Планета Перерождённых

Глава 1. Бегство, или переломный момент.

Космический корабль серебристого цвета неторопливо оторвался от стартовой площадки и завис в воздухе, окутанный дрожащим маревом. Затем он развернулся, включив маршевые двигатели, и, подобно гигантскому морскому скату, изящно скользя, устремился вверх, постепенно набирая скорость и высоту.

Виктор наблюдал за этим зрелищем, облокотившись на спинку скамейки в небольшом сквере рядом с космодромом. Он смотрел, как корабль всё выше и выше поднимается в небо, пока тот не превратился в точку и не исчез в голубой дали.

Объявили посадку на следующий космический лайнер, который стоял неподалёку от только что стартовавшего. Этот корабль был гораздо больше и массивнее, с множеством обзорных иллюминаторов, ярко-жёлтого цвета, явно предназначенный для круизов.

Под кораблём открылся огромный люк, дальний край которого опустился на бетонную площадку. Внутренняя часть люка работала как эскалатор с движущимися полосами. В проёме показались две стюардессы в синей форме. Одна из них спустилась к основанию, а другая осталась наверху. У пассажирского терминала раздвинулись створки ворот. Из образовавшегося проёма, словно гусеница из яблока, появилась голова тягача с низкой посадкой, который вёл за собой ряд открытых вагончиков, по четыре человека в каждом. Скорость их движения была невысокой, и при желании, можно было спокойно бежать рядом. Водитель постоянно маневрировал, объезжая какие-то препятствия. Вагончики повторяли его траекторию, что делало пассажирский поезд похожим на гигантскую гусеницу или, скорее, на желтопуза. Из-за того, что их корпус, подобно туристическому судну, был покрыт яркой жёлтой краской.

«Снова ассоциации с животным миром», – подумал Виктор. И тут же вспомнил диагноз университетского психолога, обладателя сухощавого лица с острой бородкой и усиками, контрастирующими с высоким лбом с залысинами и седыми волосами, зачёсанными назад. У него были проницательные умные глаза, которые смотрели поверх очков.

– У вас, молодой человек, ассоциативно-аналитический склад ума.

– Это хорошо или плохо? – спросил Виктор с улыбкой.

– Смотря с какой стороны посмотреть, – ответил психолог, сделав паузу. – Для логического анализа и работы в качестве среднего руководителя в вашей сфере деятельности – это хорошо.

– Почему именно среднего, а не высшего? – с сарказмом спросил Виктор.

Психолог, словно не замечая его иронии, объяснил:

– Опять же, из-за вашего склада ума. Чтобы занимать высшие руководящие должности, человек должен уметь приспосабливаться: иногда хитрить, где-то уступать, а где-то быть твёрдым, как камень. Одним словом, управлять, рулить. Когда я говорю это, у вас наверняка возникает какой-то образ в голове, – профессор покрутил рукой у себя над головой.

Виктор был поражён. Ему представился хамелеон, непрерывно меняющий цвета, за рулём навороченной «тачки» и по ходу движения метко сбивающий мух длинным языком.

Профессор пристально посмотрел в глаза Виктору:

– Ну вот, видите, я ведь прав, не так ли?

– Действительно, – уже серьёзно признался Виктор.

– Поэтому вы так не сможете. Вам это чуждо. Вы прямолинейны, не терпите лжи, закоренелый романтик и несколько старомодны, – психолог осмотрел внешний вид Виктора и поспешил добавить: – Я не в смысле одежды. Здесь у вас более-менее нормально относительно современных веяний. Я имею в виду ваше отношение к жизни, к обществу. И как раз в этом скрывается некий негатив, то есть «плохое» вашего мышления. Вам тяжело будет уживаться в современном обществе, ассоциативные образы которого не будут укладываться в вашей голове, – профессор с усилием пару раз ткнул пальцем себе в лоб, словно пытаясь что-то вбить внутрь, и продолжил: – Вы прирождённый лидер-одиночка, ищущий уединения и одновременно жаждущий общества.

Взглянув на недоумевающего Виктора, психолог добавил:

– Вот такой вот парадокс, – развёл он руками, слегка склонив голову.

