Довольно странная вполне
Его картина знаний.
Что он в деревне без друзей
И рядом нет подростков,
Что он с рожденья пас гусей,
Нет перспектив для роста.
Что я, возможно, первый друг,
Который тут обжился,
Чем увеличил его круг
И перед ним открылся.
Что он готов страдать со мной
Ведь дружба стоит больше,
Готов идти больной, хромой
До Англии иль Польше.
Готов и получать в лицо
От злого человека,
Готов на все! Но есть лишь но!
Еврей – это калека!
Я не пойду домой к жидам,
Не буду есть с тарелки
Еду, готовили что там
И не вступлю с ним в сделки.
Я не готов им помогать:
Отца это заденет,
А если вдруг узнает мать
На дереве тут взденет.
А я ещё вступить хочу
В арийское движение,
где знаний новых получу,
основы и умение.
Меня зачислят в сентябре
А ты со мною вступишь?
Ты ж не останешься в дыре,
Ты тут совсем отупишь.
«Нет»,– я ответил: «Не пойду
И это мое право,
и мысль странную твою
я понимаю здраво».
Ну, значит, действую один,
Возможно, будет лучше,
Ведь там еврей, он нелюдим
Среди народов худшей.
Озвучил и не по себе
От сказанного слова,
Сарказм, пролившийся извне
Без умысла дурного.
А может, чтоб себя позлить
Насколь тупа тут фраза.
С которым невозможно жить,
С мыслями что проказа.