Жиза. Маршрут: Пижма – Нижний Новгород
В один момент мне стало скучно и резко захотелось спать из-за таинственного голоса Мозжухина, который читал свою лекцию чересчур однотонально. Но время прошло на удивление быстро, постепенно растаяв на моих часах. Теперь я познал, что такое пара.
Следующая лекция у нас была во 2 корпусе, про нахождение которого я мало что знал. По карте она была слева от 1 корпуса. Когда все выходили из аудитории, я через толпу увидел старосту и всех других своих одногруппников. Я старался тоже не отставать от них и прибился к своей группе. Потом я заметил, как количество людей рядом с нами всё увеличивалось. Макс Киселёв возглавлял нашу кучку, спрашивая у прохожих, где находится нужный нам кабинет. Пройдя по незнакомым мне лабиринтам универа, мы вошли во 2 корпус и спустились на 1 этаж. Здесь то и должна у нас быть следующая пара под уже знакомым мне названием – информатика.
Сейчас у нас должна была быть практика именно у нашей группы. От скуки я не знал чем заняться, стоя возле двери в аудиторию, и просто смотрел на своих одногруппников. Вокруг меня разговаривали люди, особенно выделялся среди них парень в очках, который постоянно смеялся вместе с Максом. Я смотрел на этого человека и никак не мог вспомнить его среди нашей группы. Потом я узнал, что это был Влад Гавриков.
Потом пришли два препода разного пола, открыли дверь и пустили нас в кабинет. В аудитории нас по списку тут же распределили на 2 группы. Одни пошли к женщине, другие к мужчине. Я был среди тех, кто остался с мужчиной, которого звали Андреем Борисовичем. Я сразу же запомнил его имя и отчество, так как нашего трудовика в школе звали точно также. От нашего препода с чешуйчатым лицом, как у рыбы, очень заметно пахло нафталином, и многим он сразу не понравился в нашей подгруппе. Особенно раздражала его манера говора, так как он плохо произносил слова. Мне было совершенно наплевать, зато он постоянно улыбался.
Андрей Борисович сказал нам, чтобы мы заняли свои места, сев вдвоём за компьютер, так как мест было мало. Я осмотрелся вокруг и увидел парня, к которому и присел, потому что рядом с ним никто не находился. Его звали Никита. В этот же момент ворвался какой-то высокий мужчина с круглыми очками на лице и злобным видом.
– Почему в куртках пришли? А ну быстро все вышли отсюда! – проорал он.
Это оказался профессор и одновременно заведующий этой кафедрой. Так я узнал, как выглядит профессор. К счастью куртки у меня с собой не было и вместе с Никитой мы стали делать лабу по методичкам, которые раздал нам Андрей Борисович
Аудитория была довольно странная, так как впереди нас, через стену было слышно, как громыхал трамвай, двигаясь своими железными колёсами по рельсам. Я смотрел в окно, с интересом наблюдая за этим, так как никогда не видел трамваев вживую, пока Никита делал лабу. Было приятно познакомиться с одногруппником, так как я ещё никого не знал в этой группе и, конечно, мне были нужны друзья.
Вся практика в семестре была разбита на работу с Microsoft Office и Паскалем. Первые лабы были лёгкими, и мы с Никитой быстро их сделали, по очереди передавая клавиатуру друг другу. Закончив пораньше, мы вышли из аудитории.
Опять взбившись кучкой, мы пошли искать другую аудиторию и по прошествии времени отыскали её. Опять среди нас был поток людей, состоящий из 3 групп. В этот день я понял, как мне не хватает своего смартфона. Около меня стояли люди, уставивших в свои дисплеи, а у меня был с собой только старенький телефон, в котором я уже всё пересмотрел, да и интернета на нём не было.
На этот раз у нас по расписанию должна была быть математика. Сразу же с 1 секунды я понял, что это очень серьёзный предмет. Может я и учился в математическом классе в школе, но здесь был совершенно другой уровень, а именно высшая математика. Наш преподаватель по математике был профессором, и я из-за этого немного переживал, думая о том, что нам попадётся такой же препод, который заявился ранее на пару по информатике.
Но этот профессор мне понравился тем, что сразу же вначале пары сказал нам, чтобы мы задавали ему вопросы в абсолютно любой момент, если они у нас возникнут. Этот человек примитивно объяснял нам сложные вещи, разминая нашу голову рассказами о своём внуке, которого в свободное время тоже учил математике. Однако я не всё успевал записывать, а ещё мне жутко хотелось кушать, и из-за всего этого пара прошла для меня очень долго. С начала занятия я старался что-то понимать, но чем дольше длилась пара, тем больше я стал зевать и ничего не уяснять. Когда закончилась пара, то я с огромным облегчением вышел оттуда.
После математики у нас должен был быть английский язык. Пройдя через буфет, я увидел, как возле него стояло несчётное количество студентов, которые поедали различные пирожки, попивая чай или кофе. Я тоже хотел прикупить что-нибудь, но народа было настолько много, что даже не понял, где начинается очередь. Многие мои одногруппники втиснулись в эту толпу, и теперь мне предстояло добираться до следующей пары самостоятельно, так как самый главный наш вожак, поедал сейчас сосиску в тесте вместе с Владом.
Я спустился вниз, подошёл к карте нашего универа и понял, что 10 корпус, в котором и должна была у нас быть пара, находится сзади первого корпуса отдельно от здания. Я вышел на улицу, обогнул 1 корпус, и увидел пятиэтажное старое здание, которое по идее и должно быть тем самым 10 корпусом. Войдя в него и поднявшись на второй этаж, в коридоре я увидел небольшое количество людей, стоящих около одного кабинета. По знакомым лицам я понял, что это мои одногруппники. Теперь я стал узнавать кого-то в лицо.
После очень долгого для меня ожидания, пришли две учительницы, которые открыли кабинет и сказали, чтобы каждый входил по одному. Все столпились возле прохода и мысленно уже распределили очередь между собой. Всем было интересно узнать, что сейчас будет. А была обычная проверка наших знаний по английскому языку, после которой нас должны были распределить по группам: сильную и слабую.
Проверка длилась около получаса, я пошёл в кабинет в числе последних. Войдя в кабинет, я сел на стул перед двумя учительницами и стал отвечать на их вопросы. Вопросы были не очень сложные, конечно, если я их правильно осознавал. Я так понял, что они мне задавали вопросы на темы: где я живу, когда я родился, что люблю делать в свободное время. После недолгих пыток я вышел из кабинета и стал ждать, думая, что меня отправят в хорошую группу. Однако, после озвучивания фамилий, я своей не услышал. Теперь мне стало интересно, какие вопросы они мне задавали, так как я был уверен, что отвечаю правильно. Наверное, со стороны это выглядело смешно.
Самые сильные ушли в один кабинет с первой учительницей, вторая сказала, чтобы мы никуда не уходили и заходили в кабинет, в котором недавно тестировались. Кабинет был очень маленьким, а нас было 14 человек. Еле заняв места, Макс вместе с Пашком Вилковым стали смеяться на весь кабинет, рассказывая различные истории. Так получилось, что моё место было ровно в середине всего кабинета, и я находился словно в центре всего концерта. Не знав, куда деть свои глаза, я пытался залипнуть в телефон, но в моём стареньком Sony совершенно не на что было посмотреть.
Наконец вошла учительница, которая выглядела на вид довольно молодой. Заняв своё место, она сказала нам, что за 1,5 года нереально выучить английский язык, объяснила про дополнительные курсы, которые стоят 15 тысяч за семестр, а потом разогнала нас, сказав, чтобы в следующий раз мы пришли на пару с учебниками, которые мы должны купить у неё за 300 рублей.
На этом и закончились все на сегодня пары, но впереди меня ожидала ещё одна пара, которую нам назначил профком. Пройдя по коридору, я через открытую дверь в кабинете увидел, как сильная группа до сих пор сидит и старательно что-то выписывает. Всё-таки хорошо, похоже, что я был в слабой группе.
