Прошлое и наследие. Вчера и завтра

Люблю тебя одного и очень. Не печалься. Выполняй все мои наказы. Обнимаю тебя крепко и целую. Ира.

P. S. Не очень иронизируй над письмом моих родителей. Папа долго думал, как назвать тебя и себя. Я им тут все уши про тебя прожужжала. Юрочка, они очень хотят тебя видеть, мое настроение передается им.

Прилагается письмо родителей Ирины.

От отца – Наума Зиновьевича.

Здравствуйте, Юрий Павлович! Пользуясь случаем, шлем Вам наш уральский родительский привет.

Вот уже две недели Иринка снова в Свердловске, приобщается к занятиям, но мыслями живет в Хабаровске и скучает в вашей временной разлуке.

Мы очень благодарны Вашим родителям за их теплую встречу и внимание, оказанное Иринке, и будем рады, если им представится возможность побывать у нас в гостях.

Дома у нас тихо и спокойно. Иринка себя чувствует удовлетворительно. К первомайским дням ожидаем встречу с нашей москвичкой Людмилой.

Пишите о Вашем здоровье, успехах в работе и учебе, о перспективах отпуска. Ирочка и мы, родители, ждем скорейшей встречи с Вами.

Будьте здоровы – Наум Зиновьевич.

От мамы – Анны Ивановны.

Юрочка, Иринка хандрит и ни на минуту не забывает свой дом в Хабаровске. Занимается мало и слабо. Чувствует себя лучше, но работоспособности еще нет.

Пишите чаще. Анна Ивановна.

14.04.63. От жены.

Любушка мой, хороший мой муж. Я очень скучаю по твоим словам…

Вчера ходила на Образцова. Он уже тут давно. Оформление у него на высоком техническом уровне. А свердловчане принимают средне.

Пиши о своих делах подробней, Юрочка. Набирайся сил, энергии, ведь летом тебе тяжеловато со мной придется.

Еще была на вечере наших поэтов, того Дагурова, которому Лужники рукоплескали. Он рассказывал кое-что интересное об Окуджаве, о том, что тому много песен просто приписывают, что судьба у него очень сложная, что отца его, секретаря горкома, расстреляли ни за что в Свердловске, что сам Окуджава участвовал в войне с печатью «сына врага народа». И сложен он, и противоречив, и успеху его у молодежи может позавидовать Евтушенко и т. д.

До свиданья, дружочек. Не скучай очень. Целую крепко – Ира.

15.04.63. От мужа.

Иришка, милая, здравствуй.

Мне не понравилось твое письмо. Оно скучное и пасмурное. Что за настроение, и какое ты имеешь право вешать нос? Не смей! Как говорится: «Нос морковкой! Так держать».

Милочка, сама посуди – разве что изменялось у людей, которые плакали и хныкали над своей неудачной почему-то жизнью. Ведь ничто ее не изменит, кроме того, что ты сама внесешь в нее. А если почему-то пасмурно, то разве у тебя мало работы? Иринушка, неужели ты думаешь, что мне сладко без тебя? Напишу фразу отчета, выйду в коридор, снова войду – все один.

Сегодня суббота. Мы с Бобом весь вечер говорили о нашей жизни, о тебе.

(Боб – тоже преподаватель Политехнического, приехал из Москвы по направлению, жили все рядом, в общежитии для преподавателей). Боб сказал, что он впервые встретил таких хороших людей. Да, тебе нельзя расстраиваться. Иринушка, я бы хотел, чтобы ты начала сдавать и к моему приезду была бы без хвостов, чтобы не отнимать у нас с тобой «драгоценного» времени. Дорогушенька моя, давай работать. Я так очень много работаю, почти весь день. Сейчас пишем отчет по «научной» работе, философия, лекции (мне дали группу подшефную – такая свора). Правда, очень даже активные девочки, но парни – такие пижоны, мне с ними придется повозиться. Решил с ними вести научную работу в институтской лаборатории. Кроме того, я взялся читать теплотехнику в Школе механиков флота, так что мы, милочка, как-нибудь сплаваем бесплатно в Комсомольск – или куда – в кочегарке. Видишь, какой у тебя заботливый супруг и как тебя любит.

