Планета Перл

Предполагалось использовать его в микросхемах для поддержания температурного баланса. Однако для массового производства необходимых составляющих микросхем оказалось недостаточно метеоритных образцов. Мы пытались создать аналоги из земных материалов, но пока не добились желаемого результата.

Волею судьбы в моей домашней лаборатории оказались небольшие экспонаты как «камня любви», так и метеорита. Иногда я брал работу на дом, и так они оказались у меня.

– Вернёмся к взрыву, точнее, к моменту, когда я увидел действие раскалённого марсианского камня. В тот миг мне пришла в голову мысль: «А не попытаться ли погасить его нашим метеорчиком?» – профессор нежно погладил коробочку с кристаллами. – Вот тогда-то я и кинулся домой. В заводской лаборатории не было нужного экземпляра, всё хранилось на складе.

Когда перегорали электроприборы, а затем произошёл взрыв, я понял, что раскалённый «камень любви» обладает мощной энергией. Позже я возобновил их изучение и изготовил две миниатюрные пластины из обоих кристаллов, одинаковые по размеру и объёму. При этом оказалось, что масса марсианского кристалла ровно в девять раз превышала массу метеоритного!

Эксперимент я проводил в заброшенном карьере за городом, опасаясь разрушить наш дом в случае взрыва. С собой я взял бензогенератор и все необходимые приборы. Пластины скрепил вместе и облучил нужной частотой. И, о чудо! Вокруг них образовалась сияющая, искрящаяся сфера, именно такая, какую вы сейчас наблюдаете, – Евгений Семёнович указал на переливающийся шар в центре зала. – Я долго любовался получившимся эффектом. «Камень любви» был раскалён, но не критично. Электроизмерительные приборы зашкаливали по всем параметрам. Я был на седьмом небе от восторга! Но когда я попытался разъединить кристаллы, произошло непоправимое – марсианский камень резко раскалился, да так, что к нему невозможно было подступиться. Я лишь успел схватить пластинку метеорита и отбежать на безопасное расстояние, как раздался взрыв, похоронивший всё, что было рядом, в том числе и машину.

– Да, я помню, – воскликнул Антон. – Я тогда пил чай на кухне, и за городом раздался такой сильный грохот, что посуда зазвенела.

– Точно. Я видела, как служба безопасности выехала в ту сторону, – подтвердила Марина.

– Да, – ухмыльнулся Евгений Семёнович. – Пришлось добираться домой окольными путями. Эксперимент я повторил уже дома, но пластинки скрепил надёжно. К тому же, во время запущенного процесса они как бы притягиваются друг к другу – это я ещё в карьере заметил, когда с трудом разъединил. Результат этого эксперимента вот, – профессор снова указал на потрескивающий, парящий над цилиндром радужный шар. – К счастью, у меня остался небольшой запас пластинок обоих кристаллов, – он постучал пальцем по коробочке.

– А как всё это работает, откуда берётся энергия? – поинтересовался Родион, до сих пор молчавший и внимательно слушавший учёного.

– Я вам говорил, что космос – это не что иное, как огромное энергетическое поле, пространство информации, которую невозможно пощупать руками. Он, или Оно, существует везде, одновременно здесь и там. Это – пронизывает всё. Его невозможно увидеть нашими глазами, но возможно черпать из него как неиссякаемую энергию, так и любую информацию. До сих пор мы, современное человечество, не могли этого делать. Возможно, такими знаниями обладали в древности, создавая пирамиды и мегалитические сооружения. Возможно. А сейчас этими возможностями обладаем и мы, друзья!

Как это происходит? «Камень любви» способен улавливать и накапливать космическую энергию. А чтобы этот процесс запустить, нужно облучить его сверхвысокой частотой. При этом он вбирает в себя столько мощности, что не выдерживает его структура – накаляется и взрывается. Но кристалл метеорита, в связке с марсианским, работает как стабилизатор, или ограничитель. Какие процессы происходят при этом в них, и каким образом синтезируется энергия, я не знаю, – признался профессор. – Но результат – налицо! И это – главное! Я также пока не знаю, как остановить запущенный процесс, но и это не важно. Похоже, эта «энергетическая установка» способна функционировать вечно, и это – хорошо. К тому же, я научился управлять некоторыми процессами этой энергии. Вокруг кристаллов образуется мощное энергетическое поле, и вы сейчас его наблюдаете. Но если кристаллы поместить в специально сооружённый цилиндр из диэлектрического материала, со встроенными направленными электродами, то поле энергии образуется не вокруг, а перед кристаллами. Я могу также перемещать это поле, спрятав в цилиндр, или нанизав на него, – Евгений Семёнович покрутил какую-то ручку на пульте и слегка двинул рычажок. При этом сияющая сфера опустилась в «пень». Прожилки на нём замерцали быстрее и ярче. Затем – снова выпустил потрескивающую и извивающуюся сферу на прежнее место.

