Сиротская Ойкумена

Ирония судьбы заключается в том, что большинству обычных людей эти новости попросту неинтересны – вроде журчания водопроводной трубы в стене. А как иначе: все мы переполнены повседневными делами и давно привыкли отсекать лишнее. То, что под боком творится такое, что способно перевернуть саму основу вселенной, пока интересно разве что жалкой горстке. Человек сегодня и без того еле стоит на ногах под прессом непрерывной новостной лавины. Альтернативная серверная Земля существует уже не первый десяток лет по нашему исчислению, но гораздо дольше по внутреннему календарю ее мира. Однако на Гугл мэп карт новых земель не найти, статьи из википедии кропотливо вычищены. Они пока еще доступны на русском, а карты еще можно отыскать через Яндекс, да и те вроде удаляют.

Американский сайт War Is Boring: «Миротворческая операция в новом киберпространстве непризнанной республики Орфой вполне осуществима в ближайшие десять лет. Проверка логистических цепочек поставок топлива, сырья, продуктов, а также мобилизационных возможностей отвечают в целом задачам совершенствования вооруженных сил Атлантической Коалиции демократических государств».

Видит бог: нехорошее дело начинается на свете. Какая-то мерзость сочится с политических трибун. Сероватым мундиром все сильнее отдают речи лидеров Европы о том, что надо сплотиться против новой угрозы. И угрозу эту надо сдержать, обязательно сдержать – ведь иначе подобно тому, как Россия может однажды вторгнуться в Балтию, бесчеловечный режим Модератора Элайджи задушит надежду на свободу в новых землях. И тезисами подобного кчества залито все новостное пространство, словно гальваническая ванна серной кислотой.

Уже совсем собираясь спать, Постников откопал одну любопытную статью «О переселении душ в третьем тысячелетии». Старую статью, из архива. Она была опубликована еще в те времена, когда никто и подумать не мог, что стрясется такая нелепость. В статье было интервью.

«На что похожа жизнь в новом мире?» – вопрошал репортер.

«На переселение народов. На освоение нового материка вроде Америки, но в разы больше и происходящее в наше время».

В статье приводилось мнение миловидной американской девушки Анджелы, прежде инвалида, прикованного параличом к инвалидному креслу. Прилагались фото: вот Анджела сидит в коляске на фоне сочной калифорнийской природы, а вот она уже скользит по гребню волны на сёрферной доске с ошалелым от счастья лицом. Анджела решилась на проекцию и навсегда оставила свое немощное тело, а заодно и инвалидную коляску в клинике китайской компании Уайт Лайн.

В то время связь с облачным сервером была совершенно свободной – работала электронная почта, действовали мессенджеры, социальные сети. Анджела эмоционально описывает свои первые шаги и впечатления в новом мире. Ее слова, если свести их к сути, – одно сплошное и восторженное «WOW» человека, выигравшего в лотерею миллиард. Переселенцев на пороге нового мира тогда в организованном порядке встречали сотрудники пресловутой УайтЛайн. После краткой акклиматизации мигранты могли учиться, работать или заниматься другими делами по своему усмотрению. Стоит ли говорить, какой был жадный интерес к подобным перспективам.

Но со временем восторг приутих и постепенно сменился мутноватой и уклончивой неопределенностью. Как говорят иные блогеры, это произошло из-за нерешенной по сей день проблемы правового статуса нового пространства (что, конечно же, вранье) и сепаратизма местного населения (а это правда). Новая волна реакции Запада не заставила себя долго ждать. Борьба за права меньшинств альтернативного пространства как равных членов современного демократического общества. Противостояние тоталитарному бесчеловечному режиму. В итоге – сначала экономические санкции, а затем блокада и почти полный паралич сообщения с серверным миром.

6 глава

Никакого ответа ожидать, конечно, не следовало. Сама мысль о благоприятном решении столь необычного дела была безумием. Но случилось так, что, в скором времени произошли кое-какие события. Через несколько дней после поездки, когда уже разлилось в воздухе предчувствие холодов и дни стали заметно короче, раздался телефонный звонок. И грянул он как раз в ту минуту, когда Постников, прищурив левый глаз, производил черновую разметку участка под грядки грядущего посева. В постниковской крови немедленно скакнул электроток и прозвенел в черепе, словно гонг судьбы. Проще говоря, вживленный смартфон очнулся от дремоты и зазвонил.

Всплыл незнакомый номер. Чувствуя озноб под ложечкой, Постников ответил «да».

– Это вы Постников, что ли? – послышался мужской голос. Незнакомый, говорит с нажимом.

– Верно, – просипел Постников отчего-то пересохшим горлом.

– Значит так. Вопрос решен положительно. Вам разрешено пройти медицинский осмотр и отправляться как можно скорее.

Постников закашлялся и уточнил:

– Где и когда?

Звонивший как-то очень уж резко перескочил на «ты»:

– Завтра утром, в десять часов в клинике соседнего города. Тебе надо психоматрицу сделать. Ну, такую штуку, знаешь, ее теперь всем делают при выезде за границу.

– Да, я в курсе.

– Ну молодец, чо. Сам понимаешь: обращаться в страховую компанию смысла нет. Тебе назначено подрулить завтра к десяти часам утра по адресу: улица Садовая, дом два. Это поликлиника городская. Спроси доктора Недополз и обязательно скажи, что ты от Михаила. Это фамилия такая – ничего особенного – доктор Недополз. Если что – ты приехал насчет протезирования тазобедренного сустава. Усек?

– Усек, – ответил Постникова. – Буду вовремя.

– Ну еще бы! Короче, всех благ! – оживленно крикнул звонивший и покинул эфир.

Постников стоял еще некоторое время, не слыша гудков. Его невидящий взгляд замер на крючковатой шее подсолнуха, который так и не вызрел за капризное уральское лето и полностью, одеревенел. Очнувшись, Постников торопливо зашагал из огорода и исчез в доме.

Вот, оказывается, до чего все оказалось просто. Завтра в десять, в соседнем городе. Кстати, жена и дочь оформляли страховки именно там. И получаса езды не будет.

На город Талицу наваливалась ночь. Стояло бабье лето, и дожди еще не успели сделать свое тоскливое дело. Правда, зелень в палисадниках уже заметно пожухла, и вся природа принимала вид прекрасный, многозначительный, как обычно бывает ранней осенью в средней российской полосе. В соседских окнах один за другим затеплились неяркие огни, сумерки по капле заполняли маленький город на холме. Едва ли не с полудня в небе висел тусклый лунный серп, и теперь он наливался сиянием, словно разжигая маяк для припозднившихся рыбаков.

Человек в старом доме не смотрел в окно и ночного неба не разглядывал. Но и не спал – какой уж там сон. Дремотная ночь устраивалась на дворе, но сна не было ни в одном глазу. Перед глазами привычно заполыхали стены новостных порталов. Неуютно становилось в мире. Все ближе проступает и глядит нагло щетинистая и гнусная рожа с клыками – мировая война. Атлантическая коалиция демократических государств готовит масштабную операцию по смене режима в серверном пространстве. Элайджа снится Западу жутким исчадием ада уже не первый год.

Как-то раз Постникова осенила идея, где следует искать нужные сведения. Новости, полученные из серверного мира до блокировки облака, оседают в архивных накопителях интернета достаточно давно. Возвращаться к ним обычно никто особо не запрещал, если вы умеете их находить. И в один прекрасный день открылась любопытнейшая картина. Постников увидел один фотопейзаж. Залитое полуденным зноем зеркальное озеро на фоне скалистой горы среди пологих зеленых берегов, обсаженных аккуратно подстриженными кустами. И город из белых от солнца домов, сбегающих вниз по горным склонам, чтобы побольше отхватить этого чудесного, напоенного светом простора.

Подпись к фото поясняла:

«Дом Модератора, или Кафедральный Дворец, – неофициальные названия административного здания, выполненного в уникальном архитектурном стиле республики. Это монументальное сооружение расположено в республиканской столице городе Эфраим на берегу искусственного горного озера. Оно является центральным объектом великолепного архитектурно-ландшафтного комплекса «Озерная Плаза» и его краеугольным камнем. Экстерьер комплекса сочетает черты неоготики, классицизма и местной эклектики. Здание предназначено для торжественных приемов, церемоний, в нем размещены некоторые правительственные офисы и резиденция Модератора (местный аналог премьер-министра) Серверной Республики».

Город Эфраим, краса нового мира, отец всех городов Восточной Гондваны, столица республики и детище Модератора, кровавого диктатора – если верить половине новостей в мировой сети. Но нет никакой возможности объяснить, почему мирный город Эфраим мерещится Постникову лежащим в дымной гари и в диком немом отчаянии.

В ту ночь ему долго не спалось. Ворочался с боку на бок, сопел, – а сон все никак не сжаливался над ним. Постников снова засветил облако-экран и погрузился в него. Перечитывал не спеша и обстоятельно старые письма в почте. Кроме того невероятного, что было получено от дочери, были и другие.

Патрисия (США): «…Я живу за городом и каждое утро я смотрю за ручей и вижу, насколько природа разнообразна и пышна. У меня есть красивые зеленые декоративные кустарники Hollytree, они в это время года как раз расцветают и покрываются красными ягодами. А еще вижу большие сосны и ели, так что моя жизнь напоминает проживание в лесной чаще. Это мой мир. Я люблю сидеть на заднем дворе моего дома среди деревьев, глядя на ручей, и слушать животных, когда их слышно в лесу на пути к вечернему водопою».

Любовь (Россия): «… Пора вставать. Будить детей. Спросить, что им приготовить на завтрак. Хорошо, что сегодня не на работу… Из комнаты открывается прекрасный вид: двор, где весной расцветают яблони, две автомобильные дороги, железная дорога и – город как на ладони – район Втузгородок и все, что за ним. Башня «Исеть», красивая подсвечиваемая вечером, и салюты. Раньше хорошо было видно недостроенную телебашню и цирк, сейчас только высотный комплекс «Университетский».

Дервла (Ирландия): «… Из своего дома я вижу равнинные окрестности Килдэра (это дублинский пригород). Я живу на высоком холме. Вижу скот на пастбище. Овец и гнезда перепелятников в кронах берез на фермерских участках. Я вижу мороз и солнце. И слышу птиц и собак. Поодаль я вижу прекрасный дуб идеальной формы. Он как будто срисован ребенком из книги. Я вижу облака и немного голубого неба. И самолеты, заходящие на посадку в аэропорту Дублина».

Морин (США): «… Не верится, что это – середина января. На прошлой неделе у нас была температура в подростковом возрасте и около двадцати. А сегодня тепло, солнечно и около 60 градусов по Фаренгейту. Глядя окна, я вижу: уже конец марта, за исключением того, что вся трава коричневая и не распускаются почки на деревьях. Солнце нагрело мне плечи, когда я гуляла с собакой, и сегодня уже можно выйти из дома без пальто и перчаток. Удивительно».

Анна (Россия): «… Я не люблю вид из своего окна на окружающие постройки. Но есть огромный купол неба и внизу на фоне новостроек маленькие старые домишки, которые скоро снесут. Я не смотрю в окно по утрам, отслеживаю лишь цветовую температуру. Летом много солнца, поэтому – плотные шторы, и вообще – я люблю сумерки. По утрам я вспоминаю сны и хотя бы лишнюю минуту даю себе возможность остаться в сонной неге… особенно, если снились сильные руки и любимые глаза. Думаю о проектах, о чашке кофе, о завтраке и о дочкиных косичках».

Утро, девять часов пятьдесят минут. Советская типовая пятиэтажка быстро нашлась как раз напротив школы. Первый ее этаж был отведен под городскую поликлинику, его стены сложены из светлого силикатного кирпича, а жилые четыре этажа надстроены из серых галечных панелей не самого изысканного экстерьера. У задней двери сидел на корточках мужчина лет тридцати в медицинском халате и спортивных брюках. Он был обут в белые полимерные тапочки, курил и явно плевать хотел на прохожего. Курильщик расположился под настенной надписью «Олег Степанов» с потеками краски, которая наводила на воспоминание о трех словах на валтасаровом пиру. Постникову подумалось, что как раз этот самый Олег и дымил ему в глаза, равнодушно глядя в сторону. Он приблизился и заговорил:

– Это вы Олег Степанов? Я от Михаила, здравствуйте.

Сидящий медик медленно поднял голову, очень внимательно осмотрел спросившего с ног до головы и, поразмыслив, изрек:

– Нифига. Степанов Олег помер год назад. Его дрезиной на переезде переехало по синьке. На погосте теперь ищи.

Постников ответил, что необходимости в этом никакой нет, и спросил, не сам ли Михаил перед ним. Но выяснилось, что Михаил – тот самый военный чиновник, лучший друг симпатичных женщин и почти что главный военный врач военного округа в звании полковника. Оказалось также, что Михаил вместе с ним, курящим доктором, учились в медицинской академии на одном курсе.

– Меня так-то Серый звать. Серега Недополз. Но знакомые зовут меня Холодный Доктор, – со значением сообщил медик. После этого он поднялся и выпустил последний драконий клуб. – Ну, с богом, значит.

– Разве отправка прямо из больницы? – удивился Постников.

Оказалось, что нет. Из больницы отправки не бывает, потому что это государственное учреждение, и доктор Недополз и без того страшно рискует, нелегально снимая данные для психоматрицы. Получив на руки эту самую психоматрицу, Постников должен будет направиться в переулок Прудный, дом один, где ему все подробнейше расскажут и все сделают как надо.

Они прошагали весь первый этаж насквозь, где томились записанные на прием люди, и спустились в подвал и вошли в железную дверь, отомкнутую большим ключом из докторского кармана. Волна головокружения коснулась постниковской головы, когда в темном кабинете троекратно подмигнула и загорелась лампа дневного света. Ее белые лучи высветили обычную комнату, похожую на рабочее место районного стоматолога. Посередине кабинета без окон возвышалось далеко не самое новое зубоврачебное кресло, к его изголовью тянулись с приставленной кушетки десятки цветных проводов и компьютерных шлейфов, а подголовник кресла был оснащен подобием тканевого головного бурнуса с застежками-липучками – как раз к нему и шли все эти провода. На кушетке стоял включенный ноутбук с рабочим столом, изображавшим полуобнаженную мулатку на фоне бразильского водопада.

– Ты, главное, не ссы, – покровительственно вещал доктор Недополз. – Дело вообще безболезненное – знай сиди да буквы выводи. Эти вот – клоуны из Уайт Лайф, то есть, Лайн – все заставляют людей сканворды решать. Нашими же убедительно доказано: известная русская игра «Балда» работает куда лучше. Она тщательнее цепляет самые древние пласты памяти и сопоставляет их со свежим опытом. Ассоциативные цепочки! Ты по букве слова дописываешь, личность пропечатывается в компе – хоть на ВДНХ отсылай. Одна лишь засада – компьютер у меня не особо мощный, потому матрица будет готова через минут сорок пять. Умеешь хоть в балду-то играть?

– Еще бы. А разве по этой копии нельзя будет меня нового воссоздать? – спросил Постников.

Его вопрос, похоже, искренне развеселил Холодного Доктора.

– Думаешь, ты самый умный? Это в первую голову попробовали – да только с тех пор зареклись. Говорят, душа все же существует, и копировать себя не дает… Ты садись давай. Имена существительные нарицательные прописывай!