Мечта о сверхсиле. Часть 1. Мистический этюд украинской реальности

– Деня, что случилось? Деня?! – заикаясь от волнения, спросил подскочивший к нему Руслан; и со смятением увидел, как у друга ртом пошла пена, как у бешеного. Боясь за его жизнь, он попытался дотащить его до людей, но быстро понял, что без посторонней помощи тут не обойдётся. Побежал к месту катастрофы, где его дядя и двое других подняли камни с двоих погибших и пытались прийти в себя от происшедшего.

– Дядя Вадя, помоги! – подскочил к нему с ещё одной весёлой заботой Берёзов. -

Денис лежит там, за холмом. Приступ у него, идти не может!

Громогласно матюкнувшись сквозь слёзы, Вадим в ответ почти заорал:

– Да полежит и пойдёт. У нас людей в труху смяло, что теперь делать?

– Но он хотя бы живой, но плохо ему! У него пена изо рта идёт! А им уже не поможешь! – пояснил Руслан. Последнее чуть отрезвило родственника, и он пошёл за Русланом. Собрав вещи, они понесли к машине Вадима беспомощное тело Готфрида. Посадив его на землю возле бампера, добрый дядя освежил Дениса водой, сказав:

– Жить будет, но надо срочно в больницу! Где, вообще, были, чем обожрались?!

Руслан сбивчиво начал рассказывать события прошедшей ночи и добавил:

– Да ничего не ели, пили больше. Ещё вот семечки хлопали, – и показал пакет с оставшимся комплектом.

– А ну, дай, – попросил Вадим. Высыпав на ладонь содержимое, тут же выкинул всё в сторону со словами: – Ну, конечно! Тут всё вперемешку с дурманом. Вот тебе и причина!

«Да, Влад, подонок, подкинул. Он же дурью барыжит, сюда и попало!» – осенила тут догадка Руслана. В местной лечебной конторе Готфрида привели немного в норму, но предупредили, что нужно продолжить процедуры. Вечером того же дня Денис сидел за столиком в доме у родных Берёзова и, опёршись виском на ладонь, тёр пальцами свой горячий лоб, словно хотел закатать невидимую пробоину. Он не знал, что и думать о всём происшедшем. Такого наш герой еще не испытывал, у него вообще редко болела голова, а теперь она была словно доменная печь с пульсирующей болью и скрежетом вместо мыслей. Такие резкие симптомы не на шутку лишали его равновесия.

– Ну, как тебе мы прогулялись?! И сабантуй на гробках с упырями пьяными?! – спросил то ли у него, то ли у стен присутствующий с ним в комнате Руслан и посмотрел в окно, словно кого-то ждал.

– Да, ситуация, как закусняк хреновый, боком вылез! – выдохнул через боль Готфрид.

– Шли бы они сами лесом! В какой кизяк с их подачи попали! – со злостью заключил Руслан.

– Я особенно! – коротко выдавил из себя Денис. Руслан, не ответив, молча встал и нетерпеливо прошёлся туда-сюда, мысленно раскидывая по углам, как мятую бумагу, свою досаду. Через три минуты в комнату вошёл дядя Вадим с круглыми усталыми глазами в пять копеек, как будто увидел в темном тоннеле не выход, а огни летящего навстречу поезда.

– Да, мужики, – произнес он тоном принесшего важную весть человека. – Нам всем везёт в последнее время, как подбитому танку! Тут вообще странная колбаса закрутилась.

– Ну что опять не слава Богу? – хмуро спросил Руслан. Вадим вытащил из-за стола стул, сел и начал:

– Вера, жена Харитона, курва дебелая, и мать её падлюка, представляете, уже заяву накатала, что его намеренно под стену поставили!

– Кто подставил, не понял? – переспросил недоумённо Руслан.

– Да якобы мы с Сёмой, его братом! – процедил Вадим. – Просто у них бизнес и имущество на двоих, ну и я в долях. А она ничего делить не хочет!

– Тогда понятно, – махнул рукой Березов.

– Никто не удивлён, – добавил Готфрид.

