И бегают в смятении и мысли,
За сердцем бешено несясь.
Противник шаг – идет к барьеру,
И вот уж поднимает пистолет,
И следуя его примеру
Иду, а смерть глядит на эполет.
Пусть целишь в лоб, но руки непослушны,
И в белых, в ниточку губах
Улыбки нет. Как все мы простодушны
Стреляясь только на словах.
х х х
Опять играю я со смертью в прятки,
Опять ищу в чертах чужих я страх,
Теперь с нас просто взятки – гладки,
И холод в мыслях и моих словах.
Обниму-ка я бабенку…
Обниму-ка я бабенку.
Делать что? И то дела.
Лучше бабу-разведенку-
Так она мягка, бела.
Ах, как кожа пахнет потом.
Грудь размята. Тела дрожь,
Да не будь хоть в ласках жмотом,
Да не верь: "Меня не трож".
И не верь, что эта стерва
Губ не хочет целовать,
Да не верь, что эта курва
Не затянет на кровать.
х х х
Обниму-ка я бабёнку.
Делать что? И то дела.
Лучше бабу-разведёнку-
Так она меня звала!
Я отлюбил. Как горько? Как обидно…
Я отлюбил. Как горько? Как обидно?
В любовном кубке уксус – не вино
И в поцелуи нежном и невинном
Разврата тленного частицу вижу я.
Душа пуста: нет страсти, нет огня.
Ты не буди во мне остаток чувства-
Его уж нет и места нет в душе-
Ты не ищи его вотще-
Не трать себя и своего искусства.
Поскольку врать могу и я себе,
Развлечь могу скучающе невинность,
Но ухожу. Как горько? Как обидно?
Не скоро в кубке закипит вино.
Прости, что остудил твой пыл бесстыдно-
В нем сердце виновато лишь одно.
Розы, розы…