабатываемыми кубиками и низко, очень низко сидящие шорты. Майра смутилась, сморгнула и все-таки отвела глаза. Она, конечно, видела голого по пояс Ранбира, но он брат, свой, с детства знакомый, а сейчас возникло будоражащее чувство чего-то запретного.

Сделав вид, что не замечет изучающего взгляда, Маниш ласточкой нырнул в обжигающе-холодное озеро.

***

Раджит Чаухан набрасывал план предстоящего мастер-класса. Точнее, он больше раскачивался в кресле, чем писал, потому что постоянно отвлекался на мысли о разгуливающей в джунглях пантере.

– Да и черт с ним! – воскликнул он и захлопнул ноутбук. – Я должен ее найти. Не успокоюсь, пока не поймаю в кадр, – Раджит не мог себе простить, что упустил возможность сфотографировать живую пантеру, и сейчас это желание превратилось в навязчивую идею.

Подхватив рюкзак и фотоаппарат, он выскочил на улицу и, оседлав байк, погнал к старинному особняку, ведь именно там он в первый раз заметил кошку.

Раджит сделал вывод, что где-то недалеко должно быть ее логово и решил для начала обследовать протекающую вблизи реку, вдруг удастся обнаружить следы, и они приведут прямо к пантере. Он поднимался вверх по течению, выискивая если не само животное, то хотя бы признаки его присутствия, но пока ничего похожего не попадалось. Раджит уже достиг своего любимого водопада и подумывал освежиться от дневной жары, но заметил расположившуюся на камне парочку. Парень выглядел расслабленно и сидел развалившись, а девушка, наоборот, сжалась, обхватив колени и, кажется, не сводила глаз с соседа.

– Молодежь, – усмехнулся Раджит. Он попытался вспомнить скольких подружек приводил сюда, но сбился со счета и бросил.

Парень встал, стягивая футболку и демонстрируя недавно обретенные мускулы, и Раджит, не желая мешать, развернулся уйти, но неожиданный и резкий порыв ветра, подхватил длинный хвост девушки и закрутил его так, что он напомнил хвост завладевшей мыслями пантеры. Картина показалась весьма интересной и живописной, он поспешил достать фотоаппарат и зафиксировать ее, но когда навел видоискатель и нажал на кнопку, девушка повернулась спиной и оперевшись на самый край, смотрела вниз, на купающегося в озере друга. Плавные очертания девичьей фигуры настолько органично вписались в пейзаж, что Раджит не удержался и снова сделал фото. Понимая, что поступил не очень красиво, он поспешил незаметно уйти и, обогнув водопад, продолжил путь вверх по реке.

Раджит дошел почти до истока, но результатом прогулки стали несколько фотографий замерших среди ветвей птиц, причудливые изгибы стволов деревьев и два снимка незнакомой девушки. Кошка опять его перехитрила.

***

Накупавшись, Маниш вскарабкался к Майре и, согреваясь, распластался на камне.

– В следующий раз наденешь что-нибудь подходящее и искупаемся вместе, – повернувшись на бок и оперев голову на согнутую в локте руку, предложил он. Маниш хотел взять девушку за руку, но она, будто не заметив его попытки, обняла себя за плечи.

– Обязательно, – отозвалась Майра и посмотрела на сгущающиеся тени. – Мне пора, – она поднялась и отряхнула соринки.

Поднялся и Маниш, он проводил Майру до дома, не упуская случая протянуть руку, чтобы помочь перешагнуть через препятствия, но упрямица продолжала игнорировать его попытки и ускользала, не позволяя прикоснуться.

– Спасибо за прогулку, было здорово, – попрощалась Майра у двери дома.

– До завтра, – помахал Маниш и направился к оставленному автомобилю. Всю дорогу до дома он досадовал на странную сдержанность Майры, время от времени посматривая на руки – им так и не довелось коснуться девушки.

***

– Ранбир еще не пришел? – забежав в дом и осматриваясь, спросила Майра появившегося из кухни Сахеля.

– Нет еще, дочка, обедать будешь? – ответил старый слуга.

– Нет, поем вместе с братом, – захватив банан с блюда в гостиной, Майра поскакала в спальню. Она не питала надежд, что сегодняшняя прогулка в компании Маниша останется для Ранбира неизвестной, но пока его нет, есть время написать сочинение, и Майра с головой погрузилась в работу.

Из-под порхающих по клавиатуре пальцев полился текст, такой же прозрачный и звонкий, как описываемые в нем стремительные ручейки. Они рождались в венчающих горные вершины снеговых шапках из тысяч ледяных крупинок и бежали вниз по склону, встречались, объединялись и, искрясь на солнце, торопились дальше, в прогретые леса, дать жизнь траве, деревьям и напоить животных. Ручьи стремились дальше, сливались, превращаясь в небольшие реки и, взбивая пену, с шумом падали с очередного уступа, разбиваясь на множество брызг и подвешивая в воздухе искрящуюся нежными красками дугу. И наконец, преодолев резкие повороты и пороги, оставив большую часть сил и себя по дороге, вливались в дремлющее озеро, чтобы обрести покой, служа зеркалом беломраморному замку, горделиво возвышающемуся посреди водной глади и любующемуся своим отражением в тихих водах.

Поставив последнюю точку, Майра встала и потянулась. Она прошлась по комнате, разминая затекшие ноги, выглянула в окно – брата пока видно не было, а в желудке сосало, вернулась к ноутбуку и пробежала написанное глазами.

– Я про воду писала или про людей? – пробормотала Майра, подумала, вздохнула, а потом закрыла ноутбук и спустилась в гостиную.

Только она протянула руку за очередным бананом, как дверь открылась, и вошел Ранбир.

– Потерпи, сейчас поедим, – остановил он сестру, а затем, чтобы Сахель услышал, повысил голос – Обед готов? – принюхиваясь, с силой втянул воздух, покосился на сестру, но больше ничего не спросил.

– Еще пара минут, Ранбир-джи, и можно садиться к столу, – выходя из кухни и вытирая руки о яркий передник, ответил слуга.

– Хорошо, – Ранбир устало помассировал шею и пошел мыть руки, а Майра, ожидания возвращения брата и допроса, стала накрывать на стол.

– Нас пригласили на праздник в дом Прамара. Он состоится в конце недели, и Викрам специально сказал заранее, чтобы я не смог отказаться, – усаживаясь за стол, сказал Ранбир.

От неожиданной новости Майра чуть не подавилась поджаренным ребрышком.

– Я не пойду, – немедленно отозвалась она.

– Что так? Ты же хотела быть, как все люди, а люди ходят на вечеринки, – невесело усмехнулся брат.

– Они не люди, и они мне не нравятся, – глухо проговорила Майра и прикоснулась к повязке на руке. Ранбир проследил за жестом сестры и вопросительно поднял бровь. – Это Абхилаша, кстати, одна из Прамара, – ядовито процедила она, – послала подружку задеть меня серебряным кольцом. А ты хочешь, чтобы я пошла к ним в гости? Ни за что!