Мастер Зеркал I

Но меч Эконно с трудом, но прошёл сквозь плёнку защитного поля, видимо, серьёзно ослабленного моим ударом, и смял ржавый гребень мориона[1], защищавшего череп умруна.

Но, судя по тому, что гнилозубая улыбка мертвеца ничуть не изменилась, а в мёртвых глазницах, уставившихся, кстати, на меня, продолжили светиться мутно-зелёные огоньки, пострадал он не сильно. Следующий свой удар мертвец нанёс мне в грудь. Я отшагнул с линии атаки и заблокировал иззубренное лезвие, покрытое кровью Тибурга, древком глефы. Одновременно нанёс прямой удар кованым сапогом по левому коленному суставу умертвия. Звук ломаемых костей вселил в меня надежду на то, что с этим самоходным суповым набором мы таки справимся. Тем более, Эконно повторил свой ужасающий удар по уже изрядно помятому шлему на макушке повернутого ко мне черепа. В результате удара, нанесённого Эконно, умрун осыпался на траву дождём из полусгнивших костей и ржавых фрагментов того, что когда-то было доспехами. Череп умруна, с глубоко вмятым в темя шлемом, откатился в сторону, и мы могли наблюдать, как медленно гаснут зелёные огни в глубоких глазницах.

– Алейс, – прохрипел Эконно, – посмотри вокруг. Мачен действительно тут собрал всю нечисть.

Я оторвал взгляд от продолжавшего улыбаться, не смотря ни на что, черепа поверженного умруна, и обвёл взглядом поляну. Нас грамотно охватывали и прижимали к башне четыре, облачённых в ржавые латы, ходячих мертвеца. И ещё два бронированных скелета, видимо, только что выбравшиеся из подвала башни, надвигались на нас с тыла.

Мы уже довольно долго и очень активно рубились с умрунами. Двоих из шести мы таки упокоили. Упокоили их с помощью воды из священного источника, кстати. Жаль только, что я мало её с собой взял. Пока те скелеты, на которых я вылил эту водичку, крутились волчком, в надежде стряхнуть капли жидкости, прожигавшие большие дыры в том, что оставалось от их плоти, Эконно двумя экономными ударами раскроил их гнилые черепушки.

И теперь, стоя спина к спине, мы устало отмахивались, каждый от двух ходячих скелетов. Надо сказать, что судьба ко мне благоволила – мне достались скелеты помельче, да и вооружены они были лишь короткими пехотными мечами.

А вот Эконно отмахивался от двух огромных костяков, у одного из которых в руках была солидных размеров алебарда. Отбиваться становилось всё тяжелее, пот заливал глаза, да руки уже подустали, надо сказать. А умруны оставались всё такими же свежими, и всё такими же улыбчивыми, как в самом начале схватки.

Мои два скелета, будто сговорившись, одновременно выбросили руки с зажатым в них смертоносным железом в направлении моей тушки. С трудом отбив этот парный выпад, я на возвратном движении поддел колено одного из скелетов. Оно распалось, оставив стоять на траве железный башмак, с торчащими из него, как палочки для подвязывания рассады из горшка, малой и большой берцовыми костями. Сам костяк, лишившись опоры, с грохотом повалился на своего товарища, на череп которого тут же опустилось лезвие глефы. Череп лопнул, как арбуз, попавший под колесо тяжёлой телеги. Теперь против меня оставался один инвалид, который, кстати, уже поднялся на колени и из такой коленопреклонённой позиции пытался меня достать своей ржавой железякой.

Я уже было собирался издать победный клич, но сзади донёсся дикий крик боли. Умруны не кричат, потому, что не могут. Значит это достали Эконно. Пользуясь тем, что способность к передвижению моего единственного оставшегося противника сильно урезана, я позволил себе обернуться назад. То, что я увидел, сразу заставило меня забыть об уже достигнутых успехах. Эконно полусидел-полулежал на земле, привалившись к туше поверженного эласмо и зажимая левой рукой длинную рубленую рану с внешней стороны левого бедра, откуда весьма заметно текла кровь. А правой рукой, которая сжимала тяжеленный фламберг, Эконно готовился отражать атаки своих приободрившихся оппонентов. Само собой, надолго бы его не хватило.