С аспирантурой еще ничего неизвестно, так как шеф чтой-то «темнит». Но будем надеяться. Если меня задумают посылать, то я сдаю в начале мая философию, а до 5 июля – вступительный по немецкому. Но еще не прояснилось. Тогда мы с тобой летом пошляемся втроем, возьмемся за руки… Так что ты должна думать о себе посерьезнее, чем до сих пор.

Я же очень соскучился. Жду случая, чтобы начать делать фотки, где бы тебя, глазастую, увидеть. Миленькая, а погода у нас летняя, солнце и теплый ветер. Девочки бегают и заигрывают, а я как с того света, ты у меня лучше.

Получил бритву. Большое спасибо. Теперь на меня можно смотреть каждый день нормально. Только мне неудобно за подарки, т. к. я ничего не могу пока выслать. Мы уже скоро все увидимся, только ты не подкачай, не огорчай маму и папу. Тебе от всех привет. Света уехала в Спасск принимать экзамены. Иринушка, а я достал «Постимпрессионистов» Д. Ревалда, могу прислать.

Если мне хочешь сделать приятное, то, пожалуйста, будь веселой, но серьезной. Глубокий поклон Науму Зиновьевичу и Анне Ивановне, я им очень обязан.

Мои старушки пишут, что снова мама куда-то упала, и у нее что-то снова болит, что ты всем понравилась в квартире Лелькиной, но они все еще беспокоятся, как ты доехала.

Ну вот и все. До свидания, моя милая любимая жена. Скучаю и целую – Я.

22 апреля. От жены.

Юрушка, милый, если бы ты знал, под какой аккомпанемент я занимаюсь. Сижу в библиотеке, а твой бэби толкается и вообще дает о себе знать. Вот и попробуй не отвлекаться. Кругом все такие серьезные, а мне смешно и посмеяться не с кем, тебя-то нет.

Готовлю первую половину 19 века Павловскому к 1 мая. Он вернулся со съезда воодушевленный, как всегда. Разговаривал там с Ильичевым и изложил ему причины, по которым он не хочет в Москву. Его оставили в покое и присвоили звание заслуженного деятеля искусств РСФСР. Мы все его очень любим, и он нас, кажется, тоже. Нахвалил Ревалда, я просмотрела его, так что ты не высылай. Пусть будет в Хабаровске, в знак моего возвращения туда.

Ты у меня страшно мил, купил такую книжку. Может быть, тебе нужно что-нибудь по автомобилям? Хочешь – пришлю, теплотехник ты мой. Ну дунь на меня теплом, чтобы я почувствовала.

Юронька, я у тебя еще совсем не страшная, и ты не представляй меня в ужасных красках и… формах.

У вас ведь тепло. В чем ты ходишь? Юрочка, нужно твой плащ отдать в чистку…

Мне-то сейчас хорошо. И совсем-совсем не тошнит. Просто чудо. Нужно заниматься. Пока, милый мой, роднуша. Целую тебя нежно-пренежно. Ира.

23.04.63.

Юра, сегодня вторник, а от тебя ничего нет. Нужно же меня поддерживать в моих занятиях, дорогой.

Вчера вечером Павловский преподнес великолепную лекцию по Сурикову, именно доказал его величие среди всех исторических живописцев Европы. Не лекция, а сплошное философское исследование эстетики художника. Просто аплодировать хотелось.

Пиши мне, родной, скорей. И.

27.04.63.

Юрушка, дорогой. Сегодня получили твою посылку. От всех тебе большое спасибо. Только совершенно напрасно ты теряешь на все это время, если у тебя его нет. Написал бы лучше письмо, мне это гораздо нужнее, чем рыба.

Поздравляю всех с праздником. Вы там, конечно, будете пить, а я здесь не буду. Повеселитесь и за меня.

Ваша Ира.

P.S. Я занимаюсь. Сдала зачет по французскому. На днях сдаю русское искусство 19 века.

24.06.63.

Юрушка, я умираю от этой жары. У нас температура выше 30 градусов. Скорей приезжай, и мы с тобой умчимся куда-нибудь в лес. Если ты задержишься еще немножко, я не переживу, ты не застанешь меня в живых.

Мне очень тяжело в последнее время, от экзаменов, которые сдавать нет сил, от этого постоянного нервного напряжения, от отсутствия тебя, от физической тяжести, от жары, от предстоящей полной неизвестности, сулящей мне мало хорошего.