Возвращение

– Никто, кроме тебя. – Йорка повернулась ко мне. В глазах её стояли слёзы.

– Знаешь, чего я боюсь? – неожиданно дрожащим шёпотом спросила она. – Не того, что тебя могут убить. Того, что ты сломаешься. Того, что ты забудешь, ради чего живёшь на свете. Я прошу тебя, не забывай, помни. – Она прижала ладони к моим щекам. – Не забывай, милый. Помни Степь. Помни меня, помни моё лицо. Помни, что тебя зовут…

* * *

Бледный свет утреннего солнца постепенно заливал окружающие предметы. Сон закончился. Я с удивлением понял, что совершенно спокоен. И что меня ни капельки не удивило, что нахожусь я у себя дома, а не в палатке и не в каюте космического корабля. И рядом со мной, свернувшись тёплым калачиком и положив голову мне на плечо, спит, нежно улыбаясь во сне, Таня, а не женщина с необычным именем из далёкого холодного мира.

Я осторожно повернул голову и посмотрел на Таню. Нет, все-таки она очень похожа на ту, другую… Впрочем, как и все остальные мои подружки, неожиданно подумал я. Все они, без исключения, были очень похожи друг на друга. И сегодня утром мне пришло в голову, что все они просто-напросто были похожи на женщину, виденную мной во сне. На Йорку.

Таня, словно почувствовав на себе мой взгляд, приоткрыла глаза.

– Который час, а? – сонно пробормотала она.

– Спи, – ответил я. – Ещё рано.

Я осторожно высвободил плечо и прошлёпал в ванную. Глянув на себя в зеркало, я вдруг понял, что в моем отражении что-то изменилось. Вернее, не в отражении, а в самом моем облике. Зеркалу-то что, оно отражает то, что ему покажут. А вот я…

Я внимательно изучал своё лицо. Всё вроде бы было, как и прежде, вот только глаза… Я обратил внимание, что в глазах появились какие-то слабые и едва заметные красноватые искорки. С чего это вдруг? Всегда были карими, а теперь… Как у Йорки, подумал я и вздрогнул.

Потому что вспомнил, что именно эти красные искорки в глазах и есть та отличительная черта людей, которым не грозит смерть от старости. Которые рождаются от обычных родителей и рожают обычных детей, но тем не менее сами способны жить вечно. Кого можно убить или ранить, но над кем не властны процессы старения. Отличительная черта таких, как я или Йорка…

Бессмертных.

Откуда я все это знаю? Почему я так уверен в том, что всё это правда? Я просто вспомнил. Вспомнил то, что знал всю жизнь. Вспомнил то, что услышал очень и очень давно, лет… лет сто назад. Нет, раньше. Тысячу. Тысячу лет назад… Или даже три тысячи…

Я встал под душ и пустил воду. Свистящие струи, хлеставшие по телу, показались мне слишком тёплыми, и я до отказа открыл кран с холодной водой. Резко похолодевший душ вдохнул в меня неожиданный поток бодрости и напомнил мне те самые ощущения, что я испытывал накануне, во время драки. Очень похожие покалывания.

Я зажмурился и попытался искусственно вызвать у себя то же чувство, что и вчера вечером. И мне это удалось. Когда я открыл глаза, то увидел, как капли воды замирают в воздухе. Движение их стало настолько ленивым и медлительным, что мне безо всякого труда удалось взять одну из капелек пальцами.

Я рассмеялся. Мне было радостно оттого, что я вдруг понял – отныне эти ощущения я смогу вызывать у себя в любой момент, по своему желанию. Не знаю, в чём тут фокус, но у меня это получается! И это здорово, хотя и похоже на сказку.

Всё это продолжалось очень недолго – по моим ощущениям минуты три-четыре. А на самом деле, наверное, вообще одну или две секунды. Вскоре струи воды ожили и перестали походить на едва шевелящиеся полоски льда.

Я закрыл воду, вытерся и вернулся в комнату, стараясь не потревожить спящую Таню. Всё моё тело было наполнено звенящей бодростью. Сознание и мысли мои были свежи и чем-то напоминали разгорающееся за окном ясное утро.

Пока я одевался, взгляд мой случайно упал на самурайский меч, валявшийся на шкафу. Собственно говоря, эта железяка имела с настоящим мечом столько же общего, сколько я сам – с японским императором. Обыкновенная самопальная поделка, подаренная мне кем-то много лет назад. Неудачная копия самурайского меча, даже незаточенная.

Я достал меч со шкафа и вытащил его из ножен. И когда тяжёлая и неудобная рукоять оказалась в моей ладони, со мной вдруг что-то произошло. Правая рука словно бы сама собой согнулась в локте, кисть совершила сложное движение, и лезвие меча описало в воздухе замысловатую фигуру. Я и сам не понял, как это случилось. Рука моя двигалась как будто самостоятельно. И если бы напротив меня в этот момент кто-нибудь стоял, я бы разрубил его на несколько частей.

