Праздники Православной Церкви с подробным объяснением. Книга 2

За днем св. апостола Луки – день, посвященный памяти великомученика Георгия-Победоносца (23-е апреля) – «Егорий (Юрий-теплый) весенний» – идет на Святую Русь православную. Как и о зимнем Юрьеве дне («холодном», приходящемся на 26-е ноября), ходит о нем, что на подорожный посох – опирался на память старых людей, многое-множество сказаний, поверий и поговорок, неразрывными узами связанных с бытом русского пахаря.

«На Руси – два Егорья», – говорит народ: «один холодный, другой – голодный!» Егорий (Юрий) – то же, что и Георгий. Память этого во всем славянском мире усердно чтимого угодника Божия (Победоносца), празднуется Православной Церковью дважды в году: весною, 23 апреля, и зимою, 26-го ноября.

Для русской – любовно относящейся к стародавним обычаям – деревни свят-Егорьев день заменяет занесенное к нам из-за чужеземного рубежа первомайское празднование встречи весны-красавицы.

«Пришел Егорий – и весне не уйти!», «Юрий на порог – весну приволок!», «Не бывать весне на Святой Руси без Егорья!», «Чего-чего боится зима, а теплого Егорья – больше всего!», «Апрель – пролетний месяц – Егорьем красен!» – можно услышать во многих уголках светлорусского простора. Говорит таковы слова пахарь-хлебороб, а сам – на крылатую молвь дедов-прадедов памятливый – приговаривает: «Егорий-вешний и касатку не обманет!» (на 23-е апреля, по примете, из года в год падает начало прилета касаток-ласточек), «Егорий Храбрый – зиме ворог лютый!», «Заегорит (перейдет за день св. Георгия Победоносца) весна, так и зябкий мужик – шубу с плеч долой!», «Не верила бабка весне, а пришел батюшка Егорий, – и ее, старую, в пот бросило!», «Алексей-человек божий – с гор воду сгонит (17-е марта пройдет), Федул (5-е апреля) тепла надует, Василий Парейский (2-е апреля) землю запарит, святой Пуд (15-е апреля) вынет пчелу из-под спуда, а мужик – все весне не верит, – пускай, говорит, земля преет, а я погожу полушубок снимать: придет Егорий – сам, батюшка, с плеч сымет!» и т. д.

Вот и выходит долгожданный-желанный гость народа-пахаря на торную путь-дорожку народного житья-бытья; встречает его, свет-Егорья Храброго, победителя зимы и всякой силы темной, русский мужик-простота, бьет челом ему, приветствует его своими присловьями живучими, а сам – себе на уме, знай, приглядывайся ко всему, что вокруг да около него творится. Придет Егорьев день – сам стародавние приметы придерживающемуся их честному люду напомнит. А немало этих примет дошло до наших дней из далекой дали родной старины, убереглось от забвения в сердце народном, а частью – и подслушано-записано пытливыми кладоискателями живого слова. Недаром слово крылатое молвится: «У старой бабки – на все свои догадки: смотрит-примечает – ничего не прогадает; примет немного, а хоть отбавляй – так на возу не увезешь!»

Если выдастся двадцать третий день апреля-пролетнего теплый да ясный – быть, по стародавней примете, девятому дню май-месяца с зеленой понизью: «Егорий с теплом – Никола с кормом!» – говорит приметливая мудрость народная, пережившая десятки кормившихся от щедрот Матери-Сырой-Земли поколений. «Егорий с водой (с росой), Никола с травой!» – прибавляет она к этому, продолжая: «Егорий с летом – Никола с кормом!», «Егорий с ношей (с кузовом), Никола с возом!», «Егорий-вешний везет корму в тороках, а Никола – возом!», «На Юрья роса – не надо коням овса!»

Сельскохозяйственный опыт, не гнушающийся простонародными приметами, советует с весеннего Егорьева-Юрьева дня «запасать» (выгонять на пастьбу) коров, оставляя коней ждать этого привольного корма до Николы. Но у суеверных людей, более чутко прислушивающихся к голосам седой старины, и этот день, заставляющий мужика сбросить с плеч полушубок, отмечен наособицу в конском обиходе: на него примешивают в корм лошадям кусочки крестов из ржаного теста, испеченных на четвертой – Крестопоклонной, Средокрестной – неделе Великого Поста. Это должно, по их словам, охранять коня-пахаря от голодного хищника-волка на весеннем подножном корму.

