Пепельница (пьеса)
Но за что? Ведь я не грешила,
Плохого людям не говорила.
И нет у меня сил дальше ждать,
Когда вновь он по имени меня будет звать.
И я полечу со скоростью света
Другого выбора нету? Нету.
А, вдруг, он не придет?
Кончится дыхания успех.
Тогда ангел на себе унесет,
И будет последний мой грех.
Грех вообще так говорить,
Как мне быть, как мне жить?
Открытое окно, откуда интерес?
Во мне появился лукавый бес.
Он шепчет, он созывает.
К последним шагам у окна привлекает.
Я буду сражаться. Я сильна.
Пусть больно, пусть беда.
Я курю. Говорят, так станет легче.
Этот миг жизни, не меньше.
А что я делать буду?
Мой разум в далекие Бермуды,
Атмосфера душу мнет.
Ой, кто-то идет.
(уходит, заходят двое)
Прокурор: Да уж, смешно
Председатель: А в чем дело, мсье, что?
Прокурор: Странно, где мой хохот,
Чего ж бомжи забор колотят,
Да еще в таком стильном пиджаке,
У меня такого нет. Хе-хе-хе.
Председатель: А в чем дело, какая грусть?
Бомж-то работает, то пусть
Хоть не прохлаждается.
Не пьян, у того же забора не валяется.
Прокурор: Как не учи собаку говорить,
Она лаять будет.
Как в собачьем сердце выглядит,
Булгаков темы рубит.
Председатель: Собака есть собака, а человек…
Прокурор: Да знамо, каков твой ответ,
Но такого человека ни в судьи,
Ни в мэры, ни другим буди.
Слышь, как он стучит.
В этом и заключается его быт.
Председатель: Где-то люди и теряются,
Но, а где-то ведь и меняются.
Прокурор: Меняет, да не настолько,
Что б пьяным валялся, а тут встал стойко.
Председатель: Великое лекарство – время,
Как меняло человека чужое племя.
Прокурор: Ох, поговорили, ну мы молодца
Не было б разговора конца.
Ай, нет дела в прокуратуре,
Как волк в овечьей шкуре.
Делать, порой, нужно не то, что надо,
А что поделать. Экая засада.
Человечка одного на недельку закрыть,
В очередной раз себя убедить.
Статьи кругом да законы,
Окружают нас заслоны.
Председатель: Ну, пойдемте, мне ж тоже
Дел по горло. О, боже.
(уходят, заходят двое)
Милкин: Мне тут на время скрыться,
Запылиться и забыться.
Логозин: Все-таки притесняют?
Милкин: Не то слово, что стесняют.
Помнишь, провернули одно дело,
А после него не светло, серо.
Запалили ведь, запалились сами.
Эх, да так хорошо, что по полной программе.
Дело было из двух компаний,
Да вот только оказался крайний.
Так как условка не кончилась моя,
Мама не горюй. Такие вот дела.
Логозин: Ничего, дружище, прорвемся,
Не первый год плетемся
А куда ты хочешь деться?
На одном месте тяжело вертеться.
Милкин: Мне кажется, есть предатели.
Те, кто ехидно называют нас приятелями.
Логозин: Это ты про вторую компанию?
Если есть кто, то разузнаем мы.
Милкин: Не внемлет и мое сознание.
Чуть не все в списке подозреваемых.
Логозин: Наши-то точно все чисты,
Уверен на все сто! Не от балды!
Милкин: Стафону скажи, что я пропал,
А где я, но лучше б не знал.
Все равно ведь дернет ко мне.
Ненароком и предатель прознает, мол, я где.
Логозин: Ну, тогда и мне не говори,
А то мало ли там за тобой хвосты.
Ну, ты меня понимаешь.
Милкин: Верно говоришь, располагаешь.
Логозин: Ну, я тогда сейчас на хату,
За палевом погляжу,
А ты лети, куда надо.
Милкин: Затянусь и ухожу.
Логозин: Друг, ты надолго не пропадай.
Мы с тобой. Ты знай.
(уходят, заходит кто-то)
Смукин: Где ж моя жена?
Куда же делась-то она…
(Заходит еще один)
Председатель: Ты где? Я тебя ищу,
Там помочь надо бомжу.
Смукин: Кооооому? Помочь кому?
Председатель: Да этот, как его там, ему!
Да этот работяга ряженый забор колотил,
Его ствол дерева придавил.
Побежали, давай, помогать.
