Сквозь тысячелетия
– О, Боги, только не это!!! – огорчённо воскликнул Ромул, вскакивая как ошпаренный с кровати. – Можно как-нибудь обойтись без моего присутствия?
– Нет, без твоего присутствия никак нельзя. Мой папа этого не поймёт! Кстати, не забывай, дорогой мой муженёк, на чьей вилле мы живём, чей хлеб мы едим, чьё вино мы пьём и чьи деньги мы так охотно тратим!
– Да помню я, помню – тем более ты мне постоянно напоминаешь об этом! Раз уж зашёл такой разговор, то и я хочу напомнить тебе о том, что и мой отец не какой-нибудь голодранец, а сам сенатор Октавиан, имеющий в Римском Сенате огромное влияние и авторитет. Да, я помню, что в последнее время он перестал давать мне деньги из-за происков врагов, которые нашептали ему про меня невесть что, но это всё временно, уверяю тебя!
– "Нет ничего более постоянного, чем временное", – как сказал мне однажды какой-то римлянин на площади, когда я пожаловалась ему на неубранную уличную грязь. Ладно, пошли уже, поплаваем немного, а то после сегодняшней ночи от тебя разит всеми рабынями Рима сразу! Вдвоём справимся или позвать на помощь служанок?
* * *
…Через пару часов подготовка к празднику на вилле сенатора Клавдия, отца Аурелии, началась…
Огромный зал с колоннами по краям и многочисленными статуями, в котором обычно встречали высоких гостей, был тщательно подметён и несколько раз вымыт чистейшей водой. Везде, где только можно, были расставлены вазы и горшки с цветами; бассейн, находящийся прямо посередине этого великолепного мраморного зала, был доверху наполнен водой, и на зеркальной её поверхности не было видно даже мельчайшей соринки. По всему залу были расставлены небольшие столики, на которых красовались подносы с фруктами и кувшины с вином. Повсюду горело огромное количество светильников, источающих по всему этому великолепному залу дурманящий аромат благовоний.
Рабы и рабыни, снующие туда-сюда по залу, заканчивали последние приготовления к празднику, как вдруг, словно по мановению волшебной палочки, они перестали носиться из угла в угол и в мгновение ока выстроились в длинную шеренгу вдоль стены. Наступила гробовая тишина…
Двое слуг открыли двери и в зал медленно вошли двое: немолодые уже мужчина и женщина, одетые в роскошные наряды. Пройдя немного вперед, они неторопливым взором оглядели богатое убранство зала, и, по всей видимости, остались довольны осмотром. Это были хозяева виллы – сенатор Клавдий, отец Аурелии, и его жена Лилиана. Они оба принадлежали к древним богатым римским родам, уходящим своими корнями в очень и очень стародревние времена, когда Великий Рим ещё не был таким сильным и могущественным, каким он являлся сейчас.
От шеренги слуг и служанок отделилась молодая женщина и, низко поклонившись вошедшим господам, громко произнесла:
– Рада приветствовать вас, мой Господин и моя Госпожа, в этот солнечный летний день, который после вашего появления стал ещё более ярким и светлым! Позвольте вам сообщить, что на вилле всё полностью готово к приёму дорогих гостей, которые должны пожаловать с минуты на минуту для празднования величайшей из дат – годовщины восхождения нашего всеми любимого императора на Римский трон, и да пошлют ему боги тысячу лет жизни, которые он посвятит служению империи и дальнейшему укреплению и процветанию Рима!
– Ладно, ладно, Юлия, довольно молоть языком, как-будто ты выступаешь в Сенате, не иначе! – с улыбкой прервал Клавдий вдохновенную речь своей главной служанки. – Скажи-ка мне лучше, где мой зять Ромул и его благоверная супруга Аурелия? Дай-ка угадаю, – опять наверное занимаются любовью где-нибудь в укромном уголке, взяв себе в помощники десяток служанок и слуг? Прямо как мы в молодости, – помнишь, Лилиана, что мы вытворяли когда были немного помоложе. Особенно ты, моя проказница! А ну-ка расскажи, сколько у тебя было самое большое количество мужчин за одну ночь?