Не теряя времени, я пошёл в 1 корпус, чтобы начать искать следующий кабинет, номер которого должен начинаться с цифры «5», то есть, следовательно, он должен располагаться на 5 этаже. Сначала я подумал, что это какая-то ошибка, потому что 5 этажа в 1 корпусе не было. Я поднялся на 4 этаж, посмотрел всё вокруг, но ничего не нашёл. Увидев уже знакомый коридор на 4 этаже, через который я проходил в поисках экологии, я решил, что может быть там и находится этот кабинет, но обойдя все аудитории, я всё равно не нашёл нужную мне. Мой длительный поиск затягивался и то подаренное нам время на английском языке начало постепенно истекать. Пришлось спрашивать проходящих мимо людей. Один из студентов подсказал мне, чтобы я поднялся на этаж выше по лестнице, которая была расположена дальше по коридору
Отыскав нужную мне лестницу, я поднялся на верх и увидел там лишь одну дверь без названия. Быстро открыв её, я издалека увидел уже знакомый мне поток. Пара уже началась, но люди из профкома ещё до сих пор что-то обсуждали между собой. Среди всей сидящей толпы я увидел Андрея Мешалкина и присел к нему, так как больше своих одногруппников здесь не заметил. Люди по сию пору входили в кабинет, к счастью я был не единственный, кто опоздал.
Через несколько минут началась пара. Девушка с короткой стрижкой представилась перед нами и сказала, что сегодня профком решил нас собрать в первый же день, чтобы потом не потерять. Она рассказывала о профкоме, заметила, что не стоит считать, что будто жизнь в профкоме проходит так же, как в сериале «Универ». Потом она дала нам всем анкеты, где попросила отметить, какие хобби у нас существуют, владеем ли мы английским языком или каким-нибудь музыкальным инструментом. Писать в анкету про баян я не стал, поэтому вписал только одно хобби: футбол, а потом отдал анкету обратно. Девушка с профкома напоследок спросила, кто хочет быть профоргом и ответственным за спортивные мероприятия, а потом отпустила нас. Профоргом в нашей группе стала Оля, а ответственным за спортивные мероприятия назначили Мишу Демидова.
Уставший и измотанный я пошёл на остановку, где стал дожидаться своего ржавого приятеля. Автобус донёс меня до конечной, я вышел и быстро пошёл до своей квартиры, чтобы, наконец, насытить свой желудок. Когда я пришёл домой, то увидел, что бабка что-то готовила на кухне, и разозлился из-за того, что кухня сейчас была занята. Мордвин был уже в комнате. Я открыл двери и зашёл туда, чтобы положить вещи, переодеться и просто отдохнуть, пока бабка не уйдёт с кухни. Серега, увидев мой галстук, посмеялся надо мной, не понимая, зачем я хожу с ним в универ. Да я и сам не понимал.
Не прошло и минуты, как бабка заглянула в комнату и сказала: – «Мальчики, если вы хотите есть, то идите, готовьте…»
Тяжёлый день был вознаграждён сегодняшним ужином, который я быстро поедал, слушая радио на кухне. После сегодняшнего дня наконец-то можно уже точно сказать, что теперь я студент.
IV Бездельник
Студенческая жизнь проносилась для меня довольно быстро. Ещё совсем недавно я шёл на свою первую пару, а теперь замечал, как приближается конец семестра и начиналась первая в жизни сессия. За это время для меня произошли важные события, которые я оставил в тайниках своей памяти.
После нескольких дней учёбы, я увидел в нашей беседе «1312» сообщение о том, что всем нам предстоит взять учебники в библиотеке. Тогда-то я и понял, куда собственно поступил. Среди множества пар по экологии, истории, да и той же информатики, было понятно, что я учусь в ВУЗе, получаю высшее образование, но само слово «строительство», ещё ограждало меня от будних дней. Я ещё ничего не знал о парах по инженерной графике, о рисовании на ИЗО – это все те предметы, которые в 1 семестре должны были напугать меня своим названием, так как я совершенно не умел ни чертить, ни рисовать.
Мы всей группой сидели в библиотеке и слушали двух женщин, которые объясняли нам, как правильно заполнять учебники и методички, после того, как нам выдадут их на руки. Потом одна из них стала рассказывать про другие библиотеки, которые находились в уголках этого университета. Я узнал, что где-то существует зал редкой литературы, старинной литературы, иностранной. Было бы интересно всё это увидеть, но после того, как нам выдали целую гору учебной литературы – интерес это резко куда-то пропал. Расположив свои учебники и методички по двум пакетам из пятёрочки, я пошёл на пары.
Как только я пришёл домой с учёбы, я сразу же выложил всю литературу на свой диван и стал её сортировать по всей комнате. Вообще, мне было интересно открывать каждую книженцу, заглядывать вовнутрь, смотреть картинки на страницах. Но самый большой интерес, при разглядывании книг, вызывал у меня маленький листочек, в котором расписывались все студенты, бравшие когда-либо себе данный учебник. Какие-то года на этих листочках уходили далеко за девяностые. Занятно было думать о том, как много лет назад по этим учебникам и дряхлым методичкам занимались студенты, которые уже давно закончили строяк, а теперь где-то работают. Где? Я не знал, я пытался разыскивать некоторые фамилии в интернете, однако, никаких сведений о месте их работе не находил.
Следующая миссия для нас была – оформление своей банковской карточки, куда должна была начисляться стипендия. Я совершенно не знал где находится улица Варварская, на которой находился филиал банка «Уралсиб», но после первого урока по ИЗО, который прошёл около 10 минут, я подслушал разговор у одногруппников о том, что они собираются пойти в банк сразу же, как завершаться все пары. Я тут же примкнул к ним и после пар пошёл вместе с ними.
Мы шли по неизвестным мне ранее дорогам, но почему – то одногруппники мои твёрдо знали, где находится этот филиал. Я шёл вместе с Андреем Мешалкиным, с которым мы сидим на ИЗО за одной партой, а сзади нас шли Катя, Ира и Аня. Разговаривать мне было с ними не о чем, и я просто плёлся по этому холодноватому городу.
Когда мы пришли в Уралсиб, то заметили громадные очереди, идущие прямо с входной двери. Мы заняли места и простояли около двух часов, прежде чем, как вошли в кабинет для приёма. Всё это время Андрей постоянно разговаривал с девчонками, особенно с Ирой Кузнецовой. Я заметил, что она разговорчивая и тоже постарался поддержать разговор от скуки, поинтересовавшись у Иры, где можно купить такую же сумку, как у неё, для ношения ватмана, на что получил холодный ответ: – «В Арзамасе». Было понятно, что вся беседа была на этом закончена. С Андреем они как-то дружнее общались.
После того, как мы все дружно вышли из кабинета, то тут же пошли к банкомату за снятием наличных. Все мы сняли около 1400 рублей, которые были на карточке, кроме Мешалкина, у которого было 10 тысяч. Все мы были в лёгком удивлении и завидовали ему до того момента, как он не сказал нам, что является сиротой. Все эти 1400 рублей, оказывается, тоже не всем выдавали. Шёл только первый месяц учёбы, и было понятно, что никто этой стипендии не заслуживает, но начисляли её, оказывается, тем студентам, чьи баллы по ЕГЭ превышали 200 баллов. К счастью у меня было их 205.
Прошло ещё не так много времени, когда в некотором изумлении я заметил, что у Мешалкина есть девушка, но изумление было не из-за этого, а из-за того, что своё время он постоянно так и проводил с Ирой. Мне было ничего не понятно, но это были не мои проблемы. Во всяком случае, я стёр свои сомнения насчёт того, что в тот момент, пока мы были в Уралсибе – я был белой вороной. А я ведь просто хотел тогда поддерживать отношения со своими одногруппниками, когда некоторые из них влюбились друг в друга. Забавно.
Часто, по утрам я замечал недалеко от своего дома чёрного котёнка, который был не таким взрослым, чтобы оставаться одним на этой одинокой улице. Возвращаясь после учёбы, я видел, как вечером его кормят какие-то бабушки и был рад, что хоть кто-то успевает его кормить. Сам я не мог, потому что стеснялся выносить какую-то еду из своего дома. Кошек вокруг было много, особенно около пятёрочки, тут я сдавался и, пока никто не видел, бросал сыр, самый дешёвый, который был в магазине. Не знаю, ели они его или нет, но совесть меня, по крайней мере, потом отпускала.
В то время, я не понимал, почему со мной так мало разговаривают. Я ничем не отличался от других и был не против поддержать какой-то разговор, но всякий раз, когда я садился на первый ряд, то оставался один. И даже, когда на паре по философии были заняты все места, то рядом со мной опоздавший Чистяков всё равно не садился. Тут я стал погружаться в себя и часто нервничать, потому что не знал чем себя занять без своего смартфона и без друзей.
– В следующий раз приду бухим в универ, – шутя, говорил я Мордвину у себя в комнате. Потому что просто не понимал, с чем может быть связано такое отчуждение.
