Аксиома подлости

Ах, Евгений… Вы писали о своём одиночестве, неприкаянности в этой жизни. Так я вам кажусь счастливой? Чем же именно? Тем, что мой небедный папочка потакает любому моему капризу? Если для счастья нужно так мало, сколько было бы счастливых на Земле? Вы удивляетесь моему пессимизму? Так всё просто – я тоже в некотором роде здесь чужая. Я уже писала, что родилась не в России. И первая половина моей жизни отмечена событиями как необъяснимыми, так и трагическими. А вторая половина – эта роль… дочурки русского бизнесмена. Представьте себе маленькую девочку, живущую в бедной хижине ещё более бедной деревушки. Представьте себе её окружение – неграмотные крестьяне, а также дети, очень много детей. Смуглые, узкоглазые, темноволосые, а девочка рыженькая и белокожая. Почему? А вот об этом я расскажу Вам. (Надеюсь, я не наскучила ещё философскими излияниями). Дальше будет поинтереснее.

Вы мне писали, Евгений, о том, что Ваша жизнь совсем обыкновенная, и в этой обыкновенности, обыденности Вам тоскливо и неуютно. Так Вы полагаете, «необыкновенная» жизнь и биография – это счастье? Вы считаете, что я небанальна, необычный человек только потому, что у меня всё по-другому? Родилась за границей, отец бизнесмен, внешность привлекательная? Так вот начало моей грустной истории.

Мой отец в молодости учился в МГУ на кафедре археологии, и однажды в составе международной группы поехал на практику на полуостров Индокитай. Хорошего мало – джунгли, насекомые и хляби небесные, которые разверзаются три раза в сутки. Скука, развлечений никаких. Жалкая деревушка, жители – одна беднота. Единственная радость – любимая работа, раскопки, храмы и могильники. Жители возмущаются – понятно, осквернение памяти предков. Но руководитель экспедиции пытается успокоить, мол, всё это ненадолго, покопаемся и уедем. От предков ваших не убудет.

Руководитель – женщина, английский археолог. Маргарет обладала яркой внешностью, неукротимой волей. Что она нашла в простом русском студентишке? Молодость, обаяние? Всё-таки пятнадцать лет разницы, и всё разное – национальность, обычаи, культура. Она из древнего шотландского рода, один из её предков был пэром Англии. Со временем род обнищал, измельчал, лучшие его представители занялись торговлей и бизнесом. Но славная история рода Макдауэлов исчислялась не одним столетием. А теперь, Евгений, представьте себе: английская аристократка и русский студент. Ну что хорошего получится? А получилась я! Не удивляйтесь, я всё-таки горжусь историей своего рода.

Отец мой из крестьянской семьи, из ссыльно-раскулаченных (так, кажется, это называется). А в юности был бородатым романтиком, единственное достоинство – английский в совершенстве знал и работать хотел. Очень стремился попасть на стажировку за границу. Вашу историю пересказывать не имеет смысла – из СССР без хорошей подмазки не выпускали. Незадолго до своей поездки отец списался с мисс Макдауэл, руководительницей, и она пригласила его участвовать, оплатила проезд. «Халява»? Так говорят русские?

Около года мотались они по экспедициям. Маргарет не желала отпускать от себя обаятельного студента. А он и рад путешествовать за чужой счёт! В Советском Союзе жизнь в то время мало радовала разнообразием и впечатлениями. И в самый неподходящий момент случилось непредвиденное. Для зрелой и опытной женщины непростительная оплошность – наверно, она любила моего отца, если отказалась избавиться от нежданного подарочка.

Но работа есть работа. До самого последнего дня моя мать участвовала в раскопках наравне со всеми. (Когда отец рассказывал об этом, я удивлялась, как она вынесла такие ужасные условия. Иногда мне кажется, я чем-то похожа на неё. Меня можно согнуть, но сломать – это очень трудно).

А отец? Конечно, поначалу он проявлял недовольство и даже раздражение от такого сюрприза. Но, когда Маргарет пообещала, что после окончания экспедиции будет роскошная свадьба, и гражданство ему обеспечено (она сама всё устроит), он больше не брюзжал и в тайне надеялся, что всё обойдётся. Конечно, будут проблемы с визой и с выездом на ПМЖ. Но раз Маргарет говорит, значит, так тому и быть. У неё же воля и энергия, у неё харизма. Думаю, он тоже любил её по-своему. Ещё бы – умница, красавица и богатая. Но, конечно, ему ребёнок не нужен. Так что пусть Маргарет сама возится с ним, а он будет жить в своё удовольствие.