– Двенадцать, кажется, но я уже и не помню точно, – давно это было, ох как давно… – закрыв на мгновение глаза, мечтательно проговорила супруга Клавдия, по-видимому, с большим удовольствием вспоминая те славные времена, когда она, ещё будучи свободной женщиной, гуляла по ночным улочкам Рима, не пропуская ни одного публичного дома, где вино и безудержное веселье лилось рекой круглые сутки, где правил только один бог – бог наслаждения и удовольствия, – наслаждения, которому, как тогда казалось, не будет конца и края… Великий Рим тех времён – это не только сила, красота, могущество и закон, это прежде всего Вечное Наслаждение Жизнью во всех её проявлениях…
…Внезапно в дальнем углу распахнулась дверь, и оттуда в зал влетели двое молодых людей, которые поспешили подойти к Клавдию и Лилиане, чтобы поздороваться и засвидетельствовать свое почтение.
– Здравствуй, папа, здравствуй, мама, – а вот и мы!
Аурелия, подойдя к родителям, обняла и крепко поцеловала первых своих желанных гостей.
– Извините, что немного опоздали и не смогли встретить вас на пороге дома, но мы были заняты подготовкой к празднику. Мы понимаем, какие будут сегодня у нас на вилле влиятельные люди, и поэтому решили всё сделать по высшему разряду, чтобы вам, дорогие родители, не было за нас стыдно.
Ну рассказывайте, как добрались, как ваше здоровье, как дела в Сенате, и вообще!
– Здоровье вроде ничего, в Сенате ничего нового – стоит Сенат, куда он денется! Расскажите-ка лучше, как у вас дела? Когда же мы, наконец, с матерью увидим наследника, я вас спрашиваю? Этот вопрос в первую очередь тебе, Ромул, потому что нам уже надоело ждать! Плохо стараешься, наверное? Что скажешь, дочь моя, – хорошо ли старается твой муж, чтобы у вас наконец-то появился наследник? – строго спросил у Аурелии отец, едва скрывая улыбку.
– Старается, очень старается, – боги тому свидетели, – с утра до вечера, можно сказать, не слезает с меня, да пока никак не получается… – ответила дочь, беря мужа за руку. – Правда, Ромул?
– Знаю я, как он старается! – со всей строгостью, на которую только был способен, пробурчал отец. – Со служанок своих он не слезает, а не с тебя! Знаю я этого сладострастника, твоего муженька, – сам был таким!
Вы мне лучше поведайте вот что, – как вы, дети мои, собираетесь развлекать высоких гостей, которые должны уже прибыть с минуты на минуту? У тебя есть какие-нибудь свежие идеи, Ромул, сын мой, или опять всё будет как всегда – все напьются и будут созерцать как совокупляются наши слуги? Надеюсь, ты меня не подведешь, а то сегодня наши гости уедут домой в плохом настроении, а завтра твой тесть вместо того, чтобы заседать в Сенате и служить римскому народу, будет сажать на грядках цветочки. Уйдёт, так сказать, на заслуженный отдых!
– Клянусь Юпитером, отец мой, – после сегодняшнего Великого Праздника тебе не придётся сажать на своей вилле цветы и пощипывать молоденьких рабынь за их мягкие попки! – улыбаясь, ответил Клавдию зять. – Одно из двух: или твоя политическая карьера ещё быстрее пойдёт в гору, или уже завтра вечером ты будешь биться с мечом в руке на арене Колизея, куда будешь отправлен в наказание за то, что не угодил дорогим гостям!
– Ну спасибо тебе, сын мой, – после этих слов мне почему-то очень захотелось домой, а ты, Ромул, оставайся здесь, – отдувайся за нас обоих, а я тут не при чём!
