Ламбада по-фински

На комбинате нас встретил управляющий. Анатолий Сергеевич – так он представился. Устроил экскурсию по доступным цехам остановленного производства. Говорил размеренно, как будто подбирал слова. В голосе чувствовалась озабоченность. В глазах читалась тоска. Прошлое безвозвратно ушло, будущее неизвестно. А что в настоящем? Одни проблемы. И долги.

– Жаль не застали вы то время, когда наш гигант работал на полную мощность. Это же был целый концерн – город в городе. Пешком не обойти. И посмотреть было чего, – начал разговор Анатолий Сергеевич.

– А сейчас – полный развал, – продолжил он, вздыхая.

– Концерн разделили на предприятия. Прибыльные прибрали к рукам коммерсанты и бандиты. Нерентабельные оставили комбинату. Да и с рентабельными поступили по-хитрому. Производство целлюлозы вдруг сделалось нерентабельным. Это при том, что 99 % продукции идет на экспорт. Работников комбината просто уволили, якобы ради спасения производства. Почти всех. И Усть-Илимск стал первым городом в области по числу безработных. Понятно, что это была очередная авантюра, нарушение закона. На самом деле фонд заработной платы не превышал девяти процентов от бюджета комбината и не мог потянуть на дно весь комбинат.

– А почему производство целлюлозы стало нерентабельным? Как такое возможно? – спросил я, пытаясь разобраться в сути происходящего.

– Вы спрашиваете, как такое возможно? До недавнего времени я сам не знал ответа на этот вопрос. Если бы мне лет пять назад сказали, что целлюлоза будет убыточна на 150 долларов за тонну, я бы не поверил. Увы, как выяснилось, и такое возможно. За счет неоправданных, умышленных присосок и снижения объемов производства вдвое. Себестоимость накрутили так, что она стала выше отпускной цены. Вот тебе и прямые убытки. Всего за полгода вместо прибыли появились убытки в триллион рублей. Новый собственник заявил, что будут инвестиции. Но их по-прежнему нет. 40 миллиардов, которые он якобы вложил в комбинат, на самом деле это плата за отгруженную продукцию. А 20 миллиардов на модернизацию пока есть только на бумаге. Ни рубля еще не поступило. Да и будет ли он вкладывать деньги в убыточное производство – лично я сильно сомневаюсь.

– Но ведь ситуацию можно исправить? Наверняка у Менатепа есть план.

– Теоретически можно, даже не вкладывая 20 миллиардов. Просто надо разорвать порочный круг обязательств перед другими предприятиями, убрать присоски, ввести внешнее управление – оно сделает бухгалтерию прозрачной. Я говорю «просто», но понимаю, что это и есть самое сложное в этом деле.

– А разве внешнее управление не подразумевает банкротство?

– Предприятие уже банкрот. А внешнее управление – единственный способ попытаться изменить ситуацию в лучшую сторону. Роль генерального директора обесценилась до нуля. Нынешний уволился, предыдущий убит.

Я старался не упустить ничего важного из речи собеседника. Он говорил об обесценивании конкретной должности. Я же представлял себе ничтожно малую ценность государства, которое вешает себе ярмо на шею в виде искусственно созданных долгов и сполна оплачивает зарождение отчужденной, частной собственности. Идеологические штампы, фразеологизмы: «звериный оскал капитализма», «ничего личного». С этим мы будем жить. Или пытаться выжить. У кого как получится.

Мы покидали безлюдный город – комбинат и направлялись туда, где теплилась жизнь, где жили бывшие сотрудники огромного предприятия. В новый жилой район на правом берегу Ангары. Я назвал это «выходом в люди». Город живописно вписался в таежный ландшафт, оставив в каждом микрорайоне нетронутый кусочек тайги. Проект рождался в городе на Неве молодой креативной командой, устремленной в космическое будущее. Мне тоже когда-то грезилось и мечталось. И будущее представлялось удивительным и светлым, с открытой душой и ясным взором из космоса.

Вскоре я испытал неожиданное и приятное чувство от общения с незнакомыми мне людьми – жителями правобережья. Привлекательный на внешний вид микрорайон, многоэтажки под стать столичным. Просторные квартиры с хорошим ремонтом. В одной из таких квартир нас ждал накрытый стол с таежными дарами и блюдами местной кухни. Я вспомнил про оставленную на конспиративной квартире ногу косули. Здесь также присутствовало мясо «дикой козы», как ее часто называют местные, но явно под другим соусом. И такое же вкусное. Тайга кормит людей. Всех, без исключения. Но сколь долго она будет матерью-кормилицей для них – никому неизвестно.

Нас принимали супруги Андрей и Анастасия, старожилы из первой волны строителей. Инженеры. Те самые ленинградцы, которые по чертежам проектного института разбивали площадку под строительство города и вбивали первую сваю в фундамент первого жилого дома. Тогда они были просто молодыми людьми комсомольского возраста, теперь же – молодые пенсионеры.

– Много лет назад мы сорвались с насиженного места, почти из центра Питера, и улетели вслед за своей мечтой. Тогда о таких стройках многие мечтали. Правда, не все решались. А мы рискнули и были весьма довольны романтикой новой среды обитания. Да, да. Именно средой обитания. Потому что здесь зарождалось сообщество единомышленников и энтузиастов, несмотря на то, что это были люди разных профессий и взглядов. Мы все гордились своим городом, комбинатом. Гордились достижениями, уникальным расположением и природными богатствами. Мы были едины, приветливы и дружелюбны. Жили в согласии, помогали друг другу. А сейчас живем по волчьим законам. По-другому не получается. Люди увязли в долгах. Выкручиваются, как могут. Многие думают об отъезде. Но на переселение тоже деньги нужны. Продать квартиру – целая проблема.

– У вас здесь шикарные квартиры. Не по-провинциальному хороши, – не удержался я от комплимента.

– Да, шикарные. А вы знаете, сколько они сейчас стоят? – продолжал Андрей: – Я за свою четырехкомнатную и двушку не смогу купить на большой земле. Я не говорю про Москву и Питер. Я – про обычные небольшие города, такие как наш.

– По долгам мы в числе первых, – вступил в разговор Валерий Петрович, – Одни от безысходности продают недвижимость за бесценок, другие продолжают занимать, не имея возможности вернуть долг. Это сильно ухудшает криминальную ситуацию в городе. Сразу же появились «специалисты» по возврату денег. Выросло число тяжких преступлений и заказных убийств.

– Мы не хотим покидать Усть-Илимск. Прикипели душой и сердцем. Он же родной, нашими трудами выстроенный, – вздохнул Андрей:

– И таких патриотов как мы здесь много. Людям надо вернуть зарплату и надежду. Трудности переживем.

Настрой Анастасии был менее оптимистичным. Она не смогла скрыть своего разочарования:

– Патриоты, конечно же, есть. Только их с каждым днем становится все меньше. Люди не железные, не выдерживают. У всех семьи. Кормить же их надо.

В гостях хорошо, когда тебя ждут. Наши собеседники говорили не только о проблемах текущего времени, они охотно вспоминали эпоху сотворения Усть-Илимска, рассказывали забавные истории из жизни комсомольской стройки. Прошлое лучами нечаянной радости озаряло беспросветный грядущий день. Такие встречи запоминаются. От воспоминаний становится светло на душе. Запомнил и я эту встречу с удивительно открытыми и добродушными людьми.

И вот, наконец, я снова один. В небольшом, но чистом номере местной гостиницы. Один на один со своими мыслями и мегабайтами информации, которую, как добытую ископаемую руду, еще предстоит разбить на фракции и отфильтровать. Мыслям тесно в голове, но не все из них я положу на бумагу. Кое-что под грифом «совершенно секретно» придется сохранить на жестком диске своего серого вещества. Лишь бы память не подвела.