Помрет еще чего доброго, как потом сказать:
«А вы слыхали, в том дворе
Забором придавило человека,
Что, говоришь, случилось-то, где?»
Да у меня просто слов нету.
Смукин: Да ничего с ним не случится.
Ствол – трухля. Зря так скичился.
Легок ствол, под такое еще никто не скончался.
А ряженый твой просто нажрался.
Председатель: Бросай курить, побежали.
Смукин: Да вон же орет, будто не знали (кричит кто-то).
Председатель: Да и впрямь перебрал.
Смукин: Кого ты на работу-то взял.
Председатель: Да бомж тут один, напялил сюртук.
Типа мисье из центра, типа крут.
Смукин: Вот те раз. Право клоун.
Председатель: Мол, из Москвы. Кидает он слово.
Говорит, мол, голубых кровей.
Не стал спрашивать чей.
Инициал шикарный взял,
Не помню какое, интеллектуал.
Говорит, денег куры не клюют,
Выше всех нас с тобой он тут.
Говорит дома у него шикарный особняк,
Он же богат. Только так,
Попал под раздачу местных воров
И много там лишних слов.
Смукин: М-да, уж. Одна только жалость.
Ну преувеличил он, самую малость.
(уходят, заходит кто-то)
Переодевшийся бомж: Ловко я их всех надул,
Ловко я их всех провел,
Стольких дум им раздул,
Да я еще могу, умен.
Шикарно. Очень красиво.
Смотрится это все мило.
К беднякам уважения нет,
Пошел отсюда – кричат они вслед.
А богатым так здравия желают.
Вот и прокурор. В игру с ним сыграю.
(заходит кто-то)
Прокурор: Приветствую, как звать вас не знаю.
Вы у нас работать, так полагаю?
Здесь платят, наверное, на увы?
На водку и пол колбасы?
Ну, ладненько, вот же досады,
Надо идти, поговорить рад бы.
(уходит)
Переодевшийся бомж: Ну, что я говорил?
Ни зря я все так разрулил.
Эх, вы, богачи, оболтусы,
Прохвосты, набитые глупцами автобусы.
Что же раньше простую истину не знал,
Как же хорошо я угадал.
Того и гляди стану интеллигентом,
Финансы и деньги и много,
Или еще страховым агентом.
Гордым, очень строгим
Буду финансистом, предпринимателем,
Мэру запишусь в приятели
Водку? Какую там!? Вина!
Оля, Лена, Катя, Зина.
Вот это да. Вот это да!
Пьяному буржую благодаря.
Жаль, что только не побрит.
И что только не делает прикид.
Я цел. Я живым буду.
Поставлю на место покуда,
Кто был против меня,
Покажу истинное свое я.
Пусть мои дружки удивляются,
Как мисье поднимаются.
(уходит, заходит одна, за ней кто-то плетется следом)
Логозин: Так как вас зовут?
Клава: Меня величают Клава.
Логозин: А что вы делаете тут?
Клава: Я то? А у меня здесь мама,
Право, больше не живет, ну и ладно.
Погостить у вас была я рада.
Логозин: У нас гостить. Ты только знай.
Кошелки позакрывай.
Клава: А у меня и кошелька то нет,
В кармане пара железных монет.
Логозин: Да, да. Ох, и не говори.
Без денег не сыскать пути.
Клава: А вы кем работаете? И вообще?
Логозин: А ни кем. Ветер в голове.
Клава: Я согласна. Молодость одна и наша.
Украшать ее надо, да что б было краше.
Логозин: А иначе упустишь момент,
У другого будет «хэппи енд».
Клава: Каждую минуту, каждый час
Надо затратить и на нас.
Упустишь момент – и пиши пропало.
Жизнь прошла, а еще жить не начинала.
Логозин: Стоит ли слезы свои лить,
Болезностями душу бередить.
Клава: Да, нет, конечно, это так тупо.
И так человек порой действует скупо.
Логозин: Мы заражены денежной страстью.
Кем бы ни был – а все одной мастью.
Клава: А что делать, надо жить.
Гулять. Брать сполна. Не знаю, быть.
Логозин: Я считал в молодые времена,
Все скажется в веках.
Клава: Жить одним днем можно,
Действовать надо осторожно.
Логозин: Я люблю такие вещи.
Клава: Жизнь порой трещина.
Мне нравятся такие мысли,
Без особого такого смысла.
А мы идем только за свободой.
Логозин: О, как мы друг другу подходим.
(уходят, заходят двое)
Стриблежий: Вот лично я никак не подозревал!
Стафонов: Ну, вот будто я разве знал?
Стриблежий: Ведь только сегодня мы
Применяли глупости разные, кулаки,
Кричали друг на друга,
Было, значит, за что, видимо, покуда.
Стафонов: А сейчас алкоголь на двоих один внутри,
В обнимочку идем вместе мы.
Стриблежий: Да одно очень больно,
Хорошо бы самим сказать нашим распирям довольно.
А вот нет. Горе людей объединило.
Стафонов: Строгим взглядом узрел Ярило.
Стриблежий: Бедный мой Байдин, на непонятки,
За решетку, за взятки.
И за какие такие порядки?
Как отгадать мне тут загадки?
Стафонов: Ох, Милкин. Милкина поймали.
Рано или поздно, конечно, знали,
Рано или поздно, ведь с полицаем играют,
Наши люди об этом знают.
Стриблежий: Дружище, прости меня.
Стафонов: Прошу прощения и я.
Стриблежий: И братство верное в нас ликует.
Стафонов: Дай я тебя поцелую.
Стриблежий: Да я за тебя и в огонь и в воду.
Стафонов: Ты только скажи, какую морду,
Кого надо усмирить, положить?
Тебе стоит только об этом заявить,
И через минуты две
Все что хошь достану тебе.
Стриблежий: Ничего мне не надо, друган.
Стафонов: Обижаешь, да и караю себя сам,
Что затеял такую игру.
Все равно ведь тебе я верну.
Верну и в стократ.
Стриблежий: Не надо, что за лад.
Стафонов: Моя улица, она воспитала
Знаниями и не мало.
Стриблежий: А ты, кстати, работаешь кем?
Стафонов: А я работаю всем.
Где только деньги крутятся.
А где деньги, там как получится.
Стриблежий: Тут Байдин нашептал, денег я должен прокурору.
Не отдать так дело к позору.
Стафонов: На, бери! Все давай бери!
Не считай. Знаю, все равно же отдашь ты.
Стриблежий: Большое дружище спасибо тебе,
Эж большая милость мне.
Стафонов: Да о чем тут может идти речь,
Спать чего-то охота, надо б прилечь.
Стриблежий: А пойдем, давай ко мне.
Стафонов: Зачем мне к тебе?
У меня своя хата, свой дом,
Без холупы я не Стафон!
Там и лягу и до утра.
Ну не надо мне ничерта.
Стриблежий: А давай еще возьмем?
Посидим, гульнем, с вином.
Стафонов: Кстати, а кем работаешь ты?
Стриблежий: Моя профессия такова, называют нас писцы.
Стафонов: Про любовь, да про раки,
Слушай сударь, да ты писака.
Стриблежий: Писака и тем горжусь.
Стафонов: Вот я над вами дивлюсь.
И откуда у вас такой ум?
Не понять мне ваших дум.
Да ладно, ладно. Мы же вас чтим те.
(заходит кто-то)
Человек в форме: Стафонов? Пройдемте.
Стриблежий: Оставьте нас в покое!
Да вы что сдурели что ли?
Стафонов: Ууу. Пришло мое время. Эй, ты,
Мой верный друг, меня не держи.
Человек в форме: Давайте скорей.
Стафонов: Пишите письма с поэтичных аллей.
(уходят двое, остается один)
Стриблежий: В чем дело? Аааххх, дурак.
Это же Байдин, мостак.
Я ж думал не в серьез. Меня под суд.
Чертов Байдин. Он виновен тут.
(уходит, заходит кто-то)
Смукин: За что? За что такие боли и муки?
Я смотрю. В слезах мои руки.
Она ведь так молода,
Она красива и стройна.
Ведь все было хорошо и нормально,
Дальше жить вполне реально.
Ненормально все это,
Из-за чего решить уходить с этого света!
Мне надо было поговорить с ней,
Она оказалась смелей.
Сама дала решающий ответ,
Из-за чего ответа нет.
Замкнутый круг нарисовала.
Я виновен. Время настало.
Но из-за чего виновен я?
За что мне теперь судить себя?
За что? За что? Да я, бывало, пропадал,
Но ведь был рядом. Я гулял.
Может она узнала измены?
И взорвали фонтаны, пустив пены.
Нет, этого быть не может.
Смешно думать, проще подытожить.
Как вознес я свои дивы?