Зашедшая в двери молодая Юлия тут же прервала шутливую перепалку сенатора и его зятя, сообщив, что прибыли первые гости.
Через несколько мгновений в зал неспешно вошли несколько роскошно одетых женщин и мужчин, молодых и не очень, и совсем уже пожилых, сохранивших даже в свои преклонные года горделивую осанку и стать влиятельных римских патрициев, которые всю жизнь привыкли повелевать, произносить пафосные речи с высоких трибун и вершить судьбы своих граждан – граждан Великого Рима…
Ромул, его жена Аурелия, а также Клавдий со своей супругой Лилианой направились к прибывшим гостям, чтобы поздороваться и засвидетельствовать свое почтение и любовь.
– Добро пожаловать в дом Ромула, сына сенатора Октавиана, магистрат Кассиан, легат Либерий, сенатор Август и их очаровательные спутницы, и пусть в этот прекрасный летний вечер хорошее настроение не покинет вас ни на минуту, для чего я и мой зять сделаем всё возможное и невозможное! – низко поклонившись дорогим гостям, Клавдий сделал медленный жест рукой, приглашая пройти в зал.
– Прошу располагаться и чувствовать себя как дома, дорогие гости, и стоит вам только чуть поднять руку как все ваши желания будут немедленно исполнены нашими слугами и служанками, которые сегодня полностью в вашем распоряжении!
– Благодарим вас за радушный приём и гостеприимство, дорогие хозяева, и я, сенатор Август, предлагаю немедленно наполнить кубки вином и выпить за нашего всеми любимого императора Тита, да пошлют ему боги многие годы успешного и мудрого правления Римом, ибо он и только он – залог процветания Римской империи, которая подобна высокой башне. На самом верху башню венчает золотой Орёл – это наш император! Зубцы на башне – это Сенат и другие римские патриции, которые своим умом, высоким положением и опытом заслужили право управлять государством и принимать судьбоносные для всей нашей империи решения. Стены башни – это народ Рима, ибо не было бы народа – не было бы и крепкого государства, не было бы и нас – его слуг, ибо все мы вышли из народа, ему же и служим верой и правдой…
А внизу этой башни находится крепкий фундамент, ибо только от фундамента зависит крепка ли высокая башня и устоит ли она под ударами врагов – внешних и внутренних, и имя этому фундаменту – Закон! На Законе и только на нём, на его правильном написании и беспрекословном исполнении держится Римская империя, которая стояла и будет стоять тысячу лет, пока мы, граждане Рима, чтим Закон и служим Закону!
Все гости горячо зааплодировали пламенной речи римского сенатора, приложившись к кубкам, доверху наполненным ароматным вином.
– Браво, Август, – это была великолепная речь во славу Рима, и даже сам Юпитер не смог бы сказать лучше и вдохновеннее чем ты! Жаль, что её не слышал наш любимый Император, но, я думаю, очень скоро мы увидим его, чтобы поздравить с годовщиной и тогда он самолично по достоинству оценит твою восхитительную речь!
Пока сенатор произносил хвалебный тост, прибыло ещё несколько влиятельных гостей, которые тут же присоединились к ранее прибывшим патрициям, выпив вина во славу императора.
Через некоторое время внимательно наблюдающий за гостями Ромул заметил, что они уже начали слегка уставать от долгого стояния на ногах, поэтому сразу же обратился к ним со словами:
– Дорогие гости, предлагаю вам немного отдохнуть и расположиться на ложах, которые вы видите в этом зале. Мы немного отступили от традиции и вместо общих больших лож приготовили для вас отдельные, чтобы вам было удобнее. Располагайтесь на них, расслабьтесь, но забывайте про вино, которое у нас имеется в изобилии – белое или красное, – какое только пожелаете! Рядом с ложами находятся столики, на которых стоят подносы с фруктами. Угощайтесь и ни в чём себе не отказывайте! А чтобы вам не было скучно, для услаждения ваших глаз для вас станцуют наши прекрасные служанки, которые привезены к нам из разных уголков империи и специально обучены искусству танца.
Но предупреждаю вас, – это будет не тот танец, который вы обычно привыкли лицезреть, – это будет танец с небольшим сюрпризом!
После этих слов отец Аурелии Клавдий побледнел и крепко схватил за руку лежащую с ним рядом супругу.
– Ну всё, чует моё сердце, – не миновать мне Колизея. По милости Ромула стану я на старости лет гладиатором! Правда, ненадолго…
…Заиграла музыка и в зал неслышно впорхнули десятка два молодых танцовщиц с умопомрачительными фигурами, которые начали грациозно двигаться в такт музыке. Возле каждого ложа оказалось не менее двух танцующих девушек, и от этого завораживающего зрелища возлежащие патриции и их жены даже перестали жевать виноград, восхищённые соблазнительными движениями танцовщиц и их сногсшибательными молодыми телами, грациозно двигающимися в такт медленной музыке…
Прошло несколько минут, и Ромул вдруг неожиданно громко хлопнул в ладоши, после чего танцовщицы, не меняя темпа соблазнительного танца, вдруг начали постепенно снимать с себя одежды, одну за другой… Сначала на пол стали падать украшения, потом накидки, потом дошла очередь и до туник, пока девушки, не переставая танцевать, не остались в одних сандалиях, но вот наконец танцовщицы избавились и от них, оставшись совершенно обнажёнными…
Девушки, танцуя, приближались все ближе и ближе к расположившимся на ложах гостям, их движения становились всё соблазнительнее и соблазнительнее. Они то оказывались совсем близко, протягивая свои руки к патрициям, то немного отдалялись от них, чтобы через несколько мгновений вновь приблизиться к ним почти вплотную, едва касаясь своими обнажёнными телами их богатых одежд…
Это завораживающее зрелище продолжалось некоторое время, после чего снова раздался хлопок в ладоши, и танец мгновенно прекратился, замолкла музыка и танцующие девушки, немного отступив назад от лож, низко склонили перед своими господами головы, преклонив одно колено.
В полной тишине огромного мраморного зала вдруг раздались одиночные хлопки, потом ещё и ещё, и через несколько мгновений зал взорвался громкими аплодисментами и одобрительными выкриками.
– Что ж, я должен признать, что Клавдий и Ромул преподнесли нам великолепное зрелище, достойное самих богов, и думаю, что со мной согласятся и остальные уважаемые гости, – под одобрительные возгласы патрициев произнёс сенатор Август. – Ваше гостеприимство выше всяких похвал, и я думаю, что этот день надолго останется в памяти всех присутствующих.
– Благодарю за столь щедрую оценку моих скромных заслуг, уважаемый сенатор Август, но спешу сообщить Вам и дорогим гостям, что наш вечер, посвящённый Императору, ещё не закончен! Думаю, что самое интересное ждёт вас впереди! – слегка поклонившись сенатору, с улыбкой произнёс Ромул под одобрительные и слегка удивлённые возгласы присутствующих.
После этих слов Ромул дважды хлопнул в ладоши и через мгновение в зал вошли не менее двадцати молодых хорошо сложенных мужчин, которые несли в руках подносы с чем-то не совсем понятным, но на еду точно непохожим.
– До этого момента, уважаемые гости, вы лишь созерцали великолепный танец наших привлекательных служанок, теперь же я предлагаю вам самим принять непосредственное участие в дальнейшем действии, которое я и хочу предложить вам сейчас.
После этих слов снова заиграла музыка и молодые танцовщицы встали с колен и подошли к ложам, на которых возлежали патриции со своими спутницами, и получилось так, что возле каждой из лож оказались одна девушка и один юноша.