Св. Георгий, воспринявший на себя, по воле суеверного воображения, некоторые черты Перуна-громовника, является в народе хоробрым богатырем, побеждающим чудовищ-драконов, залегающих дороги проезжие, освобождающим от стада змеиного (по иным раз-носказам – звериного) нивы-поля деревенские. Он же, Победоносец, по народным сказаниям, искореняет на белом свете басурманское нечестие, утверждает-насаждает на Святой Руси веру православную, совершая при этом немало чудесных, непосильным и самым могучим богатырям, подвигов. Но, обок с подобными сказаниями, ходит среди простодушных потомков богатыря-пахаря, Микулы-свет-Селяниновича, и многое-множество других, сказавшихся-сложившихся в их нехитром быту, отовсюду окруженном неумирающей жизнью природы. И эти сказанья-поверья еще более живучи, еще более близки стихийному сердцу народному. В них представляется Егорий уже не храбрым витязем, а добрым-заботливым хозяином полей и лугов. Он – починающий весну покровитель мужика-хлебороба – «отмыкает землю», «выпускает на белый свет росу», «выгоняет из-под спуда земного траву зеленую», «дает силу-мочь всходам». В одном белорусском сказе-причете так и говорится об этом: «Святый Юрья, божий пасол, до Бога пашов, а узяв ключи золотые, атамкнув землю сырусенькую, пусьцив росу цяплюсеньскую на Белую Русь и на увесь свет»…

«Запасает» народ коров да овец с Егорья-вешнего, выгоняют пастухи наголодавшуюся за зиму-зимскую животину крестьянскую на зеленеющие свежей травкою привольные луга; но все это делается не спроста, а с оглядкою. Старые люди строго-настрого наказывают детям-внучатам блюсти поддерживающие уклад крестьянской жизни, сжившиеся с ней, вековечные обычаи. Выгонять скот на первую пастьбу – «на Юрьеву росу» – советуют они не иначе, как освященной вербою, хранящеюся в коровнике с Вербного Воскресения. «Егорий ты наш Храбрый», – выкликают при этом старухи-большухи, – «ты спаси («паси» – по иному разносказу) нашу скотинку, в поле и за полем, в лесу и за лесом, от волка хищного, от медведя лютого, от зверя лукавого!» Выгон происходит непременно на утренней алой зорьке, раным-ранехонько, когда еще дымятся луга белодымной росою. Последняя, по уверению знающих людей, дает коровам богатый удой и делает их на диво тучными-здоровыми…

Бережет святой Егорий крестьянскую животину ото всякого злого лиха; потому-то и слывет он за набольшего надо всеми пастухами на неоглядной Руси. «Хоть все глаза прогляди, а без Егорья не усмотришь за стадом!» – гласит пастушье присловье. И крепка верою в защиту Победоносца поселыцина-деревенщина, выгоняющая свои стада на весеннюю пастьбу. Что высокою стеной глинобитною – огораживается она ото всякой беды-напасти подсказанными седой стариною заговорами да заклинаниями, обращенными к нему. «Поклонишься святому Юрию, он ото всего обережет животину!» – говорит сельский люд и прибегает к этому приводящему весну на светло-русский простор угоднику Божию и за тем, чтобы стаду впрок корма шли подножные, и за тем, чтобы паслось оно, рогатое, подобру-поздорову, чтобы не разбегалось во все стороны, чтобы не делало потрав на чужих полях. Многое-множество заговоров, обращенных к Юрью-Егорью, ходит до наших дней в народе. «Встретил наш скот – милой живот – святой великомученик Егорий на белом коне; в рученьках у него, Егорья-света, щит огненный. Бьет он – побивает всех колдунов и колдуниц, воров и вориц, волков и волчиц!» – причитают придерживающиеся стародавней мудрости приметливые домохозяева, встречая возвращающиеся с первой весенней пастьбы стада.

Егорий-Юрий, однако, слывет в народной Руси не только покровителем стад, но и хозяином волков и других хищных зверей. По преданию, он перед своим вешним днем садится на белого добра-коня и объезжает все леса, собираючи отовсюду зверье дикое да отдавая ему свои хозяйские наказы нерушимые. Каждому зверю идет от него свой приказ – наособицу: чем зубастому кормиться, где промышлять добычу. «Обреченная скотинка – не животинка!» – говорит по этому случаю сельский люд, говорит-приговаривает: «Ловит волк свою роковую овечку!», «Без Юрьева наказу и серый (волк) сыт не будет!», «На что волк сер, а и тот по закону живет: что Егорий скажет, на том все и порешится!», «Святой Егорий держит волка впроголодь, а то бы – хоть и скота не води!»…