Виктор снова сосредоточил внимание на жёлтой «гусенице» пассажировоза, или, желтопуза. Он уже успел подъехать к круизному космическому лайнеру. Счастливые обладатели билетов высыпали из вагончиков в ярких одеждах, словно отпочковались от желтопуза. И если бы не стали подниматься по эскалатору, выстроившись цепочкой, то, казалось, должны были хаотично разбежаться по взлётному полю, отращивая на ходу маленькие жёлтые хвостики, постепенно превращаясь…

– Ну вот, опять, – вздохнув, подумал Виктор. – И ведь на все 100% был прав психолог. С этим надо что-то делать, а то так и крыша поедет.

Всё это Виктор наблюдал через ажурный решётчатый забор, ограждающий по всему периметру космодром. Поэтому взлётное поле хорошо просматривалось. Видимо, так было задумано дизайнерами. Создавалось впечатление простора и открытости. Ограда возвышалась где-то до уровня третьего этажа, а кованые узоры в форме звёзд, комет и космических кораблей отстояли друг от друга на весьма значительном расстоянии. Так, что между ними, наверное, свободно мог пройти бегемот. Но Виктор знал, что на самом деле кованый забор выполнял только функцию визуального декоративного ограждения. А вот действительную защиту от несанкционированных проникновений на космодром выполняла невидимая электроплазменная стена высотой до 50 м и толщиной в ладонь. Генерирующие установки которой были вмонтированы как раз по всему периметру ограждения.

Что и подтвердил сизый голубь, решивший прошмыгнуть на ту сторону сквозь забор, спикировав с клёна, широко разведя крылья. Но тут же был пойман, словно невидимой хоккейной ловушкой вратаря, и с силой отброшен в обратную сторону. Голубь отлетел назад, покружил и, не желая сдаваться, снова кинулся сквозь решётку. Эффект был тот же – его отшвырнуло. Птица взяла тайм-аут, покружила и уселась на спинку лавочки. Как раз напротив Виктора. Скосив голову набок и как будто спрашивая: «Что это было? Я не понял».

Виктор скривил рот в усмешке, – Что сизокрылый, не получилось? И не получится. Лучше не пытайся.

Голубь скосил голову на другую сторону, словно рассуждая, взъерошил перья, взмахнул крыльями и скрылся где-то за деревьями в глубине парка.

Виктор вспомнил, как они с отцом помогали соседу дяде Толе строить голубятню, а потом часто кормили птиц, наблюдая за их повадками.

С раннего детства Виктор увлекался наблюдениями за насекомыми, жучками и другими представителями животного мира. В детском саду он мог подолгу рассматривать растения, изучать их структуру или просто любоваться ими, в то время как другие дети играли в свои обычные игры.

Нельзя сказать, что он не участвовал в совместных играх с друзьями, но в самый неподходящий момент мог остановиться, заметив на травинке кузнечика или божью коровку. Он смело брал их в руки, рассматривал, но всегда старался не навредить.

Однажды маленький Витя принёс домой банку с огромным лохматым пауком и с восторгом показал это чудо маме! Подняв банку повыше, чтобы мама могла лучше рассмотреть это уникальное создание, он с радостью произнёс: «Мама, смотри какой красивый паучок!»

Но мама в ужасе попятилась, её лицо исказилось от страха и брезгливости. Она потребовала унести банку, размахивая согнутыми перед собой руками, словно пытаясь защититься. Её глаза расширились, а по телу бегали мурашки.

Витя искренне удивился такой реакции, решив, что мама просто плохо рассмотрела это чудо природы. Он подумал, что ей нужно поднести банку поближе, и тогда она убедится в красоте этих многочисленных лохматых лапок и глазиков. «Мама, ты посмотри, какие у него красивые лапки и ещё рисунок на спине!» – снова произнёс он.

Голос мамы сорвался на визг, а руки уже не махали, а быстро дёргались. Витя испугался не на шутку. Не ожидая такой бурной реакции, он замер на месте, не зная, что делать. Хорошо, что дома оказался папа (был выходной день), он в это время возился в гараже и примчался на крик.

От воспоминаний отвлёк нарастающий гул двигателя со стартовой площадки. Пассажиры уже поднялись на борт круизного лайнера, и пилоты проводили процедуру стартового тестирования систем корабля.

