Мессия

– Ну, зачем же. Все намного гуманнее, если так можно сказать. Но думаю, в твоей памяти найдется достаточно приятных воспоминаний, которые тебе намного дороже информации, которую придется вместе с ними оттуда извлечь.

– Будьте уверены в этом, кэп. Старине Баку Феллоу есть что вспомнить, начиная с первых увиденных мной женских грудей и заканчивая копотью восстания на Карибах в 2047-м. Мне будет, о чем внукам порассказать. О да.

– Вот видишь.

– Даже представить не могу, как у вас голова до сих пор не разбухла от всех этих важных тайн и правительственных секретов, кэп, – в голосе капитана сочувствие мешалось с доброй порцией гавайской иронии. – Жене-то, поди, не расскажешь за ужином. У вас есть жена, кэп? Есть счастливая мисса Хокс?

– Есть, Бак. И она очень красивая. И двое детей, Кайл и Пэрис, ей все четыре годика.

– А вот у меня пока еще нет, – в голосе Бака послышались мечтательные нотки. – Но Джакунда из соседней деревни решила подбить ко мне клинья. Еще бы, я парень видный, да еще при таком деле. Муджука мне не конкурент. Тоже мне, понторез выискался, даже удочку держать не умеет, а сети и те порвал. Думает, раз у него есть мобильник – он теперь тут самый умный и крутой. Как бы не так. Правда, Фии? – он снова ласково погладил мелко вибрирующий изогнутый рычаг из стойкого гипсопластика переключения скоростей. – Мы-то с тобой знаем, что у тебя под кокетливой юбочкой, правда? Вот подкоплю денег, женюсь на Джакунде, и заживем. Она нарожает мне кучу пузатых детишек, заведу хозяйство, и вы приедете ко мне в гости, кэп. Будем сидеть на веранде дома, который я сам построю, уже и местечко себе присмотрел, попивать ананасовую самогонку и вспоминать былые времена. Как мы вот тут с вами сейчас. А Джакунда приготовит своих знаменитых крабов, тушенных на углях в ягодном соусе, по-беспомощенски – это мы их так про себя называем, знаете почему? Их готовят прямо живыми. У крабов есть определенное слабое место на панцире, на которое если нажать, так крепко-крепко сдавить его пальцами, то он не сможет дотянуться до вас клешнями, и становятся совершенно беспомощными, их просто будет ему невозможно свести вместе, вот тогда-то ты и переворачиваешь его брюхом кверху, и разрываешь, а там самая мякоть… М-м-м. Пробовали таких?

– Нет, – Стив улыбнулся, почувствовав, как во рту предательски навернулась слюна. Что говорить – Бак умел вкусно рассказывать. Единственные живые существа, которых ему доводилось пробовать, были устрицы, когда они с Джилл присутствовали на художественной конференции, которую она курировала. Крохотные мышцы моллюсков упорно боролись за жизнь, не позволяя добраться до самого сокровенного, но помог острый специальный ножик (он так и не смог их все запомнить и постоянно тушевался и краснел во время банкета, боясь своим неумением невыгодно представить вхожую в артистическую богему жену), под лезвием которого некоторые из них еще и пищали. Он не мог это есть. И видел родные глаза жены, которая, смешно морщив нос, наблюдала, как он с вышколенной невозмутимостью пытается быть «своим», через силу отправляя в рот розоватую студенистую мякоть. Сама-то их тоже не ела, лисица. Скучала по гамбургерам и лимонаду. Но Париж его покорил. Там-то они и зачали младшую дочку, которую и окрестили звучным именем, в честь города, который подарил им столько романтики и драгоценных минут. Все-таки надо было перекусить перед поездкой. Хотя он всегда знал – на голодный желудок работается лучше.

– Тогда приготовьтесь к откровению, кэп. Уверен, сам Святой брат Иисус спустился с небес, чтобы научить женские руки делать такое чудо. Мясо тает на языке. Люблю такую еду. В ней доброта и уют.

Слушая напарника, Стив задумался. Вот она, простая, счастливая жизнь обычных людей. Стив уже некоторое время прислушивался к дразнящему нос запаху терпкого кубинского табака, щекотавшего ноздри. Но он бросил курить уже десять лет как. А баловать себя куцей выпивкой из походной фляги, покуривая не в затяг сигару, – ситуация была не та. Он на задании, в конце концов.

