Ужин вдвоём, на одного

– Какой побег?– удивлённо спросил я.

– Она их, видите ли, официально не отпускала, – сказала Галина Николаевна и расплакалась.

– Слушай, я тебя очень прошу,– вмешался отец Алика, – сделай, как та женщина просит, я тебе свою машину отдам, очень тебя прошу!

– Я, я тебе денег дам, – запричитала мать Сереги.

– Да ничего мне не надо от вас. Но я не хочу, вы, понимаете, не хочу. Да что же это такое, я что управу на неё не найду! – искренне возмутился я,– у меня свои люди в милиции найдутся.

– Делай что хочешь, только, чтобы отпустили сына моего, – взмолился Абасов старший.

– Я сейчас разберусь, вот только оденусь и разберусь. Думаю, скоро их отпустят.

Выпроводив ревущих и стонущих родственников друзей, я быстро оделся и отправился к Артуру, мужу мой тёти. Они меня внимательно выслушали, пришлось рассказать всё так, как есть, от тёти скрывать что-либо не было смысла, она могла читать по моим глазам.

– Ты же, надеюсь, понимаешь, что попался на преступлении и довольно серьёзном притуплении. Если ты требуешь по закону, то тогда придется и вам всем отвечать по всей его строгости. А против Мор я пойти не могу, да что я, сам Туманов, начальник милиции против неё не пойдёт. У неё такие покровители там наверху, что нам тут и не снилось, она родственница самого министра, – сказал Артур.

– Знаешь, сам виноват,– вступила в разговор тётя,– я с тобой уже давно справиться не могу, катишься явно по наклонной. Я думаю, тебе повезло, что встретилась такая женщина, она быстро воспитает и человека из тебя сделает.

– Да она старше меня!

– Ничего страшного, к тому же она красивая, я видела её. Все лучше чем тюрьма.

– Я думаю, что тебе ещё завидовать будут,– добавил Артур.

Да, помощи я не получил, либо бежать, и друзьям хана, либо – сдаваться.

На меня напала злость, и я направился прямо в отдел.

– Мне к Ольге Григорьевне, – сказал я и смело зашагал к её кабинету.

Ладно, ладно сейчас я ей покажу, расскажу, что нельзя так давить и унижать людей. Я ворвался в её кабинет без стука и, закрыв за собой дверь, чтобы не мешали мне все высказать. Майор стояла возле стола и удивлено смотрела на меня. Но вместо того, чтобы сказать все то, что было запланировано, я подошел к ней, развернул к себе спиной и задрал ей юбку. Не оказывая сопротивления, она словно этого и ждала, нагнулась, подав таз назад. Я вошел в неё и словно животное яростно пытался таким образом убить её. Когда всё закончилось, я пришел в себя и, застегивая брюки, осознал, что наделал, я испугался того, что натворил. Ольга Григорьевна, одернула юбку, убрала с лица упавшую прядь волос и сказала:

– Теперь у тебя только два пути: либо я тебя к прокурору за изнасилование, либо ты меня в ЗАГС.

– ЗАГС,– ответил я обречённо.

– Отлично, сладкий мой. Значит так. Выходку эту прощаю. Я не люблю, когда не я руковожу процессом, хотя, признаюсь, ты меня приятно удивил. Однако в дальнейшем не стоит повторять что-то в таком духе, договорились?

– Хорошо, – смущенно согласился я.

Она налила в стакан напиток, тот же, что пробовал в прошлый раз, я и поинтересовался, что это.

– Это чай на травах секретных, сама делаю. Ладно, пожалуй, тебе пора, мне надо работать, вечером встретимся.

Во дворе меня ждали пацаны. Они были безумно рады, что их освободили, и по этому поводу было решено выпить. Мы направились в «Тюльпан», там купили коньяк и пепси-колу и, усевшись в углу бара пацаны начали рассказывать, как им тяжело пришлось. Я слушал и молчал, я думал об Ольге Григорьевне, её глазах, шее и прочих достоинствах. Уже ближе к вечеру мы вернулись во двор пятиэтажки, где я жил, и курили, к нам подсели Ленка с Оксанкой, Димон травил пошлые анекдоты. К первому подъезду подъехала красная пятерка, из нее вышла Ольга Григорьевна и поманила меня пальцем. Я на автомате соскочил с лавочки и побежал, взял ее сумку и последовал следом за ней в подъезд под сочувствующие и одновременно завистливые взгляды пацанов и удивленные девчонок.

– Сегодня разговаривала с твоей тётей, она не против того, что ты будешь у меня жить, – сказала Ольга Григорьевна, выкладывая продукты из сумки.

А я смотрел на неё и чувствовал, что возбуждаюсь, удивляясь тому, что испытываю все симптомы влюбленности к этой взрослой женщине. Она, словно читая мои мысли, сказала:

– Потерпи, сладенький, сейчас поужинаем, помою тебя, и все у тебя будет.