– Евгений Семёнович, я так понимаю, аналогичным образом такая энергетическая установка может работать и на Пауптике? – предположил Родион, сопоставив, что и летательный аппарат также изготовлен из лёгких диэлектрических материалов, с линиями проводников вдоль всего фюзеляжа.

– Именно так! Более того, Пауптик смог бы перемещаться в пространстве без двигателей, не засоряя атмосферу и не создавая шума. Это будет совершенно другой принцип летательных аппаратов. Им даже не понадобятся крылья, ибо подъёмная и движущая сила будет возникать не от воздушных потоков и двигателей, а от магнетизма Земли.

– Как это возможно? – с удивлением спросил Антон.

– Земля – это огромный магнит с полюсами, как вы знаете из курса физики. Если создать магнит с таким же зарядом, как у Земли, он оттолкнётся от поверхности и взлетит. А если управлять мощностью этого заряда и умело использовать векторы магнетизма, то можно будет контролировать направление полёта. Для этого необходима невероятная энергия, и она у нас есть! Аналогичным образом можно будет перемещаться и в космическом пространстве, используя магнетизм планет и целых систем. Но даже не это главное.

Мы говорили сейчас о физическом перемещении, с нашим пониманием скоростей и расстояний, а следовательно, и времени. А я утверждаю, что всего этого не существует. Вернёмся к началу нашей беседы о двух точках в пространстве, в космосе. Наш «пень» – это одна точка, а энергетическая сфера над ним – вторая. Но эта энергия, синтезированная кристаллом из космоса, не просто электричество в нашем понимании, это – сгусток космической информации. И если направленно воздействовать на эту информацию, то есть «подсунуть» координаты любой точки (будь то нашей планеты или вселенной), то это будет уже не просто сгусток энергетической сферы, а реальное видение. Причём это будет не картинка, а окно, лазейка в другой мир, – сказал Евгений Семёнович, замолчав. Он отрешённо смотрел в одну точку на пульте, мерно постукивая по коробочке, лежащей рядом. Затем, словно очнувшись, продолжил: – Возможно, я не совсем понятно объясняю. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

И так, я сейчас, пользуясь формулой, введу «координаты», ну скажем, пустыни Сахара. Нам нужно безлюдное место.

Профессор, перемещая руку по монитору, открыл нужную страницу с какими-то математическими знаками и формулами, ввёл нужные цифры и нажал «пуск». Переливающийся шар перестал потрескивать, огненные щупальца втянулись. Он стал ослепительно жёлто-белого цвета, и лишь оболочка сферы мерцала тончайшим голубоватым сиянием.

– Что это? – удивлённо спросила Марина.

– Это пустыня Сахара. Песок, – ответил за отца Славик.

Видение казалось настолько реальным, что Марина снова задала вопрос, который, видимо, терзал и остальных:

– Что, можно даже потрогать?

– Можно, если бы не защитная энергетическая оболочка. Протянув руку, вы получите мощный разряд. Но если находиться в этом цилиндре и переместить сферу на него, то таким образом мы совместим две точки в одно энергетическое информационное поле. При таких условиях всё, находящееся в цилиндре, останется невредимым.

Профессор потянул за рычажок, сфера опустилась на пень, поглотив его. В тот же миг всё исчезло. Воцарилась тишина. На месте цилиндра, в центре помещения, ничего не было. Казалось, что всё это привиделось. Только лёгкая сизоватая дымка, некоторое время остававшаяся на месте сферы, указывала, что здесь что-то произошло. Но вскоре и она растаяла в воздухе.

Тишину нарушил Антон:

– Получается, что цилиндр сейчас находится в пустыне?

– Именно так, – подтвердил профессор.

– А можно его вернуть?

– К сожалению, нет. Войти можно только с одной стороны.

– Значит, мы потеряли энергоустановку?