– Ты прав, старина, – разговор о семье успокоил нервы Стива, но надо держать ухо востро. Старый краб, управлявший катером, обладал поистине мистическим даром заговаривать зубы и совершенно непринужденно выпытывать все секреты, хоть у пьяного вдрабадан прощелыги, хоть у священника после исповеди, трезвого как стекло. Хотя при этом сам всегда был нем как могила. – Многие вещи в моей работе должен знать только я и никто больше. Таковы правила игры.

– Понимаю. Это как оказаться в первый раз в постели с кокоткой и дать дурака – такое всю последующую жизнь даже сам себе во сне со стыдом припоминать будешь.

– Странное сравнение, – засмеялся Стив. – Но суть показывает.

– Ладно, держите свои секреты при себе, раз такой жадный, – благодушно капитулировал Бак. – Но попробовать-то все равно стоило, разве нет, кэп?

– Думаю, ты бы не простил себе, если б не попытался разведать хоть чуточку, – улыбнулся Стив, снова поворачиваясь к морю.

– То-то и оно, кэп. То-то и оно.

Бак обнажил жемчужные зубы и, возвращаясь к приборам в невысокой кабине, негромко хохотнул. Стив размял пальцы и снова сжал их в кулаки. Все происходящее напоминало начало какого-нибудь лихо закрученного фильма про шпионов или секретных агентов, которыми взахлеб засматривался его младший сын. И вот теперь он сам, стоя на носу несущегося к месту крушения штатного катера Корпорации, всматривался в пылающий горизонт, готовый к новым приключениям. Да уж, старина, Хокс мысленно усмехнулся, – не пора ли тебе на покой, в теплый загородный коттедж, с уютным пледом и бокальчиком «Джека Дэниэлса». Черта с два! Он в отличной форме и даже не нарастил брюшко. А седина только-только стала серебрить ухоженные бачки. Скорее всему виной томики Тома Клэнси, которые частенько, лежа на его конторском столе, вызывали беззлобные подтрунивая коллег. Ну и что – каждый имеет право быть в меру сентиментальным. А приключения Стив любил. Высокий, подтянутый, в недорогой (но и в которой не стыдно показаться на людях) хлопчатой паре – жара в этих широтах в это время года была очень влажная, – фланелевой рубашке с коротким рукавом и элегантных сандалиях с носками, которым позавидовал бы любой английский денди, собиравшийся в клуб потягивать виски и играть в вист. С красивым обветренным лицом и уверенными веселыми глазами человека, делающего свое дело и идущего в ногу со временем, но в любой момент способного на головокружительную авантюру. За это, кстати, когда-то его и полюбила Джилл.

Кстати, о виски. Снова перекинув пиджак, Стив выудил из внутреннего кармана пузатую штабную флягу с дарственной гравировкой («Звездочету от коллег») и, отвинтив крышку, сначала понюхал тонкий аромат благородного напитка, смешанного с привкусом моря. Романтика, да и только, вот бы Джилл сейчас сюда. Он вспомнил их медовый месяц и круизы на яхте вдоль Итальянской Ривьеры. Молодые, глупые и такие счастливые. Много воды утекло, родились дети. Он сменил работу, его повысили. А жена и сейчас оставалась ягодкой на радость мужу и на зависть друзей и коллег. Стив сделал осторожный глоток и прислушался к своим ощущениям. Немного подержав жидкость во рту, он проглотил ее и тряхнул головой. Так, парень, к черту, соберись. Это не увеселительная прогулка, и ты не на экскурсии. Хотя окружающая обстановка приближающегося тропического курорта настраивала на определенный лад.

Эта ночь тоже была исключительной, и как бы Стив себя не обманывал, но он нервничал, а в таких случаях глоток крепкого алкоголя помогал ему как нельзя лучше. Сегодня особенный случай. Исключительный случай.

