Оценить:
 Рейтинг: 0

Пять сказок о временах Петра I

Год написания книги
2024
Теги
<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 >>
На страницу:
7 из 8
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Рассказыффай мил друг, как тебе жифётся,… как служба тфоя,… что ноффого гофорят, какие дела в свете тфоряться… – мягко нашёптывал он. Дьяк, ничего не подозревая, потому как многие разговоры начинаются такими незамысловатыми вопросами, томно начал рассказывать ему о приказной службе, о ружьях, о порохе, в общем, ни о чём серьёзном. Но тут как раз принесли вино и дьяка, словно подменили, он оживился и даже слюнки пустил. Пучок чувствует, дьяк расслабился и готов на любые вопросы отвечать, и ну давай ему наливать да поддакивать.

– Да-да служба тфоя тяжёлая,… жизнь тфоя незафидная,… не то, что у царя, он-то фишь фсё ф радости да ф уюте купается. То себе не потеху фейерферки запускает, то балы устраифает, а то и города нофые строить затефает,… небось, ты тоже об этом чего слышал? – подливая дьяку винца подстрекал его Пучок рассказать о царских тайных делах. А дьяк Прошка голова простая, ну что с него взять, ничего не понимает, к кружке тянется, вино пьёт. Выпил, крякнул да ещё просит.

– Эх, винцо-то забористое хорошо пошло,… подливай! А что касается царя, так он мне не докладывается, что он там делать желает,… но вот только есть люди, от которых он ничего не скрывает да дружбу с ними водит… – чуть с обидой, пристукнув кулаком по столу, молвит пьяный дьяк.

– И что же это за люди такие, что для царя дороже фферного дьяка приказного?… – задевая Прошку за живое подначил его ещё больше Пучок, почуяв что у того есть нужные для него сведенья.

– Да живёт здесь в немецкой слободе князь один,… из простого подмастерья своими заслугами перед отечеством в друзья к царю выбился. Царь его привечает, дом ему дал,… сыновей его в Амстердам на учёбу послал,… жене его да дочери почтение оказывает. Вот они-то всё про планы государевы и знают,… и куда он войной пойдёт и что строить желает,… а всё потому, что они в любимчиках у него ходят, он от того ничего не скрывает. Вот и сейчас, сам-то князь с государем в походе, а жена его с дочерью благотворительный бал устраивают по случаю открытия первого военного госпиталя. Меня так не пригласили, говорят, мол, пью я много да болтаю лишнего… – явно завистливо, проговорился дьяк, и от досады скрипнув зубами, отхлебнул ещё глоток вина.

– И что же это за князь такой?… а я его знаю? – как бы невзначай тихонько спросил Пучок.

– Да знаешь, как не знать,… это князь Денис, что у Головинского пруда в хоромах живёт… – вытерев рот рукавом, пробурчал дьяк и, не успев ещё что-либо сказать, прямо на ходу заснул, уткнулся носом в стол и засопел, как ни в чём и не бывало.

– Очень хорошо, что уснул, ну а как проснётся, так наверняка и помнить не будет, о чём говорил,… а сказал-то он немало. Важную вещь сказал дьяк, теперь-то я точно знаю к кому мне надо подступиться. И то, правда что-то я на это семейство совсем внимания не обращал и зря не знакомился,… хотя и слышал про них немало. Как-то мне теперь надо к ним на праздник попасть… – понимая, что он выявил то, что хотел, наморщив лоб, задумался Пучок.

9

Но размышлял он недолго и, оставив дьяка в кабаке, прямым ходом отправился к одному своему знакомому вельможе, который по своей должности обязан был обязательно идти на этот благотворительный бал. Вельможа тот был важный сановник – посланник датского короля, барон Шпиндихух, он всегда посещал подобного рода торжества. Пучок, едва найдя барона, тут же бросился к нему со своим делом. Изобразив на лице одну из своих самых слащавых улыбок, он попросил его, чтобы тот замолвил за него словечко и взял его с собой. Шпиндихух был человеком широкой души и, пожалев известного своей чудной оригинальностью коммерсанта, согласился.