– В какой-то степени да. Но можно изготовить ещё одну. Я же должен был показать вам всё воочию. Пришлось пожертвовать. Но в пустыне установка никуда не денется. Зная её координаты, можно всегда вернуться за ней.

– Как же её забрать, если войти можно только с одной стороны? – продолжал Антон.

– Это сейчас, имея пульт управления с этой стороны, с этой можно и войти. Но если пульт управления будет, скажем, в летательном аппарате, то можно будет перемещаться беспрепятственно в обе стороны.

– Вы имеете в виду Пауптик? – спросила Марина.

– Да. Но, к сожалению, про Пауптик можно забыть. Я к нему не имею доступа. Возможно, в недалёком будущем, именно вы станете такими путешественниками.

– Скажите, Евгений Семёнович, – заговорила Рита, – получается, можно мгновенно переместиться в любую точку вселенной, на любую планету?

– Да, именно так. Таким образом, можно утверждать, что расстояния не существует, а значит, не существует скорости. Следовательно, не существует и времени. Эти три величины, повторяю, существуют только для нас, пока ещё биологических существ.

– Что вы подразумеваете под выражением «пока ещё»?

– В религии есть понятие «душа», то есть энергетическое и информационное составляющее, которое не исчезает после смерти биологической оболочки. Это и есть наше «Я». Истинное наше состояние, в котором мы будем существовать вечно, а значит не иметь времени; перемещаться мгновенно, а значит не иметь скорости и расстояния. Наше же биологическое состояние – это временное пристанище. А зрение, слух и другие чувства, нам даны на время, ровно на столько, на сколько требуется биологическим существам.

– Евгений Семёнович, как-то печально получается – мы примитивные существа для вселенной, вроде как одноклеточные для нас.

– Да нет, что вы, – засмеялся профессор, – Я не хотел вас обидеть. В нашем мире есть люди, которые способны в духе покидать тело и без всяких энергоустановок знать, что есть другой реальный «сверхмир». Но пока мы здесь, в этом мире, у нас есть ещё время творить, любить, совершенствоваться. Наша задача здесь – сохранить и преумножить этот мир. А те знания, которые я вам даю, способны этот мир перевернуть, но его-то как раз и не нужно переворачивать. Эти знания нужно использовать осторожно и разумно. Надеюсь, у вас это получится, – профессор опять замолчал, потупив взгляд туда, где недавно стоял энергетический цилиндр. Лицо его осунулось и помрачнело, – извините ребята, что-то я устал. Если у вас будут какие-то вопросы, приходите в любое время.

– Евгений Семёнович, вы нам всё это рассказали, и создаётся впечатление, что вы больше не собираетесь заниматься исследованиями.

– Ты верно заметил, Родион. Я завершил труд всей своей жизни. Без ЭЛАНПа дальнейшие эксперименты не имеют смысла.

– А если бы у нас был Пауптик, вы бы могли отправить нас, скажем, на Марс?

– Да хоть в другую галактику. Но, только отправить вас в космос, наверное, будет легче, чем заиметь Пауптик, – горестно улыбнулся профессор.

– Евгений Семёнович, вы это пообещали? – сделав акцент на слове «пообещали», Родион в упор посмотрел в глаза профессору.

– Обещаю, обещаю, – смягчился профессор, ласково похлопав Родиона по плечу, улыбаясь в душе юношеской наивности и будучи твёрдо уверенным в том, что ему уже никогда не ступить на борт ЭЛАНПа.

Попрощавшись с учёным, друзья решили совершить прогулку по окрестностям города. Всем требовалось общение, хотелось поделиться мыслями и обсудить полученную информацию. Погода стояла прекрасная, лёгкий ветерок ласкал лица, пение и щебетание птиц радовали слух. Не нужно было никуда спешить, впереди ожидало множество летних, свободных от школьных забот дней.

Не сговариваясь, друзья повернули в сквер, где природа особенно буйствовала зеленью и источала спокойствие. Прохаживаясь по тропинкам, они много говорили о новой энергии, звёздах, планетах, возможности межгалактических путешествий и многом другом. Но все диалоги, в конце концов, сводились к Пауптику.