Что он вообще знал о Гавайях? Расположены на Гавайских островах в центральной части Тихого океана. Площадь – 28 311 квадратных километров. На острове Гавайи находятся действующие вулканы Мауна-Лоа и Килауэа, спящий вулкан Мауна-Кеа. Тропический пассатный климат. Среднегодовая температура 18–25 градусов по Цельсию. Осадки до 4000 миллиметров в год. Влажные тропические леса и саванна. Голые девицы, пестрые рубахи, пышные венки из цветов. Обычные скупые факты из туристических открыток, на все лады заманивающие обывателей покрасивее расстаться с кровно заработанными. Не более и не менее. Стив поймал себя на мысли, что никогда в жизни не видел вулкан, пусть даже не действующий. Интересно, а на этом острове он есть? Пока разглядеть что-либо в пылающем пламени, перемешанном с чернильной палитрой тропической ночи, было трудно. Надо будет выбраться сюда или на Тенерифе, когда все поуляжется.

Изогнутая линия райского берега, объятая пожаром, приближалась. Теперь можно было различить отдельные детали и фрагменты побережья. Мятущееся пламя, которого еще было не слышно за шумом волн и размеренным рокотом двигателя, расползшись по берегу на несколько километров, пожирал волнующиеся силуэты деревьев и пальм, почерневших и обугленных, словно скелеты коктейльных зонтиков, опаленных зажигалкой. Горело несколько туристических бунгало, с декоративных соломенных крыш которых к небу поднимались мириады кружащихся светлячков. Ветром они обгоняли мятущееся языки пламени, в бешеной пляске старавшиеся словно дотянуться до холодных раскинувшихся звезд, и там исчезали. А некоторые, наоборот, становились отчетливее и описывали в воздухе размеренные круговые движения, иногда снижаясь, иногда, наоборот, поднимаясь еще выше.

Стив сделал еще глоток и, завинтив крышку, спрятал ее в пиджак. Ну, разумеется, они уже здесь. Военные в таких ситуациях прибывают к месту катастрофы с поражающей мозг скоростью и организованностью. Оглянуться не успеешь, а вокруг какого-нибудь секретного товарняка, не доехавшего до Невады, или решившего задержаться в Альпах грузового самолета, всего за несколько часов словно по волшебству вырастает хорошо укрепленный и вооруженный до зубов лагерь. А парни с базы в Перл-Харборе последнее время просто-таки изнывали от безделья на надраенных до блеска авиационных палубниках и линкорах. Черт! Если вояки их опередили, значит, с его заданием могут возникнуть проблемы разного толка. Начиная от неизбежной бумажной бюрократии и экстренных звонков по верхушкам, которая ой как не любит, когда ее дергают из постели, до извечной твердолобости и упрямости солдат. Нехорошо. Но что делать, как известно, не мы выбираем ситуации, а только их создаем. Или всему виной случай? Стив никогда не страдал суевериями и полагаться привык только на собственные силы.

Берег приближался, и перед агентом во всей красе предстала грандиозная панорама разрушения. Разумеется, они увидели все из первых рядов. Интересно, сколько пострадавших. Хотя у оказавшихся в самом эпицентре не было ни малейшего шанса скрыться от ужасающей длани, объятой пламенем падающей звезды, столкнувшейся с поверхностью планеты со скоростью пять километров в секунду. Все, кто так или иначе находился поблизости, моментально превратились в пар. Интересно, какое общее количество жертв? В этот момент приближение судна конторы заметили с курсирующего вдоль берега катера, и судно, плавно дав кругаля, набирая скорость, устремилось наперерез Стиву, скользя по волнам, в которых кровавыми красками отражалось пламя. Создавалось ощущение, что лодка пересекает горящий Стикс, вынырнув из самых недр Преисподней.

– Катер, сэр, – высунувшись из кабины за его спиной, на всякий случай предупредил Бак.

– Вижу, – не оборачиваясь, откликнулся Хокс. – Продолжай движение. Я разберусь.

Очень на это надеюсь, подумал он и, надев пиджак, проверил аккуратно разложенные по карманам бумаги и пропуска – его постарались приготовить ко всем возможным препятствиям. Катер приближался, сбавляя скорость. Противно завизжал настраиваемый громкоговоритель, и над водой гулко скользнуло скрипучее эхо. В лицо заслонившегося ладонью агента ударил тугой луч прожектора.

– Неопознанное судно, включите опознавательные огни и немедленно сбавьте скорость! – потребовал искаженный динамиком голос. – Повторяю! Неопознанное судно, включите опознавательные огни и немедленно сбавьте скорость! Вы пересекаете границу, подконтрольную правительству Соединенных Штатов! Введено чрезвычайное положение. Повторяю! Неопознанное судно, включите опознавательные огни и немедленно сбавьте скорость!

