Управление рейтингом

Глава 13

– Умеют у вас там, на Земле, воевать, – задумчиво сказал Крис, помешивая костер палкой. – Двенадцать трупов, а у тебя ни царапины. Ничего не скажешь, умеют!

Павел молча пожал плечами. На самом деле всю работу сделал компьютер. Он сам только нажимал на спусковой крючок и передвигался так, как ему рекомендовали. Такая же тренировка, как с макетом оружия в виртуалке “Призрака”, только сегодня мишени были живыми и могли случайно в него попасть настоящей пулей. Именно, что случайно. Так, или иначе, но этот бой всё равно не воспринимался им, как что-то, достойное гордости.

Крис, однако, был другого мнения.

– Слышь, паря… – сказал он. – Мы там посоветовались с Адиком… Мы ведь и четверти работы не сделали, так что женщин этих забирай себе, всех семерых.

– Что!?

От неожиданности Павел чуть не подавился куском местного хлеба.

– Говорю же: забирай себе. Они сейчас без клана остались. Им идти некуда. Твои будут.

Между прочим, младшей из освобожденных пленниц, которые сейчас сидели у костра, не было еще и десяти лет, а еще у одной на руках был маленький ребенок, которого она прямо сейчас кормила грудью. Довольно симпатичной грудью, кстати.

– И куда я их дену на корабле?

– Не знаю! – Крис пожал плечами. – Дело твое. Но раз ты их спас, то теперь ты за них отвечаешь. У нас так полагается.

– Этого еще не хватало! Ну давай, я их подарю кому-нибудь? Тебе, например.

Крис помотал головой.

– Нельзя так. Они ведь не рабыни, а свободные. Можно их замуж выдать, но тут проблема: не возьмет никто, если они не в семье. Если ты откажешься, то им только к бродягам останется податься.

– А если соглашусь, то будет семья?

– Да.

– И можно будет их замуж выдать?

– Нельзя.

– Да почему же!?

– Ты им тогда станешь вроде отца, но ты не из наших. У чужака не возьмут невесту. Вот если бы ты здесь на год-другой задержался…

– Блин! Еще и вроде отца!!!

– Ну, не совсем отца, конечно, – Крис усмехнулся. – Делай с ними, что хочешь. Они возражать не будут.

Куда не кинь – всюду клин. Бросить нельзя, никому не отдать и с собой не возьмешь… А ведь Элли тогда не шутила насчет "подарят рабыню – сам выкручивайся, как хочешь". Ситуация понемногу начинала его бесить. Что же делать-то?..

Павел скептически посмотрел на доставшийся ему "гарем". Женщины тоже как по команде повернули головы и уставились на него широко открытыми глазами. Похоже было на то, что его боялись. Не удивительно: они-то прекрасно видели расправу с дикарями.

Ткнув пальцем в одну, он сделал жест рукой: "Подойди!" Та быстро поднялась, подбежала и опустилась рядом на траву. Молодая, как и все они, лет шестнадцать, возможно. Симпатичная, в лице что-то восточное. Однако интересовало его не это. У девушки была серьезно рассечена бровь. Кровь она смыла, но рана успела воспалиться.

– Болит? – спросил Павел, прикоснувшись к покрасневшей коже.

– Да, – тихо ответила она.

Могла и не отвечать – и так понятно. Пришлось доставать аптечку. Школьные курсы первой помощи, которые он давным-давно прошел ради социального рейтинга, внезапно пригодились, но где!? На границе обитаемого космоса… Жизнь иногда преподносит удивительные сюрпризы!

– Потерпи немного. И глаза закрой.

Павел брызнул на рану анестетиком, смазал регенерирующей мазью, приложил тампон и начал бинтовать девушке голову.

– Ты нас возьмешь к себе? – вдруг спросила она, не открывая глаза, таким же тихим голосом.

– Не знаю, что мне с вами делать, – ответил он.

– Мы всё умеем! Овец стричь, прясть, шкуры выделывать, машину водить – всё-всё. Не прогоняй нас. Нам идти некуда.

– Нету у нас на корабле овец ("Только баран один и это – я"). Не дергайся!