О св. Егорий, как волчьем хозяине, ходит по народной Руси немало разнообразных сказов-преданий. В одном, наиболее любопытном из них, ведется речь о том, как шел через лес некий, не почитавший Бога и угодников Божиих, злой пастух; шел он к роднику – напиться водицы. Идет пастух и видит: стоит старый коренастый да ветвистый дуб, а вся понизь вокруг него прибита к земле, вся утолочена. «Дай-ка», – говорит пастух, – «дай-ка посмотрю, что тут делается!» Влез пастух на дуб, видит – едет на белом коне своем святой Егорий, а вслед за ним целая стая волков бежит. Ни жив, ни мертв сидит пастух на дубу, шелохнуть веточку боится. А Егорий подъехал к утолоченному месту, остановился под дубом и начал отдавать свои наказы волкам: рассылает их, серых, во все стороны света белого, говорит – кому чем питаться весной красною, знойным летечком, вплоть до ненастной осени. Шло время, всех волков разослал, всех наделил краюшками хлеба заботливый волчий хозяин; вдруг (видит пастух) тащится из лесной заросли старый-престарый хромой волк.

«А мне-то что ж?» – спрашивает волк. – «А тебе, – говорит св. Егорий, – вон на дубу сидит!» Сказал и уехал на своем коне. А волк сел под дубом, – сидит, а сам кверху – на пастуха – смотрит да зубами щелкает. Сидит волк день, сидит серый другой день, – все ждет, что слезет пастух, – ждет-подождет, а тот не слезает, не хочет волку в зубы попасть. Пустился на хитрость серый: взял – схоронился в кусты. Посидел-посидел пастух на дубу, пронял беднягу голод; огляделся он по сторонам – нигде не видать волка: слез и – бежать со всех ног. А волк – тут как тут: выскочил из своей засады, кинулся на пастуха, тому на этом месте и смерть пришла…

Пахарь-народ, поручая заботам св. Георгия Победоносца свои стада, обращается к его крепкому заступничеству – и приступая к весенним земледельческим работам. С Егорья-вешнего запахивает и ленивая соха. Так и слывет, например, в нижегородской округе двадцать третий день апреля – пролетнего месяца – за «Егорья-лениву-соху». По всей народной Руси служатся-поются в Егорьев день молебны на пашнях, а где и не служатся – так возносится к небу простодушная молитва поселыцины-деревенщины, молитва о святом заступничестве Егорья-Юрия. «Он начинает работу, к его (зимнему) дню работа у мужика и приканчивается»…

Многое-множество сказаний ходит по славянскому миру о святом Победоносце, и все-то они, эти сказания, доходят отголосками до народной Руси. Во всех них встает он богатырем-чудотворцем, верным-надежным заступником бедного трудового люда.

«По колена ноги (у него) в чистом серебре,

По локоть руки в красном золоте,

Голова у Егорья вся жемчужная,

Во лбу-то солнце, в тылу-то месяц,

По косицам звезды перехожая»…

Деревенские погодоведы накопили в своей памяти немало всяких примет, относящихся к весеннему Егорьеву дню. Если в этот день будет кропить небо дождем грудь земли-кормилицы, то, – говорит народ, – это сулит «скоту легкий год» (по белорусской примете – частые гречи). Если пойдет «на Юрья» крупа, будет богатый урожай гречи-дикуши. Если ударит на Егорьев день легкий морозец-утренник, – уродятся добрые проса и овсы. («На Егорья мороз – будет просо и овес!»). Целые века приглядывался народ к обступающим его явлениям природы, потому-то неспроста обронил он и следующее присловье: «Коли на Юрья березовый лист в полушку – к Успенью клади хлеб в кладушку!» Ранние овсы опытные хозяева советуют сеять «с Егорья», ранние горохи – досевать к 23-му апреля (Нижегородск. губ.). Если егорьевское утро ясным-яснехонько, то урожайнее выйдут ранние посевы: яснее утра егорьевский вечер – поздние переспорят. «Сей рассаду до Егорья», – говорят завзятые огородники, – «будет капусты доводе!» Если закукует вещунья – бездомница-ку-кушка «до Егорья», – это, по народной примете, не к добру: надо тогда ждать либо недорода хлебов, либо скотину станет валом-валить.

Деревенских поговорок, приуроченных к Егорьеву вешнему дню, – не оберешься: одна другую переговаривает… «Сена достанет у дурня до Юрья, у разумного до Николы!», «Юрий богат пирогом, а рука – батогом!», «Богатый сыт и в голодный Юрьев день!», «Будь здоров – как Юрьева гора!», «Выпил бы нищий на Егорья вина косушку, да нет ни полушки: пошел по росу!», «Егорьевы пироги – дороги: дороже их нет, когда хлеб в закрому мыши доели!», «Егорил дед, егорил, да ни одной копейки не выегорил!», «Объегорили старика маклаки: выгодно хлеб продал, а стал считать – дыра в горсти, все утекло!» и т. д. Да всех и не переговорить, – так много летает их по народной Руси вслед за сказаниями-преданьями егорьевскими. «Стоит Егорий в полугорье, шатром накрылся, копьем подперся!» (гумно) – заключаются все они словами единственной русской загадки, связанной с этим близким народному сердцу именем.

Из книги: А. А. Коринфский «Народная Русь. Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа"

Перенесение мощей святителя и чудотворца Николая из Мир Ликийских в Бар

9 (22) мая

Святитель Николай (память 6 декабря и 9 мая по старому стилю) родился во второй половине Ш века в городе Патары, области Ликии в Малой Азии. Родители его Феофан и Нонна были из благородного рода и весьма зажиточны, что не мешало им быть благочестивыми христианами, милосердными к бедным и усердными к Богу.

До глубокой старости они не имели детей; в непрестанной горячей молитве они просили Все-вышнего дать им сына, обещая посвятить его служению Богу. Молитва их была услышана: Господь даровал им сына, который при святом крещении получил имя Николай, что значит по-гречески – «побеждающий народ».

Уже в первые дни своего младенчества святитель Николай показал, что он предназначен на особое служение Господу. Сохранилось предание, что во время крещения, когда обряд был очень длительным, он, никем не поддерживаемый, простоял в купели в продолжение трех часов. С первых же дней святитель Николай начал строгую подвижническую жизнь, которой остался верен до гроба.

Все необычное поведение ребенка показало родителям, что он станет великим Угодником Божиим, поэтому они обратили особое внимание на его воспитание и постарались, прежде всего внушить сыну истины христианства и направить» его на праведную жизнь. Отрок вскоре постиг, благодаря богатым дарованиям, руководимый Святым Духом, книжную премудрость.

Успевая в учении, отрок Николай успевал также и в благочестивой жизни. Его не занимали пустые беседы сверстников: заразительный пример товарищества, ведущий к чему-либо худому, ему был чужд.

Избегая суетных греховных развлечений, отрок Николай отличался примерным целомудрием и избегал всяких нечистых помыслов. Почти все время он проводил в чтении Священного Писания, в подвигах поста и молитвы. К храму Божию питал такую любовь, что проводил там иногда целые дни и ночи в богомысленной молитве и чтении божественных книг.

Благочестивая жизнь юного Николая скоро стала известной всем жителям города Патары. Епископом в этом городе был его дядя, по имени тоже Николай. Заметив, что племянник выделяется среди других молодых людей добродетелями и строгой подвижнической жизнью, он стал уговаривать родителей отдать его на служение Господу. Они охотно согласились, потому что еще перед рождением сына дали такой обет.

Дядя епископ посвятил его в пресвитера. При совершении над святителем Николаем Таинства священства, епископ, исполненный Духа Святого, пророчески предсказал народу великое будущее Угодника Божиего: «Вот, братие, я вижу новое солнце, восходящее над концами земли, которое явится утешением для всех печальных. Блаженно то стадо, которое удостоится иметь такого пастыря! Хорошо он будет пасти души заблудших, питая их на пажитях благочестия; и всем, находящимся в бедах, явится теплым помощником!»

Приняв сан священника, святитель Николай стал проводить еще более строгую подвижническую жизнь. По глубокому смирению он совершал свои духовные подвиги наедине. Но Промыслу Божию угодно было, чтобы добродетельная жизнь святителя направляла и других на путь истины.

Дядя епископ отправился в Палестину, а управление своей епархией поручил своему племяннику пресвитеру. Он всей душой отдался выполнению многотрудных обязанностей епископского управления. Много добра сделал он своей пастве, проявляя широкую благотворительность. К тому времени родители его умерли, оставив ему богатое наследство, которое все он употребил на оказание помощи неимущим. Следующий случай свидетельствует, к тому же, о его крайнем смирении. В Патарах жил один бедный человек, у которого были три дочери красавицы. Он был настолько беден, что ему не на что было выдать замуж своих дочерей. До чего может довести нужда человека, недостаточно проникнутого христианским сознанием!

Несчастного отца нужда привела к ужасной мысли – пожертвовать честью своих дочерей и из их красоты извлечь средства, необходимые для их приданого.

Но, к счастью, в их городе был добрый пастырь, святитель Николай, бдительно следивший за нуждами своей паствы. Получив от Господа откровение о преступном намерении отца, он решил избавить его от телесной нищеты, чтобы тем самым спасти его семейство от духовной гибели. Он задумал оказать благодеяние так, чтобы никто не знал о нем, как о благодетеле, не знал даже тот, кому он сделал добро.

Взяв большой узел с золотом, в полночь, когда все спали и не могли его видеть, он подошел к хижине несчастного отца и через окно бросил внутрь золото, а сам поспешно возвратился домой. На утро отец нашел золото, но не мог ведать, кто был его тайным благодетелем. Решив, что Сам Промысел Божий послал ему эту помощь, он возблагодарил Господа и вскоре смог выдать замуж старшую дочь.

Святитель Николай, когда увидел, что его благодеяние принесло надлежащий плод, решил довести его до конца. В одну из следующих ночей он также тайно бросил через окно в хижину бедняка другой мешок с золотом.

Отец вскоре выдал замуж и вторую дочь, твердо надеясь, что Господь таким же образом окажет милость и третьей дочери. Но он решил во что бы то ни стало узнать своего тайного благодетеля и достойно поблагодарить его. Для этого он не спал ночей, выжидая его прихода.

Не долго ему пришлось ждать: скоро пришел и в третий раз добрый пастырь Христов. Услышав звон упавшего золота, отец поспешно вышел из дома и догнал своего тайного благодетеля. Узнав в нем святителя Николая, он пал к его ногам, целовал их и благодарил его как освободителя от духовной гибели.

По возвращении дяди из Палестины, святитель Николай сам собрался туда же. В пути на корабле он проявил дар глубокого прозрения и чудотворения: предвозвестил наступающую жестокую бурю и силой своей молитвы усмирил ее. Вскоре здесь же на корабле он совершил великое чудо, воскресив юношу матроса, который упал с мачты на палубу и разбился насмерть. В пути корабль часто приставал к берегу. Святитель Николай везде приложил заботы к врачеванию недугов местных жителей: одних исцелил от неизлечимых болезней, из других изгнал мучивших их злых духов, иным, наконец, подал утешение в скорбях.

По прибытии в Палестину, святитель Николай поселился неподалеку от Иерусалима в селении Бейт-Жала (библейская Ефраффа), которое находится на пути в Вифлеем. Все жители этого благословенного села – православные; там находятся две православные церкви, из которых одна, во имя святителя Николая, построена на том месте, где некогда проживал святитель в пещере, служащей теперь местом поклонения.

Есть предание, что во время посещения святых мест Палестины, святитель Николаи пожелал однажды ночью помолиться в храме; подошел к дверям, закрытым на замок, и двери Чудесной Силой сами открылись, чтобы Избранник Божий мог войти в храм и исполнить благочестивое желание своей души.

Воспламенев любовью к Божественному Человеколюбцу, святитель Николай возымел желание навсегда остаться в Палестине, удалиться от людей и втайне подвизаться перед Небесным Отцом.

Но Господу угодно было, чтобы такой светильник веры не оставался под спудом в пустыне, но ярко освещал Ликийскую страну. И вот, по изволению свыше, благочестивый пресвитер возвратился на родину.

Желая удалиться от суеты мирской, святитель Николай отправился не в Патары, а в Сионскую обитель, основанную его дядей епископом, где он был принят братиею с большой радостью. В тихом уединении монашеской кели он думал остаться на всю жизнь. Но наступило время, когда великий Угодник Божий должен был выступить верховным руководителем Ликийской Церкви, чтобы просвещать людей светом евангельского учения и своей добродетельной жизнью.

Однажды, стоя на молитве, он услышал глас: «Николай! Ты должен вступить на служение народу, если хочешь получить венец от Меня!»

Священный ужас объял пресвитера Николая: что именно повелевает совершить ему чудный глас? «Николай! Эта обитель не та нива, на которой можешь ты принести ожидаемый Мной от тебя плод. Уйди отсюда и пойди в мир, к людям, чтобы прославилось в тебе имя Мое!»

Повинуясь этому велению, святитель Николай удалился из обители и местом жительства избрал не свой город Патары, где все его знали и оказывали ему почести, а большой город Миры, столицу и митрополию Ликийской земли, где, никем не знаемый, он мог скорее избегнуть мирской славы. Жил он как нищий, не имел где приклонить голову, но неизбежно посещал все церковные службы. Насколько Угодник Божий смирял себя, настолько Господь, унижающий гордых и возвышающий смиренных, возвысил его. Скончался архиепископ всей Ликийской страны Иоанн. Для избрания нового архиепископа собрались в Миры все местные архиереи. Много было предложено к избранию умных и честных людей, но общего согласия не было. Господь сулил для занятия этой должности более достойного мужа, чем те, которые находились в их среде. Епископы усердно молились Богу, прося указать лицо наиболее достойное.