И вот сейчас в голове у Пучка зародился новый хитрый план, как он лестью, уговорами и дорогими подарками вотрётся в доверие к дочке и жене сиятельного князя, выведает у них нужные сведения, а если повезет, то и подкрадётся поближе к самому царю Петру. Ну а для выполнения такого важного и коварного плана он стал готовиться основательно, уж что-что, а очаровывать дам, он умел и любил. Пучок думал и рассчитывал, что и в этот раз у него получится всё также как и всегда, но только не учёл лукавый льстец, что очаровать Дашу и Алёнку не так-то просто, что они ни какие-нибудь там придворные вертихвостки, а верные царю и отечеству люди.

Но пока Пучок об этом ещё не знал и особо ни о чём не задумывался. Он как мог, нарядился более завлекающе, выбрал, как ему казалось самый изысканный камзол и самый шикарный по-модному напудренный парик. Подкрасил себе угольком брови и ресницы, что он делал в исключительных случаях, обрызгался ароматными цветочными духами и, как окончательный штрих подвёл себе губы красной жирной помадой. Да, выглядел он, конечно же, в отличие от остальных жителей слободы, чрезвычайно вызывающе и вот этим-то видом он и вознамеривался привлечь внимание княжны и княгини.

– Им теперь не устоять супротифф моего шарма! Какофф красафец прямо греческий бог Аполлон!… – крутясь у зеркала, восклицал Пучок, собираясь на бал. Но вот пробил час, и он, спешно присоединившись к барону Шпиндихуху, отправился на праздник, покорять сердца очаровательных хозяек дома. Очутившись на балу, Пучок первым делом постарался найти своих прежних знакомых, чтобы те отрекомендовали его другим гостям. Ну а сам при этом ходил гоголем, всячески тряс фалдами своего узкого камзола, демонстративно поправлял парик и важно осматривал всех в свой драгоценный лорнет. Он словно всем своим видом говорил, смотрите же на меня, смотрите какой я красавчик, смотрите, как я шикарно выгляжу. В общем, воображал как мог.

Хитрец прикладывал кучу усилий, чтобы отличаться от других гостей и предстать перед хозяйками бала в выгодном свете. А после того, как его наконец-то представили им, он потом ещё несколько раз намеренно прошёлся перед Дарьей чтобы продемонстрировать ей свой наряд. Мол, вот он я какой молодец-удалец, и зря вы до этого со мной знаться не хотели.

Весь расфуфыренный, словно балаганный паяц, Пучок, поглядывая в сторону княжны, многозначительно таращил свои подведённые глаза и выпучивал напомаженные губы, пытаясь заинтриговать её этим. Он-то ожидал, что обезумевшая от счастья его видеть княжна, тут же бросится ему на шею и признается в любви. Но она почему-то вместо этого лишь только рассмеялась. Дашенька, едва завидев его чрезмерное жеманство, сразу же поняла, что он пытается произвести благоприятное впечатление именно на неё, и тут же прикрыв лицо веером, продолжила посмеиваться над его выходками.

– Мама, да ты посмотри на него, он никак собрался очаровать меня своими потешными гримасами… – прыснув в очередной раз смехом, заметила она, украдкой показывая на Пучка.

– Ну не знаю, может у них там, в Европе, так принято за девушками ухаживать, сначала рассмешить её, а потом уже и на танец пригласить. Ты уж сильно-то не потешайся над ним, кто знает, может он ещё и убогий какой, а над ними смеяться грешно,… смотри, вон, как глазами таращится, не ровён час они у него из орбит повыскакивают… – подшучивая над Пучком, ответила Алёнка, и также прикрылась веером, дабы тот не заметил её усмешек.

– Ну, хорошо пусть будет так. Пока отнесусь к нему как к чудному убогому, а там посмотрим кто он таков,… не гнать же его сразу вон. Уж коли пришёл так пускай повеселиться и неважно, что выглядит как недочеловек! – весело откликнувшись на шутку матери, сказала Дарья, и ведь оказалась не так уж и далека от правды.

Мало того что Пучок был шпионом шведского короля, и выглядел как недочеловек, так он ещё и был таковым. А именно, он был порождением болотных жителей, гоблинов подземных да троллей лесных. Нет ну во всех своих нарядах и с людскими повадками, он, конечно же, выглядел как человек, но вот сама его сущность была чёрная, гадкая, звериная, не любил он людей и всячески старался им вредить.

История его происхождения проста и неинтересна, появился он на свет в колдовской семье гоблинов и троллей, что проживали в болотистой местности на севере Дании, но родиной своей он считал все те места, где затевалось хоть какое-то злодейство. Будучи ещё маленьким Демосфен-Гоблинус метался по всей Европе и там где жестокие люди готовили коварство, становился на их сторону и уже вместе с ними творил страшное зло, всячески вредя всем, кто попадался на его пути, и с каждым разом всё больше совершенствовался в изощрённости своих злодеяний. Демосфен не мог жить без зла, он просто им питался, совсем так же, как люди едят пищу.

Вот и в этот раз он, узнав, что король Швеции хитрый и злобный Карл, готовит против России недоброе, подался к нему на службу и встал на тёмную сторону злодейства. В его руках была страшная колдовская сила гоблинов-троллей, и всю её он стремился употребить во зло царю Петру, дабы смести его с пути шведского короля. Тогда бы Карл беспрепятственно пошёл на Россию с разорительной войной, а ему Демосфену – мерзкому гоблину, жадному до чужого горя, от этого была бы пожива великая.

И вот теперь у него была верная возможность подобраться поближе к царю Петру, оставалось только завоевать расположение княжны Дарьи, и уже через неё разузнав все государевы планы навредить ему смертельно. Вот Пучок и изгалялся, старался как можно лучше себя представить. И всё-то у него замечательно выходило, но уж больно он подозрительно навязчиво хотел завладеть вниманием Даши. Да так что она, хоть и потешалась над его забавными ужимками, но всё же насторожилась.

– Что-то уж больно он важно старается,… никак что-то худое замыслил, пугало заграничное,… надо бы подыграть хитрецу да выведать, что ему от меня надобно. При первой же возможности сдружусь с ним… – задумала Даша, смекнув, что ей будет лучше ответить Пучку взаимностью и разузнать всё про его планы. Ну а Пучок долго себя ждать не заставил, и как только зазвучала музыка, и начались танцы, он уже был тут как тут и, склоняясь перед Дарьей в искусном реверансе, пригласил её на полонез.

– Прошу фас княжна не откажите,… я так дафно мечтал об этой минуте… – согнувшись в три погибели, с лукавой улыбкой на накрашенных губах, как можно слаще произнёс он.

– Ну отчего бы и нет… – только всего и ответила Даша, тут же подала ему руку и вступила с ним в танец. Легко кружась, изящно выполняя пируэты, и широко по-доброму улыбаясь, Дарья так ловко очаровала Пучка, что тот, и опомниться не успел, как ощутил к ней до этого неведомые для него трепетные волнительные чувства.

– Не может быть,… что это со мной,… это невероятно… – смутившись, сбиваясь с такта, покрывшись под толстым слоем пудры стыдливым румянцем, еле поспевая за княжной, подумал он. И едва прекратилась музыка, Пучок тут же откланявшись, резко выскочил на улицу. Ему срочно потребовалось придти в себя. Дарья мгновенно сообразила, что произвела на него должное впечатление, и спокойно осталась ждать, когда он вернётся.

– Попался голубчик,… ничего, никуда ты теперь не денешься, вернешься, как миленький,… я из тебя вытяну все твои тайны… – размышляла она, поглядывая на двери. И она оказалась права, через минуту отдышавшись и совладав с собой, Пучок вернулся, и тут же бросился к Дарье с объяснениями.

– Прошу меня простить…, просто уж больно много пудры на парике,… совершенно случайно попала в глаза… – почтенно приклонив голову растерянно оправдываясь, соврал он и, услышав вновь заигравшую музыку, немедленно пригласил её на танец. На этот раз всё прошло без неожиданностей, танец закончился, и они вместе, как и положено отошли в сторону, учтиво заговорив о простых вещах, о погоде, о моде, о музыке. Ну а потом был ещё танец, и ещё, и они опять, и опять танцевали. В общем и целом вечер удался и прошёл без происшествий, и вот когда уже всё закончилось и гости стали расходиться, Пучок подошёл к Даше и, набравшись духу, прощаясь с ней, спросил.