На ужин был салат и вареный картофель.

– Хочу тебе сказать, что ты больше не ешь мяса. Оно вредно влияет на качество мышечной ткани, делая её грубой, – сказала она, наливая мне своего травяного чая.

Затем она отправила меня в ванну, в которую накидала душистых трав. Их густой запах одурманил, словно я накурился самого отборного плана. Ольга Григорьевна мыла меня тщательно и очень аккуратно, словно готовила к чему-то особенному. Что было дальше, не сохранилось в моей памяти, лишь только одна картина: я лежу на кровати, Ольга Григорьевна сверху с распущенными волосами, её груди то вздымаются, то плавно опускаются вниз, ее волчий взгляд… и покусывания меня до боли…

***

Я открыл глаза, была глубокая ночь. Ольга Григорьевна стояла напротив меня в темноте абсолютно голая и гребнем расчесывала свои волосы. Её глаза при этом словно были вывернуты наизнанку. У меня не возникло чувство страха, хотя по логике, конечно, я должен был испугаться, но мой разум среагировал на это, как на само собой разумеющийся факт. Я спокойно закрыл глаза и заснул. Проснулся, когда Ольги Григорьевны не было уже дома. На столе стоял завтрак и стакан чая, который я тут же выпил. Но есть не стал, мне хотелось Ольгу Григорьевну, я скучал по ней. «Мне надо попасть к ней на работу», – подумал я. Но дверь оказалась заперта. С тоски я ходил по двухкомнатной квартире из угла в угол, словно запертый в клетке зверь. Я обратил внимание, что мебель и обстановка в квартире была современная, но телевизора не было, а в спальне стоял, совершенно не вписывающийся в интерьер старый огромный деревянный сундук с увесистым амбарным замком. Невыносимые ломки от тоски не прекращались, я страдал физически, казалось, что меня разрывают на части, выворачивая суставы и сжимая внутренности. Я закрыл глаза, предо мной возник её образ, я наслаждался и любовался им, и постепенно заметил, что несколько ослабли мои мучения. Зазвонил телефон, я поспешил поднять трубку.

– Привет, сладенький, – услышал я голос Ольги Григорьевны.

– Привет! Ты скоро? Я не могу без тебя, я жутко скучаю…

– Да ты ж моя котлетка, скоро приеду.

Она спросила, не хочу ли я ещё чего-нибудь, например, сигарет или вкусненького. Я поймал себя на том, что даже не курил сегодня, в голове была лишь она.

– Только тебя хочу, – ответил я.

Она засмеялась и положила трубку.

Услышав звук, открываемого замка, я побежал к двери. Ольга Григорьевна не успела войти, как я её обнял, уткнувшись лицом в её грудь, и сразу стало мне хорошо и спокойно. Она подождала некоторое время.

– Ну, сладкий мой, дай мне себя в порядок привести.

***

Я открыл глаза, Ольга Григорьевна стояла напротив и медленно расчесывала волосы своим гребнем, с которым никогда не расставалась. Полная луна освещала её прекрасное нагое тело. Я заворожено смотрел на движения ее руки, на то, как искрится в лунном свете ее кожа, и уже хотел встать и подойти к ней, чтобы поцеловать её необыкновенно красивый живот, как она чудным способом намотала часть волос на гребень и исчезла. Я потер глаза и встряхнул головой, решил, что мне почудилось. Пошел посмотреть, не в зале ли она, но её не было там как не было, и на кухне и ванной. Я вернулся в спальню, а Ольга Григорьевна лежит в постели.

– Ты что потерял, мой сладкий?

– Так ты исчезла, намотав на этот гребень волос?

Я хотел взять его с тумбочки, но она тут же схватила меня за руку.

– Запомни, это очень дорогая для меня вещь. Можешь его брать только тогда, когда я лично даю тебе его в руки.

Я согласился, хотя по спине пробежал холодок, и стало не по себе. Ольга Григорьевна принесла мне чай.

***

Я смотрел, как Ольга Григорьевна ведет тренировку по дзюдо, с легкостью раскидывая здоровенных мужиков. Мне совершенно не нравился шумный спортзал и запах пота царивший в нём, но так я мог хоть видеть её, и не было так мучительно тоскливо. Жизнь вошла в какое-то особое русло. Мне было всё пофиг, лишь бы она была рядом, впрочем, окружающим тоже было пофиг до меня. Никто не обращал внимания на наш странный союз, а моя жизнь была лишь ожиданием Ольги с работы и секс. В тот день Ольга разбудила меня перед уходом на работу и велела сходить на базар к безногому Ахмету, чтобы он наточил ножи и топорик для мяса.

– Зачем нам топорик для мяса, если всё одно его не едим?– удивлено спросил я.