Подобные космолёты были созданы совсем недавно, лет пять назад. Благодаря открытию нового вида топлива на основе возобновляемого кристаллического порошка. Виктор особо не разбирался в этом, но знал принцип работы двигателей с его использованием. Мельчайший кристалл выделял огромную энергию при взаимодействии с кислородом, мгновенно его поглощая и выбрасывая мощный поток плазмы, при этом оставаясь невредимым. Нужно было лишь вовремя уловить кристаллическую пыль специальными магнитными ловушками, остудить до нужной температуры, и процесс повторялся. Таким образом, кристаллы этого загадочного порошка, проходили круговой цикл и практически не иссякали. Оставался вопрос возобновлением кислорода. Но и эту проблему решили, создав генераторы, производящие кислород.

Новые возможности, дали сильный толчок в развитии космонавтики. Солнечная система исследуется во всех направлениях. На Луне уже давно функционируют многочисленные научные, промежуточные и туристические базы. Кроме того, такие же базы разбросаны по мало-мальски пригодным планетам Солнечной системы. Поговаривали, что осваиваются и другие галактики. Но это было на уровне слухов и официально нигде не озвучивается.

По аллее мимо Виктора проехали на гироскутерах двое молодых людей, одетых в яркие обтягивающие наряды, украшенные рюшами и блестками. Они одновременно повернули головы в его сторону и с брезгливой усмешкой стали разглядывать его простую одежду, которая явно не соответствовала современным тенденциям. Однако, встретившись с его тяжелым взглядом, прибавили скорость. Виктор так и не смог определить, кто из них был мужчиной, а кто женщиной. Оба были одеты небрежно, использовали яркую косметику и имели пирсинг в бровях и ушах, с длинными волосами по плечи. Виктора передернуло.

В последние годы технический прогресс достиг небывалых высот. Развивались космонавтика, электроника, кибернетика и искусственный интеллект. Волна открытий и изобретений облегчала и наполняла развлечениями жизнь людей. Но вместе с тем исчезало желание заниматься спортом и физическим трудом. Всё это стало немодным. Человек с атлетической фигурой вызывал как минимум непонимание и даже пренебрежение. А если он ещё и одевался безвкусно, то с ним было практически не о чем говорить, и даже стоять рядом считалось неприличным.

Виктор обладал всеми этими «неприличными» качествами. Среднего роста, широкоплечий, с рельефными мышцами всего тела, он имел крепкую шею борца и лицо правильной формы с высоким лбом. Прямой нос слегка горбился – следствие занятий боевым самбо. Его коротко стриженные русые волосы, жёсткие и непокорные, словно подчёркивали ум и доброту серых глаз, пристально взирающих из-под широких бровей. Впрочем, это было верно лишь до тех пор, пока не испытывалось его терпение.

В секцию самбо его привёл отец, после случая с пауком в банке. Они с матерью решили, что увлечение сына биологией – это хорошо, но пора направить неуёмную энергию в нужное русло. И, по непоколебимому убеждению отца, единоборства – это единственный верный путь для становления мужского характера, что и определило выбор секции.

Все в их роду так или иначе были связаны с военными. Отец работал инженером-конструктором в военном конструкторском бюро. Дед также всю жизнь занимался военными инженерными разработками и изобретениями. Прадед слыл оружейных дел мастером и был искусным кузнецом, токарем и литейщиком. А прапрадед был казаком-сотником. Сохранилась его шашка, которая передавалась по наследству старшему сыну или младшему, если у старшего не было наследника. И то, только тогда, когда наследник осваивал фехтование. А этому отец обязан был обучить сыновей.

Виктор хорошо помнил, как его отец в шутку сражался с ним на палках. Когда он пошёл в первый класс, отец торжественно вручил ему пластиковую шашку. Затем, с загадочной улыбкой, он показал такую же шашку, но уже свою.

Его младшая сестра Лена, которой тогда было всего три года, стала свидетелем этого подарка и тоже захотела себе шашку. Родители пытались убедить её, что ей подарят что-то более подходящее для девочек. Но она подняла шум и ревела, уверяя всех, что тоже хочет научиться драться и будет прилежно заниматься фехтованием. Всем своим видом она давала понять, что это не просто прихоть, а осознанное решение, которое она приняла только что и не собирается от него отказываться.

Отец не смог устоять перед такими аргументами и подарил ей свою шашку, вручив её, как полагается воину. Виктор тогда не понял, было ли это сделано в шутку или всерьёз. Но маленькая Лена восприняла всё настолько серьёзно, что даже мама прослезилась. С гордостью приняв оружие, она серьёзно взглянула на отца и с силой прижала к себе шашку, как девочки прижимают любимых кукол.