Беззаботным, пьяным, шел криво.
Нет, измены она не знает.
Но за что она себе так карает?
Время не знало таких гроз,
Приготовив на ужин себе колёс.
Она пала на пол,
Домой с работы я шел,
Побледневшее тело кричало «прощай»,
Я посетил жестокий край.
Она так по-ангельски улыбалась,
Напоследок в истерике смеялась.
А я жесток, жесток.
Только лекаря вызвать ей смог.
И слезы текли, капали на ее лицо,
Ветер из окон раздувал ей платьице.
Ну, я не как не мог об этом знать, как забыть,
Что решила себя умертвить.
(уходит, заходят двое)
Стриблежий: Ну что ты, ну что ты натворил?
Байдин: Ну что не так, что не сяк?
Стриблежий: Ты кого тут посадил?
Байдин: Ваша просьба. Это факт.
Стриблежий: Вот же черт, я же не знал, что так есть,
Просто вот прямо здесь.
Мы поняли, что ошибались
И в верности друг другу клялись.
Байдин: Под алкоголем думаю, да?
Стриблежий: Ну и пусть. Это ведь не ерунда.
Ладно. Позаботься о том,
Что б скоро вышел на волю он.
А ты-то как в передрягу попал?
Уж и в тюрьму. Так ли узнал?
Байдин: Уж чуть и туда,
Ладно, хоть приехала моя жена.
Деньги открывают разные двери. Идейный.
В том числе и тюремные.
Стриблежий: Спастись смог и его спаси.
Байдин: Нет такой возможности.
Стриблежий: Это интересно почему?
Байдин: У него статья, все к одному в тюрьму.
А меня так, что ли за клевету.
Есть, конечно, выход, сказать надо,
Быть ему лишь адвокатом.
Стриблежий: Так будь же ему, будь.
Байдин: Хе-хе. Смешная ситуация. Тут ведь суть.
Сам его и засадил,
Самому и вытаскивать оттуда.
Стриблежий: Поторопились с ударом в тыл,
А он так похож на друга.
Позвони в Москву, поговори,
Что надо то и сделаем за услуги им.
Ты наверняка уж и прознал.
Байдин: Да уж знаю, изрядно потреплем капитал.
Это последнее ваше решение?
Стриблежий: Да, без сомнения.
Байдин : Ну, тогда пойдемте звонить,
Раз хотите двери открыть.
(уходят, заходят двое)
Председатель: Есть у меня слово.
Переодевшийся бомж: Да, господин. Слушаю.
Председетель: Мое решение и так скоро.
Сказать яснее как бы лучше,
Свою работу сударь ты выполнял,
И паёк за это свой получал,
Но работы более не имеется,
Будете нужны, дескать, как мне велеется,
Спрошу, где вас найти,
А сейчас чай уволены вы.
Переодевшийся бомж: Ах, да как так, много не жрал,
И денег больших не получал.
Да это позор, сударь, позор,
Меня уволить – до центра дойдет разговор.
А где найти, ну и ну,
Меня не зовут, сам прихожу.
Председатель: Ну, хорошо, будем рады.
Ну, вот и ладно,
Мне надо бы идти
Там дела, сходить туды-сюды.
(уходит)
Переодевшийся бомж: Ах, скотина, да как же так?
Да меня, да с чего бы, как?
Ох, а где буду работать? Где монету получаю?
Да я этого гада засужу,
Секреты то его я знаю!
Что он имущество чужое расхищает,
А я-то молчу.
Самого Андрея выгнали с работы,
Вот черт, есть-то охота.
Может зря ему соврал,
Бедняк, мол, бездомный, сказал.
Ага, да черта с два меня пожалел.
Одного бы только и велел,
Прогнать меня в шею да поскорей.
Я не дурак, я Андрей.
Не видал я такого позора,
А поучаствовал много где.
К чему домыслы и споры,
Да и не нужно это мне.
Одним сейчас я ликую,
Сегодня же вечером его обворую.
(уходит, заходят двое)
Клава: Ха-ха-ха, вот это анекдот.
Ваш противник-то, Стриблежий, писака, пишет тот,
И где они такие вещи берут.
Сами не знают куда, а лезут.
Логозин: У меня, сударыня, такие мысли найдутся,
Что эти писаки там в высшем обществе трутся.
Да наша кодла и без этого знают,
Они такое еще тебе нарассуждают.
На философские темы о вселенной,
Мама не горюй, и по теме.
Клава: Не уважаешь поэтов?
Логозин: Ну, как сказать. Множество цвета,
У нас ведь как материалистов много.
Каждый по-своему отбивает пороги.
Чуть не каждый поэт, за душой навалом,
Ищи интерес под десятым валом.
Клава: А сами-то как говорите крылато.
Логозин: Да не философ я, ладно.
Космос, вселенная, жизни смыслы,
Да не о том мои мысли.
Клава: А на чем ваши идеи?
Логозин: Ну, уж точно не про облака и весенние аллеи.
Нас, мисье, дело объединяет.
Жить, да так чтобы жить,
Друг от друга ничего никто не скрывает,
Вместе до конца должны быть
Друг за друга, на плечо руки,
Вместе через горе и муки.
У нас друзья ни как не приятели,
Конец всем предателям.
Какими бы ни были обстоятельства,
Мы не терпим предательство.
И понятие объявляет знамя,
На племя одно пламя.
И ты должен хранить этот дар,
Пока не обьявлен последний удар.
Единое общество в родстве.
И кому в это не вериться,
Но наше братство
Только на деле и держится.
(уходят, заходят двое)
Прокурор: Вы что, идиот?
Байдин: Ну, сотен, еще пару сот.
Прокурор: То вы мне суете гроши,
Притом, чтоб я дал вам взаймы,
Чтоб я своего дружка посадил.
Ну ладно, было дело, уговорил.
А теперь милый мой господин
Просит меня об обратном,
Чтоб я его отпустил.
Смеяться просто нет сил.
После вашей очной ставки просите превратную.
Байдин: Ошибка, мировая ошибка.
Прокурор: Сказано, конечно, красиво, гибко.
Человек, значит, сел,
А вы сударь ошибкою, после,сказать сумел.
Так сколько у вас там деньжатен?
Вижу чек ваш, мда, благоприятен (смотрит на чек).
Ладно, чем смогу, тем помогу,
Начальство там попрошу.
Мол, сел сударь за клевету,
Но если не получится – не ручаюсь,
Что ваш капитал вернется. Да вы не отчаивайтесь.
Байдин: Хорошо, хорошо. Только сумейте.
Да и вы денег не жалейте.
Кому нужно на лапу дать,
Как бы вам это сказать…
Прокурор: Да уж эту систему издавна знали,
Эти тонкости, хитрые морали.
Лишь бы вышло тихонько так,
И не был засвечен косяк.
Байдин: Главное, в дело свое верить,
Вовремя отрезать, во время смерить.
Прокурор: О, давайте еще заведем разговор,
О взятках, и кто из нас вор.
Байдин: Нет, ни к чему такие речи.
Они давным-давно уж мертвы.
Тогда, когда появился человек,
Закончился добрый наш с тобой век.
(уходят, заходит кто-то)
Переодевшийся бомж: Вроде, нет никого.
Ох, сейчас наберу капитал.
Был я вроде как никто,
А тут и смел, и удал.
Переоденусь обратно, приду,
Душевно так в лицо поржу.
Экие балбесы прогадали,
Что я всего лишь бомж, простые морали.
Стащу канистру у них,
Обменяю на вещь какую-нибудь,
Будет им исторический миф,
Что бомж смог богатых обуть,
Надуть. Есть ведь «Слово
О полку Игореве», ага.
А тут новая основа.
Народ бредет туда, где новизна.
Сказ о том, как бедняк, нет-нет не так.
Слово о бедняке, и работодатель – дурак.
Вот точно, прямо в смак.
Во какой будет размах.
Через черный юмор к правде,
Ревизор пришел к белой гвардии.
Смейтесь, смейтесь, вы у меня дождетесь.
Поете? Допоетесь.
Не дадим пустить Русь по миру.
Прославиться – и это по силу.
Кабы не велика уверенность,
Но как велика наивность,
Дельность и повинность,
Скажи на милость?
Я Андрей, бомж с Садовой улицы.
С трех лет шрам на лице,
С десяти уже жизнь уличная.
С пятнадцати жизнь моя самостоятельная, личная.
Кусок хлеба да водичка.
Исхудала ржавая отмычка.
Я вам такие пиры покажу,
Беглые вы козяки.
У меня карта есть,
Где зимуют раки.
(уходит, заходит кто-то)
Он: Но… Почему же, почему?
Что я сделал не так?
На поезд не села и мне одному.
Их раздору виновен – это факт.