За окном давно уже ночь. Я закрываю блокнот, кладу ручку в карман, чтобы не оставить в номере. Время отмеряет неслышные шаги нового дня. От окна не хочется уходить. В десяти метрах от здания тайга. Я погружаюсь в сон. Спать осталось немного. С утра пораньше за мной приедут. И – снова в путь. Куда теперь? В Братск или… Или, или, или, Илим…

Меня разбудил звонок телефона. Дежурный по гостинице сработал будильником. У него, как выяснилось позже, была еще и другая задача – стеречь мой сон. Он же сообщил мне о прибытии гостей, которых я ждал – моих знакомых из «девятки». К этому времени я уже успел проснуться и встречал гостей с настроем неутомимого путешественника.

– Доброе утро!

Мы обменялись приветствиями, как только гости переступили порог моего номера. Я с нетерпением ждал приглашения отправиться по ангарскому коридору в знаменитый Братск, название которого никак не соотносилось с действительностью. Разве что в одном значении – «братоубийственный». Не знаю, по каким законам рождаются мысли в голове, но то, что я услышал далее, подтвердило мою неутешительную сентенцию.

– К нашему сожалению, поездка в Братск отменяется, – огласил неожиданное решение Валерий Петрович и далее пояснил:

– Не безопасно там сегодня. Есть данные о начале серьезной разборки между бандитами. Дождались: началась большая битва за металл. На кону БРАЗ (Братский алюминиевый завод). Директора предприятия убили в Подмосковье. А здесь, вдогонку, только что убрали смотрящего. Лезть под перекрестный огонь – самоубийство. Стрелять будут на поражение – в этом я не сомневаюсь. Сергей Валентинович в курсе событий. Мы обсуждали с ним ваше дальнейшее пребывание. Задерживать вас здесь, несмотря на такое желание, мы не можем. Зато обязаны вернуть в целостности и сохранности. До самолета еще есть время, так что приглашаем на завтрак. Уж не откажите.

– Не откажу. Извольте, – ответил я со вздохом, понимая, что достиг конечной точки маршрута. Валерий Петрович прав. Из меня получится неплохая мишень, окажись я на линии противостояния. Нет человека, нет проблемы. Я также понимал, что моим товарищам предстоит нелегкая работа с риском для жизни. И, скорее всего, бойцы «девятки» уже заняли позиции на подступах к «горячему цеху», в котором очередную страницу новейшей истории участники события напишут каленым металлом. А мне нужно возвращаться, чтобы сделать свою работу – закончить расследование и обнародовать факты преступной деятельности группы высокопоставленных лиц.

– Вынужден с вами попрощаться. Приезжайте к нам, когда все успокоится. Удачи!

Прощание было кратким и выразительным. Рука начальника «девятки» до боли сжала мою руку. И тут же ее выпустила.

И моя благодарность была такой же краткой, в одно слово: «Спасибо!». У каждого из нас была своя работа. Но мы делали одно общее дело. По крайней мере, мне так казалось.

«Кукурузник» оторвался от земли. Я еще раз полюбовался гармоничным соединением цивилизации в виде уютного аэропорта и таежного бесконечья, обступившего взлетную полосу. Как финальный аккорд прозвучали слова из песни Александры Пахмутовой «Письмо на Усть – Илим»:

«Усть-Илим, над Москвой твои ветры поют,

Усть-Илим, твои ветры в дорогу зовут,

Усть-Илим… две зелёных звезды в небесах…

И костёр… и тоска в его рыжих глазах»

Другие времена, другая эпоха. И смысл совсем другой. Неизменной осталась только тоска. По несбывшейся мечте строителей города будущего.

День четвертый. Закон тайги

Заветные «три девятки» несли меня по знакомой дороге в столицу Приангарья. Мы ехали вдвоем с Олегом. Валентиныч в это время руководил оперативным штабом и ожидал нас в своем кабинете.