На следующий день отец изготовил такую же шашку из пластика, но подходящую по размеру Лене, и убедил её поменяться с ним. Она согласилась.

Теперь занятия по фехтованию проходили с участием сестры. Первоклассник Виктор был уверен, что это просто капризы маленькой девчонки и что ей быстро надоест. Но, как ни странно, Лена занималась с удовольствием (к явному неудовольствию мамы), а отец всячески поощрял её. У Лены не плохо получалось, она легко осваивала приёмы.

Успехи сестры сильно вдохновили Виктора, и он, чтобы не ударить в грязь лицом, стал заниматься с отцом с удвоенной силой и энергией. Также он не оставлял занятия самбо, тем более что они ему очень нравились. Не оставил он и свои увлечения биологией. А когда ему подарили хороший цифровой фотоаппарат, на стенах его комнаты стало появляться множество необычных и интересных кадров природы, растений, насекомых и животных. Он увлёкся макросъёмкой.

Родители, глядя на эти фотографии, даже не предполагали, какими страшными могут быть увеличенные фото насекомых, словно из фильма ужасов, с мощными челюстями, жвалами и немигающими пронизывающими глазами.

Виктор взглянул на часы. До его рейса оставалось ещё 40 минут. Он мог бы уже отправиться на регистрационную площадку. Ему предстояло путешествие на обычном пассажирском лайнере до Катманду, столицы Непала, где его должны были встретить в аэропорту.

Виктор приехал в космопорт заранее, чтобы побыть в одиночестве и успокоить мысли. Он не хотел, чтобы его провожали, хотя родители и сестра настаивали на этом. Он не любил долгие прощания и убеждал их, что это обычная командировка по работе. Виктор пообещал позвонить, как только прибудет на место.

На пороге дома он пожал руку отцу, и они обнялись. Отец похлопал его по плечу: «Ну, давай там, удачи!»

Виктор посмотрел отцу в глаза и утвердительно кивнул, что означало: «Не переживай, не подкачаю!»

Отец в ответ также удовлетворительно кивнул, не ожидая иного. Виктор поочередно обнял и поцеловал мать и сестру. Он закинул рюкзак в багажник такси, сел в машину и ещё раз помахал на прощание, уже отъезжая.

Всё произошло спонтанно: и эта «командировка», и события, предшествующие ей.

Виктор планировал попасть по распределению после окончания кибернетического химико-биологического университета в научно-исследовательский центр, расположенный в получасе езды на метро. Он учился с интересом, жадно впитывая знания, и блестяще сдал итоговые экзамены. Впереди маячили радужные перспективы.

Однако всё изменилось, буквально после вручения диплома. Он встретился с Анитой, как и договаривались, в кафе с открытой террасой, откуда открывался вид на городской пруд с плавающими утками и лебедями. Здесь они часто проводили время. Здесь же они впервые познакомились. Тогда Анита только поступила на первый курс филологического университета, приехав в Москву из небольшого городка на юге России. Сейчас она окончила третий курс.

Виктор пришёл в кафе чуть раньше, чтобы занять их любимый столик с видом на водоём, в дальнем тихом углу. Обычно он всегда замечал Аниту, лишь только она входила в кафе. Её невозможно было не увидеть. При её появлении в помещении вдруг становилось тихо. Абсолютное большинство мужского пола устремляли взгляд в её сторону и молча сопровождали плывущее создание с длинными русыми волосами, собранными в толстую длинную косу, а иногда в хвост, перехваченный заколкой. Ему нравилось наблюдать, как пышная копна волос колыхалась в такт её движениям. А ещё нравилось, когда во время ласк он зарывался в эти волосы, и они приятно щекотали лицо.

В этот раз Виктор не заметил подошедшую Аниту. В кафе было немноголюдно, и в этот раз почему-то никто не обратил внимания на вошедшую девушку. Виктор сидел, облокотившись одной рукой о край стола и помешивая другой чай, наблюдая за движением воды в чашке. К столу подошла девушка и остановилась напротив Виктора. Он оторвался от медитации и поднял взгляд. Девушка пристально посмотрела на Виктора. Высокая, стройная, в облегающих искрящихся фиолетовых лосинах, подчеркивающих фигуру. Слегка смуглое лицо с тонким аккуратным носиком, большими глазами цвета неба… И фиолетовыми волосами, торчащими в стороны короткой стрижки, которая всплыла в представлении Виктора в образе: «Доброе утро, страна».