– Может зафтра фстретимся? Мне нужно признаться фам ф чём-то очень фажном…, я был бы очень благодарен, если бы фы сразу после полудни пришли на Голффинский пруд к ротонде… – явно волнуясь, склонившись в поклоне, дабы не смотреть княжне в глаза, тихо прошептал он.

– Отчего бы и нет,… приду… – лаконично ответила Дарья, и Пучок усердно распинаясь в реверансе, удалился. Конечно, можно было бы отказаться и послать его к чёрту, но Даше хотелось убедиться в своих подозрениях и узнать точно, что собой представляет этот странный лавочник, опасен ли он, и если да, то насколько.

А Пучок в свою очередь хотел проверить, что же это всё-таки за такие чувства, кои нахлынули на него на балу, затронув нежностью и трепетом его звериное сердце. Ему надо было убедиться в том, что это всего лишь смутный зов природы, а не настоящее душевное расположение чувств. Ведь само понятие «душа» ему было чуждо, и он всегда руководствовался только звериными инстинктами, а тут он вдруг испытал такое смятение.

10

И вот на завтра они, как и договаривались, встретились у ротонды на Головинских прудах. И у Пучка сразу же едва он только краем глаза заприметил беспечно шагающую ему навстречу княжну, яростно забилось сердце. Оно было готово пробить его грудную клетку и выскочить наружу.

– Да что же это со мной твориться,… надо с этим бороться, ведь моя главная задача попасть в её семейство и выведать тайны царя Петра, а ни какая-то там любовь… – остановившись как вкопанный, не в силах сделать ещё и шага, талдычил он себе под нос.

– Ну что же вы Диметриус, что с вами, у вас как будто ступор… – подойдя к нему ближе и весело засмеявшись, сказала Дарья, глядя в какой несуразной позе тот застыл.

– О нет-нет, что фы,… фсё ф порядке, это просто что-то в пояснице щёлкнуло… – опять оправдываясь, соврал он и принялся усиленно приседать, доказывая ей, что всё дело якобы и вправду в пояснице.

– Ну, ничего-ничего, это бывает,… особенно если ходить в столь утягивающем камзоле… – тут же подшутив над его привычкой носить узкие в талии наряды, задорно улыбаясь, подметила Даша и, тут же дабы не терять попусту времени перевела разговор в другое русло.

– А что,… говорят, нынче в Европе мода меняется,… у вас, верно, есть с заграницей связи,… вы про это что-нибудь знаете? – сходу огорошила она Пучка таким прямым вопросом.

– О нет что фы! Я пока ещё ничего не знаю,… это фам кто-то про мои сфязи не прафильно сказал… – явно пытаясь, выкрутится, враз выпрямившись, живо ответил Пучок.

– Да мне никто про вас ничего и не говорил! Это я так предположила! Ведь у такого изысканного модника как вы, по-моему, должны быть связи с Европой… – лестно откликнувшись об его облике, схитрив, парировала Даша.

– Ну, фообще-то я кое-что узнаю от заезжих негоциантофф,… они мне много чего интересного говорят… – зардевшись от такой любезной оценки, растаял Пучок, признав, что у него всё же есть некоторая связь с заграницей.

– И что же такого интересного они говорят? – продолжая некую игру в дознание, спросила Дарья, и проникновенно посмотрев в его подведённые глаза, нежно взяв его под руку, предложила ему прогуляться. Благо погода в это полдень просто-таки благоухала. Пучок беспрекословно повиновался и, не смотря на то, что у него от её прикосновения зачастило дыхание и резко пересохло в горле, он всё же попытался продолжить этот сложный для него разговор.

