Семь слонов

Глава 7: В темноте

Первое, что почувствовала Софья, придя в себя, – холод. Пронизывающий, сырой холод, от которого немели пальцы и перехватывало дыхание. Она попыталась пошевелиться, но тело отказывалось слушаться, словно было чужим. Мысли путались, расплывались, как рисунки на запотевшем стекле.

«Где я?» – вопрос беззвучно повис в темноте. Глаза постепенно привыкали к отсутствию света. Тени. Силуэты. Какие-то предметы вокруг.

Софья напрягла память. Последнее, что она помнила, – дорогу в школу. Белую куртку. Мамино «Хорошего дня». А потом… серая машина? Мужчина, спрашивающий дорогу? Дальше – пустота.

Она попыталась сесть. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота. Всё-таки удалось. Ощупала поверхность под собой – жёсткая кровать с металлическим каркасом. Простыня, одеяло, подушка. Рядом – небольшой столик. На нём что-то стояло.

Софья протянула руку и нащупала холодный фарфор. Маленькая статуэтка. Проведя пальцами по гладкой поверхности, она узнала форму – слон. Точно такой же, как те, что она собирала дома. Только этот был… Какого он цвета? В темноте не разобрать.

Сердце забилось быстрее. «Виктор? Это он меня забрал?» – мысль обожгла сознание. Или это кто-то другой?

Где-то вдалеке послышались шаги. Твердые, размеренные – кто-то приближался. Софья замерла, сжимая в руке фарфоровую фигурку. Шаги остановились за дверью, которую она пока не могла разглядеть в темноте. Звук ключа в замке. Скрип петель.

На пороге появился силуэт. Зажегся свет – тусклый, желтоватый, но после полной темноты показавшийся ослепительным. Софья зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела перед собой мужчину в строгом тёмном костюме.

– С пробуждением, София, – голос звучал мягко, почти доброжелательно. – Как ты себя чувствуешь?

Она не ответила, продолжая сжимать слона в руке. Мужчина был высоким, с седыми висками и аккуратной бородкой. Очки в тонкой оправе. Взгляд внимательный, изучающий. В руках – папка с какими-то бумагами.

– Меня зовут доктор Беркут. Александр Викторович. Я здесь, чтобы помочь тебе.

– Где я? – голос Софьи звучал хрипло, как будто она не разговаривала несколько дней.

– В безопасном месте, – он сдержанно улыбнулся. – Временном пристанище, пока мы не подготовим для тебя что-то более… подходящее.

Мужчина подошёл ближе и сел на стул возле кровати. Его взгляд упал на статуэтку в руке девочки.

– Я вижу, ты уже познакомилась с нашим маленьким другом, – он кивнул на слона. – Знаешь, что интересно? Этот слон – зелёный. Цвет надежды. Цвет будущего.

Софья посмотрела на фигурку. В свете лампы фарфор действительно отливал мягким зелёным цветом, как молодая весенняя трава.

– Зачем я здесь? – она попыталась говорить твёрдо, но голос дрогнул.

– О, это правильный вопрос, – Беркут открыл папку. – Ты здесь, потому что ты особенная, София. Ты прошла отбор. Ты заслуживаешь быть частью чего-то большего, чем обычная жизнь.

Он достал из папки фотографию и положил перед ней. На снимке Софья в школьном дворе, смеющаяся, с книгами в руках. Рядом ещё несколько фотографий: Софья с мамой, Софья возле дома, Софья на уроке физкультуры.

– Мы давно наблюдаем за тобой, – продолжил Беркут. – И за другими, похожими на тебя. Особыми детьми, которые заслуживают лучшего будущего.

– Мама будет меня искать, – Софья старалась, чтобы её голос звучал уверенно. – И полиция уже ищет.

– Несомненно, – он снова улыбнулся, на этот раз искренне. – Твоя мама – замечательная женщина. Елена Андреевна, верно? Она очень волнуется. Но, к сожалению, она ищет не там. Как и полиция.

Беркут встал и подошёл к двери.

– Отдыхай, София. Скоро будет ужин. А потом… мы начнём готовить тебя.

– К чему?

– К новой жизни, – он обернулся в дверях. – К той роли, которую ты будешь играть в нашей маленькой… коллекции.

Дверь закрылась. Щёлкнул замок. Свет остался гореть, и теперь Софья могла осмотреться. Небольшая комната с бетонными стенами. Кровать, столик, стул. Маленькое окно под потолком, зарешечённое и затянутое плотной тканью – оттуда не пробивался даже намёк на дневной свет. В углу – дверь, ведущая, вероятно, в ванную.

Софья снова посмотрела на зелёного слона в своей руке. И только теперь заметила. На подошве фигурки была надпись, выцарапанная тонким острым предметом: «Не верь. Беги. К.»

Сердце забилось быстрее. Кто такой К.? И о чём он предупреждает?

За окном шумел дождь. Где-то в коридоре звучали приглушённые голоса.

Стальная дверь изолятора захлопнулась за Анной с тяжёлым лязгом. Виктор Рогов, он же Виктор Михайлович Астахов, сидел за металлическим столом, его руки были скованы наручниками, прикреплёнными к столешнице. Когда Анна вошла, он поднял голову и слегка улыбнулся.

– Я знал, что вы придёте, – его голос звучал спокойно, почти расслабленно. – Когда вы узнаете о побеге Игоря, вы захотите поговорить со мной.

– Откуда вы знаете о его побеге? – Анна села напротив, внимательно изучая лицо заключённого.

«Мы связаны, следователь. Гораздо сильнее, чем вы можете себе представить», – Виктор подался вперёд. «Игорь, я, другие… все мы – инструменты в чужих руках».

"В чьих?"

«В руках того, кто владеет искусством превращать людей в послушных марионеток. Доктора, как он себя называет», – Виктор усмехнулся. «Но на самом деле он скорее скульптор. Разбивает людей на куски и собирает заново, как ему вздумается».

Анна достала блокнот, сделала пометку.

"Вы говорите о конкретном человеке?"

– О докторе Беркуте. Александре Викторовиче. Психиатре, специалисте по детской психологии. И мастере перепрограммирования сознания, – Виктор произнёс это почти с восхищением. – Он нашёл нас с Игорем, когда мы были подростками. Трудными подростками, как тогда говорили. И сделал нас… другими.

"Софья у него? Он забрал её?"

Виктор кивнул.

«Она особенная. Он давно наблюдал за ней. Через меня, через Игоря… Мы были его глазами. Я должен был внедриться в её жизнь через мать. Стать другом семьи».

"Зачем? Чего хочет Беркут?"

– Он коллекционер, следователь, – Виктор посмотрел ей прямо в глаза. – Но не в обычном смысле. Он коллекционирует не вещи. Он коллекционирует личности. Души. И каждая такая душа отмечена своим слоном.

«Слоны разных цветов… они что-то означают?»

– Всё что-то означает, – Виктор откинулся на спинку стула. – Белые – для тех, кто обрёл вечный покой. Синие – для тех, кто всё ещё ждёт своей очереди. Зелёные – для тех, кто готовится к трансформации. Красные…

Он замолчал, отвернувшись. Что-то промелькнуло в его глазах – страх? сожаление?

– Что означают красные слоны? – настойчиво спросила Анна.

«Красные – для тех, кто уже стал частью коллекции. Кто прошёл весь путь трансформации. Как я. Как Игорь», – он поднял глаза. «Но скоро их станет больше. Намного больше».

"Где Беркут держит Софью?"

Виктор покачал головой.

«Я не знаю точно. Он никогда не раскрывает все карты. Но у него есть несколько мест для… обработки. Специальных мест, где он проводит свои эксперименты. Одно из них – подвал в его загородном доме. Другое – бывший санаторий где-то в лесу. Он называл его своей «лабораторией».»

"Вы знаете адрес?"

«Нет. Меня везли туда с завязанными глазами. Но я помню, что дорога занимала около двух часов».

Анна сделала ещё одну пометку в блокноте, затем подняла глаза на Виктора.

– Почему вы мне это рассказываете? Почему сейчас?

Виктор улыбнулся – грустной, почти человечной улыбкой.

– Потому что что-то пошло не так. Здесь, – он постучал пальцем по виску. – Его контроль не абсолютен. Иногда… иногда проблески настоящего меня пробиваются сквозь программу. И в эти моменты я ненавижу то, чем он меня сделал.

«Вы сказали, что проходили эту трансформацию… Что Беркут с вами делал?»

«Сначала – препараты. Специальные инъекции, которые делают сознание податливым, как глина. Потом – сеансы внушения. Часами, днями. Голос в темноте, который говорит тебе, кто ты, каким ты должен быть. И постепенно… ты начинаешь в это верить. Старая личность стирается, новая записывается поверх. Как на магнитной ленте».

"И это необратимо?"

«Почти», – Виктор снова усмехнулся. «Но иногда лента изнашивается. Появляются… помехи».

Анна собрала бумаги, готовясь уходить.

«Если вспомните что-то ещё – адрес, имена сообщников Беркута, другие детали – сообщите немедленно».

Виктор кивнул. Когда Анна уже была в дверях, он окликнул её:

«Следователь! Будьте осторожны. Он не просто преступник. Он… создатель монстров».

Выйдя из СИЗО, Анна сразу позвонила Дорохову.

«Мне нужно всё, что есть на доктора Александра Викторовича Беркута. И проверь все психологические центры и клиники в городе, особенно те, что работают с детьми и подростками».

«Уже занимаюсь», – голос Дорохова звучал возбуждённо. «У нас есть кое-что интересное. Психологический центр «Новая жизнь», очень престижный. И угадай, кто им руководит?»

– «Беркут», – Анна уже садилась в машину. – «Я буду через двадцать минут. Собери всё, что сможешь найти: историю центра, список сотрудников, пациентов. И проверь, не была ли Софья Величко их клиенткой».

«Уже проверяю. Но есть кое-что ещё – к нам пришла женщина. Говорит, что у неё есть информация по делу. Утверждает, что знает Виктора Рогова и Игоря Соколова. Точнее, Игоря Васильева, как его раньше звали».

Анна замерла с ключом зажигания в руке.

"Кто она?"

«Клавдия Михайловна Петрова. Бывшая учительница музыки из Твери. Ты должна это услышать, Анна».

"Буду через пятнадцать минут."

В зеркале заднего вида мелькнуло СИЗО – серое здание, за стенами которого она оставила человека, который был одновременно преступником и жертвой. Чудовищем и марионеткой.

А где-то в городе, в неизвестном месте, доктор Александр Беркут готовился превратить Софью Величко в такую же марионетку. И времени на её спасение оставалось всё меньше.

Глава 8: Мозаика сознания

Управление встретило Анну приглушённым гулом голосов и телефонных звонков. В коридоре её перехватил Дорохов.

– Клавдия Михайловна в третьем кабинете, ждёт тебя. А я пока подготовил информацию по центру «Новая жизнь», – он протянул ей папку. – Всё, что удалось найти.

– Сначала я поговорю с женщиной, – Анна кивнула, забирая папку. – Потом вместе разберёмся с центром.

В кабинете для допросов сидела женщина средних лет с усталым лицом и настороженным взглядом. При виде Анны она поднялась, нервно сжимая в руках потрёпанную сумку.

– Здравствуйте. Я Клавдия Михайловна Петрова.

– Анна Свиридова, следователь по делу Софьи Величко, – Анна пожала ей руку. – Мой коллега сказал, что вы знали Игоря Соколова и Виктора Рогова?

– Да. Только тогда Игоря звали Васильев. Игорь Васильев. Я работала с ними в музыкальной школе Твери двадцать лет назад. Преподавала скрипку, – она помолчала. – Когда я увидела новости о пропавшей девочке и фотографию Соколова… я поняла, что всё повторяется.

– Расскажите с самого начала, – Анна достала блокнот.

Клавдия Михайловна глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.

– Тверь, 2004 год. Музыкальная школа имени Глинки. Я проработала там несколько лет, когда появились новые преподаватели. Виктор Рогов – по классу фортепиано, Игорь Васильев – физкультура и хореография. Оба молодые, талантливые. Дети их обожали.

– И что произошло?

– Сначала ничего особенного. Обычная работа, концерты, занятия. А потом в школе появился новый школьный психолог – доктор Александр Беркут, – Клавдия Михайловна нервно сглотнула. – Он очень быстро сблизился с Виктором и Игорем. Они часто оставались после занятий, о чём-то разговаривали. Иногда до поздней ночи.

– Вы подслушивали?

– Не специально. Просто иногда задерживалась, готовила учеников к конкурсам. И стала замечать… странности.