– Доброго дня, сибиряк! – как всегда с улыбкой приветствовал меня мой визави – Ты выглядишь отпускником. Из чего я делаю вывод, что малая авиация – твой транспорт. Давай все-таки немного выдохни с дороги и подкрепись. Что-то ты плохо ешь. Косуля лишь слегка покусана, а не обгрызана до мослов. Я проверял. Олег отвезет тебя сейчас на хату. Вернешься через полтора часа.

Я не стал задавать лишних вопросов. Несмотря на привычную манеру Сергея Валентиновича в любой ситуации вести диалог шутя, я почувствовал его напряжение. Если здесь просто тревожно, то там, где нас нет сейчас, возможно, уже льется чья-то кровь. Он занят. Все заняты. Через полтора часа все закончится. Закончится расчетное время операции. А может, и нет. Возможно, что-то пойдет не по сценарию. Но это уже будет другая история, в подробности которой я буду посвящен лишь по мере необходимости.

Переступив порог квартиры, я почувствовал небольшую усталость. Сказывался недосып, режим «нон-стоп» бесконечного дня, поглотившего ночь, информационный бум в голове. В бурном потоке мыслей ясно проявилась одна, самая питательная и укрепляющая – мысль о еде. Желеобразный хариус пролился на ногу косули. Точнее наоборот. Нога внутри меня прилегла на желе. Мне стало сытно и хорошо. Одной потребительской мыслью стало меньше. Теперь можно сосредоточиться на главном. А что у нас главное? Не сама братва, а ее покровители. Битва братвы интересна для криминальной хроники. А нам надо провести полноценное расследование. И прищемить хвост той самой ОПГ, которая еще не успела покрыть себя непробиваемым иммунитетом и защититься от следствия. Валентиныч еще не все сказал. А последнее слово, как водится, за мной. Но это должен быть удар на опережение.

Как и условились, через полтора часа я вернулся в управление. Встречающий меня Валентиныч вышел вместе со мной из оперативного пространства штаба, не покидая кабинета. Мы продолжили разговор об Измайлове и его группировке.

– В производстве у нас находится дело по хищению пяти миллиардов долларов. Как тебе сумма? Это же целый кредит МВФ. Так масштабно и безнаказанно раньше воровать не могли. Ты, наверное, знаешь, что в финансовых махинациях преуспели этнические группировки. Куда уходит выручка? Значительная часть – на покупку акций промышленных гигантов. Сейчас Измайлов и его бандиты прибирают к рукам нефтехимический комплекс. Есть сведения, что сам депутат уже кормится от него. А теперь готовит еще одну крупную сделку. Для этого наспех пишет поправки к закону. Вот тут – то мы и сможем ему помешать. Прокуратура и ФСБ готовы инициировать проверку по материалам уголовного дела. К нему приложим и оперативные данные.

Валентиныч сделал короткую паузу, пройдясь по кабинету. И продолжил:

– Знаешь что? Я обещал тебе ресторан. Обещание свое выполню. Только мы отправимся не в центр города, а на его окраину, в живописное местечко. Ты будешь под охраной силовиков. Редко, где встретишь их всех вместе. Еще реже встретишь их согласие между собой. Сейчас именно такой случай. Нам бросили вызов. Мы его приняли. Если захочешь, у тебя будет возможность пообщаться с руководителями ведомств. Ну а сейчас мы едем в девятое управление. Оно неподалеку. Познакомлю тебя с начальником «девятки». С его подчиненными ты уже знаком. Уж он-то про организованную преступность знает все. Там, кстати, узнаешь много интересного о московских покровителях криминальных авторитетов.

Я оказался между двух Сергеев. Начальника «девятки» звали Сергеем Сергеевичем. Я вскользь загадал желание. То же самое, что и на Байкале. Помещение, в котором нас принимал главный по борьбе с оргпреступностью, скорее напоминало бункер, нежели кабинет – без искусственного света там было бы мрачно.