– У-у.. – простонал Вадим и замотал головой как кадилом. – Я же говорил ему не ехать после всего выпитого вчера! Я ушёл, а они с Семеном сидели ещё долго, потом Харитон со своей змеёй поцапался дома и утром Сёму подрывает – пошли работать или я сам поеду, как хотите. Ну и попёрлись, а я с ними, как дурак! И что ты себе нашёл, Глеб!? Камень на башку? А нам проблемы, как дерьма навалом! И всё из-за его стервы. Я вообще не понимаю, на что она рассчитывает: ещё два человека там были и подтвердят, что эта жаба бредит!

– Я тоже всё видел! – кивнул Березов.

– Да я всё ментам уже объяснил, – вздохнул Вадим. – Показания мои лежат!

– А я, если что, не буду! – вдруг странно упёрся племянник.

– А тебя и не просят, Руслан! – махнул на него рукой Вадим.

– Дядя Вадим, – почти перебил его Берёзов, – у нас слишком много приколов во флаконе за четыре дня! Не на фарт сюда попали! Денису, вообще, в больницу надо после всего весёлого!

– К чёрту врачей, сам разберусь! – ответил, не изменяя скрюченной позы, Готфрид. – Просто валим отсюда и всё!

– Я сам вас отвезу, – ответил, поднимаясь, дядя Вадя. – Представьте, эта ситуация мне тоже тошнит!

– А тебя менты отпустят? – спросил Руслан.

– Отпустят, куда денутся! Пусть не там виноватых ищут! – не оборачиваясь на выходе, сказал Вадим.

На следующее утро они, простившись с родней, выехали из села и добрались до Чернигова уже без приключений. Как всякий умный человек, Готфрид тоже делал глупости и поэтому в больницу после этого не пошёл, предпочитая сосредоточиться на дипломной работе и выпускных экзаменах. Дениса, если его и увлекала какая-либо идея, то его сознание вращалось вокруг неё, как девочка вокруг гардероба. Поэтому, отточив свою работу до одобренных научным руководством форм, он прибыл вместе со всеми в зал с довольным и самоуверенным видом. Когда же пришла его очередь излагать собранный материал, он уверенно стал за кафедру и широко шагнул от фактов к выводам.

– Одной из главных особенностей данной проблемы, которую нужно подчеркнуть прежде всего, – начал вещать как на митинге Готфрид, -заключается в том, что суть экономического развития проистекает из закономерностей цикличного развития окружающего бытия, идущих не просто по кругу, а скорее, по спирали. Этот факт был подмечен ещё философами античности. Именно благодаря ему существует возможность с большей или меньшей степенью вероятности прогнозировать возможные экономические события. Одним из первых на волнообразность экономического роста обратил внимание еще Маркс в своём «Капитале», где каждый виток экономики состоит из четырёх фаз: кризис, депрессия, оживление, подъём. Но наиболее весомый вклад в теорию длинных полувековых циклов внес известный теоретик Кондратьев. Согласно его положениям, волновая цикличность в идеале является формой прогрессивного и равновесного развития. Однако именно эта особенность обуславливает периодическое наступление кризисов в экономике любого формата, включая и рыночную. И основная роль государства, по его мнению, заключается в недопущении перерастания кризиса в крайнюю разруху.

«И за свою работу, – отметил про себя Денис, – Николай Кондратьев в 1930 году был арестован и осуждён на восемь лет лагерей, а в тридцать восьмом расстрелян. Упокой его душу, Господи, талантливый был верзила науки».

– Еще одна из основных причин периодических кризисов, – продолжал Денис, -заключается в недостатках банковской кредитно-денежной политики. Об этом говорил ещё такой известный политический деятель, как Томас Джефферсон, – и Готфрид процитировал его хлесткую фразу: «Я убеждён, что институт банков более опасен, чем вооружённые армии. Если народ позволит частным банкам управлять выпуском валюты, то эти корпорации будут отнимать собственность у людей до тех пор, пока их дети не проснутся на голой земле, когда-то завоёванной их предками».

Закончив речь, Готфрид обвёл взглядом экзаменационную комиссию, ожидая вопросы. Но то, что произошло потом, обмануло его ожидания. Прибывший из Одессы глава комиссии доктор наук Николай Добровольский, срубил свои две научные работы по теме сетевого маркетинга. Подобных мастеров модной конъюнктуры маститая профессура называла поверхностными коробейниками и «купи что-нибудь» специалистами. В общих чертах его знания по теме работы Готфрида лежали, как ржавый насос, на уровне дна. И, возможно, по этой причине, побарабанив пальцами по столу, он начал с весьма оригинального суждения: