Психопатия

– Скажи… а вот про ту пару… ну что к батарее друг друга поочерёдно привязывают, ты ведь выдумал?

С крайне загадочным видом молодой человек ответил:

– Ну про пару может быть и выдумал.

Лиза ещё немного помешкала.

– А про бабку, перебирающую пшено?

– Всего лишь чуть-чуть приукрасил.

Девушка словно что-то определила для себя, кивнула, бросила «ну пока» и ушла. Лестница отозвалась эхом гулких шагов. Костя закрыл дверь. Никогда никакой сентиментальности при расставаниях – как ему это в ней нравилось!

Он вернулся в комнату, оставив свет в прихожей, взял со стола мобильный и набрал номер некой Ани.

– Ну, разобрался ты со своей бывшей? – Донёсся из трубки нетерпеливый голос после краткого приветствия.

– С «бывшей»? Да, разобрался. Теперь всё ясно.

– В смысле? Что ясно?

– Мы с ней просто созданы друг для друга.

– Я не поняла: ты издеваешься или что?

– Я – на полном серьёзе. Ты там всё подготовила, как я просил? Ужин, свечи, музыка – всё готово?

– Готово, – отозвался голос примирительно, испугавшись настойчивого тона.

– Отлично, тогда жди: я где-нибудь через час буду, – и он повесил трубку. В планах на вечер у него значилось поиграть в романтику, и в недавнем выяснении отношений он не нашёл повода, чтобы не выпускать сегодня своих тараканов на прогулку.

В задумчивости Лиза пересекла двор и через арку вышла на набережную. Снега подвалило уже порядочно, он превращался в жидкую кашу и заставлял при ходьбе думать о ногах и о том, как бы не упасть, а не уноситься мыслями в необозримые просторы фантазии. Из подворотни за ней скользнула длинная, слегка неуклюжая тень.

– Лиза, Лиза! Подожди!

Девушка обернулась:

– Ты что, всё это время торчал здесь? Не замёрз? – Осведомилась она, впрочем, не слишком участливо.

– Нет, не замёрз.

Она пошла дальше. Фигура двинулась вслед. Это был хрупкий молодой человек, завёрнутый в куртку с капюшоном, так что лица почти не было видно; в узких джинсах, больше напоминающих рейтузы, и низких кроссовках, зачерпывающих снег и явно не подходящих для такой погоды. В них, однако, по наблюдению Лизы, передвигалась основная часть молодого населения города, и ей вспомнились теперь слова об отсутствии гармонии – они, если приглядеться, подходили здесь к каждому метру мостовой, к каждому явлению и каждому слову. Лиза ему не поверила – как такое тщедушное создание могло провести на холоде больше часа и не продрогнуть? Он волочился за ней пару месяцев, причём буквально – таскался следом почти везде, и иногда её это забавляло – так кошка играет с пойманной мышью перед тем, как оставить её бездыханное истрёпанное тело (или вовсе съесть).

– Ты поговорила с ним? – Спросил он почти жалобно.

– Поговорила.

– И что?

– Теперь всё понятно.

– Что понятно, Лиза? Ну скажи!

– Мне нечего тебе сказать. Кроме того, что тебе лучше всего было бы пойти домой.

– Может, зайдём в кафе?

Не ответив, Лиза перешла через дорогу, на саму набережную, и медленно побрела вдоль облепленной снегом решётки, подставляя лицо ветру. Она сделала это намеренно – узкая гранитная дорожка не позволяла идти двум людям рядом, и её наивный спутник топтался позади или забегал сбоку, соскальзывая с поребрика и часто чуть не падая.

– Лиз, ну ты всё, рассталась с ним? – Повторил попытку молодой человек.

– С чего ты взял?

– Ты обещала… поговорить… он больше не будет тебе звонить? Всё кончено?

Лиза усмехнулась в шарф. Как легко наивная молодёжь оперирует такими весомыми понятиями!

– Не знаю. Позвоню завтра сама. А может, и вечером сегодня.

– Но… – он запнулся, – то есть, ты остаёшься с ним? А как же я?

Она повернулась к нему и искренне сказала:

– Миш, иди домой.

В этот момент ей стало его жалко. Она продолжила путь, ускорив шаг. Он бежал за ней, точно карманная собачонка, пребывая в ужасе от того, что хозяйка, всегда носившая её на руках, поставила вдруг её на землю и заставила самостоятельно семенить крошечными лапками.

– Лиза! Лиза!

– Что ты во мне нашёл? – Резко остановилась она, переходя по небольшому мостику на другую сторону. – Я старше тебя на семь лет, мне уже не интересно то, что может увлекать тебя; у нас нет общих тем и общих занятий. Зачем я тебе?

– Я люблю тебя, – ответил он совсем испуганно.

Боже, какая размазня! Добрая и хорошая, но размазня, даже лужа. Эта его фраза прозвучала почти как вопрос, адресованный себе же. Всё понятно – попытка резкими словами заполнить внутреннюю несостоятельность. Она пошла дальше, разозлившись на саму себя и на него тоже. В молодом человеке, возможно, и зарождалось что-то доброе, способное наполнить его смыслом и умиротворением, ей же было это смешно, и от того – горько, что столь светлое чувство вызывает в ней холодную усмешку да злорадство.

– Но ведь он же изменяет тебе, ты сама говорила! – Не унимался Миша, продолжая припрыгивать за ней.

– Не важно, в ком твой член, а важно, с кем твой мозг… ну и сердце, конечно, – заявила так резко, что оторопев от этой фразы Михаил отстал на несколько метров.

Завидев неподалеку кафе-пельменную, Лиза вдруг остановилась и взглянула на своего горе-спутника: лёгкая пелена снегопада уже разделяла их. В ней всколыхнулось, доставляя необъяснимое жгучее удовольствие вседозволенности и необычности, глубокая внутренняя жила – как раз та, о которой предупреждал её друг.

– Ты вроде что-то говорил про кафе? – Взяла она повелительную ноту.

Миша неуверенно подошёл, как бы опасаясь нового пинка.

– Ну так что насчёт перекусить? Безумно хочу жрать; этот козёл даже чаю мне не предложил.

На беззастенчивом лице Миши изобразилась лёгкая надежда: