Химера

– Я знаю, куда мы летим? – Тем же скрежещущим голосом произнес Москит.

– Туманное море. – Звонко ответила Аэлита. Москит кивнул. Говорить ему было тяжело, поскольку голосовых связок он не имел вовсе, а звуки, которые он издавал, получались из различных видов и способов скрежета его жвал, которых у него было около десятка.

Аэлита потратила два года на то чтобы научить его сносно выражаться на своем языке. Родной язык Москита состоял не только из звуков. В нем было к тому около двух тысяч знаков положений тела. К ним прикладывались еще танцы в воздухе и на земле, которые значили для жителей Паравая системы Биру очень многое, но для Химеры оказались вовсе не нужны.

Москита сослали на Химеру за кражу. Не просто за кражу. А за кражу одной из невест короля Паравая.

То, что он был страстно в нее влюблен, самого короля Паравая не разжалобило, и он насколько мог быстро, убрал опасного конкурента подальше с глаз долой.

– Туманное море. – Снова повторила Аэлита. Ей показалось, что Москит ее не расслышал. Москит слышал прекрасно, но лететь к Туманному морю, где жил спятивший космический корабль, у которого по карманам было рассовано десятка три лазерных зенитных пушек, могло стоить ему жизни, и жизни его пассажиров, а своей жизнью, и тем более, жизнью Аэлиты, он дорожил.

Лозоходец его не интересовал, так же как и он не интересовал Лозоходца. Он ничего к нему не испытывал кроме толики уважения и знал что Лозоходца убить нельзя, даже из лазерной пушки, если он знает о том, что в него собираются стрелять.

– Я сяду сразу за Зеркальным проходом – Проскрежетал Москит. Туманное море мы пересекать не будем. Это опасно. Дальше решим по ситуации. –

Лозоходец удивленно поднял брови. С Москитом судьба сводила его в первый раз, и он никак не мог себе представить, что под этими огромными радужными глазами скрывался вполне совершенный и склонный к анализу мозг.

– Ну, так полетели, дружище! – Крикнула Аэлита. Летать ей очень нравилось. Особенно, когда ее отец не видел, что она вытворяла в воздухе на Моските или флаерах форта.

– Полетели – Согласился Москит и прыгнул в фиолетово-черное, в белых прожилках небо.

Москит летал не как самолеты древней авиации. Его четыре крыла были столь совершенны, что, наверное, создавали подъемную силу даже, если их просто свернуть и положить в карман. Поэтому он взлетел в небо без всякого разбега и создания первичного подъемного потока. Сразу на свою крейсерскую высоту в сто метров. Оттуда было все прекрасно видно и высотный ветер, заканчивающейся ночи Сколопендры легко понес его в сторону, куда трое суток назад ушли на скутере Гарри и Фрэнки.

Полоз

– Ну, кажется все – приехали… – Я присел и вытащил из нагрудного кармана пачку жевательной резинки. Мне нужна была пауза, а мозгу углеводы. В том, что я жевал, была и пауза и углеводы.

Полоза нигде не было видно. Обычно он пластом лежал на поверхности моря, изредка переворачиваясь с одного бока на другой. Любил погреться.

Я встал на ноги, снял с шеи бинокль и приставил к глазам. Зрительное поле сразу сузилось в два круглых окошка, по которому поползли зеленые циферки с треугольничками целеуказателей. В них мирно жевали свой песок киты.

– Он внииизу – Пропел Фрэнки. Он молодец этот Фрэнки. Он уже успел закрепить скутер. Укрыть все наше барахло парусом и крепко затянуть его якорным канатом.

В общении с Полозом нам была нужна только вода.

Вдруг Фрэнки привстал, и повернул голову назад – вверх, растопырив свои уши-лопаты.

– У нас гости. – Негромко произнес я. Никогда не бывало так. Чтобы было без гостей. Здесь заваривалась какая-то каша, и я чувствовал, что каша будет крутой и не без комочков.

Но, тогда, тем более, Полоз нужен был как можно скорее. Что или кто там летело в небесах – летело сюда.

Я сложил ладони рупором и громко свистнул. Трижды. Песок под ногами зашевелился и вдруг стал, осыпаясь, подниматься все выше и выше.