Незаметно пройдя сквозь зелёную зону насаждений, они вышли к окраине пустыря, где под раскидистым дубом стояла широкая скамья со спинкой. Со скамьи открывался вид на обширную местность, где вдалеке справа виднелся бетонный забор испытательного полигона. Всё пространство впереди занимала огромная территория, поросшая травой, бурьяном и мелким кустарником, завершением которой был крутой высокий обрыв, свисающий над тихой чистой речушкой, с пологим берегом на противоположной стороне. Если стать на обрыв, то природа давала возможность обозревать великолепную панораму, уходящую вдаль тонкой лентой реки, окаймлённой кружевом заводей, лугов и берёзовых рощ, вдохновляющую художников и поэтов на творчество.

Лавочка, любезно приютившая друзей, стояла как раз на границе сквера и огромной территории пустыря. Все невольно молчали, наблюдая разнообразие и контрастность пейзажа.

– Знаете, – задумчиво заговорила Марина, – а здесь получилась бы неплохая стартовая площадка для Пауптика, внутри необычного парка.

Она встала с места и, шагнув вперёд, жестикулируя, принялась объяснять:

– Вон там, в центре, я бы расположила площадку с Пауптиком, так, чтобы немного возвышалась над местностью. От неё лучами в разные стороны расходились бы декоративные насаждения, а между ними пешеходные дорожки с фонарями и лавочками. Пауптик ночью нужно будет подсветить прожекторами, чтобы подчеркнуть его красоту и изящество.

– Марина, ты считаешь, что, создав парк специально для Пауптика, возможно будет в нём и установить корабль? – засомневалась Рита.

– Да нет, это просто предположение, несбыточное желание.

– А ведь это неплохая идея, хотя звучит неправдоподобно. Но, я думаю, если сильно что-то захотеть, то можно это получить. Как говорит наш папа: «Глаза боятся, а руки делают», – заключил философски Родион.

– Родь, ты когда так хитро прищуриваешься, значит, что-то придумал. Есть какие-то мысли на этот счёт? – спросил Славка.

– Есть кое-какая идея, но о ней говорить пока рано. Думаю, Марина, тебе нужно подробно составить дизайн-проект того, что ты нам тут сейчас описала. Сможешь?

– Сделаю. Даже интересно, что можно придумать, – с предвкушением прищурилась Марина.

– Могу помочь в том, что касается освещения, кое-что понимаю в иллюминации и электричестве, – предложил Антон.

– Я, наверное, тоже могу помочь в плане озеленения. Мой дедушка лесничий, я часто гостила у него летом, поэтому неплохо разбираюсь в растениях. Думаю, здесь отлично подошли бы вечнозелёные, типа самшита, туи, елей. Дедушка рассказывал, что у него хороший друг заведует питомником по разведению таких насаждений, – предложила свою помощь Рита.

– Здорово! – обрадовалась Марина. – Да мы такой проект сотворим!

– А ещё местами можно будет поставить скульптурные композиции диковинных животных из металла, как ты умеешь делать, Мариша, – Рита изобразила жестом крылатое чудовище.

– Запросто. Нам только нужен будет необходимый материал, а он, к сожалению, есть только в запретной зоне.

– К этим скульптурам хорошо бы добавить роботов и другие интересные механизмы. Чтобы это был не просто парк, а научно-познавательный парк, – внёс свою лепту в будущий проект Славка.

– Ну вот и хорошо, будешь отвечать за роботизацию проекта. Составь список всех механизмов и роботов, какие ты хотел бы выставить в парке. Тем более ни у кого не возникнет подозрения «откуда их знаешь», ведь ты с отцом и раньше бывал в зоне «А», – посоветовал Родион.

Славка согласно кивнул.

В это время на кухне за чашкой чая сидели Иван и Елизавета.

– Наши дети что-то задерживаются, с утра ушли и до сих пор не вернулись, – сказала Елизавета, подавая мужу бутерброд.

– Не переживай, Лиза, пусть наконец отдохнут от школьных забот. Мы с тобой вырастили хороших детей, и за них можно быть спокойными. Я уверен, что они не способны на плохие поступки.

– Мне кажется, они что-то затевают, я это чувствую всем сердцем, что-то грандиозное, – ответила Елизавета.

– Ох уж этот юношеский максимализм, – улыбнулся Иван. – Наивное геройство, сметающее все на своем пути. Фантазирующие, ищущие, дерзающие. Их энтузиазм и энергия могли бы пригодиться нашим чиновникам.

– Как бы эта энергия не перехлестнула через край. Сам же говоришь – «наивные», а значит, будут думать, что поступают правильно, но могут свернуть не туда.