– Обратите внимание, дорогие гости, – рядом с каждым из вас находятся девушки и юноши, которых, – в честь величайшего праздника – вы можете полностью использовать как посчитаете нужным. Сегодня они выполнят любые ваши желания! Вам стоит только приказать и наши слуги, по вашей величайшей прихоти, усладят ваш взор горячим и страстным совокуплением друг с другом, а можете и сами взять себе девушку и насладиться её прекрасным молодым телом, потому что наши девушки сильны не только в танце, но и в любовных утехах!
А чтобы ваши жёны и подруги не скучали, пока вы придаётесь любовным наслаждениям, – они могут скоротать время в жарких объятиях наших юношей, настоящих жеребцов, – можете не сомневаться в их способностях!
И чтобы вы, дорогие гости, не чувствовали себя скованно и не стеснялись друг друга, возьмите с подносов маску, какая вам больше понравится, и наденьте её себе на лицо!
– Да, Ромул, не зря тебя назвали в честь одного из основателей Рима, – твои фантазия и организаторские способности выше всяких похвал! Умеешь ты встречать гостей, что не говори! – с восхищением произнёс Магистрат Аврелий, одобрительно хлопнув несколько раз в ладоши. – По-моему, тебе пора подумать о политической карьере, – вы не находите, друзья мои?
– Благодарю за оказанное доверие, многоуважаемый Магистрат, но сегодня мы не будем думать о делах, правда? Вы и так всё своё время отдаёте служению римскому народу, должно же и у вас быть время утех и отдыха от государственных дел! Радуйтесь же, – оно пришло!
– Твои слова понравились мне, будущий сенатор Ромул! – и, обращаясь к своим друзьям, Аврелий громко произнёс, хлопнув в ладоши так же, как это делал Ромул. – Ну что, достопочтенные римляне, надевайте маски, раздевайтесь и начнём! Предадимся Великой Оргии во славу нашего Императора, и да будет так! Прекрасным женщинам драгоценности и украшения разрешаю не снимать! – под добрительные женские крики громко провозгласил Аврелий.
После этих слов патриции и их спутницы надели маски и, скинув с себя богатую одежду и побросав её прямо на мраморный пол, похватали за руки стоящих рядом с ними девушек и молодых людей и в мгновение ока затащили их к себе на ложи.
В огромном слабоосвещённом зале продолжала звучать музыка вперемежку со сладострастными мужскими и женскими стонами и криками.
Богатые патриции и их женщины, забыв про стеснение и стыд, полностью отдавались любовным наслаждениям, – кто-то друг с другом, кто-то со слугами и служанками, а кто-то с теми и с другими одновременно…
Ромул с Клавдием вместе со своими жёнами незаметно отошли в дальний тёмный угол зала и, усевшись на скамью, с интересом наблюдали за всем происходящим.
– Ну что, достопочтенный Клавдий, теперь ты больше не боишься попасть на арену Колизея в наказание за этот вечер? – улыбаясь, спросил Ромул отца своей жены. – По-моему, праздник удался! А как считаешь ты?
– Подожди радоваться, "будущий сенатор Ромул", – завтрашний день покажет, кому быть в Сенате, а кому и на арене… А вообще, ты молодец! Похоже, что гостям наша Оргия очень даже нравится, – ты не находишь? Если всё пройдёт нормально, и император не отправит нас всех в благодарность за верную службу на рудники,– надо будет повторить, – как ты думаешь?
– Ничего нет проще! – улыбнулся Ромул. – Следующий раз, когда будешь заседать в Сенате, – просто поставишь этот вопрос на голосование, и все дела! Демократия и свобода слова – великая вещь, – ты не находишь?
Я даже представляю такую картину – ты встаёшь и торжественно произносишь: "Предлагаю повторить нашу Оргию, устроенную в честь Великого Императора! Достопочтенные сенаторы, прошу проголосовать! Итак, – принято единогласно! Именем народа Рима Сенат повелевает: новой Оргии – быть!"