В одно время на мой ум пришёл Букин, который жил в Нижнем, а раньше летом изредка приезжал в Пижму. Я написал ему, спросив его, пойдёт ли он в пиццерию. Всегда хотелось попробовать пиццу, так как в автобусах раздавали билеты, на которых красиво была вырисована реклама с пиццерией. Если на билетике, очистить защитную линию, то можно было бы увидеть, какую скидку можно получить. У меня накопилось этих билетов чрезвычайно много, и, собрав все их вместе, мы пошли в «Мир пиццы», где дружно пообщались друг с другом. Приятно, что кто-то в этом городе был ещё мне знаком, не считая Мордвина.
И всё-таки я не был белой вороной. На перемене перед лекцией по информатике, я познакомился с другим Андреем, теперь Монаховым. Мы тогда очень много чего обсудили, и я был рад, что, наконец, это глухое молчание было кем-то нарушено. Он, конечно, показался мне, да и не только мне, очень странным человеком, но не в то время, а после, когда я стал замечать, что он говорит какую-то ересь. Монахов любил строить из себя человека, кем не являлся, постоянно добавляя в свой лексикон красивые фразочки из книг. Возможно, он стал таким из-за того, что он вырос в детдоме, и теперь, выйдя, так сказать, на волю, пытался стать другим человеком, показать себя свыше. Я этого не ценил в людях.
В конце первой же недели, после учёбы, я приехал домой и тут же был замечен Шеиным, своим одноклассником, который ночью позвал меня погулять. Осенним вечером около клуба, я рассказывал ему про свою теперешнюю студенческая жизнь и чувствовал, что вот эта жизнь стала немного для меня странна, так как я учился теперь в другом городе, хотя родился и вырос именно здесь, в Пижме. Именно тогда я подумал об этом и больше никогда не ощущал этого на себе. Теперь я жил в двух местах одновременно, не чувствовал преград. Оно возрождалось лишь только тогда, когда меня ждало такси на улице. Когда я садился в него – оно тут же исчезало.
Со мной случалось много странностей за этот семестр. Например, как-то раз я ехал в автобусе, передо мной сидела какая-то бабка. Она тогда спросила меня, куда я еду. Я ей ответил, что якобы домой.
– На Московский возкал? – снова спрашивала она меня.
– Да нет, я дальше. У меня конечная остановка, – опять объяснял я для неё.
Самое странное и немного смешное в том, что когда мы подъехали к Московскому, она, вставая со своего места, немного тревожно спросила, почему я не выхожу.
– Наверно сумасшедшая какая-то, – говорила мне потом мама, когда я рассказывал про эту историю с ней по телефону.
Прошло ещё время, и я понял, почему со мной никто не старался заводить разговор. В первый месяц все одногруппники распределились между собой маленькими кучками и были счастливы этому, когда разговаривали и обсуждали какие-то новости. Я просто опоздал в этом плане. Да и всё-таки друзья, и знакомые чего-то стоят, а у меня их здесь совершенно не было перед поступлением. За сентябрь я понял, что многие из моих одногруппников учатся уже и со школы вместе: кто-то живёт рядом с друг другом, а кто-то в одном городе. Конечно, было сложно заводить разговор с нуля. Зато я выискивал среди этих эгоистов и нормальных людей, которым тоже было скучно, находясь в этом сереньком университете. К двум Андреям, добавился и Никита, с которым мы стали общаться очень много времени. Теперь и у меня сформировалась и своя кучка по интересам.
Никита был, конечно, совершенно другим человеком и он, конечно же, не строил из себя кого-то другого. Он просто был тем, кем являлся, и это было заметно по его характеру. Больше всех ему было ненавистно учиться здесь, потому что его родители заставили поступить сюда. Самое странно в нём было то, что в свои 17 лет, он уже хотел быть пенсионером, ему не хотелось учиться или работать. Он мечтал просто лежать на диване и ничего не делать. Для себя я нашёл друга, который мыслил неформально и был рад, потому что даже среди всех этих 30 человек, были пустышки, которые говорили только для того, чтобы говорить. Я пытался найти себе собеседника, с которым было бы, прежде всего, интересно что-то обсудить. Никита был полной противоположностью меня, за счёт этого, мы часто спорили – и это было круто.
На первой паре по психологии был опрос, в котором каждый студент из группы должен был встать с места и немного рассказать о себе, о своих увлечениях. Пока я слушал, как каждый говорил, что с детства увлекается плаванием, как играет в футбольной команде, занимается танцами – я думал, что же сказать и мне. В моей глухой Пижме я, конечно же, занимался какими-то делами, но о них было несерьезно говорить, особенно упоминать тот факт, что владею баяном когда, как многие другие владели фортепиано или гитарой. Когда подошла моя очередь, я сказал правду, без всяких понтов и шапкозакидательств:
– Я занимался баскетболом, футболом, волейболом, музыкой и ещё много чем, но так до сих пор ничего не умею, – сказал тогда я. Конечно, все засмеялись, я сказал глупость, мне было и самому смешно, но в этих словах я не соврал. Намного легче, когда ничего не придумываешь.
Время всё также шло и однажды, когда я шёл в универ, то увидел на дороге раздавленного котёнка. Мои глаза пытались её не видеть, но я хотел верить в то, что это был не тот самый чёрный маленький кот. И как бы я не заблуждался в этом, котёнка этого больше никогда не видел. Время безжалостно ко всем, дни стирались день за днём, и на дороге осталось лишь плоская корка, которая прилипла к асфальту.
И вот пришли первые пары по инженерной графике. Не сказать, что я боялся их, но всегда надеялся на то, что первая пара пройдет, не так плохо, как думал. Однако первую пару я пропустил из-за вызова в военкомат, и переживал, как будет сложно, потом входить в инженерку. Да и ещё неприятно было говорить о том, что я пропустил первую пару. Никита рассказал мне, что было на первой паре, но это не помогло. На инженерной графике нам сразу же были выданы чертежи, в которых надо было найти ошибку. Никто ничего не нашёл, учительница немного разозлилась этому факту, и я стал тоже нервничать. Потом она указала нам на ошибки и рассказала, что будет в этом семестре, какие работы мы должны сдать. Не прошло и 10 минут, как тут же она выдала нам по заданию, в котором надо было перечертить на свой лист разные линии и кружки. Вроде ничего сложного, но для меня было такое мучение видеть то, насколько быстро и легко выполняют это задание мои соседи, тогда, как я постоянно что-то стирал и снова вычерчивал одну и ту же линию. Ещё угнетал тот факт, что постепенно все мои одногруппники стали сдавать свой лист ей на проверку, а потом выходить из кабинета, когда как я только выполнял только половину задания. Я сидел рядом с Мешалкиным и был удивлён, что у него также всё легко получается, я не думал, что у человека-сироты, который к тому же и курит, такие способности. Мой стереотип по поводу синонима курящий – тупой был разрушен. У меня же на листе всё было грязно, небрежно, но я всё-таки получил три. Опять же, в этом ничего страшного не было, но такие нервные задания продолжались для меня по нарастающей. Я стал ненавидеть инженерку во вторник, которая была раз в две недели. Тут ещё и по ИЗО приходилось чертить непонятные для меня рисунки, в которых я совершенно ничего не понимал. Постепенно все мои задания стали обрастать долгами. После очередной неудачи я хотел только одного – отчисления, в то время я думал только о том, что не стоило сюда и поступать.
В какой-то день, когда нам выдали сложные задания с чертежами по инженерке, по окончании пары я вышел из аудитории и быстро двинулся к автобусной остановке. Я был чрезвычайно зол, у меня накопилось множество долгов и как все их рассасывать, я не понимал. Войдя, в нужный мне автобус, я случайно выронил тубус, который упал на грязный пол, тогда, в гневе я хотел пнуть его, но не стал. Я отыскал свободное место, кинул на него свою сумку с тубусом, и только потом сел на него. Напротив себя я увидел, как в конце автобуса сидела мама Клешниной. Что она здесь делала, я не понимал. Не знаю, узнала ли она меня или нет, но тут же я постарался сделать спокойный вид и просто уставился в окно, размышляя о том, как приду в деканат и попрошу об отчислении.
Потом все мои долги резко канули в небытие, когда после очередного вызова в военкомат, я поехал домой аж на целую неделю. Дома было спокойно, вместо студентов меня окружали кошки, которые постоянно спали, задавая релакс и мне. Мама посоветовала мне обратиться к Наташе Копосовой, которая училась уже на третьем курсе. Так мне и пришлось покупать некоторые работы у Наташи, а потом и у других людей, раздавая деньги налево и направо, хотя до этого я пытался делать все задания сам. Зато теперь я был без долгов и счастлив, сидя у себя дома, занимаясь лишь с одним предметом – ИЗО.