Память, подумал я. Память тела, память мышц… Я взмахнул мечом. Лезвие со свистом рассекло воздух передо мной. И мышцы руки и груди вздрогнули от напряжения. Значит, это я тоже умею – владеть мечом. Правда, мой собственный меч был гораздо удобнее. И уравновешен лучше, и остроты ему было не занимать… Да и боевого опыта у него было побольше, чем у этой кочерги. Не одного инкса на тот свет отправил…

Я сильно вздрогнул. Инкс! Это слово стегнуло меня будто плётка. Я вдруг словно наяву увидел перед собой человека (нет – ИНКСА!..) в блестящих латах. Лицо его было скрыто забралом шлема, макушку которого украшали белые и красные ленточки. За спиной развевался плащ таких же бело-красных цветов. И меч в его руке был остёр и беспощаден.

Я рубанул своей железякой по ненавистной фигуре, и осколки хрустальной вазы, стоявшей до этого на столике, запрыгали по паркету с весёлым звоном.

– Ты что?! Охренел? – Разбуженная Таня сидела на кровати, подобрав колени к самому подбородку и испуганно вытаращив на меня глаза. – Семь часов утра! С ума сошёл, да?

– Случайно… – пробормотал я, опуская меч. И я вдруг подумал о том, что Йорка бы так не сказала. Она бы меня поняла…

– 4 —

Охранник на входе в офис при виде меня нехорошо засуетился, и я подумал, что это как-то связано со вчерашней дракой. Мало ли… а вдруг я кого-то так стукнул, что тот… бр-р-р…

Но оказалось, что просто кто-то меня разыскивал по телефону, и, не найдя, попросил передать привет и… несколько слов, записку, которую охранник от большого своего ума записал прямо на пластике стола в проходной. Ну, а потом он случайно поставил поверх текста кружку с чаем. А потом пепельницу, мимо которой пару раз стряхнул пепел…

– Сейчас, сейчас, – суетливо частил он. – Я вам сейчас перепишу на бумажку… у меня тут где-то был блокнот… блин, куда же он… сука…

– Да ты просто прочитай, я запомню, – предложил я. Мне не очень улыбалось торчать не проходной.

– Ага… – пробормотал охранник и, медленно, запинаясь и делая паузы между словами, принялся громко читать. – Старое око если может ответит нам века.

– Чего?! – переспросил я.

Охранник с готовностью повторил и добавил, что здесь, наверное, всё-таки не «может» написано, а «сможет», но тогда получается что перед этим словом стоит «сесли», а последнее слово тогда получается «эека» или «зэка»… Тут он настороженно на меня посмотрел и кашлянул в кулак.

– Да, ты лучше запиши тогда, – согласился я.

Охранник между тем уже нашёл блокнот, послушно перенёс туда свой ребус вкупе с возможными вариантами, выдрал листок и протянул его мне. Я посмотрел. Понятнее не стало. Кроме того почерк у охранника оставлял желать лучшего. Каллиграфия явно была не его призванием.

– Спасибо, – кивнул я, пряча листок в карман.

– Если ещё раз позвонит, дать ему ваш телефон? – спросил охранник. – Или перевести звонок на вас?

– Я думаю, не нужно, – возразил я.

– Может, передать ему что-то? – охранник, похоже, очень скучал и ему охота было с кем-то поговорить, всё равно о чём.

– Не, ничего не надо, – снова возразил я.

– А что это? – робко поинтересовался охранник.

– Шифровка из центра, – ответил я. – От Юстаса. Алексу. Удачного тебе дня и спасибо ещё раз…

Записка эта напрочь вылетела у меня из головы и вспомнил я о ней только оказавшись у своего рабочего стола. Я вытащил её и снова перечитал всю эту абракадабру.

«Херня какая-то», – подумал я, усаживаясь за стол. «…Кто-то ошибся, наверное…» – я пододвинул к себе папку с новым заданием. «…Мало ли придурков в городе…» – я открыл папку и принялся перелистывать страницы. «…Око, видите ли, старое… само он старая сволочь…» – я замер и несколько секунд сидел неподвижно. Потом осторожно положил записку поверх бумаг и аккуратно расправил её.

Конечно, охранник всё перепутал и переврал.

Даже моё имя.

Я вытащил из кармана авторучку и аккуратно исправил текст так, чтобы тот читался, как надо. Затем я потянулся к телефону и набрал номер проходной.

– Это Костя, – сказал я. – Я насчёт той записки. Знаешь, я подумал, что если тот человек мне ещё раз позвонит, ты передай, что я буду их ждать. Лады? Ну, спасибо ещё раз. Пока!..

Потом я положил трубку и ещё раз перечитал текст:

«Старик Оке, если можешь, ответь нам. Эска».