– Какие именно?

– Беркут проводил какие-то экспериментальные сеансы с трудными подростками. Он называл это «терапией прорыва». Многие родители отмечали положительные изменения – дети становились более спокойными, послушными. Но я видела и другое.

– Что именно?

– Пустоту. В глазах, в жестах. Как будто что-то важное исчезало из них, – Клавдия Михайловна достала из сумки потрёпанный блокнот. – Я стала записывать свои наблюдения. Вот.

Анна взяла блокнот, пролистала пожелтевшие страницы с аккуратным мелким почерком. Даты, имена, наблюдения.

– Вот эта запись, – Клавдия Михайловна указала на одну из страниц.

«Сегодня я снова видела слонов в кабинете Б. Белые, синие, зелёные, красные, жёлтые, фиолетовые, оранжевые. Он сказал, что каждый цвет имеет своё значение. Белые – для тех, кто обрёл покой. Синие – для тех, кто всё ещё ждёт. Зелёные – для тех, кто готовится. Красные…»

– Следующая страница вырвана, – заметила Анна.

– Да. Беркут узнал о моих записях. Он пришёл ко мне домой якобы с визитом. Сказал, что у меня тревожное расстройство. Что я вижу заговоры. Он говорил так убедительно… и прописал мне таблетки.

– Какие таблетки?

– Не знаю точно. Маленькие, белые. После них я чувствовала себя отстранённой. Путалась в днях недели, забывала детали. И однажды… обнаружила, что страницы из блокнота исчезли.

– А потом пропала Катя Воронова, – Анна скорее утверждала, чем спрашивала.

– Да. Она была ученицей Виктора. Талантливая девочка. Пятнадцать лет. Исчезла по дороге из музыкальной школы. Виктора арестовали через неделю, – Клавдия Михайловна прижала руку к губам. – А Беркут просто… исчез. В один день. Не вышел на работу, освободил квартиру за ночь. И Игорь Васильев тоже пропал.

– Вы рассказывали об этом полиции?

– Пыталась. Но я уже принимала таблетки от Беркута. Меня сочли… неадекватной. Решили, что я сама переживаю из-за случившегося и придумываю заговоры.

Анна сделала несколько пометок в блокноте, затем взглянула на женщину.

– А теперь Беркут здесь. И он снова охотится.

– Да. Я видела его фотографию в новостях о центре «Новая жизнь». Он почти не изменился. И когда я прочитала о пропавшей девочке, о том, что подозревают учителя физкультуры… я поняла, что это снова он. Его почерк.

Анна открыла папку, которую принёс Дорохов. На первой странице – официальная фотография: солидный мужчина с седыми висками и внимательным взглядом. Александр Викторович Беркут, директор психологического центра «Новая жизнь».

– Это он?

Клавдия Михайловна побледнела.

– Да. Постарел, но… это определённо он.

– Спасибо, Клавдия Михайловна. Ваша информация очень важна для расследования. Мне нужно, чтобы вы официально дали показания. И, возможно, потребуется опознание.

– Я готова помочь. Чем угодно. Только найдите эту девочку.

После того, как женщина ушла в сопровождении сотрудника для дачи показаний, Дорохов вернулся в кабинет.

– Что думаешь? – спросил он, наливая кофе.

– Думаю, мы имеем дело с чем-то гораздо более сложным, чем обычное похищение, – Анна пролистала папку с информацией о центре «Новая жизнь». – Психологический центр открылся пятнадцать лет назад. Основатель и директор – доктор Александр Беркут. Блестящая репутация, научные публикации, благодарности от родителей… И всё это время он, возможно, экспериментировал над детьми?

– Звучит безумно, – Дорохов покачал головой. – Но улики говорят сами за себя. Соколов, он же Васильев, работал с Беркутом в Твери. Потом Беркут исчезает, Васильев тоже. И оба появляются здесь, только уже под другими именами.

– А Виктор Рогов берёт на себя вину за убийство и отбывает срок, – продолжила Анна. – Чтобы потом выйти и снова вступить в игру. Но что это за игра? Зачем всё это?

– Может, дело в этих экспериментах с сознанием? В том, что Беркут делает с детьми?

Анна закрыла папку и поднялась.

