ДухСо пробы "Ф" за №55-12. Ледник

Какое у нее было лицо! Она не хотела после этого всего меня видеть и уехала одна. А что я могу! Я бы ему всё высказал, я бы драться даже полез, но она же сказала: «Он Прав». В чем прав?

Ты чиста, Оля, ты непосредственна! Он твоего мизинца не стоит! Он критикан! Его выпрут из института! Он ни с кем жить в мире не может. Да, он деятельнее, чем эти – за стеной, но на бумаге, но говорит о невозможном и бредит несбыточным. Его бы в сумасшедший дом…

29 февраля

Всё утряслось, устоялось, но я мучаюсь Олей. Страдаю по ней. Мы видимся изредка, у нее много занятий. Я люблю ее! Слышишь, Оля! Это честно и навсегда. Это Настоящее.

А я всё не могу добить пьесу. Быстрей бы лето!

Рассказывал Г. И. о панорамной пьесе. Бредишь ты, говорит. Ну это мы посмотрим!

Ходил с ним и с С.У. в ресторан. Они чуть выпили. Была еще одна девушка. Глеб выбрал жертву, подсел к одному мужчине в форме и завел с ним разговор, а потом устроил ему разборки. Да, у него талант раскручивать человека, в душу залезть. Этот взмыленный ушел. А потом за второго взялся. Обычный обыватель, каких миллионы. А Глеб к нему с вечными вопросами, о личной и профессиональной жизни, обо всем вообще. Зачем живете? Почему живете? С кем живете? Так ли живем? Не прямо, конечно, но в этом русле. Были такие моменты, что мужик багровел и запросто мог въехать ему кулаком. Но Глеб ускользал, парировал так, что мужик начинал отчитываться, заискивать. У меня глаза на лоб лезли – фигуристый такой, представительный, не без карьеры, с определенными мерками, а тут раскис, размяк, всхлипывал даже, и все удивлялся, что не пьянеет. Куда ему пьянеть, если все время у Г.И. спрашивал: «А вы не оттуда?» – «Откуда?» – «Ну, не оттуда?» – и на плечи или вверх показывает. Расстались друзьями. Адрес дал и телефон. Говорит, если права есть, то машину будет давать собственную. Ну мы и хохотали потом!

У Г.И. после таких разговоров этих адресов штук двадцать уже скопилось. Без мыла в душу влезает. Это и хорошо и плохо. С С.У. они помирились. Но тот всё-таки на Глеба зуб имеет. А чего бы он хотел, если Г.И. все время пишет и книги читает, а этот только дым пускает. Доиграется он с этим дымом!

Бедный мужик! Он так свои мозги напрягал, что, верно, ему еще долго будет Глеб сниться, и будет он бояться, что посетят его «оттуда». Что ни говори, а мне на пользу этот поход. Можно этого мужика в пьесе вывести.

2 марта

Ходил с Олей в ресторан. Посидели. Рыбу заливную ели. Музыка. Поговорили. Мне так хорошо с ней! Неприятно, что она так много спрашивает о Г. И. Но не ревность же это! Хотя у меня сложилось подозрение, что она ради этих вопросов согласилась на ресторан. Да нет, всё это мнительность! После встреч с таким и после этих разборок невольно будешь думать о нем. Нужно ее оберегать от таких волнений.

Она спрашивала, что он читает. Ну читает и читает, обычное – классику. Только что много и быстро… И я читаю, только мне еще заниматься нужно. Я хочу взять от образования всё. Чтобы оно действительное было. Поэтому мой принцип одни пятёрки.

Да, я думаю о будущем, что же в этом зазорного? Отличное образование поможет мне быстрее добиваться своего, выйти на зрителя и нести ему прогрессивное, идейное, нужное, действенное. Пусть говорят, что мою голову забивают чепухой. Пусть! И раньше учили богословию и различной несусветице, но люди усваивали всё, сдавали на «отлично», и потом из них выходили отличные, настоящие патриоты. Главное – не утрачивать чистоты! И против фольклора они зря! Это наша основа, нужно создавать истинно народные произведения. Пусть Г. И. пишет приличные стихи, но в них смятение, в них неуверенность в завтрашнем дне, в самом себе, разные сомнения, и всё оттого, что он беспрограммен и всё отрицает.

Я усвою многое и взлечу. Пока что я изучаю общеобразовательные предметы, но это пока и это для всех. Без этого немыслим современный человек.

3 марта

Какой я всё-таки гад! Тайком жрать эти чёртовы конфеты! Дошел! Подлец! Трус! Проглот! Жлоб!! Какое отвращение к себе!
И С.У., кажется, заметил, но молчит. Это хуже всего. Всё на других хорохорюсь, критикую, говорю о возвышенных материях… А если признаться честно (да, Славик, только честно!), то об этих знакомых девчатах плохо думаю, а по утрам такое бывает, такое… И в голове всякие сцены перевариваю, оттого и сны… Они как наваждение – приходят, сколько ни гони. Это потому, что без настоящего, без занятости! И даже об Оле плохо думаю. Не плохо, но…
Всё!!!!!! На полу буду спать, без матраса!!!
7—00 – подъём.
7—15 – уже помылся.
7—45 – уже пробежался.
8—00 – уже еще раз помылся (холодная вода, только холодная!)
8—30 – позавтракал.
9—00 – полпути прошел пешком.
до 15—00 – занятия (в обед есть строго по порции, в основном овощное).
до 19—00 – подготовка к занятиям.
до 20—00 – прогулка по городу.
до отбоя (23—00) – программа «Время», чтение худ. литературы, творчество.
Никаких разговоров!
В выходные дни – творчество, книги, выставки, театр, гигиена, Оля, занятия физ-рой.
Всё!!!!!

10 марта

Пока всё идёт нормально, подарил на 8 марта Оле подарочное издание «Слово о полку Игореве».

11 марта

Закончил пьесу. Шеф сказал: «Для начала ничего» и название другое придумал. С.У. самовольно дал прочитать Е.Б., который (свинья!) начал умничать и ржать, как обезьяна. Я заметил, что ему Г.И. и С.У. не очень-то доверяют.

16 марта

Похудел на два килограмма тридцать грамм.

17 марта

Ну и свинья я! Как последний предатель нажрался пирожных и торта.

Вчера у нас в комнате было празднество. Девчата, танцульки. С.У. напился вдрызг и бушевал, лез ко мне целоваться, а потом гонялся по коридорам за какой-то лошадью. Теперь у коменданта. Меня эти торты как магнитом тянут.

Г.И. в одиннадцать часов всех выгнал и что-то всю ночь писал. Как он может, когда выпьет? Конечно, всякую галиматью. Меня так и тянет заглянуть. Он последнее время мне почти ничего не даёт и со мной мало разговаривает. Конечно, я сам виноват. Я гнусь. Да, Слава-растислава, ты гнусь! Последняя скотина.

А вдруг они читали мои записи?! Нужно прятать хорошенько. Нет, я не боюсь, но лучше прятать. Какой я стал мерзкий. Распорядочек себе устроил и не выдержал. Амёба ты, Славик. Ты всё что угодно за один обед продашь!

19 марта

Прочел последние записи и вот что решил: ты, Слава, себя любишь. Написал «подлец, продашь», а сам упивался – какой я самокритичный, сам любовался собой, то есть – ты дважды подлец, а теперь, разоблачая себя в третий раз – трижды и, наблюдая за третьим разом – четырежды, и так бесконечно. «Вот бы взвыть сейчас, жалко…» Нет, так дальше продолжаться не может. Нужно что-то делать, но что?

21 марта

И всё-таки Древняя Русь – это моё. Быстрей бы лето. Едем собирать фольклор. Г.И. и С.У. ходят хмурые. Что-то у них обоих случилось. Меня сторонятся. Вчера и позавчера какие-то люди за ними приходили. Скрывают. Вчера я не выдержал, открыл дневник Г. И. Так, чуть-чуть полистал. Всё какие-то мысли. Это не я, это он бредит!

Но я мало что понял. Свои записки прячу. Снова бегаю. Познакомился с интересными ребятами из университета. Есть любопытные характеры. Ходят в воскресные походы, гитары, песни, игры, музыка.

А здесь тоска и дебаты. Сколько можно?..

Оля, Оля, где-то она? Лида, Оля. …Что-то я путаюсь. Но в конце-то концов не это главное. Но никогда, да никогда не вернусь в город. Маму люблю, буду приезжать, но всё это не то, там серость.

А здесь будет размах, будет, вот посмотрим! И Г.И. увидит, кто я.

Ноте бене – забыл! Новость: Е.Б. поперли. Собрал вещички и смотал. Аморалка. До чего же свинья! А С.У. по этому поводу бросил: «Сегодня он гений!» Знания свои выказывает. Троешник. Нет, я не бахвалюсь своей золотой медалью, но нужно же и меру чувствовать.

22 марта

В комнате стали появляться подозрительные личности. Сегодня стучал, стучал, а С.У. открывает и говорит: «Ты, Славик, прогуляйся покудова». Я и рот не успел открыть. А потом заметил, как трое выходили. За тридцать. Они меня за сосунка считают. Ну мы еще увидим!

24 марта

Сегодня ЧП! В таком положении я еще не был. Что за люди!

Помылся под своим любимым душем, прихожу в комнату, а Г.И. сидит и мой дневник листает. Я так и сел. Дыхание свело. А он: «Извини, Славик, мы были вынуждены». С.У. участливо ухмыляется. А Г.И. предлагает: «Если хочешь, прочти мои». Я выхватил тетрадь и вон из комнаты. Насилу отошел.

Как муторно было! Полдня не появлялся. И смех и грех. Ведь теперь они всё обо мне знают: и что я втихаря конфеты ем, и что я про них писал, и про Олю, и что я дневник Г.И. читал, и – всё!

Ходил я, ходил, потом надел маску и зашел клином: «Я вас презираю!» Они молчат. Я: «Свиньи!» Смолчали. Ну и чёрта им лысого! Что я ребенок бесправный, что ли?