– Ладно, глуши, – поморщившись, Стив обернулся к кабине капитана и плавно махнул рукой, чтобы военные – а к какому роду служб относилась приближающаяся лодка, сомнений больше не оставалось, – не приняли это как проявление агрессии, и катер корпорации – пятнадцатиметровый красавец, окрещенный Баком «Фиеста», с водоизмещением 3,5 тонны (и отдельной парочкой сюрпризов для особо ретивых на борту) – стал плавно замедлять ход. – Сейчас разберемся, с чем к нам пожаловали.

Хотя внутренне он уже понимал, что теперь рутины и постоянного предъявления пропусков направо и налево, дергая рукой, как китайский болванчик, уже точно не избежать.

– Неопознанное судно, назовите себя! – продолжал требовать прятавшийся за ослепительным лучом света голос патрульного.

– «Фиеста», бортовой номер… – поднимая руки перед собой, в одной из которых было зажато удостоверение, жмурясь, прокричал Стив. – Будьте любезны, уберите свет!

– Назовите себя! – продолжал с зацикленностью машины требовать невидимый патрульный. Словно это вообще был не человек, а заранее подготовленная запись, с монотонностью записанного сообщения повторявшая одно и то же. Стив терпеливо представился, поднимая руку с удостоверением выше над головой. – Сбавьте скорость и сохраняйте спокойствие!

– Мы давно стоим, и я вообще-то молчу, – не слишком агрессивно, но все-таки достаточно раздраженно огрызнулся на предложение (или скорее на приказ) Стив. – В чем, собственно, проблема? Вот документы.

– Поднимите выше! Без резких движений!

Катер-патрульный – на секунду коротнуло в мозгу. Сканирует… О новых кибернетических игрушках военных Стив знал не понаслышке. Не приведи бог, к ним пожаловала одна из таких. Оборудованная искусственным псевдоинтеллектом, в соотношении огнестрельно-пороховых-игрушек и мозгов на борту которой явно лидировал первый пункт. В народе их называли Тамагочи с хлопушками. Воякам только дай волю показать силу да хвастануть новой высокотехнологичной «обновкой», которая, конечно же, как всегда, уверенно надает под зад всем плохишам, включая террористов, солдат вражеской армии и еще черт знает кого, заканчивая кинематографической Годзиллой.

Разнесут на хрен неугодных ракетами и жужжащими модифицированными авиационными шестидулками калибра 45 мм, под огнем которых даже титановая броня превращается в податливую фольгу, не разбираясь, кто прав, кто виноват (Стив как-то видел черно-белую запись, одна минута которой навсегда поменяла бы представление человечества о мирных «роботах» и человеческой крови, – одних зэков на последних испытаниях установки «Фелича-237», разрабатываемой для ведения боя в условиях высокого и неконтролируемого перепада температур и низкого давления, погибло 256 человек. Которых с тупым равнодушием безжалостно списывали для таких вот экспериментов из самых страшных казематов страны. Изгои, убийцы, насильники и педофилы. Пушечное мясо, обколотые обезболивающими и транками овощи, послушные марионетки для безжалостных тестов и экспериментов. Навсегда забытые, проклятые обществом. Скот. У лабораторных крыс и мышей по сравнению с ними и то было больше привилегий.

Об этих людях никто больше никогда не вспомнит и на которых всем уже давным-давно плевать. Живые люди. Жизнь которых вместе с биением разорванного в клочья сердца прекращалась на скручивающейся, подобно лоскутку масла, намазываемого на ломоть, под давлением пламени бумажке многочисленных документов, сжигаемых в крематориях тюрем. После открывшейся правды Стив три дня спал на первом этаже их дома, не решаясь смотреть жене и детям в глаза, а потом дружно ломанулся назад по всем каналам, со щенячьей преданностью трубя об уничтоженном противнике и вовремя «локализованном конфликте в зоне повышенного напряжения».