– Отползи и перевяжись, – крикнул я, занимая его место перед умрунами, возвышавшимися надо мной. А ведь ещё инвалид подползал, оскалив зубы и злобно сверкая зелёными огоньками в глазницах.

Удачно заблокировав выпад мечника, и с трудом отведя в сторону алебарду, которую сжимал в костлявых руках второй умрун, а бросил взгляд на инвалида. Тот, хоть и медленно, но полз ко мне, угрожающе клацая челюстью.

Я уже было начал готовиться к неминуемому переходу на следующее перерождение в бесконечной их цепи, поскольку два с половиной умруна – это чрезмерно много для смертельно уставшего меня, как случилось, не побоюсь этого слова, чудо. На том месте, где топтались два неповреждённых скелета, вспух ярко-оранжевый огненный шар. На меня дохнуло жаром. А мои оппоненты в течение нескольких секунд обратились в плавно опускающиеся на землю, подобно осенним листьям, большие хлопья жирной черной сажи. Я, не позволяя себе расслабиться, развернулся к упорно ползущему ко мне одноногому скелету, и от души приголубил его косым ударом по шлему. Шлем, увлекая за собой черепушку умертвия, оторвал её от шейных позвонков, и отлетел вместе с ней метра на два в сторону. Череп, отделённый от остальных костей скелета, тем не менее, продолжал жизнерадостно улыбаться.

– Вот, что значит быть убеждённым оптимистом и по-настоящему позитивно смотреть на происходящее, – устало подумал я. Тут ножки мои подогнулись и я бессильно сел на траву, где стоял.

– Мальчики, вам ещё помощь требуется? – раздался из-за спины грудной, показавшийся мне тогда особенно сексуальным, женский голос.

[1] Морион – боевой шлем с высоким гребнем и полями, сильно загнутыми вверх спереди и сзади.

Глава 6.1 – После боя. Прекрасная незнакомка

От зарослей, скрывавших тропу, которая и привела нас сюда, отделилась серая размытая тень и потихоньку поплыла к нам. Я надеялся на то, что это и была обладательница волнующего голоса, так вовремя оказавшая нам неоценимую помощь. О том, что я могу и ошибаться в этом своём предположении, думать совсем не хотелось. Наши силы и так были на исходе. Даже просто подняться на ноги для меня сейчас было практически не решаемой задачей, не говоря уже о прочих активных действиях, необходимость в которых неминуемо возникла бы, в случае, если бы это оказался какой-нибудь из многочисленных местных монстров.

По мере приближения к нам, это серое облачко принимало всё более чёткие очертания. И, в конце концов, я с облегчением различил, что это вполне себе миловидная девушка, сжимающая в руках короткий резной посох чёрного дерева и кутающаяся в серый плащ, пошитый из тонкой мягкой кожи. Из-под глубокого капюшона выбивалась прядка платиновых волос. Судя по всему, этот плащ был сильным маскировочным артефактом, так как сосредоточение внимания на хозяйке этой вещи потребовало от меня приложения серьёзных усилий. Взгляд то и дело соскальзывал с её фигуры и стремился переключиться на созерцание чего-нибудь другого, всё равно чего, только бы не её.

Я решил, хоть и с запозданием, но ответить на прозвучавший недавно вопрос:

– Помощь нам, конечно, не помешает, – прохрипел я пересохшим горлом, немного перевёл дух, и продолжил, – но основное уже сделано. Спасибо вам.

– Не стоит благодарности, – девушка была серьёзна и собрана, – вы ранены? – спросила она, обращаясь к Эконно.

– Да, но это, я надеюсь, не смертельно, – страдальчески улыбнулся тот, – хотя кровь продолжает течь, хоть уже и не так сильно.