– Ну, если понадобится – поможем, направим. На то мы и родители, – сказал Иван, обнимая Елизавету. – К тому же, у них хорошие, надежные друзья.

Работа над проектом заняла три дня. Марина разработала общий эскиз будущего парка, который неоднократно обсуждался и корректировался. В итоге был составлен подробный план парка с указанием всех коммуникаций и деталей, а также множеством цветных иллюстраций отдельных элементов, скульптур и растений. Также был составлен список необходимых насаждений, элементов электрификации, водопровода, фонарей, столбов, лавочек, песка, гравия, бордюрного камня и других материалов.

Родион и Марина даже разработали технологию постройки, определив, что будет делаться в первую очередь, а что позже. На компьютере они обработали и скомпоновали весь проект, создав впечатляющий результат. Никто бы никогда не подумал, что это сделали школьники, да ещё и за такой короткий срок.

У Родиона был дерзкий план, связанный с Пауптиком. Он не стал посвящать в него своих друзей, так как не был уверен в благополучном исходе дела. Однако для большей вероятности успеха ему нужен был проект необычного парка. Эта мысль возникла у него одновременно с идеей Марины о создании стартовой площадки, или парка Пауптика. Чтобы осуществить задуманное, Родиону нужна была помощь отца.

Утром, за завтраком, когда вся семья собралась вместе, Родион обратился к отцу: «Пап, слушай, не мог бы ты помочь нам в одном деле?»

– Смотря в каком.

– Мы с ребятами хотим создать научно-познавательный парк на месте пустыря.

Елизавета и Иван переглянулись.

– Марина – главный вдохновитель этого проекта, а мы с друзьями помогли ей создать его.

– Проекта? – не понял Михалыч.

Марина сразу смекнула, чего хочет добиться брат, и прильнула к отцу: «Папуль, да, мы создали проект, сейчас покажу».

Она вскочила и побежала в свою комнату, быстро вернувшись с ватманом и внушительной папкой.

Завтрак подошёл к концу, и Родион бросился убирать со стола, освобождая место.

– Вот! – с озорством промолвила Марина, прижимая к себе бумаги и ожидая брата, который вытирал стол.

– Вот, – повторила она, водрузив на столешницу папку и развернув ватман.

Елизавета с Иваном подошли и с нескрываемым интересом погрузились в изучение. Дочь развязала папку и разложила на свободное место стола и стулья остальные детали проекта в картинках. Затем, как заправский архитектор-дизайнер, Марина принялась объяснять, как и где всё будет расположено. Она рассказывала, как здорово будет водить сюда группы детей и знакомить их с некоторыми разработками наших учёных на примере различных механизмов, которые будут находиться в парке. Родители задавали вопросы о деталях проекта, и дети убедительно отвечали на них.

Наконец отец оторвался от бумаг и задал вопрос, который Родион ждал: – Всё это хорошо, красиво придумано, но кто разрешит строительство такого парка, где взять нужные механизмы и роботов, кто будет финансировать? – Он опять сел и, наклонив голову, стал вопросительно поглядывать то на Марину, то на Родиона.

– Пап, вот с этим вопросом мы и хотели обратиться к тебе за помощью.

У Михалыча брови от удивления поползли вверх, а Родион продолжил: «Вернее, хотелось бы, чтобы ты посодействовал в этом вопросе. Мы же знаем, что у тебя друг – мэр города, и вообще, тебя везде знают. А мы тут и смету расходов составили. Марин, покажи».

Марина протянула отцу листы с расчётами: – Папа, смотри, большую часть насаждений нам обещал предоставить бесплатно дедушка Риты, а механические составляющие можно попросить с отстойника испытательного полигона.

– Ага, значит, хотите бросить меня под танки. Нет, я на это не учился, я тренер, а не менеджер.

Родион подошёл к окну, нажал кнопку, и прозрачная стена медленно отъехала в сторону. В кухню ворвались звуки города, вперемешку со щебетанием птиц и гулом самолёта, прогревающего двигатели перед стартом на взлётном поле.

– Посмотри туда, пап, – Родион указал на зону «А». – Ты когда-нибудь видел, чтобы в этот отстойник привозили какой-то агрегат, а потом увозили отсюда? – и тут же ответил на свой вопрос: – Нет, такого никогда не было. Всё, что попадает туда, остаётся на вечной стоянке. Взрослым нет никакого дела до этих несчастных железяк. Вон там стоит Пауптик – разработка Евгения Семёновича. Он один раз всего поднялся в воздух, шедевр изобретательности. Его мы, кстати, хотели поставить в центре парка, а он сейчас стоит ненужный и заброшенный. А вон там, – Родион показал куда-то вниз, – сидят детвора, бездельничают, им нечем заняться, и до них тоже взрослым нет дела. Их родители сейчас в научных лабораториях, на полигоне, на заводе. А почему бы и детей не ознакомить с профессией родителей, дать прикоснуться к науке, к познаниям, заинтересовать, увлечь?

Родион говорил о Пауптике, о друзьях и о чём-то ещё, но отец его уже не слышал. Он думал о том, как быстро выросли его дети, стали такими умными, рассудительными и целеустремлёнными. Иван Михайлович с восхищением смотрел на сына и дочь, и со стороны могло показаться, что он внимательно слушает, но на самом деле он был погружён в свои мысли, нахлынувшие, как ливень в летний день.

– Папа, ты слушаешь? – Марина снова подсела к нему и обняла обеими руками. – Ты же можешь нам помочь, ты у нас сильный. Папуль, ну пожалуйста, – нежно чмокнула она его в щеку.

– Нет, ну так нечестно, пользоваться запрещёнными приёмами, миссис, с вашей стороны коварно и… – попытался возразить Иван, но Марина не дала ему договорить, положив голову ему на плечо. – Ты же у нас хороший, мы все тебя любим, – продолжала она, поглаживая его по груди и делая акцент на каждом слове.

– Всё, всё, – поднял руки вверх Иван. – Сдаюсь, чистый иппон.

Марина вскочила, потрясая сжатыми кулаками. – Ура, спасибо, папа, – и снова поцеловала его в щёку.

Отец расплылся в улыбке. Все засмеялись, зная его слабость к ласкам дочери (чем она иногда и пользовалась).

– Хорошо, я попытаюсь что-то сделать, но гарантии давать не буду, – уже серьёзным тоном заверил отец.

В семье знали, что если отец даёт слово, то всегда его держит, это знали и все окружающие Михалыча люди. Иван никогда не давал обещание, если знал, что не сможет его выполнить. Такое же требование он предъявлял и к другим, считая, что слово сильнее любого вида оружия, сильнее любого единоборства. Словом можно убить, можно вернуть к жизни, можно утешить или, наоборот, – оскорбить. По этой причине он никогда не сквернословил, не говорил оскорбительных и бранных слов. За это его уважали воспитанники и все, кто так или иначе контактировал с ним.

Ещё одно хорошее качество Ивана состояло в том, что он не любил откладывать на потом всё то, что можно сделать сейчас. Это качество передалось и его детям. Видимо, того требовал и вид спорта, которым все увлекались, где нужно было мгновенно реагировать на изменяющуюся ситуацию или действия соперника и быстро принимать нужные, наиболее верные решения.

Вот и теперь Иван достал из кармана телефон и набрал номер. – Алло, Петрович, здравствуй, дружище… И я тебя рад слышать… Слушай, надо бы увидеться… Да хоть сейчас… Понял. Буду через десять минут. Уже еду, – и, выключив трубку, посмотрел на часы. – Так, у вас две минуты собраться. Жду внизу в машине, – обратился он к детям. – И захватите проект.

Кабинет мэра располагался на втором этаже административного здания. На лакированных дверях красовалась табличка: «Глава администрации города Опытный – Новиков Григорий Петрович». Вежливая девушка-секретарь, приветствовав вошедших, указала им путь: «Проходите, вас ждут».

– Подождите здесь, – обратился отец к детям и скрылся за дверью.

Михалыч и мэр были давними друзьями детства и одноклассниками. Именно Григорий, или Гриня, как его звали в школьные годы, стал инициатором переезда семьи Ивана в город. Зная характер Михалыча – его целеустремлённость, любовь к детям и спорту, увлечённость своей профессией тренера – Григорий Петрович понимал, что именно это ему нужно было тогда, когда он только начинал свой путь на должности главы города. Искренне желая улучшить жизнь горожан во всех сферах, включая спорт, Григорий Петрович долго уговаривал друга переехать в Опытный, обещая поддержку и должность директора спортивной школы. В конце концов, Иван согласился, предварительно посоветовавшись с семьёй. Однако от руководящей должности он отказался, заявив, что его призвание – быть тренером. На том и сошлись.