Я понимаю, измены нет,
Но она бы точно состоялась,
Дав такой мне ответ.
Победой все это не увенчалось.
Где она? Где ее искать?
У какого перрона ее ожидать.
Если сейчас она меня увидит,
Почувствую ли я обиду?
Искал по всему поезду, везде,
Надеясь увидеть, лучик во мгле.
Сойдя с поезда, вернувшись обратно,
И мне это так неприятно.
Зря, быть может, зря.
Надо уходить, видимо. Да.
Да пусть мой шаг плох.
Уходить? Да что б язык мой усох.
Увижу, попрощаюсь нормально,
И уеду навсегда поездом ранним.
Жаль, конечно, такие планы
Сломлены и так рано.
Что теперь, уж будет как будет,
И никто нас теперь не осудит.
Где теперь ее искать мне, где?
Готов ее искать на самой далекой звезде.
Забыть решила, наверно, весь наш эпизод.
Пусть буду дурак, пусть идиот.
Ночью и днем, ночью и днем,
Одним лишь словом «ждем».
Остается только попрощаться,
И снова жить, улыбаться.
Встречать новый рассвет.
Ответ? А ответа нет.
Ведь она мой талисман,
Я принял решение такое сам.
(уходит, заходят двое)
Милкин: Эх, дружище, отпустили, меня отпустили.
Логозин: Думали, все, посадили?
А как так, с чего бы это?
Милкин: Фортуна не раскрыла секреты.
Просто заходит в форме с видом мэр,
Говорит, вы свободны сэр.
Я долго в камере смеялся,
Чуть было дело там не остался.
Заходил в камеру, ссутулившись робко.
А вышел, будто после водки стопки.
Иду такой по коридорам, важный.
Логозин: Перед ними и не грех зазнаться однажды,
Перед этими минами кислыми.
Возьмут, а там жди амнистии.
Лишь бы деньжат содрать,
Да двери железные закрывать.
Слушай, а я тут не прохлаждался,
С дамами тут-тут повстречался.
У меня же это и вторая для тебя есть,
Даже с деньжатами и они здесь.
С прокуроришкой прокутили,
Приуможились, капиталы развили.
Милкин: Деньжата, значит, говоришь,
Остается нам и всего лишь.
Логозин: Пойдем, пойдем,
Вина хорошего попьем.
И чего-то Стафона не видал,
Небось, из города угнал.
Милкин: Кто, Стафон? Не может быть.
С такой-то смелостью ему на родине чтить.
Логозин: Верно, такой народ.
Ни там, ни тут не пропадет.
А у тебя-то история смешная,
Из ста одна только есть такая.
Под нее можно и плясать, и петь
И всего чего можно хотеть.
Милкин: Ну, ладно, пойдем скорей,
На твоих дам желание растет сильней.
(уходят, заходят двое)
Байдин: Баа! На ать-два!
Поищите в другом селе дурака.
Прокурор: Простите, что вы там проговорили?
Байдин: Да вы не того отпустили!
Прокурор: То есть как это не того?
Байдин: Господин прокурор, да вы что!
Прокурор: А кого на давеча мы отпустили?
Байдин: Господина Милкина, вышло некрасиво.
Прокурор: А кого надо было отпустить?
Байдин: Стафонова, мне ж вам об этом было дело говорить.
Прокурор: Ой, да вам-то какая разница.
Того или того дружка не сменяется.
Байдин: Другой мнёт, а третий дразниться.
Я деньги отдал, и как получается?
Прокурор: И что вы предлагаете, обратно
Милкина посадить в тюрьму?
Гражданин, мне очень приятно,
Дайте за это грамоту.
Байдин: Не мое дело, как это делать,
Но было слово и было дело.
Прокурор: Ну хорошо, того отпустим.
А с Милкиным как прикажете быть?
Байдин: В этом плане все пусто,
И не стоит говорить.
Дабы не пачкать листы
И генералы не совали носы,
Пусть будет все как есть,
И мы спокойны, и горда наша честь.
Прокурор: Вот вам-то говорить-то просто,
Отдали деньгу, поджали хвосты.
И ходите спокойно, и дальше шагать,
А мне за все это отвечать.
Ну ладно, уговорили, схожу,
И этого, как его там, отпущу.
Байдин: Стафонов по фамилии он.
Прокурор: Ах, да, да, Стафон.
Байдин: Ну, вот и хорошо.
Прокурор: Гражданин какой идет. О!
