Рене

На мой взгляд, это произведение приторно-высокопарно-слезливо-сопливо. Уж, простите. Возможно, для французского пера того времени – это актуально, но сегодня человек более прагматичен и трезв. Я прочитала только ради ознакомления, так сказать, для «галочки». Прикоснулась к возвышенному и прекрасному. Спасибо автору. Французская литература всегда была чрезмерно изысканной и утончённой. Но, нужно отдать должное, что пейзажные описания словом живописны, как акварельные рисунки. Писатель обладает неподдельным талантом. Красиво, но на один раз, так как устаёшь от плотного потока чувствительности, меланхолии и страдальческих настроений. Это как сходить в Третьяковскую галерею или Эрмитаж. С первых страниц я даже ошибочно решила, что Рене предпочитает в любви мужчин, но впоследствии выяснилась другая подробность.

Первое, что узнает любознательный читатель, открыв любой комментарий или статью, посвященную данному произведению (или не узнает, но найдёт подтверждение своим впечатлениям), что Ренэ – это французский Вертер. Как и в романе Гёте, у Шатобриана речь идёт о чувствительном и страстном молодом человеке, испытывающим аристократическое презрение к пошлости мира и пребывающим в противоречии с современным ему обществом.Название повести «подсказывает», что история Ренэ автобиографична, действительно, основана она в значительной степени на воспоминаниях Шатобриана о своем детстве в Бретани и путешествии в Северную Америку в 1791 году, но одновременно Ренэ – это портрет «героя своего времени», у которого «болезнь века» - меланхолия - выражается в тоске по уничтоженному революцией прошлому и мечте о возвращении «вчерашней» великой эпохи.Осуждая революцию и её последствия, Шатобриан одновременно критикует и просвещение как её философию. Поэтому помимо образа «нового героя» и призрака инцеста, что т…Далее

Лишь тридцать страниц, но изрядно вспотел Осиливши Шатобриана... Так вот, где шагрени урвал Валантен И тему Бальзак для романа!Так вот, где почерпнута фраза была, Что каждый конечно же слышал: Мол, счастия место собой заняла Привычка, что дадена свыше!(Но это уже не Бальзак, а другой, Который роднее, и ближе... Хотя говорят, будто стал он Дюмой И обосновался в Париже)По кайфу надуманным горем страдать, Пока не реальна причина — Так вот, где зарыт и хандры волкодав, И такса английского сплина!А ведь сформулировал миссионер: Презренье — ещё не величье; Смотреть надо дальше — и всё один хер Пардон мон франсэ — безразлично...Но стоил, однако, месье ле виконт Прочтенья и стойки на цирлах! А вдаль поглядишь, так, опять же, на кой Он ввёл романтизма бациллу?