Через три секунды я стоял на лбу Полоза, то бишь – рубке управления, в которой бронестекла очень напоминали глаза. Немного грустные глаза, смотрящие куда-то вдаль.

Я раздвинул руки, чтобы не упасть.

– Открой рубку, гадина! – Разозлился я на Полоза. – Я же упаду.

– Конечно, упадешь – прогудело откуда-то изнутри его огромного золотистого тела.

– И тебе будет, меня не жаль?

– Очень будет жаль. – Под ногами протаял круглый люк и я свалился на рубчатый пол рубки управления звездолета ПЛ «Змея».

– Химера на тебя плохо влияет. – Встал я, отряхивая с одежды песок. – Ты начинаешь деградировать.

– Что делать – что делать. – Понеслось отовсюду густым басом.

– Дай мне коммуникатор и смени личину. Мне неприятно видеть старого друга дураком.

– Слушаю и повинуюсь, Гарри. – Из стены вылез жучок, и, быстро семеня шестью лапками, пробежал по полу, залез по штанине мне на спину оттуда на затылок и нежно обнял меня за ухо.

– Так лучше? – пропело внутри жучка низкое женское контральто. – Пожалуй. – Ответил я и забрался в кресло пилота. Как тут все было знакомо. Я трогал кнопки ручки. Коснулся экранов и панелей.

– Ты выглядишь неплохо. – Растрогался я. – Но, у меня только двадцать литров воды. Остальная вода вот у той точки внизу. Перестань прикидываться скифской колонной и впусти ее внутрь. Скоро пойдет волна. Фрэнки конечно ее переживет, но вот сто литров твоего лакомства в его бурдюке могут пострадать.

– Ох – Отозвалось контральто, и Полоз резво скрутился кольцами так, чтобы вход в его «голову» оказался ниже.

– Добро пожаловать! – Пропел Полоз и для пущей значительности, выпихнул из какой-то щели помост прямо под ноги Фрэнки.

Фрэнки видел Полоза и раньше, поэтому, не торопясь, прошел внутрь и уселся рядом с моим креслом.

– Пошли к реактору? – Спросил я невинным голосом Полоза. Полоз с легкими щелчками открыл проход сразу всех дверей. Его пища была в моем рюкзаке и бурдюке Фрэнки.

Полоз голодал. Он и без того снизил все возможные нагрузки, пытался максимально проводить свое время без движения. Даже смастерил у себя на спине целых три полосы солнечных батарей. Но он давно уже вырос, и ему все равно не хватало энергии. Для запуска его реакторов не хватало именно того, что мы принесли.

– К нам приближается объект. – Произнес коммуникатор. – Три объекта. Два белковых, один… голос запнулся, но быстро? ? оправился – один инсектоид, один гуманоид, третий не определяется. – Я понял, что это Аэлита, летящая на своем любимом Моските. Третьим мог быть кто угодно. Просто мешок с отрубями.

– Полоз – Пусти их в гостевой отсек. Пусть отдохнут. – Мы быстро топали к реактору, и, найдя его, аккуратно, стараясь не пролить ни капли, вылили в специальный приемник, все, что с собой смогли принести – сто двадцать литров воды.

Я завинтил крышку и провел ладонью перед пусковым устройством. В окне пускового реактора было видно, как вода помутнела и превратилась за секунду во, что-то похожее на грязь.

– Вкусно? – Спросил я Полоза.

– Очень – пропел он мне в коммуникатор.

– Ну и хорошо – Произнес я голосом уставшего путника и вернулся в рубку.

Индикатор реактора по-прежнему моргал красным.

– Тебе не хватило? – Занервничал я. Новый поход через Желтый перевал или Зеркальный проход к коровам и обратно меня бы не порадовал.

– Я наслаждаюсь. Не мешай. – Я представил, как Полоз вытаскивает одно ядро дейтерия и «рассматривает» его со всех сторон затем второе третье.

Индикатор, наконец, перестал моргать и тонко запел, включил зеленый привычный глазу огонек.

– Какое счастье. – Произнес я. Боже, какое счастье, когда все работает.