Девчонка поковырялась в своей поясной сумке и извлекла оттуда дисковидный плоский предмет сантиметров десяти в диаметре и нажала на малозаметный выступ на поверхности диска. Диск тут же начал испускать мягкий золотистый свет. После этого она передала его Эконно:

– Вот, приложите к ране, можно поверх повязки. Это должно затворить кровь.

Эконно бережно принял артефакт и аккуратно, чтобы не растревожить рану, приложил диск к бедру.

– А как зовут нашу спасительницу? – поинтересовался я.

– Меня зовут Ануэн, – ответила она, – а вас как зовут? – и вопросительно посмотрела на меня своими огромными голубыми глазами.

Надо сказать, что разрез её глаз навевал мысли о том, что кто-то из её ближайших родственников был выходцем из погибшей под натиском Пустошей империи Гу.

– Меня зовут Алейс, а моего товарища – Эконно, – ответил я, – остальных наших товарищей представлять нет смысла. К сожалению, мы уже никогда не услышим их голосов.

– Сочувствую вам, – Ануэн окинула взглядом поляну, на которой лежали трупы весельчаков и командира, вперемешку с кучами костей, оставшимися от умрунов.

Я спросил Эконно, способен ли он двигаться. Дело в том, что нужно было, пока не появился ещё какой-нибудь монстр, взять всё, что можно с туши поверженного нами эласмо, исследовать останки умрунов и похоронить ребят. Причём похоронить таким образом, что бы исключить их трансформацию в умертвий.

Эконно ответил в том смысле, что ходить может только с большим трудом. Потому я предложил ему заняться эласмо. А сам тогда решил заняться остальными делами. Первое, что я сделал, это снял с погибших доспехи, сумки и оттащил тела в сторонку. И тут же поймал себя на мысли, что выкопать приличную могилу не смогу, в силу навалившейся на меня усталости.

– Вролен Ануэн, – обратился я к девушке, – вы сможете скастовать ещё один огненный шар, вроде того, которым вы сожгли умрунов?

– А давай на ты, и без «вролен»? – улыбнулась она, – так оно как-то попроще будет. А что касается огня, то да, могу. А зачем?

– Устроим парням огненное погребение, – пояснил я, – тогда посмертный покой их останкам гарантирован. Умрун из пепла не поднимется ни при каких раскладах.

– Хорошо, так и сделаем, – согласилась она.

– Только подожди, я хвороста натаскаю, – спохватился я, – а то жечь только магией – много сил уйдёт.

– Логично, – Ануэн снова подняла на меня свои ярко-голубые глаза, – а пока ты хворост собираешь, может, я ещё что-нибудь смогу полезное сделать?

– У тебя с навыками лечения как? – с надеждой поинтересовался я.

– Никак, – грустно ответила девушка, – вот единственное, чем была богата, так это артефакт, – и она кивнула на Эконно, который всё ещё прижимал слабо светящийся диск к ноге.

– Тогда, пока я хворостом занимаюсь, осмотри то, что от умрунов осталось, если не брезгуешь, конечно, – предложил я.

– Конечно, брезгую, – улыбнулась Ануэн, – но это не повод отказываться. Надо – значит надо.

И каждый из нас занялся своим делом. Эконно, вернув диск девушке, занялся препарированием туши эласмо. Ануэн, хоть и морщилась от омерзения, но, тем не менее, прилежно ковырялась в неаппетитных кучках, совсем недавно бывших злобными умрунами. Ну, а я выкашивал весь сухостой в окрестностях и таскал его на середину поляны, где начал складывать погребальный костёр. Хорошо, что пока никто из местных обитателей не спешил нагрянуть к нам в гости. Но это не значит, что благостное спокойствие будет продолжаться вечно. Так что, стоило поторапливаться, в меру своих сил.

Таская хворост, я размышлял о нашей спасительнице. Её поведение было, мягко говоря, нетипично для тех, кто промышляет в этих местах лутерством. Лутеры вообще, народ нелюдимый, а зачастую коварный, агрессивный и недоверчивый. Почти любой лутер, увидев наше сражение, выждал бы окончания схватки, что бы по её окончании добить обессиленного победителя, а затем обобрать трупы и присвоить весь лут. Лут, кстати, достался нам и вовсе не плохой. Без малого метровый рог эласмо, броневые пластины и его требуха, всё это уйдёт за хорошие денежки. Может и на умрунах что-нибудь полезное отыщется. Они, судя по всему, несколько десятков лет назад, были справными воинами. Ну, пока живыми были, само собой.

Странная эта Ануэн, мало того, что заинтересовалась происходящим, так ещё и помощь нам оказала. И, надо сказать, очень своевременную помощь. Это говорит о том, что она к лутерам точно никакого отношения никогда не имела. Мало того, она, наверняка, не имела опыта выживания во враждебном окружении. У неё нет присущей всем нам подозрительности, граничащей с паранойей. Подозрительности, которая помогает нам выжить. Мало кто из нас, например, бросился бы на помощь незнакомцам в пустошах. А она без всяких сомнений окунулась в наши проблемы. Значит, излишне доверчива и человеколюбива, что подтверждает моё предположение о том, что до недавнего времени жила она в тепличных условиях, Кроме того, мы уже убедились в том, что Ануэн владеет магией. А это говорит о том, что она почти наверняка дворянка. Всех простецов, обладающих хоть какими-нибудь магическими способностями, в принудительном порядке помещают в специализированные учебные заведения. А оттуда только две дороги, либо в орден, либо в городскую гвардию. А она ходит одна по пустоши и огнём швыряется. Определённо, дворянка.

Тогда что она делает одна в пустошах? Неужели она настолько самоуверенна, что рассчитывает тут выжить в одиночку? То, что она пока жива, говорит только о том, что она ещё не успела нарваться на какой-нибудь местный ужас, типа той же карликовой виверны, на которую магия не действует вовсе. А что она бы делала с полудемонами, обладающими мощнейшими щитами, защищающими именно от магических атак? Так что, она, похоже, просто до конца не осознаёт, какой опасности себя подвергает, прогуливаясь здесь. Откуда она, вообще, такая взялась? Все, кто живет в городе, да и, вообще, в прилегающих к пустоши поселениях, прекрасно осведомлены об опасностях, которые таят здешние земли. А она…

В общем, вопросов у меня накопилось много. Надо будет с ней поговорить по возвращении. И время обязательно для этого выкроить надо будет. Место найти соответствующее, чтобы обстановка располагала к непринуждённому общению. А то ведь, если будет так себя вести, пропадёт ни за грош.

А мне, с другой стороны, надо что-то думать о будущем. Команда то наша развалилась. А девушка, похоже, совсем одна. Я не имею в виду ухажёров. Я имею в виду то, что за спиной у неё нет никого, ни организации, ни друзей, ни даже семьи. Очень на это похоже. И, если я прав, то вполне возможно будет привлечь её к совместным занятиям нашим непростым, хе-хе, ремеслом. Тут её магические способности могут оказаться весьма полезны. Но, не будем загадывать. А будем посмотреть.

Глава 6.2 – После боя. Похороны и путь домой

Ну, вот и останки погибших товарищей возложены на большую кучу сухого хвороста. Можно зажигать. Хотя это надо делать в последнюю очередь. Пламя однозначно привлечёт внимание. Если не местных обитателей, то двуногих гостей пустошей – точно. А с ними, по возможности, лучше не соприкасаться. Пустоши, это место такое, где прав сильнейший. А у нас сейчас силёнок и до города то добраться может не хватить. И, в тоже время, у нас есть, чем поживиться. Совокупность всех этих обстоятельств может спровоцировать нападение со стороны личностей, склонных к разбою и насилию. Так что, в наших интересах внимания к себе не привлекать.