И это уже не легенда. Отражение принцессы

Саныч задумался.

– Лет пятнадцать-двадцать назад, примерно? Начало девяностых. Я тогда со службы уже ушел и работал в "Метрострое". Знакомых было очень много. Намекнешь?

– Группа компаний "СЕН" – название говорит что-нибудь?

– Что-то слышал.

– В общем, нынче ее папа – владелец заводов, газет, пароходов и много еще чего.

– И я его знал? Погоди, это наверное…

– Ты сам сказал: без имен.

– Но он ведь старый сейчас совсем… Хотя нет! Он примерно лет на пять младше меня. Что у тебя с руками?

– Помнишь ведь: каждый раз мерзнут, когда что-то интересное происходит.

"Интересное для его аспекта, разумеется… Видимо, ощущения свои для каждого человека. Не повезло ему. Меня вот чуть не вырубает при этом. И смех, и грех. Кстати! Гекате ведь тоже интересно сейчас. Группа СЕН, говорите?"

Она тоже вытащила телефон и открыла браузер. Вбить в строку поисковика нужные слова заняло несколько секунд. "Найти"… Ну, нифига себе! А дочка, выходит, наследница… Была…

Щелкунчик повернулся и посмотрел на Машу:

– Нужно ехать. Ты со мной, или остаешься? Учти: я, возможно, до завтра пропаду, но сейчас могу домой завезти.

Маша чмокнула Лену в щеку и поднялась. Они ушли.

– Ей что-то нужно, – тихо сказала Наташа, которая выйдя из комнаты так и осталась стоять, глядя в стену. – Она что-то хочет, но не может сказать. Лен, я спать хочу, вырубает на ходу. Подвинешься немножко? Из меня сейчас как будто воздух выпустили.

Лена переместилась ближе к спинке дивана. Наташа легла, положила голову ей на ногу и мгновенно заснула. Саныч посмотрел на них, но ничего не сказал. Поставил на так и оставшуюся гореть конфорку чайник, потом сел в свое кресло. Лена тоже молчала. И так было понятно, что все они вляпались на ровном месте.

* * *

Наташу будить не стали и диван раскладывать, соответственно, тоже. Лена, у которой затекла нога, осторожно приподняла ее голову, подсунула взамен подушку. Девушка не проснулась, только смешно зачмокала губами во сне. Саныч пустил Лену на свое разложенное кресло, а сам бросил на пол пару ватников, лег на них и через пять минут уже спал. На комфорт ему всегда было наплевать.

Лене не спалось. Она ворочалась, слушала тихие похрапывания с дивана, глядела в окно, за которым был виден молодой месяц. Встала, задернула шторы. Не помогло. Заснуть никак не получалось, хотя спать очень хотелось. Оставалось только лежать с закрытыми глазами и думать о привидении в соседней комнате.

"Может быть, ее там уже и нет? Посмотреть, что-ли? Нет, не нужно, да и страшно… Интересно, спят ли призраки? Наверное, спят… О какой же ерунде я думаю! Представляю себе призрака, лежащего на кожаном диване. Алиса, наверное, ощущала то же самое, падая в кроличью нору."

Снова перевернувшись с боку на бок, Лена уткнулась в подлокотник лбом. Неожиданно это помогло. Сон свалился на нее, как снег с крыши и она успела подумать, что состояние как раз такое, как об этом говорил Саныч: спишь и при этом знаешь, что спишь.

Во сне она куда-то шла и мир сна состоял из полупрозрачных теней. Там, где их было много, было сложнее двигаться, но это ничего особо не меняло. Пройти все равно было можно и то, куда идти, не имело большого значения. Какое-то время это ощущение было интересным, потом оно надоело.

"Важно не то, куда двигаться. Важно, где ты должна быть… Я сама сейчас, как привидение!"

Сейчас она находилась как раз там, где должна была – лежала на диване и в то же время стояла там, в соседней комнате. Кто из них была настоящая – сейчас было не разобрать, да это и не являлось чем-то значимым. Важнее было, что совсем неподалеку проходило что-то вроде границы между сном и настоящим миром. Она уже видела такую. Недавно, под землей, на нерабочей ветке "Метро-2". Там это выглядело, как полосатый деревянный барьер, здесь – как закрытая дверь и только сейчас она поняла, что это были именно границы.

Падение в кроличью нору продолжалось. "Интересно, едят ли кошки мошек?" – пришла в голову фраза из мультфильма и она решила это проверить. Тихо поднялась со своего места, бесшумно ступая босыми ногами, подошла к двери. Потянула ее на себя. Внутри было темно, но темнота не имела значения. А вот невидимая линия границы Зазеркалья как раз имела!