Вы удивлены, откуда я знаю всё это, и почему отец рассказывал такие подробности, не очень лестные для него? Наверно, чтобы оправдаться, почему он бросил меня при рождении на произвол судьбы в нищей деревушке, и не вспоминал столько времени, а потом вдруг стал разыскивать. Я думаю, что он уже тогда был прагматичен, а всякая романтика прошла вместе с юностью.

Отец часто называет меня бесшабашной, отчаянной. Это наследственное, от матери. Гремучая смесь – мамин темперамент и отцовская русская склонность к философии. Ничего хорошего!

Вернёмся в Индокитай. Русский стажёр укатил на джипе в какой-то районный центр за указаниями. Радио давно сломалось, члены экспедиции ушли в местный кабак и накачивались там со скуки. За два дня до этого какой-то сумасшедший местный дедушка наслал страшные проклятия на всю экспедицию и на Маргарет персонально за то, что могилки раскопали, осквернители. Не то чтобы мисс Макдауэл страдала суеверностью, но от проклятий дедули и ей стало не по себе. Тем более что её компаньоны предлагали свернуть экспедицию раньше срока, напуганные угрозами. Убедить их, что проклятие – лишь глупое местное суеверие, оказалось делом непростым. Оно обещало неисчислимые бедствия всем участникам раскопок и даже их потомству, смерть в ужасных мучениях…

И тут ещё папочка мой, разругавшись с Маргарет, укатил! Мама, конечно, в расстроенных чувствах, решила – работа отвлечёт. Даже дождя не испугалась. Полезла ещё раз взглянуть на могилу, и поскользнулась на мокрой глине. Вернувшись с попойки на следующее утро, коллеги нашли её без сознания. Впоследствии она очнулась, но начались преждевременные роды. Радио нет, врача нет – какой врач в таком захолустье? Позвали повивальную бабку – старую китаянку…

На следующий день приехал отец. Ему сунули красный орущий свёрток – меня. «Где Маргарет?» – закричал папа. Бабка опустила глаза и что-то по-своему прошептала. Переводчик с трудом расшифровал её бормотание. «Нет больше нашей мисс, ушла на небо…». «Мне не нужен ребёнок, делайте с ним, что хотите, всё равно не выживет! Без Маргарет мне ничего не нужно!» – ответил мой отец.

«Ненужного» ребёнка оставили в деревне, а отец вернулся в Россию, зарёкся ездить в экспедиции, бросил институт и даже не вспоминал о существовании в далёкой восточной деревушке своей дочери…

О том, как проходило моё детство, и откуда взялось это странное имя Мэй, расскажу в следующем письме, если Вам интересны дальнейшие события.

Скоро рассвет. Моё послание окончено, надеюсь, оно не очень длинное. Пишите, Евгений. Ваши письма согревают мне душу. Друзей и подруг у меня нет, так сложилось, наверно, и виной тому мой тяжёлый характер. И Вы – единственный мой собеседник, мне интересны. Надеюсь, в ответ Вы расскажете о себе что-нибудь ещё. Ваши стихи изумительны, а музыка… совершенно невероятна! Ничего подобного я не слышала! И стихи мне никто не посвящал, никогда! Вы не представляете себе, насколько Ваши письма мне дороги. И наше общение стало единственной отдушиной в моей жизни. Я всё больше чувствую, как Вы становитесь мне ближе. Пишите, Евгений! Мэй».

Глава 3. Пленник

Не усматривайте злого умысла в том, что объясняется глупостью. Так считал некто умный и добрый.

И перед тем, как провалиться в сон, Мэй размышляла над этим: то ли Артур совсем дурак, то ли всё подстроил специально.

Но из сна её резко выдернула реальность в виде новой вспышки яркого света. Мэй зажмурилась и натянула зелёную тряпку на раскалывающуюся голову. Всё её тело содрогалось от крупной дрожи, а к горлу подступила мерзкая тошнота.

Щекастый Илья потянул накидку на себя, а у Мэй не осталось сил, чтобы сопротивляться. И она снова предстала перед своими мучителями скуксившейся и обнажённой, с начинающими расплываться по лицу синяками. За спиной щекастого маячила женщина, Мэй с надеждой посмотрела на неё и произнесла одними губами:

–– Дайте мне в-воды, п-пожалуйста…

Илья ухмылялся и терпеливо ждал, пока Ольга принесёт пленнице воды, а та утолит жажду. И затем протянул Мэй мобильник и приказал:

–– Звони своему плашкету!

