Жиза. Маршрут: Пижма – Нижний Новгород
– А что ты такое рисуешь? – спросила меня как то женщина, которая пришла к нам домой, чтобы снять показания со счётчика. – Я тоже мечтала в строительный поступить, любила чертить в детстве, – говорила она мне.
– Это перспектива здания, – объяснял я. По её глазам было понятно, что она не совсем поняла, что я сказал. Собственно и я не особо понимал, что черчу, просто знал – перспектива и всё тут.
Как раз в этом время вовсю шла аттестационная неделя – середина семестра, в которой каждый был чуть не в себе. Мои оценки были не так уж и плохи в итоге, много у кого были и нули, и двойки. У меня 3,5, можно сказать 4,как собственно мама и сказала моим учителям в школе. Математика испортила всё – я получил за неё 1,3 балла и был даже горд собой, так как выполнил хоть что-то, ведь я совершенно ничего не понимал в ней и на парах всегда мечтал о том, чтобы меня не вызывали к доске. Два раза я всё-таки вышел в семестре и немного опозорился, забыв как вычислять логарифм.
После этой аттестационной недели дела пошли на лад. Я снова стал справляться со своими долгами, вычерчивая рисунки по ИЗО, которые я также никому не отдавал за меня делать, хотя и не особо справлялся с ними. Подходил ноябрь, на наш город опустился первый снег, всё вокруг приобрело белый тон и даже ту самую корку на асфальте, к моему счастью, теперь закрасили собой сугробы. Первый морозных выдох, всё новое. И как будто ничего для меня здесь и не было, будто и не сидел я в том самом автобусе и не смотрел в окно, думая об отчислении. Будто и не переживал я о том, что со мной никто не общается, будто и не был я одинок. И вот первый снег, началось всё заново.
Когда после очередных недель учёбы я поехал домой, то в электричке после пересадки в Урене увидел двух знакомых моему брату его одноклассников – Милосердова и Вовчика Толстоухова. Они сели рядом со мной. Конечно, я повёл себя неправильно, когда вместо того, чтобы поздороваться с ними, сделал вид, будто бы не обращаю на них внимания. Когда моя маска растаяла, мы пообщались и Толстоухов рассказал мне много чего интересного, ведь он также учился в ННГАСУ.
– Выучишься и поймёшь, как нахер тебе не нужен будет твой диплом, – говорил он мне.
Прежде всего, он посоветовал мне подходить к каждому преподу и спрашивать, мучить его вопросами, если у меня что-то не получается. Так я собственно и последовал потом, постоянно терзая учительницу по ИЗО бесконечными расспросами. Зато теперь я стал успевать во всём, сидя ночью, под маленькой синей лампой, купленной за 39 рублей, и вычерчивал карандашом свою комнату, как сказано в задании, на ватмане, пока Мордвин вовсю храпел.
С Мордвиным было всё также не так просто. Самая главная его неадекватность заключалась в том, что строго в 22 часа он выключал свет. Я всячески пытался что-то противопоставить этому, но всё было бесполезно. Я не собирался играть в какие-то детские игры и постоянно бегать за выключателем и снова включать его. Пришлось смириться. Я похоже вырос из этого.
С бабкой сначала тоже установились мутные отношения, прежде всего из-за того, что я сломал антенный кабель к телевизору. Я постоянно старался наладить качество картинки, выкручивая провод во всякие стороны, и через некоторое время он стал болтаться на соплях. Не понимаю, зачем вздумалось Людмиле Николаевне его отрывать. Я спорил с ней, но понимал, что в этой комнате она устанавливает права, ничего не поделать. Потом всё наладилось, я помогал ей где то по дому, всё было нормально.
Но время всё летело и летело и наконец, наступил конец семестра – время, когда за одну неделю нужно сдать все зачёты, чтобы потом счастливым себе уехать домой и начинать праздновать Новый год. Это было всегда самое сложное время, прежде всего из-за того, что, несмотря на то, что на тебя надвигались новогодние праздники, в спину к тебе всегда злобно дышали несданные зачёты.
– Да у нас отчислили то всего 2 человек, и то они были реально тупыми, – успокаивала меня Копосова, ответив на мой вопрос, отчислят ли меня. Правда, за это я переживал больше всего в этом семестре.