– Нужно проверить центр «Новая жизнь». Я поеду туда сейчас. А ты… – она посмотрела на Дорохова. – Узнай, не была ли Софья Величко пациенткой центра. И проверь, кто ещё из фигурантов дела мог быть связан с «Беркутом».

– Уже работаю над этим, – Дорохов кивнул. – И ещё кое-что. Мы проверили те три фамилии из журнала Соколова, отмеченные красными точками. Все три девочки – пациентки центра «Новая жизнь». Совпадение?

– Я больше не верю в совпадения, – Анна направилась к двери. – Держи меня в курсе.

Софья сидела на кровати, поджав ноги, и смотрела на дверь. Прошло уже несколько часов с тех пор, как доктор Беркут ушёл. За это время ей принесли еду – простую, но сытную. Принесла молодая женщина с пустым взглядом и механическими движениями. Она не отвечала на вопросы, просто поставила поднос и ушла.

Зелёный слон стоял на столике. Софья то и дело поглядывала на него, словно ожидая, что фигурка оживёт и даст совет. «Не верь. Беги. К.» – кто оставил это послание? И как можно бежать из комнаты с зарешечённым окном и запертой дверью?

Внезапно дверь открылась. На пороге стоял доктор Беркут, а за ним – ещё двое мужчин в белых халатах.

– Пора начинать, София, – голос Беркута звучал почти торжественно. – Первый сеанс.

– Какой сеанс? – она инстинктивно отодвинулась к стене.

– Терапевтический, – улыбнулся доктор. – Не бойся. Это не больно, совсем наоборот.

Мужчины подошли к кровати. Один держал небольшой кейс, другой – шприц с прозрачной жидкостью.

– Нет! – Софья вскочила с кровати, пытаясь отойти подальше. – Я не хочу никаких уколов!

– О, милая, – Беркут покачал головой. – Это не обычный укол. Это ключ. Ключ к двери между мирами.

Софья попыталась сопротивляться, но силы были слишком неравны. Через минуту она почувствовала укол в руку и тепло, разливающееся по телу. Сознание помутилось, комната закружилась, и последнее, что она запомнила перед тем, как погрузиться в темноту, – склонившееся над ней лицо Беркута и его шепот: «Добро пожаловать в нашу коллекцию, номер семь».

Центр «Новая жизнь» занимал два этажа в современном офисном здании в престижном районе города. Стильный интерьер, приветливый персонал, атмосфера спокойствия и благополучия. Ничто не намекало на тёмные тайны, которые, возможно, скрывались за глянцевым фасадом.

– Доктор Беркут занят с пациентом, – сообщила администратор, милая девушка с идеальной улыбкой. – Но если вы запишетесь на консультацию…

– Это служебное посещение, – Анна показала удостоверение. – Я подожду, пока он освободится.

Улыбка девушки стала напряжённой.

– Я поняла. Присаживайтесь, пожалуйста. Я сообщу доктору Беркуту, что вы здесь.

Анна осмотрелась. В зоне ожидания сидели несколько человек: мать с ребёнком лет десяти, пожилая женщина, молодой мужчина, погружённый в чтение книги. На стенах – дипломы, сертификаты, благодарственные письма. И фотографии: доктор Беркут с известными людьми, доктор Беркут на научных конференциях, доктор Беркут с группами детей разного возраста.

Дверь одного из кабинетов открылась, и оттуда вышла женщина с девочкой-подростком. Анна замерла. Что-то в лице девочки показалось ей знакомым. Светлые волосы, серьёзные глаза… Женщина прошла мимо, но Анна успела заметить медицинскую карту в её руках. На обложке – цветная наклейка. Маленький синий кружок.

За ними из кабинета вышел мужчина. Тот самый – с фотографий. Александр Викторович Беркут.

– Доктор Беркут, – Анна поднялась с кресла.

– А, следователь Свиридова, – он улыбнулся, протягивая руку. – Мария сказала, что вы хотите меня видеть. Что-то случилось?

Его рукопожатие было твёрдым, взгляд – открытым и дружелюбным. Ничто в нём не выдавало человека, способного на преступления, о которых говорили Виктор и Клавдия Михайловна.

– Расследование по делу о пропавшей девочке. Софье Величко.

– Ах да, я слышал. Ужасная история. Проходите в мой кабинет, поговорим.