За час до этого, а именно столько удалось поспать Мэй, Ольга увела Илью в комнату с телевизором, взяла за грудки и слегка встряхнула:

–– Прекрати её бить! Илюша, что с тобой? Ты что, не слышишь?

–– Конечно, слышу, не глухой, – Илья положил руки на плечи Ольге, и его лицо вмиг приобрело разумное и даже доброе выражение, – что-то с ней не так. И я, по-моему, догадываюсь, что.

–– Я тебя слушаю, – Ольга включила электроплитку, водрузила на неё чайник и достала две чашки.

–– Во-первых, мне сразу не понравилось, как этот плашкет сажал её в тачку. Она явно не хотела ехать с ним.

–– Илюша, прошу тебя, когда мы вдвоём, не пользуйся этой паршивой лексикой. Меня от неё тошнит.

–– Грязь к грязи не липнет… – неудачно пошутил Илья, – ладно, а ты что думаешь?

–– То же самое. Она, по-моему, даже кричала.

–– В записке тоже фигурировало имя «Артур», – Илья закурил «Мальборо», – она почему-то убеждена, что этот самый Артур нанял нас с тобой.

–– А она наняла его. Мне кажется, – Ольга тоже закурила, – мы не вовремя решили начать дело.

–– А мне кажется, наоборот. Мы можем воспользоваться этим. Ты заметила, девчонка мало сопротивлялась. Она ведёт себя так, будто уверена, что сама наняла нас для собственного похищения. А что касается твоего замечания, то грех было не выкрасть девчонку ночью из квартиры на первом этаже без свидетелей. Подумай над этим, Оля.

Ольга кинула в чашки по пакетику «Дилмаха» и залила кипятком. Илья докурил до фильтра и смял бычок в блюдце.

–– Этот парень может нам помешать, – Ольга достала пудреницу из косметички.

–– Точно. И неплохо бы нам узнать, для чего девчонка так вовремя придумала эту чепуху с собственным похищением.

–– Илюша, пожалуйста, – Ольга ласково посмотрела на него, – не перестарайся. Не покалечь её.

Илья хмыкнул и рассмеялся от слишком серьёзного тона сообщницы.

–– Звони своему плашкету!

Мэй взяла телефон и захлопала глазами. Щекастый Илья неприветливо улыбался и фальшиво насвистывал «Мурку».

–– Звони Артуру. Пусть шкандехает сюда! – пояснила Ольга.

* * *

Ключи от квартиры Мэй он решил прихватить с собой, так же, как и пакеты с продуктами. Загрузив их в свой драндулет, которого стыдился и пользовался им только в исключительных случаях, Артур отправился домой.

Солидная ячейка общества Павлининых обитала в просторной трёхкомнатной квартире на Дмитровском шоссе и состояла из отца Артура, матери Артура, его бабушки, его младшей сестры и племянника. Вследствие этого у тридцатилетнего мужчины имелись нехилые жилищные проблемы, избавиться от которых пока не было никакой возможности. Родители, конечно, копили деньги на квартиру для дочери и её сынишки, но этот процесс продолжался уже два года, за которые набралась лишь треть нужной суммы. Сам Артур работал веб-дизайнером в заскорузлой компьютерной фирмочке, и его доход зависел от количества заказов. Плюсом такой работы являлся свободный график, а минусом – невозможность быстро обогатиться, поэтому вожделенная иномарка пока оставалась для Артура печальной мечтой.

Никаких интересных идей по поводу того, где искать сгинувшую Мэй, в голове Артура не возникало. Не звонить же в самом деле её ошарашенному папаше! А общих знакомых у них с Мэй почти не было. Разве что Наташа, которая после знакомства с Мэй потеряла для Артура даже дружескую актуальность.

У него имелся рабочий и мобильный номер Наташи, а вот домашний он как-то не удосужился узнать. Время для звонка – шесть утра – мягко говоря, не подходящее, но если Мэй отправилась к своей невзрачной подружке, то далеко она не уйдёт.

–– Алло… – раздался откровенно сонный голос Наташи.

–– Привет, извини, что разбудил. Это Артур.