Я ехал домой после универа, было уже очень темно, мне было плохо из-за того, что в моём новеньком купленном пальто, было, очень жарко находится в автобусе. Ближайшие зачёты надвигали на меня страх. Как же мне не хотелось прощаться со своими одногруппниками, пускай, и с большинством из них я и не общался, но с ними было весело, и я не хотел покидать их присутствия. Никогда я не видел таких разных людей, интересных людей. Их было приятно слушать в отличие от своих же одноклассников.
– Городские люди менее злы, чем деревенские, – говорила когда-то в школе Скоробогатова. Теперь я понял это.
Копосова всё реже и реже стала отвечать на мои сообщения, и в один миг, мне предстояло сделать и сдать работу буквально в один день, из-за того, что я надеялся, что моё задание выполнит именно Наташа. Все зачёты были сданы кроме одного, самого ужасного – инженерная графика.
Было около восьми утра, я встал пораньше и искал в интернете объявления, кто может начертить мою работу. Среди объявлений на avito, я нашёл одну женщину, которая на моё удивление, готова была сделать моё задание сегодня за несколько часов. Я тут же соскочил с дивана и, одевшись, направился к остановке. Было очень темно, ещё никогда я не ездил в столь раннее время. Ещё никогда я не видел пробки, идущий прямо с начала моей остановки, обычно они начинались перед Канавинским мостом. Холод, пробки, темнота и постоянное зевание заставали меня всё бросить и идти спать, но я никогда не схожу с дистанции, сдавшись в начале пути. Когда подошёл мой автобус, я сел в него и тут же закрыл глаза, надеясь на то, что меня не попросят встать с места, потому что на первой же остановке вошло много людей и заняло места. И, правда, когда автобус остановился на Московском вокзале, я услышал, как тут же затопали люди в салоне, по множеству голосов было понятно, что будет забит весь автомобиль. Меня бесило, что среди них было очень много старушек, причём с тяжёлыми сумками – меня всегда это бесит. «Ну почему их так всегда много?» – спрашивал я себя. – И, вроде, ты не обязан им уступать своё место, но всё-таки приходится вставать, когда замечаешь постоянные строгие и невольные взгляды со стороны. Ещё больше всего меня бесило то, что, когда освобождаешь место – на него никто не садится. Зачем тогда и вставал? – Утренний автобус всегда обгладывал меня такого рода вопросами.
Когда я вышел из этого ада, то ещё много времени искал нужный мне подъезд в Верхних Печорах. Пары начинались с часу, так что время было ещё предостаточно. Верхние Печоры мне показались довольно странными, так как здесь стояло много высоких квартир буквально в пустырях, вокруг не было никаких магазинов, ничего, кроме разлетевшихся по дорогам новеньких квартир. Когда я нашёл нужный мне дом, то тут же позвонил женщине, которая должна была сделать задание. Она открыла двери, я отдал ей все чертежи, а потом спросил про сроки. Её ответ удивил меня – всё будет готово через три часа. Я очень обрадовался данному факту, завтра был последний срок сдачи, и я под него успевал.
В этот же день после пар я снова скатался до её дома. Я был поражён качеством исполнения и был удивлён ценой за всё это. Всего 300 рублей. Раньше я был готов отдать за это даже и 1000, ведь учительница по инженерной графике уезжает в отпуск на целый месяц, и если бы я не успел начертить всё это, то неизвестно, что пришлось бы мне делать.
– А ты из какого университета? – спросила меня эта женщина.
– ННГАСУ, – ответил я.
– Странно, обычно ко мне обращаются студенты из политеха. Ты первый, кто из строительного, – задумчиво сказала она.
Было даже стыдно, что я – студент строительного университета и заказываю чертежи, вместо того, чтобы чертить их сам. Но таков был мой выбор, я дожидался второго курса, где можно было уже чертить на компьютере. Может там мне будет легче, всё-таки не нужно постоянно что-то стирать и снова вычерчивать.
Я вышел из её новенького дома, перед этим ещё раз поблагодарив за выполненную работу, так как она была сильно нагружена ими сегодня, и вышел на улицу. Недалеко от остановки я увидел «Магнит» и недолго думая пошёл в него, потому что целый день сегодня ничего ещё не ел. В магазине среди еды я остановил свой взор на шампурах и решётке. В этот момент я подумал, что было бы неплохо купить это и попробовать сделать шашлык на Новый год. Завтра всё-таки последний зачёт, завтра я наконец-то поеду домой… Я купил себе решётку с шампурами и направился к остановке.