Она вздрогнула и послушно замерла, пока он закреплял повязку, только глазами заморгала от боли.

– Готово. Есть у вас еще раненые? Зови их сюда.

Синяки и мелкие ушибы были не в счет. У двух "очки" под глазами – признак сотрясения мозга, тут нужен был врач. Самые серьезные проблемы была как раз у той, что с ребенком. Множество кровоподтеков, следы от ударов ремнем на спине, да еще один из дикарей довольно сильно укусил ее за грудь. Вокруг места укуса всё было воспалено. Пришлось, не ограничиваясь таблетками, сделать пару уколов, потом обезболить рану и выпустить гной. Зашивать было нечем, поэтому Павел как умел наложил косую повязку, израсходовав почти весь бинт.

– Готово, – наконец сказал он. – Завтра напомни, чтобы перевязал.

Она кивнула, подняла верх платья и снова приложила ребенка к здоровой груди. Нравы тут у них были самые патриархальные.

Пока он занимался этим "медосмотром", солнце успело уйти за горизонт. Павел взял свой спальник и отошел в сторону от костра. За женщин он не беспокоился – у них были трофейные палатки. Но когда совсем стемнело и он уже начал засыпать, рядом вдруг зашуршала трава.

Пистолет прыгнул в руку, щелкнул предохранитель. Шорох прекратился, но потом легкие шаги опять направились к нему. Подствольный фонарик выхватил из темноты лицо той самой девушки с разбитой бровью, которую он перевязывал первой.

– Опасно так подходить, – проворчал Павел, гася свет и убирая оружие в кобуру.

– Прости, хозяин.

Девушка, судя по звуку, села на траву, рядом.

– Хозяин, почему ты не с нами?

Павел не ответил. Что тут скажешь? А ведь вопрос-то был относительно простой. Что будет дальше и как оценит ситуацию капитан, он даже загадывать пока не хотел.

– Тебя как зовут? – спросил он.

– Минни.

– Так вот, Минни… Я хочу побыть в одиночестве. Не обижайся. И остальные пусть не обижаются.

– Понимаю. Ты хотел помолиться. Столько людей убил – не удивительно.

По мнению Павла, убитые им к людям не относились. Черт с ним, с социальным рейтингом! После того, как он увидел прокушенную женскую грудь, никакого сожаления о сделанном уже не было. Тем более он не собирался выпрашивать у бога прощения за это, но пусть девочка думает, что так и есть.

– Минни, скажи, здесь часто бывает похожее на то, что случилось с вами?

– Нет. Раньше, говорят, бывало, но сейчас "черные" охраняют рудник и оттуда сложно убежать. Кто сбежал, те обычно идут к бродягам.

– Но у этих было хорошее оружие и патроны. Как думаешь, они могли отнять его у охраны?

– Нет, хозяин. Они и не отнимали. Тина (это та, которая с ребенком) слышала, как эти беглые говорили про оружие. Понимаешь, они никого из нас не тронули – только ее. Я ребенка держала, пока ее насиловали. Это долго было. Она кричала, а им это нравилось и…

– Остальных не тронули? – перебил ее Павел.

– Нет.

Это было более, чем странно. Что им помешало? Неужели это всё-таки была работорговля и девушек вели к кому-то, кто должен был за них заплатить?

– Приведи сюда эту Тину.

– Хорошо, хозяин.

Она поднялась и ушла в сторону костра. Вскоре с той стороны снова послышались шаги. Павел включил и выключил фонарик, чтобы показать, где он. Вскоре трава снова зашелестела под весом опускающегося на нее тела.

– Тина?

– Это я, хозяин.

– А где твой ребенок?

– Оставила Минни. Вы же меня позвали и я подумала, что вы…

– Да не собираюсь я ничего с тобой делать! Вы тут помешались на этом все, что-ли?

– Простите, хозяин. Я понимаю: я теперь грязная. Уйду к бродягам, только не выгоняйте остальных. Оставлю моего мальчика Минни.

Она тихо заплакала и Павел проклял свой длинный язык. Очевидно же, что они здесь всё понимают буквально. Позвали – значит с вполне определенной целью. Не хотят – значит "грязная".

– Успокойся, – сказал он, постаравшись сделать это как можно более ласковым тоном. – Не хочу я никого выгонять и тебя тоже. Просто у меня уже есть женщина, которую я люблю, а по нашим законам вторую нельзя.

Перед глазами в это время стояло лицо Элли и ее синие глаза. Конечно это было глупо и он сам это понимал. Детская влюбленность в капитана пиратов… Или правильно говорить "капитаншу"? Да без разницы! Глупость, короче.

– Я понимаю, – сказала Тина, все еще тихо всхлипывая. – У нас тоже бывает, что слово друг другу дают. Но ведь не обязательно со всеми спать. Остальные могут быть просто служанками и сами себе найдут мужей.

– У нас не так…

Как было объяснить этой девушке, которая здесь родилась и ничего, кроме прерий не видела, земные порядки и правила? Можно даже не пытаться. Земля для них – красивая легенда, пусть так и остается.

– Расскажи лучше, что ты слышала от бродяг, пока тебя… ну, ты поняла?

– Я не всё разобрала, хозяин. Мне было очень больно. Один, пока ждал своей очереди, сказал, что можно притащить еще одну. Я подумала, что мне теперь станет легче, но их вожак ударил его, велел заткнуться и добавил, что их не просто так выпустили и оружие дали. И что если тот хочет на воле остаться, пусть не болтает лишнего. Первый не посмел спорить, но мне потом было еще больнее. Прости, хозяин.

Она снова заплакала навзрыд в темноте.

– Успокойся. Покажи лучше, что там у тебя с грудью. Я боюсь, что заражение может начаться.

Зашуршала одежда и Павел грустно вздохнул. В другой ситуации такое послушание было бы бесценным, но не сегодня.

Снова включив фонарик, он посмотрел на кожу рядом с повязкой. Красноты явно стало меньше.

– Так больно? – он слегка надавил пальцем.

– Почти нет, хозяин. Я уже кормила ею мальчика. Всё хорошо.

– Пока не всё. Утром еще пару уколов сделаю. Сейчас иди спать. Ребенок тебя наверное уже заждался. И скажи там, чтобы не боялись. Я вас не выгоню. Не знаю пока, что делать с вами, но не выгоню.

Она ушла, а Павел откинулся на мягкую траву. Всё-таки работорговля! Кто-то выпускает с рудника каторжников, дает им оружие, а те похищают из мелких поселений женщин. Расходов, если подумать, никаких, а доходы…

Конечно рабынь вывозят не на Землю – там такое не может быть реализовано, по крайней мере в массовом порядке. Без электронного паспорта ты в незнакомом городе и пары шагов не сделаешь. Тобою сразу заинтересуются автоматические следящие системы, предложат удостоверить личность, а если ты этого не сделаешь, то деньги сможешь потратить только на базовый социальный пакет. Это не считается преступлением и есть даже движение дауншифтеров, которые по религиозным соображениям именно так и живут: на социалке. Но купленную рабыню на Земле придется держать взаперти, никуда не выпуская, а какой в этом смысл, если подумать, для человека с хорошим рейтингом? Он и рисковать не станет! Есть легальный рынок сексуальных услуг, проще поискать предложения там.

Наверняка это Доминион. Делаются фальшивые документы о том, что женщина отбыла свой срок ссылки – и добро пожаловать в цивилизацию…

* * *

Три квада с вооруженными ковбоями перехватили их по дороге. Затормозили рядом, грохоча глушителями. Пассажиры приветственно орали, хлопая по плечам Криса, Адика и Павла. Потом всех, включая женщин, распихали по машинам, развернулись и покатили в поселок. Спасенные пленницы сразу повеселели. Видимо тут так было принято: если уж чужакам сразу не сказали, чтобы шли своей дорогой, то уже и не прогонят.

Как выяснилось, отпущенные ими лошади вернулись в конюшню ночью. Записку нашли и с рассветом спасательная экспедиция стартовала к указанному в ней месте встречи. Узнав, что вопрос уже решен, ковбои слегка расстроились. Им явно хотелось пострелять. Рассказам Криса и Адика кто-то верил, а кто-то не очень, но на Павла теперь смотрели с большим уважением. Все, кроме одного человека – его капитана.

Элли выслушала доклад почти равнодушно (сканер Павла, как выяснилось, уже переслал ей рапорт). Сообщение о работорговле ее не заинтересовало. Потом она увела Тину и остальных девушек в маленькую хижину, сколоченную из досок, чтобы поговорить с ними наедине. Вышла оттуда, стягивая с руки силиконовую перчатку.

В ответ на вопросительный взгляд, капитан сказала:

– Бедная девочка… Не повезло ей.

– Я что-то сделал не так?

– Нет, лечение в тех условиях было правильным. Антибиотик и противовоспалительное помогли, но там нужен был квалифицированный гинеколог и даже тогда наверное было бы уже поздно. У нее после родов прошло всего две недели и если коротко, не вдаваясь в подробности: детей у нее больше не будет никогда.

– А что насчет того, что остальных девушек бродяги не тронули?

– Павел, вас это возможно удивит, но технически девушка среди всех ваших "трофеев" всего одна – самая младшая. Здесь взрослеют рано. Если бы работорговцам нужны были именно девственницы, то им достаточно было поговорить с вождем любого поселения и заплатить совершенно ничтожную сумму в кредитах, чтобы получить хоть десяток. Мнением купленных детей никто бы интересоваться не стал. Вы ведь уже поняли, что в этом обществе у женщин прав очень немного?

Павел кивнул.

– Понял, конечно. А у детей прав вообще нет. Но что мне теперь с ними делать?

– Это как раз проще всего…

Элли повернулась в сторону домика и крикнула:

– Эй, Тина! Веди всех сюда.

Девушки высыпали наружу и остановились перед Павлом, смущенно хихикая.

– Тина, слушай внимательно! Ваш хозяин уходит со мной. Теперь ты – старшая хозяйка, пока твой сын не подрастет. Найдешь мужей всем остальным. Поняла? Идите к шефу, он вас примет в клан и скажет, где жить.

Та быстро закивала головой, прикрикнула на остальных и гордо направилась к самому большому дому в поселке.

– Вот и всё, стажер. Проблема решена. Конечно вы здесь чужой, но ребенок Тины сейчас фактически является вашим приемным сыном, а он-то как раз местный и в придачу – дальний родственник здешнего вождя. Пока вас нет, глава семьи – он, а его мать вправе распоряжаться от его имени. У местного клана теперь нет причин их не принять. Не благодарите.

Павлу оставалось только с облегчением выдохнуть.

– Но зачем-то ведь тем, кто снабдил дикарей оружием, потребовались молодые женщины? – спросил он.

– Причем не рожавшие! – согласилась Элли. – Тину они явно прихватили для себя, а не для своих заказчиков. Ответ: не знаю. Пленный вам ничего не сказал?

– Нет. Хотя Крис его не жалел. Он просто не знал ничего. Ему предложили побег, он согласился. Оружие было в тайнике, но ему ствола не досталось. Зачем им были женщины, он тоже не знал. Возможно, продать кому-то.

– Значит версии здесь можно выдвигать самые экзотические, но у нас сейчас, если помните, другая задача. Местным мы помогли и они будут чувствовать себя обязанными нам.

– Да, мэм! – ответил Павел по уставу.

Он всё еще испытывал невероятное облегчение от того, что спасенных женщин удалось куда-то пристроить. Они, кстати, не замедлили появиться в сопровождении бородатого мужика, который вел их к одной из хижин. Тина разговаривала с ним и на ее лице была улыбка. Кажется, все остались довольны.

Глава 14

На этот раз у сопровождавших их "ковбоев" вместо дробовиков были нормальные винтовки, правда обращались они с этим оружием не слишком умело. Недостаток практики, ничего не поделаешь. Чтобы уметь стрелять, надо стрелять, а каждый патрон здесь стоил столько, что местным проще было удавиться, чем раскошелиться. Павлу уже делались намеки насчет поделиться по-братски магазином-другим (автоматным патроном можно было выстрелить и из их винтовок, хотя при этом страдала точность), но он делал вид, что не понимает.

Акведук на этот раз они пересекли без происшествий. Горный массив, еле-еле видимый из-за тумана, понемногу приближался, туман, который тянуло ветерком сзади, сначала поредел, а потом и вовсе пропал. Ничего не происходило и Павел понемногу отвык хвататься за рукоять автомата при любом резком звуке. Он даже начал ладить со своей лошадью после того, как поделился с нею галетой из сухого пайка. Кобыле вкусняшка понравилась и теперь она грустно смотрела на него каждый раз, когда Павел ел.

Для него по-прежнему оставалось загадкой, зачем дикарям нужно было захватывать пленниц. Как он ни ломал голову, решить ее так и не смог. Работорговля? Но здесь можно было запросто купить любую женщину у главы клана. Свою жену тот не продал бы, но оставшихся без родителей детей, или ссыльных-новичков – сколько угодно… Нелегальная торговля человеческими органами? Для этого не подходит любой человек, взятый наугад. Нужна генетическая совместимость… Какие-то эксперименты? Ну и какие же?

К Элли он приставать с вопросами не хотел. Захочет – сама выскажется. Оставалось только ехать рядом с ковбоями, которые тоже не отличались излишней разговорчивостью.

В целом путешествие было довольно скучным и Павел не обиделся бы на судьбу, продолжайся так и дальше. Поселков больше не попадалось и, как сказал Крис, до самых гор их больше не будет. Только в предгорьях, где есть ручьи, иногда попадаются лагеря изгнанников, но эти люди для отряда опасности не представляют.

– А в горах – что? – спросил он от скуки.

Ковбой поморщился.

– Там есть город. Ты интересовался недавно, продают ли тут рабов. Я тогда сказал, что у нас если кого-то принимают в семью, то он становится свободным. Так оно и есть. Но это – у нас, а у изгнанников каждый сам за себя. У них многие продают даже своих детей. Гнилое местечко. Его так и называют: Свалка. Там женщину можно на пару титановых наконечников для копий выменять, или на нож.

– Что нам там понадобилось?

– Не знаю. Капитан сказала, чтобы вас туда провели, так что сам у нее и спроси.

– Мне спрашивать не положено.

Крис рассмеялся.

– У нас тоже если новый человек вздумает о чем-то шефа спрашивать, то в глаз получит. Но ты сейчас глава семьи, хоть и чужак. Имеешь право вопрос задать, если нужно.

– Да какая еще семья!? У нас…

– Самая настоящая! – перебил его Крис. – И весь клан теперь тоже за тебя вступится, если что. Видишь, шеф нам даже винтовки выдал? Не пожалел ради дела. Ему конечно денег тоже отвалили, но здесь деньги не главное. Я знаю, как на Земле социальный рейтинг считают. Здесь у нас что-то похожее есть, только никто ничего не записывает. Если человек умный и для клана полезен, то это и так все знают.

– Понятно… А Тина, если я не вернусь, мужа найдет себе?

– Конечно найдет. Мужчин свободных много, так что может быть уже нашла. Только она не к новому мужу в семью перейдет, а его в свою заберет. Она сейчас за старейшину осталась, так зачем ей статус терять? И остальные женщины тоже так сделают. Когда вернемся – у тебя в семье людей, считай, уже вдвое больше будет.

– Да… К такому меня жизнь не готовила!

– Так ведь она никого ни к чему не готовит. Люди сами за себя решают. Думаешь, в сенат столичный как у нас выбирают представителей? Собираются старейшины, главы семей и решают, что нужно клану. Там весело бывает: все набухаются, орут, иногда дерутся. Потом троих отправляют на собрание кланов. Там тоже сначала бухают, потом выбирают тех, кто в сенат пойдет. Обычно тех, кто громче всех орал. Выбранные едут в столицу. Если вдруг кто-то из них накосячит, то его просто выгонят из клана. Какой он после этого депутат? Он тогда – никто. Но такое редко бывает.

Павел подумал, что при таком подходе коррупция здесь, вероятно, почти исключена. Просидев в сенате свой срок, человек возвращается в клан. Там с него свои же спросят за то, что он натворил и какие решения принял, без всяких судов и адвокатов.