– Да, действительно забавно, – с улыбкой произнёс Клавдий. – Чует моё сердце, что после этого праздника и ты, Ромул, скоро займёшь место рядом со мной…
* * *
…Праздник, не смотря на позднее время, продолжался ещё долго.
Патриции, вдоволь насладившись любовными утехами, почти все решили искупаться в бассейне, не забыв прихватить с собой слуг и служанок, после чего, удобно расположившись на своих ложах, выпили ещё не один бокал вина, воздавая хвалу то Юпитеру, то римскому Императору, закусывая мясом фламинго, устрицами и фруктами.
И вот, в конец обессилев от купания, вина и любовных утех, они начали собираться домой, медленно одеваясь, – а кое-кто из них даже успел ещё раз насладиться любовью с так понравившимися им слугами и служанками.
Сказав множество хвалебных слов хозяевам дома, они медленно проследовали к своим носилкам, и кое-как взгромоздившись на них, – еле шевелясь от приятной усталости, двинулись по домам.
Некоторые из этих богатых носилок несли шесть рабов, по трое с каждой стороны, а кое у кого рабов было аж восемь человек. Прекрасная вещь по тем временам эти носилки, – никакая тряска не страшна…
Последним дом Клавдия покидал сенатор Август.
– Ромул, обними меня как брат, прошу тебя! – расставляя руки в стороны, с широкой довольной улыбкой промолвил Август. – Клянусь Юпитером, – этот замечательный праздник останется в моей памяти и памяти всех побывавших у тебя гостей на всю оставшуюся жизнь! Скажу тебе честно, – давно я не видел своих друзей такими довольными, как сегодня в твоём гостеприимном доме!
Как только я увижу нашего дорогого Императора, я обязательно расскажу ему о тебе, – о твоём уважении к римским патрициям, о твоём гостеприимстве и о твоей безграничной щедрости!
После этих слов Август повернулся к окну и, сделав широкий жест рукой, торжественно произнёс:
– Я обратил внимание, Ромул, что из твоего прекрасного дома виден Колизей, но скоро, – помяни моё слово, – из окон твоего дома будет виден весь Рим, да что там Рим, – вся Великая Римская империя! Надеюсь, ты понял, что я хотел сказать…
Благодарю и тебя, Клавдий, за гостеприимство! Жду тебя завтра в Сенате, – у нас есть что обсудить…
* * *
Все гости наконец-то разъехались, и постепенно в доме наступила долгожданная тишина… Слуги, закончив уборку, тоже разошлись по своим комнатам, и мгновенно погрузились в крепкий сон, до смерти устав за сегодняшний длинный и суматошный день…
…Пройдёт несколько часов, и всё начнётся сначала, – бесконечная сытая праздность одних, тяжёлый, почти круглосуточный каторожный труд других. Кто проведёт свои последние часы в беспокойном сне, ещё не зная о том, что завтра днём он будет повержен на арене Колизея острым мечом, и его кровь прольётся на её песок, через несколько мгновений не оставив на нём и следа…
Кто-то всю ночь будет осушать один за одним кубки с ароматным вином в обществе прекрасных жриц любви и уснёт лишь под утро, не в силах больше есть, пить и предаваться любовным утехам; а другие завтра рано утром снова спустятся глубоко под землю, в рудники, своим каторожным трудом добывая и преумножая богатства империи; а кто-то, одев доспехи и взяв в руки меч, падёт в бою от рук варваров, защищающих свою родную землю от непрошенных захватчиков, недоумевая от мысли, почему и за что он погибает здесь, вдалеке от родной римской земли…
…Таков он, Великий Рим, – город кровавого песка Колизея, триумфа и унижения, город праздности и каторожного труда, веселья и слёз, свободы и рабства, богатства и нищеты, город любви и ненависти, город сладострастных любовных стонов…
Рим – Вечный город…
2.09.2020
Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора, основанная на собственных фотографиях.