Хокс подобрался. Воспоминания были еще слишком свежи. Его настоящее, то, о котором с таким вдохновением грезили фантасты стольких эпох, на поверку оказалось таким же обыденным, равнодушным и нечеловечно жестоким. Правы были только Оруэлл и Брэдбери. Все люди скоты. Тупые, озлобленные, размножающиеся твари, хищники, которых вскормила земля. Рабы инстинктов, амбиций, денег. И ничего не противопоставить этому. Геном человека не падет никогда. Поэтому Стив военных ненавидел особенно остро.

– Все в порядке, сэр! Извините за неудобство, но у нас тут такое творится, сами видите. Будто сам черт в гости пожаловал – велено проверять всех и каждого, – предъявленные Стивом документы явно посбивали спеси с молодого парнишки в полном натовском обмундировании и каске, показавшегося из-за клюнувшего лучом в палубу патрульного катера прожектором. Хокс подслеповато проморгался, пряча в карман корочку со спецпропуском, специально выданным в отделе на случай дополнительной проверки. – Без спецпропуска никого не пускать. Для всех подразделений введен код «Лиловый». А то журналюги и гринписовцы совсем с катушек слетели. Прут, как мухи на мед! Насчет вас тоже получены особые инструкции.

– Интересно, какие же. – Начало предприятия с каждой минутой начинало нравиться Стиву все меньше.

– Только досмотр. Никакого взаимодействия с объектом, фото-, видеосъемка и ведение конспекта непосредственно на месте крушения строго запрещено. Допуск только к информации первого уровня, код… – крепче сжимая цевье винтовки, чеканил солдат-патрульный, явно торопясь побыстрее выдать все залпом, чтобы не дай бог не выпустить чего-нибудь важного из заученной до зубовного скрежета протокольной аудиограммы, поступившей сразу после начала «прецедента».

– Не забывайтесь, солдат, – подлив в голос желчи, оборвал Стив. – Кто командует операцией? Назовите себя.

– Извините, сэр! Генерал Харрис, сэр!

Вот черт.

– Лейтенант, Джейсон Биггс, сэр! Тихоокеанский, десятый[1 - Основные командования ВМС США – Тихоокеанский флот, Командование военно-морских сил США (бывший Атлантический флот), Военно-морские силы в Европе, Командование морских перевозок. В оперативном отношении ВМС США подразделяется на шесть флотов: Третий, Четвертый, Пятый, Шестой, Седьмой, Десятый.]. Командирован на объект, предписанием…

– Ну, хватит, – Стив нетерпеливым жестом оборвал заученную чеканку солдата, щедро подкрепленную сэрством. – Я все понял. Мне можно продолжать движение или так и оставите глазеть на всю эту красоту отсюда? У меня, между прочим, билет в первый ряд, если не видите.

С этими словами он козырнул еще одним пропуском, выданным на самый крайний случай, на самом верху. Сарказм парню понравился. Он заметно расслабился, закинул винтовку на плечо, просунув большой палец под ремень, позволил себе куцую усмешку.

– Да, порядок, сэр. Просто мы не ждали, что вы так скоро прибудете. Следуйте за моей лодкой – пожарище нужно обойти. Основной очаг потушили, но пламя все еще бушует, – и, все-таки не выдержав и стушевавшись, совсем тихо добавил: – Только не заносите в протокол.

Внешне хорохорится, пыжится, а на самом деле смертельно боится. Видали таких. Видит, что не разглядел высокое начальство, прозевал ситуацию, напортачил, перепутал код. Ребенок. И зачем их сюда посылают, мало у вояк твердолобых. Этому еще расти и расти. Впервые нюхает порох, даже не подозревая о том, что обо всем, что случилось и произойдет в дальнейшем, сегодня не сможет рассказать не только своей рыдающей от неизвестности и тревоги подружке, но и специальной бригаде психологов и мозгоправов, которые прибудут несколькими часами позже. Тогда вспоминать уже будет нечего. Да и незачем.

– Ладно уж, – смилостивился Стив, решив в кои-то веки сыграть доброго старого папочку. – Ты делал свою работу, я – свою. Останемся каждый при своем. Ты все делаешь правильно, сынок. Страна гордится тобой.

Зачем выдал под конец шаблонность, но явно сработало. Тускло освещаемое потоком света от прожектора, косо бьющего в палубу катера, лицо патрульного пошло красными пятнами. Все. Теперь щенок приручен и последует за хозяином и в огонь, и в воду, и в сам чертов ядерный реактор. Стив вздохнул. Молодо-зелено.