– А у "Черной дружины" так же людей в сенат выбирают?

– У них идет тот, кому их главные скажут.

– И они же следят за своими людьми?

– Конечно. Поэтому они за корпорантов и стоят. Те просто платят командирам. Но и "черные" администрацию титанового комбината тоже за глотку держат, потому что если охраны не будет, оттуда все работяги разбегутся. Можно своих людей завезти, так уже пытались делать. Но жить им пришлось в казарме. В город не выйти – постоянно какие-то происшествия с ними случались. Ха-ха!

– Наверное, и рабочие разбегаться начали?

– Конечно. Дошло даже до восстания. Тогда много народу к нам сбежало.

Не удивительно! Запертые на комбинате охранники наверняка озверели и срывали зло на рабочих, а в хорошей мастерской примитивную гранату, или арбалет сделать – ничего сложного нет. Восстание имело все шансы на успех. В итоге пришлось вернуть старых охранников. Павел уже знал из разговоров в поселке, что Герцог, главарь "Дружины", пользуется ситуацией, постепенно прогибая колониальную администрацию под себя. Рано, или поздно, но ее контроль над комбинатом станет чисто формальным и здешнему сенату останется только национализировать предприятие, которое продолжит работу, но уже в интересах Весты, а не Доминиума. "Мягкая революция".

Разумеется, всё это произойдет при полной поддержке "ковбоев", которые хотя и не так хорошо организованы, но зато их много и они контролируют поставки продовольствия в город. И органическое топливо производят они. Вот только… Кто тогда будет покупать и вывозить металл? Сельских жителей этот вопрос не волнует, но зато он вплотную касается городских.

В этот день они установили первый датчик. Павел вскрыл один из ящиков, с трудом вытащил из него небольшой, но тяжелый прибор и перенес его в вырытую в каменистом грунте яму. Датчик включился, выпустил небольшую параболическую антенну на длинной ножке и та закрутилась, отыскивая висящий на орбите "Призрак". Теперь нужно было только забросать прибор гравием.

Закончив, они двинулись дальше, а ближе к вечеру наткнулись на одного из изгнанников. Мирного, на этот раз, в виде исключения. Из оружия у того были только праща и нож. Нож висел на поясе, а пращу он как раз и раскручивал, собираясь попасть камнем в пасущуюся неподалеку и ничего не подозревающую одичавшую овцу. Путешественников увлеченный охотой изгнанник не замечал. Павел переглянулся с ковбоями, усмехнулся и вскинул автомат.

Праща развернулась, щелкнув, камень полетел (мимо!) и одновременно послышалось негромкое чихание глушителя. Овца покатилась в траву. Изгнанник обрадованно заорал и начал, виляя задницей, исполнять дикарский танец, напоминавший старый классический "тверк". Выглядело это довольно забавно и "ковбои" даже покраснели, переглядываясь и сдерживая смех.

Лошадь при желании может подойти к вам практически бесшумно. Так вышло и сейчас. Оборванец, сматывающий пращу, охнул, подпрыгнул от испуга и приземлился на "пятую точку", когда кобыла Павла громко фыркнула у него над ухом. Крис и Адик наконец-то расхохотались в голос. Изгнанник, сидевший на траве, переводил взгляд с одного всадника на другого и при виде его широко открытых, испуганных глаза, улыбнулась даже Элли.

– Чего смотришь? – наконец спросил Крис, отсмеявшись. – Хватай добычу и разделывай. Варить будем.

Глава 15

– За такими, как он, нет смысла гоняться, – сказал Крис, методично очищавший зубами от мяса овечьи кости. – Флаеры – это дорого. Энергии много кушают, никаких солнечных батарей не напасешься, а если сломается, то совсем плохо. Починить можно только на комбинате, причем задорого. Если "черные" будут посылать их по округе, ловить таких одиночек, то могут упустить полную обойму капсул со ссыльными, которая грохнется неподалеку от космодрома. К тому же рабочие из изгнанников получаются так себе и стараются снова сбежать, да еще других с собой сманивают.