Кабинет доктора Беркута выглядел именно так, как и должен выглядеть кабинет успешного психиатра: удобная мебель, приглушённый свет, книжные шкафы, дипломы на стенах. И ни одного слона.

– Чем я могу вам помочь? – Беркут сел за стол, жестом предлагая Анне кресло напротив.

– Мы устанавливаем круг общения пропавшей девочки. Софья когда-нибудь была вашей пациенткой?

– Нет, никогда. Я бы запомнил это имя.

– А её мать, Елена Андреевна?

Беркут задумался на мгновение.

– Возможно. У нас много клиентов. Я могу проверить в базе данных, если это важно для расследования.

– Очень важно. И ещё кое-что, – Анна постаралась, чтобы её голос звучал максимально нейтрально. – Вы когда-нибудь работали в Твери? В музыкальной школе?

На долю секунды взгляд Беркута изменился. Что-то промелькнуло в его глазах – настороженность? Беспокойство? Но тут же исчезло.

– Да, было дело. В начале моей карьеры. Тверь – мой родной город, – он откинулся на спинку кресла. – Но это было очень давно. Какое отношение это имеет к вашему расследованию?

– Просто уточняю детали. Вы случайно не помните учителя фортепиано по имени Виктор Рогов? Или Игоря Васильева, преподавателя физкультуры?

Теперь изменение в лице Беркута было очевидным. Он напрягся, хотя и постарался скрыть это за улыбкой.

– Имена кажутся знакомыми. Но, понимаете, это было двадцать лет назад. Много воды утекло.

– Конечно, – Анна улыбнулась в ответ. – А как насчёт Игоря Соколова? Он когда-нибудь был связан с вашим центром?

– Соколов? – Беркут нахмурился. – Не припомню такого. А кто он?

– Учитель физкультуры в школе, где училась Софья Величко. Сейчас он находится в розыске – подозревается в причастности к исчезновению девочки.

Беркут покачал головой.

– Я такого не знаю. Но если он был знаком с Софьей, возможно, она рассказывала ему о своих проблемах. Подростки часто доверяют учителям больше, чем родителям.

– О каких проблемах может идти речь? – Анна насторожилась.

– Я говорю гипотетически, – Беркут развёл руками. – Не зная девочку лично, я не могу сказать ничего конкретного. Но как специалист я могу предположить, что если она стала жертвой похищения, то, возможно, этому предшествовало что-то. Возможно, она сама искала способ уйти из дома.

– Вы намекаете, что Софья могла сбежать добровольно?

– Я просто рассматриваю все возможные варианты. Профессиональная привычка, – Беркут улыбнулся. – Но я рад, что могу быть полезен следствию. Если вам понадобится консультация по психологическим аспектам дела, я всегда к вашим услугам.

Анна кивнула, внимательно наблюдая за выражением его лица. Слишком гладко. Слишком профессионально. Как будто он ожидал этого разговора и тщательно подготовился.

– Ещё один вопрос, доктор Беркут. Вы знакомы с коллекционированием фарфоровых фигурок? В частности, слонов?

Это был выстрел наугад, но реакция превзошла все ожидания. Беркут на мгновение застыл. Его правая рука, лежавшая на столе, слегка дрогнула.

– Забавно, что вы спрашиваете, – он быстро взял себя в руки. – У меня действительно есть небольшая коллекция. Не слонов, правда, а фарфоровых собачек. Почему вас это интересует?

– В квартире, где жила Софья, нашли коллекцию фарфоровых слонов. Возможно, это как-то связано с исчезновением.

Беркут покачал головой.

– Боюсь, здесь я ничем не могу помочь. Хотя… фарфоровые фигурки часто используют в арт-терапии. Они могут многое рассказать о внутреннем мире человека.

– Как именно?

– Выбор фигурки, способ обращения с ней, расположение в пространстве – всё это отражает подсознательные процессы. Но, опять же, не зная Софью лично, я могу только теоретизировать.

Анна встала, чувствуя, что больше ничего не выжмет из этого разговора. Беркут был слишком осторожен, слишком хорошо контролировал себя.

– Спасибо за помощь, доктор. Мы ещё свяжемся с вами.

– Всегда рад помочь правосудию, – Беркут проводил её до двери. – И, следователь Свиридова… удачи вам. Такие дела всегда оставляют след в душе.