Он не узнал её. Подумал, что за странная особа так нагло уставилась на него. Затем, стало потихоньку доходить, кто в этом обличье может перед ним стоять. И чем больше он осознавал, тем больше расширялись его глаза и отвисала нижняя челюсть. Обычно Виктор встречал Аниту, чмокал её и отодвигал стул, приглашая присесть. Но в этот раз забыл про всё. Просто молча сидел ошеломлённый, вцепившись в стол.

Анита не дождалась ставших уже традиционными действий Виктора и сама, отодвинув стул, плюхнулась на него, облокотившись на спинку и склонив голову набок. «Нравится?» – спросила она вместо приветствия, как-то странно улыбаясь.

Виктор, глупо запинаясь, пытался жестом изобразить на себе пышность и длину волос, и вместо ответа сам задал вопрос: «А-а-а… Где… это?»

– А это, – она выделила слово «это», – изменение к лучшему.

Виктор сумел взять себя в руки и уже спокойно, но с сожалением в голосе продолжил: «Всё же лучше тебе было как прежде. У тебя была индивидуальность. Тебе очень шли длинные волосы», – честно высказался Виктор, не желая кривить душой.

– Это тебе так казалось, потому что ты консерватор. Ты не хочешь ничего менять сам и не желаешь, чтобы что-то менялось вокруг тебя. Посмотри на себя. Джинсы и футболка – такое уже никто не носит.

– Ты не права, некоторые носят. Да к тому же это просто и практично.

– Это серо, – парировала Анита. – И это носят такие, как ты, коих днём с огнём не найти. А длинные волосы, как ты выразился, непрактичны. За ними нужен постоянный уход. И вообще, это сейчас не модно, так ходили наши бабушки. Да надо мной все подруги смеялись.

– Подруги тебе завидовали, а остальные тобою любовались. Будучи одета просто, ты была ярким естественным цветком среди раскрашенной искусственной серой массы. Впрочем, это твое решение, – смягчился Виктор. – Жаль, конечно.

– А мне не жаль, нисколечко. Наконец-то я свободна.

– Анита, – Виктор внимательно посмотрел на девушку, взяв её ладони в свои, – свободна от чего?

Анита высвободила руку и, с вызовом сжав губы, медленно проговорила: «Свободна от прошлого. А вот ты, похоже, завис в нём. Витя, мне с тобой уже давно скучно. Ты меня постоянно таскаешь то на свои соревнования, то на природу. А я так не хочу. Ты меня ни разу не пригласил в ресторан, отказываешься от тусовок, рассказываешь мне про зверюшек каких-то, растения. Я устала ходить по горам, на рыбалку, в спортзалы. Я хочу яркой современной жизни".

Виктор слушал, и ему казалось, что перед ним не Анита, а кто-то очень на неё похожий. Это была не та Анита, которую он знал: простая, весёлая и жизнерадостная. Он всегда был уверен, что она с удовольствием принимала его предложения о походах, восхищалась его победами на ковре и внимательно слушала его рассказы. Или ему это только казалось?

Виктор хотел сказать Аните что-то хорошее и приятное, но не мог подобрать нужных слов. В голове царил сумбур. Создавалось впечатление, что с изменением причёски изменилась не только её внешность, но и внутренний мир. Хотелось думать, что нужно подождать, пока отрастут волосы, и она станет прежней, милой и доброй Анитой. Виктор представил, как у неё меняется цвет волос: с фиолетового в блёкло-голубой, а затем в её соломенный. При этом они удлиняются и заплетаются в косу. С лица исчезает яркая косметика, становясь таким родным и притягательным…

– Эй, ты меня слушаешь? – Анита пощёлкала перед ним пальцами.

Видение исчезло. Виктор утвердительно кивнул, понимая, что не слышал её.