– Ребята, сегодня мы выдадим вам зачётки, как и обещали. Пожалуйста, не теряйте их, – говорил Петров на последней паре по математике. Когда наступила моя очередь для взятия зачётки, я подошёл, расписался в ней и двинулся к парте, чтобы поскорей рассмотреть её. Интересно, трудно ли будет сдавать экзамены? Надеюсь, нет.
V Жизнь в стёклах
Приближался Новый год, всё вокруг окрашивалось в таинственный белый цвет и моё путешествие в Нижнем Новгороде стало казаться мне чем-то нереальным. Я не ощущал на себе всю эту взрослую студенческую жизнь, где я жил рядом со своим другом после школы и сам ходил учиться в универ без какой либо помощи. Вообще, было бы странно, если кто-то помогал мне в этом, однако, жизнь превратилась для меня в какую-то параллельную реальность, где «один я» до сих пор учился в школе, а «другой я» уже обитал в городе и учился в ВУЗе, как и мечтал об этом в школе.
Когда наступила зима, и по вечерам из моего окна был виден лишь тусклый желтоватый цвет фонарей около дома. Когда белые снежинки, падая, танцевали и окрашивались с этим жёлтым цветом. Вот тогда мне стало казаться, что жизнь моя превратилась в сказку. И это была не та сказка, где всё разделялось на добро и зло, это была не та светлая сказка, которую читают детям их родители. Это была сказка, которая не могла существовать в реальности. Я просто не верил, что я учусь в университете, один такой, самостоятельный и справляюсь со всеми делами, а где-то даже преуспеваю.
Не зря по ночам мне до сих пор снилась школа, где я якобы до сих пор учусь. Причём учусь я не во взрослых классах, а где-то чуть поменьше. Ночью, перед моими замкнувшимися глазами, мимо меня пролетали школьные истории, где я всегда сижу на одном и том же месте, в одном и в том же кабинете. Это кабинет математики, где всем заведует Александр Леонидович, он же Правдин. Правдин в своей излюбленной манере всё так же одновременно смеётся и одновременно злится, ударяя своим волосатым кулаком по столу, по которому раздаются дребезги от лежащих канцелярских товаров. И как обычно приходит моя очередь выходить к доске. Как обычно это бывает, я проваливаюсь при решении задачи, и он меня тщательно обругивает, а потом я с досадой на своей физиономии сажусь за парту.
Я просыпаюсь утром из-за того, что сверху всё как обычно кто-то катает непонятные шары, которые ровно в 9 утра будят меня. Я прошёл всю суровую школу засыпания по утрам, но технологию катания шаров, я никак переспать не мог. Вся эта школа заключалась в том, что мне каждый утренний день в 7 утра приходилось справляться с невероятным давлением Мордвина, который постоянно вставал раньше меня и начинал пил чай на своей кровати. Да и ладно бы он просто пил его, но он ещё смотрел телевизор, пусть и негромко, и в изящном стиле причмокивал, поедая печенье из своего шершавого пакетика. И если убедить отказаться его от ТВ по утрам мне ещё как-то удалось, то его утренний завтрак устранить я так и не смог. Тогда я просто, уже по проверенной схеме, как слышал будильник, сразу же снимал подушку со своей головы и клал её сверху, крепко при этом прижимая к своему уху. Так я и спал, с частыми перерывами, потому что уши затекали, и из-за этого часто приходилось ворочаться в кровати. Да и из-под подушки были всё равно слышны все его периоды длительного вываливания на улицу, которые я уже различал по звукам:
– Долго зевает – проснулся;
– Шуршит пакетом и причмокивает – поедает завтрак;
– Потрёскивает своим ремнём, сужая его по своей талии – одевается;
– Звенит ключами – уходит.
И тогда, как я слышал, что ключи начинают звенеть, тогда я снимал с себя подушку и спокойно продолжал спать. Однако ближе к зиме я перестал замечать все перечисленные пункты, потому что постоянно страшно хотел спать. И буквально положив на себя подушку, я сразу просыпался, думая, что мой будильник неправильно заведён, но, увы, по заправленной кровати Мордвина и часам на стене было понятно, что часы работают исправно, и мне пора вставать. Катание же шаров всегда заставляло меня проснуться, потому что это было так громко, что было слышно сквозь подушку.
Вставая утром зимой, я радовался, что я учусь во вторую смену. Я совсем не представлял, как можно учиться с 7 утра, просыпаясь в такую тёмную погоду, это ведь очень неприятно.
Часы показывали 11 утра, я медленно готовил себе кашу и в половину первого выходил на улицу, чтобы успеть прийти на первую пару. На улице было холодно, я быстро шёл до своей остановки и с нетерпением ждал автобуса. Когда приходил мой железный дружок, я с довольным лицом садился на свободное место и обогревался мотором. Всегда было приятно осознавать, что моя остановка была как начальной, так и конечной. Я всегда мог занять свободное место, когда ездил в универ, но после универа очень часто я еле влезал в него.
Люди в автобусе мирно о чём-то беседовали, а я смотрел на окружающую жизнь вокруг автобуса, который катал меня эти полчаса по городу. Обстановка была уже праздничной, новогодней. Где то стояли ёлки, сверкали гирлянды, а пешеходы, как и я, озаряли своими глазами всё вокруг.
Постоянно было неприятно выходить из автобуса, спускаясь во всю эту суету. Отвратительно выходить из тепла на такой холод. Я быстро пробегал вокруг людей, чтобы поскорей зайти в универ, где мне дополнительно приходилось стоять в очереди, чтобы оставить свою одежду в гардеробе.
Пары на сегодня стояли не такие серьёзные. Можно было не переживать о решении каких то непонятных задач, перечерчивании чертежей. Нужно было лишь только отсидеть парочку лекций и со спокойной душой, потом идти домой.
Проходило буквально две пары, а таинственная ночь уже падала на этот старый город. Я жил буквально 3 часа под солнцем, остальное время замечал только вечную ночь. Последней парой была экология, которой предшествовала та же экология. Пара заканчивалась в 18:45, и все умоляли препода поскорее закончить его с практикой. Но всё зависело не от него, а от докладчиков, которые за скорейшее время должны были прочитать свой доклад, ответить на пару глупых вопросов от Мозжухина и с оценкой «5» при любом раскладе, идти за парту и ожидать, когда совершится этот же круг при другом докладчике.
Надо признать, что сегодня одногруппников осталось очень мало, всего человек 15. Остальные слиняли ещё до пары, потому что была пятница, и все мечтали поскорее уехать домой. Мне торопиться было некуда, и я, заняв хорошее место, сидел на первой парте, играя в PSP. Мозжухин же делал всё иначе. Свою тоску он запивал сном, откуда с закрытыми глазами слушал докладчика, пока тот пытался как можно скорее избавиться от своего длинного текста.
Но сегодня был особенный день, сегодня отвечал я. Перед переменой, пока Дима Третьяков с тряпкой в руках носился за Максом Киселёвым, я сидел и вспоминал школу, когда точно также и я бегал за Мальцевым. Дима явно не хотел бегать, но он считал себя высокомерной личностью и при попадании на него тряпки с честью избавлялся от неё, перекидывая её на Макса. Киселёв же кидал тряпку обратно на Димана, и этот весь круговорот совершался снова и снова. Готовиться было сложно, а уже скоро должна начаться пара.
Когда началась пара, то через некоторое время пришла и моя очередь докладывать. Я встал около стола и начал читать свой плохо заученный доклад. Моя тема была про загрязнённые места в Нижнем Новгороде. Я считал, что это очень интересная тема, но все одногруппники торопили меня, чтобы я поскорее заканчивал своё чтение. Не рассказав и половину, чего я хотел, я закончил. Мозжухин тут же открыл свои глаза и спросил меня, сколько районов я знаю в Нижнем Новгороде. Я ответил, что 5. Затем он спросил, знаю ли я их площадь. В голове я сосчитал площадь этой аудитории, умножил её на наш город и ответил, что 50000 метров квадратных. Он задумался над моим ответом на секунд 10, а потом посадил меня за парту, поставив отличную оценку себе в журнал. После меня ответило ещё два докладчика, и со спокойной душой Мозжухин отпустил всех нас пораньше домой.
Мои часы показывали 18:00, я быстро шёл до гардероба, чтобы забрать свои вещи. Я оделся, попрощался со всеми и вышел на улицу. Тут меня пронзило всё великолепие вечерней зимы. Я шёл до остановки, из носа моего шёл пар, на этих зимних улицах было немного темно, но свет фар и фонарей старались освещать мой путь. По радио играла моя любимая «Snow» RHCP. Когда я пришёл на остановку, то увидел, как издалека приближается мой автобус, на котором гирляндами был выкрашен номер 26. Автобус остановился возле меня, открылись двери, и тут неожиданно в моих наушниках заиграла новогодняя песня в рок обработке «Mr. Sandman». Тут же вся сказка ещё больше поглотила меня в свои объятия, и я перестал верить в реальность.
Приближался Новый год, я слушал эту магическую музыку по радио, наблюдая за зимней сказкой из окна своего автобуса, в которое снежинки ударялись друг за другом, а потом медленно стекали по стеклу. Вокруг не было ничего видно, город погрузился в яркий белый снег, разведённый разноцветными огоньками. Всё вокруг кружилось, мерцало, словно танцевало под мою музыку, а я не верил всему этому. Я мечтал, чтобы поскорее наступил этот праздник, в который я приеду к себе домой… Теперь уже надолго.
VI Завтра война
Я шёл быстрым шагом до кабинета, назначенного в расписании для экзаменов. Впереди меня виднелись мои одногруппники. Я прошёл мимо всех, выбросив из себя слово «привет», ответа не последовало. Первый семестр я ни с кем не общался. После школы как-то не было желания с кем-то говорить, заводить новые знакомства. Учёба ещё больше приобщила для меня это странное желание. Я только и делал в этом семестре, что просто ходил в универ, и, несмотря на всю сложность и нетерпимость к предметам, старался наслаждаться учёбой. Мама тогда говорила: «Он весь в учёбе, какие гулянки? Нет».
Сегодня переживать было не за что. Это был первый экзамен в жизни, и за него мне присуждалось гордые 3,5. Для этого я два раза в конце семестра вытягивал эту оценку с 3,3 до 3,5. В первый раз я ответил быстрее всех на вопрос учительницы по английскому. Я сидел в «слепой» от неё зоне и тогда просто нашёл ответ в гугле. Но радоваться было нечему, она присудила мне за ответ 0,1 балл и моя оценка возросла с 3,3 до 3,4. Из-за этого она дала мне отельное задание, в котором я рассказал небольшой текст о Лондоне, чтобы окончательно добить свою оценку до 3,5. Тогда я думал, что быть на стипендии не так и сложно и всеми способами старался вытягивать свои оценки на 3,5 и выше.
Когда пришла учительница на экзамен, наша слабая подгруппа тут же выстроились в очередь для того, чтобы каждому поставили автомат. Сильная же группа сдавала экзамен, готовясь к большому тексту. Всё-таки хорошо было быть в слабой группе. Оценки были у всех хорошие, и я радостный ждал, когда придёт моя очередь. Но счастливая лыба у меня продержалась недолго. В первый же экзамен, в первый же автомат я был в первый раз не допущен. Я совершенно не знал, что мне делать и задался этим вопросом у препода. Она посоветовала идти в деканат, самое страшное место в универе для меня.
По дороге я уже размышлял о том, как мне придётся сдавать прошлый зачёт по основам строительства, на который я вообще не приехал прошлой осенью, когда вся группа сдавала его, хотя можно было сдать и весной. Тогда я не приехал на него, потому что был занят другим важным делом – сдачей лаб по информатике и они волновали меня куда больше. Кстати, эти лабораторные были тоже для меня возможной причиной недопуска к экзаменам. Опять тогда, осенью, я положил все свои отчёты на стол Андрея Борисовича и даже не знал, проверил он их или нет. И вместо того, чтобы позже его спросить об этом, я волновался до сего экзамена.
Но всё оказалось куда проще – учительница по ИЗО просто забыла поставить мне оценку в ведомость. Тогда, в конце декабря нам нужно было сделать 3-D модель коттеджа, и сколько бы я не пытался, самый главный элемент – крыша у меня не получалась. В итоге к её удивлению я так и сдал ей коттедж без крыши, может, она так была этим потрясена, что и забыла поставить мне оценку, не знаю. Во всяком случае все мои переживания насчёт лаб и сдачей зачёта по строительству тут же канули в бездну. В деканате меня спросили, как зовут моего преподавателя по английскому языку, чтобы подписать допуск на экзамен, но я не мог ответить, так как не знал. Тогда я усвоил свой первый урок, что нужно всегда записывать инициалы своего препода. Теперь этот ритуал я стал соблюдать каждый раз вначале первой пары. Не сказать, что я всегда боюсь того, что буду опять не допущен, и меня опять будут спрашивать в деканате о ФИО препода, нет. Жизнь научила меня, что преподов надо знать всегда. А то получится как в декабре прошлого года, когда я окликивал свою учительницу по истории, чтобы узнать, когда сдавать реферат: «Белоус, Белоус!», так как не знал её имя и фамилию. Хорошо, что Белоус тогда меня не услышала.
Получив первую оценку по экзамену в зачётку, я в своей комнате быстро смотал все свои вещи обратно и уехал домой в Пижму. Экзамен по истории, который мне предстояло сдавать после английского, тоже был награждён в этом семестре автоматом. Поэтому дома я стал готовиться к последующему экзамену, к информатике. Одновременно с этим я также готовил бомбы по математике.
На экзамен по истории я ехал уже полностью спокойным, так как точно знал, что допущен. Тем более у меня был автомат, такой участи из группы было удостоено всего 2 человека, и я был горд собой, что такой бестолковый в прошлом школьник, получил по такому нелёгкому, как мне казалось, предмету – отлично. Моя школьная учительница по истории была бы, наверное, рада.
Придя на экзамен, я был снова удостоен новой для меня традиции недопуска к экзамену. Тогда я уже знал, куда мне стоит идти, и как зовут моего преподавателя. Всё-таки она была нашей классной. В деканате, как и в принципе и ко всем, мне были не рады. Провернув ту же процедуру, как и в прошлый раз, мне отдали зачетку, и я побежал за своей заслуженной оценкой. Непонятно, почему в деканате так и не вписали мою фамилию в официальную пересдачу, видимо лень. По истории я получил своё заслуженное «отлично» и снова уехал домой. Мордвин же всё это время сидел в Нижнем и продолжал учиться, завидуя мне.
К информатике я готовился основательно, не знаю зачем, но учил только теорию. Практику я совершенно не понимал и даже не хотел понимать. На этот раз я был допущен, узнав об этом заранее, спросив учительницу перед экзаменом. Всё было неплохо. Люди выходили довольные из аудитории со своими зачётками, и это придало мне уверенности, пусть я и не знал, как решать примеры.
Через некоторое время я зашёл в аудиторию в числе последних. Всё действие там продолжалось для меня недолго. Я сразу же сказал, что не умею решать примеры, из-за чего она стала гонять меня по теории. Я ответил на все её многочисленные вопросы и получил свои жалкие 3,3. Если бы я тогда общался со своими одногруппниками, то возможно и решил бы практику. При мне же даже были послабления, когда учительница выходила позавтракать, оставив нас наедине с лаборанткой, но списывать мне было не откуда. Теперь я был лишён стипендии, но почему то не переживал насчёт этого. Как то с этого момента в мою голову впало, что главное нужно сдать, а не стараться вытягивать свои оценки на 3,5 и выше.
Счастливый я поехал домой на дневной электричке. Бабка то и дело видела, как я приезжал, да уезжал. По дороге в Пижму меня ко мне присела какая-то проводница и стала расспрашивать, где я учусь и на кого. Мне как-то и самому было интересно ей рассказывать о себе, и через что я уже прошёл в учёбе. От неё я узнал, что я сибиряк, раз живу в таком северном посёлке, как Пижма. Но ответить на её вопрос, какие растут там деревья, я не смог. Вообще из деревьев я знаю только дуб, берёзу и сосну, остальное для меня не важно. Она пошла в другой вагон электрички, а я сидел и гордился, что учусь на инженера в ННГАСУ, и что оказывается я сибиряк.
Эта сессия мне нравилась. В школе меня всегда настегал большой объём знаний, поданный особенно от Александра Леонидовича и прочих учителей. Сидя в школе, я верил, что в универе учится, придётся не так много, как в школе. В этом меня уверяли и знакомые, и сериалы про учёбу, например, такие как «Универ». И пусть это оказалось неправдой, зато семестр пролетел для меня пусть и сложновато, но интересно, а сессия – это всего лишь месяц отдыха, как я думал сейчас. Но настоящий экзамен ожидал меня впереди, он был как раз таки и последним в семестре.