Жития Грешка и Гармонии. Книга вторая

Женился поздно, и ему
Никто не смел «подсунуть взятки».

Так он частенько говорил
В кругу людей (не из последних),
А сам об этих взятках сплетни
До одурения любил.
А после сплетен и меня…
Поверишь, не было и дня,
Чтоб он в восторге не пророчил
Судьбу и будущность мою,
Что путь его я повторю,
Мог говорить до поздней ночи.
Но я пошел путем другим.
И вот я здесь, но долго ль буду?
Я крови, Сашка, не боюсь…
Ну что же мы с тобой сидим?!
Давай, бери вино, посуду…
Стакан разбил? На счастье. Пусть!

И вот приятели-студенты
Сидят у радостных девчат,
О чем-то спорят невпопад;
И отдают аплодисменты
Красноречивости Олега
Красавицы а-ля Поль Дега.
Как он шутил! Как он резвился!
Как всем старался угодить!
Как предлагал слона купить!
Как над «преподами» глумился!
Я описать не в силах каки.
Олег Чуднов – престрастный малый
Вдруг головою буйной сник
И так сказал подружкам: «Враки!
Вам подавай тряпье да балы
У, самочки! Пошли, старик!»

– Ах грубиян! Каков проказник!
Зачем обидел слабый пол?
Какого черта к ним повел?!
Испортил девочкам весь праздник! —
Так Спорин сетовал на друга.
Что ж, философия – наука
Частенько возбуждает в тех,
Кто с нею в юности венчался,
Кто суть вещей постичь поклялся,
Сомнений дерзких грубый смех.
Чуднов – он лирик и философ
(Пусть доморощенный пока)
Терпеть не мог «тупые танцы, —
Гон, вакханалию неврозов»,
И в девах, «сделав дурака»,
Увидел «умственные шансы».

Имел теорию Олег,
Он видел мир категорично…
Здесь объяснять мне неприлично:
Как переварит человек
Идею в черепе-желудке,
Преодолев все предрассудки,
Забыв морали и законы,
Не возведя меня в число
(Ну дал же боже ремесло!)
Тех, что порочат миллионы?
Вам непонятно? Уточняю:
Боюсь сказать красиво мысль —
Она скорбна, витиевата,
И я ее не одобряю,
И сколько с нею не возись,
Вам не начислится зарплата.

Герой (в виду имею Сашку)
Проблемы друга разделял
И в пьяном виде угнетал
Истериками всю общажку.
Он рвал одежду, в двери бил
От пониманья, что бескрыл…
Как посторонний созерцатель,
Теперь о прошлом я глаголю
И рассуждаю себе вволю,
Найдя спокойствие в кровати.
Ну а ему-то каково,
Что без кумира и без света
Заброшен в жизнь слепым щенком?
Пути-дороги замело
И далеко нам всем до лета,
С мозгами мерзлыми притом.

Я ядовит? Увы, немного.
Мой слог претит стальным умам.
Но смертной влаги миллиграмм
Больным – бальзам. Не веря в бога,
Не зная духов и чертей,
Живем в плену пустых страстей.
Сегодня – хлеба изобилье,
И масло можете купить,
А если денег подкопить,
То скроете свое бессилье
В квартире новой планировки
За ширмой тюли и ковров,