– Ну, о разном гофорят, о ценах на пушнину, о богатых урожаях, о пеньке, о тканях. А ещё гофорят, мол, государь, если случится фойна, фсю Ефропу за пояс заткнёт и не почешется! Ну, нечто такое фозможно!? – ответив на простой вопрос Дарьи, каверзно спросил он, невзирая на трепет и волнение, охватившие его.

– Ну, то, что государь с Европой сделает это мне не ведомо, а вот то, что мне носить в следующем месяце придётся, какая мода будет, какие платья одевать, то вот это мне очень интересно! И вы мне про это расскажете?… – окончательно убедившись из его вопроса, что Пучок хитер, лукав и может быть очень опасен, резко изменив тему разговора на модную, спросила Даша.

– Ну что же про это можно и рассказать,… прежде фсего начнём с лент на талии и корсажах… – начал свои изъяснения Пучок, поняв, что на этот раз он от княжны более ясных ответов на счёт царя не получит. Больше вопросов о политике и государстве в течение этой беседы они не касались. Прогулявшись вдоль прудов дойдя почти до самой Яузы, они остановились, проговорили ещё несколько минут, развернулись и, вернувшись к ротонде, расстались, обоюдно довольные сегодняшней встречей, каждый узнал то, что хотел.

Пучок то, что Дарья ещё умнее, чем он думал и прекрасней чем ожидал и что ему теперь будет трудно совладать с его вдруг проснувшейся человеческой стороной натуры, и что любовные вспышки чувств, овладевающие его звериной частью, становятся всё сильней и сильней. Осознавая это, он тут же бросился в своё логово, в то мрачное подземелье, кое он обустроил себе под своей торговой лавкой и стал там варить колдовское зелье, дабы отвратить от себя любовь. А Дарья окончательно убедилась, что Пучок хоть и выглядит иной раз потешно, но на самом деле является хитроумным лукавым и коварным противником.

– Надо бы с ним получше сознакомиться,… ведь недаром же умные люди говорят: «Хочешь победить своего врага, стань ему другом и держи его ближе, чем мать родную»… – вспомнив воинскую мудростью, решила она и с завидным постоянством стала отвечать на ухаживания Пучка.

Так они и продолжили встречаться. Гуляли в парках немецкой слободы, плавали на лодке по прудам, и даже иногда катались в карете, разъезжая по соседним слободам. Правда лошади, поначалу чуя звериное нутро Пучка, шарахались от него, но чуть позже, когда он сдобрил свою внешность изрядной порцией цветочного парфюма, повели себя смирно. Сам же Пучок конных поездок не любил и боялся, предпочитая им длительное плаванье на лодке. Особенно его тянуло к тем местам, где было много камыша, и пруд переходил в болото с топью, там он начинал чувствовать себя совершенно иначе.

Его обычно мутные глаза сразу светлели и наполнялись искорками, сам же он становился ярко взъерошенным и еле сдерживался, чтобы не спрыгнуть с лодки в гущу зарослей камыша. Дарья спокойно относилась к таким поползновениям Пучка и, продолжая всё внимательней наблюдать за его столь эксцентричным поведением, делала выводы, что она поступила правильно, удерживая его возле себя на коротком поводке. Ну а немного погодя, сделавшись уже довольно-таки изученным, Пучок был допущен в дом к Дарье и стал периодически бывать у неё в гостях.

Княгиня Алёна ни сколько не удивилась столь странному посетителю, ведь Дарья заранее предупредила её, для чего она всё это делает. Ну а в правильности намерений своей дочери Алёнка никогда не сомневалась, и потому привечала Пучка, как порядочного европейского господина, угощая его всевозможными домашними разносолами и сладким сидром. Обычно откушав вкусных щей, выпив рюмочку другую хмельного напитка и смачно закусив всё грибками, Пучок становился чрезвычайно словоохотливым и с лёгкостью рассказывал Дарье многие интересующие её вещи. Так со временем, узнав от него практически всё, что ей требовалось, она, перейдя с ним на простецкое обращение, стала держать его ещё ближе к себе, чтобы тот без её спроса, вообще не смел и шагу ступить, дабы сделать его абсолютно безопасным. Но всё это длилось до поры до времени.
<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 >>
На страницу:
7 из 8