И шепчет, смеясь, что ты тоже отчасти мёртв.
2017
Этой ночью вкруг дома ходило бесстрастное время,
И смотрело мне в окна, и пело – «скорее, проснись…»
Я вскочил на коня, не попав в непослушное стремя,
И погнался за ним, и кричал ему – остановись!
Время, стой же! Куда ты уходишь? Куда ты ведёшь нас?
Я же знаю – наивно финала хорошего ждать.
Горизонт заалел, и в лучах восходящего солнца
Расплескалась по миру столетняя наша вражда.
Здесь не будет нейтральных – здесь будут свои и не наши.
Время всех созывает – кто славен и кто посрамлён.
Наливаются кровью знамёна, артерии, пашни,
Оживают поблёкшие фото из смутных времён,
Женевьев-де-Буа раскрывает фамильные склепы,
И на Марсовом поле восстала знакомая тень…
Я летел вслед за временем – оруженосец нелепый –
Подчиняясь, но всё же не веря своей маете…
…Я догнал его. Спешился. Время, нагнало ж ты страху!
Время лишь усмехнулось под маской – сплошным кумачом.
Посмотрел на себя, а на мне – и шинель, и папаха,
И винтовка, как яростный праздник, за правым плечом.
* * *
Благоухая kenzo,
Пивом и табаком
Не нахожу я места
У неба под каблуком.
Я всё иду куда-то,
Вижу картины я:
Ряженые солдаты,
Небо, любовь моя…
Как Башлачёв сказал нам -
Очень в груди болит,
Ибо люблю. По залам,
Убранным в сталь, гранит,
Я прохожу беззвучно.
Дремлет в трахее вой.
Славы бы мне до кучи,
Но без улыбки той,
Ради которой бился,
Песни орал, кипел -
Всё не имеет смысла.
Так я себе велел.
Полная неба чаша
Вылита на меня.
Всё что моё – не наше.
Знаю, тоску храня.
Брошенные привычки
Снова со мной на "ты".
Пальцы ломают спички,