– Я честно пыталась понять тебя, как ты можешь каждый раз удивляться маленькому полевому цветочку, восхищаться «волнами» на пшеничном поле, видеть картины на небе. А ведь это обычные цветы, каких много, обычная пшеница, колышущаяся ветром, а в небе просто облака. И, помолчав, добавила: «Мы с тобой разные. И я не понимаю тебя. Нам никогда не ужиться вместе. Поэтому я приняла решение». Слово «приняла» она выделила, сделав на нём ударение. С этими словами Анита достала из сумочки маленькую коробочку, раскрыла её и поставила на стол. Внутри блеснуло золотое колечко.

– Вот. Я обещала подумать над твоим предложением, и я сделала выбор. – Анита поднялась, накинула сумочку на плечо и, сделав несколько шагов в сторону выхода, резко развернулась и, улыбаясь, весело проговорила: «Да, поздравляю с окончанием». И уверенно двинулась дальше.

Виктор видел, как на улице радостными криками её встречали такие же разукрашенные, пёстрые друзья. На ступенях Анита победно вскинула руки вверх со сжатыми кулаками и оттопыренными указательными и средними пальцами. Толпа одобрительно закричала и зааплодировала. Она сбежала со ступеней и слилась с ними, словно растворилась, и шумной массой утекла из вида.

Виктор долго сидел за столом, безучастно поглядывая на бордовую коробочку с кольцом, покручивая пальцем рядом лежащий красный диплом. Как-то всё не так… Он думал порадовать её блестящим окончанием университета, поздравить с окончанием третьего курса. Мечтал о том, как они вместе будут строить планы на будущее. Как в ближайшие дни рванут на несколько дней в горы, на природу. Оказывается, ей это не нужно.

Виктор расплатился и вышел на набережную, медленно двигаясь вдоль берега. Внутри ощущалась пустота, надлом. Но странно, при этом было какое-то удивительное спокойствие. Что это? Защитный рефлекс самосохранения? Бойцовское умение владеть ситуацией? Или что-то другое? Может, права Анита, что они очень разные. Он чурался тусовок, а её туда тянуло. Он любил дикую жизнь в палатке, с костром, а ей хотелось в ресторан, с выбором готовых блюд. Он мечтал о семье и детях, а она всегда умело уходила от подобных разговоров. Он был романтиком, а она прагматиком. Он хотел в ней видеть то, что хотел, и не замечал или не хотел замечать её истинных желаний. Хотя нет, он видел. Она не всегда понимала его, но ему казалось, что это оттого, что она просто не замечает всех красот и преимуществ природы, вселенной, семейного уюта. Ей нужно было просто показать всё это, и она… А она ведь не хотела всего этого. Последнее время как-то не складывались у них разговоры. Встречи становились короткими и редкими. Можно было списать всё на окончание учебного года, студенческую суету, занятость. Но на самом деле причина была в другом.

Виктор достал бархатную коробочку из кармана. Вынул кольцо, повертел его и коротким движением швырнул в воду, которая с хищным бульканьем проглотила ценный подарок, оставив на поверхности лишь небольшие круги. Коробочку Виктор бросил в рядом стоящую урну. Глубоко вздохнул и длинно выдохнул. Пустота внутри не отступала. Не хотелось ни о чём думать. Завтра с утра в университете будет проводиться распределение по местам работы, где нужно будет отработать 5 лет. Все выпускники стремились получить лучшее. А он был в числе первых. И до этого времени был уверен, что останется в Москве и будет у него интересная работа, семья. Своя семья, с любимой девушкой. Но сейчас ничего этого не хотелось. Более того, возникло желание уехать из Москвы как можно дальше. И чем дольше Виктор бесцельно брёл вдоль пруда, затем по улицам города, тем больше эта мысль укреплялась в нём. Словно рождённая где-то в глубине, в подсознании, в пустоте. Виктор медленно шагал, засунув одну руку в карман брюк, а другой удерживая папку, поглядывая на прохожих, снующий транспорт, архитектуру зданий. И как-то вдруг показалось, что Москва стала другой, не такой, какой он знал её. Или, может, она всегда была такой, вернее, давно стала такой пёстрой, наполненной продвинутой молодёжью, живущей по извращённым понятиям. Но ведь он их сверстник. «Почему я раньше этого не замечал?» – думал Виктор. «А может, просто не хотел замечать за учебными буднями, за увлечением спортом. Хотя, правды ради, надо сказать, что в последние годы на глазах сократилось число молодёжи, увлечённой спортом и особенно единоборствами. По этой причине всё чаще даже не находилось соперников в боевом самбо в моей категории.