Пять сказок о жульстве

Присел Христофорушка на завалинку, почесал затылок, порядил и так и эдак, а делать-то нечего, хочешь – не хочешь, а идти надо. Сборы были недолгими. Прихватив с собой узелок с кое-какой снедью и чуток серебряных монет, он, наскоро попрощавшись с родителями, спозаранку отправился в путь. Отец, было, кинулся за ним вслед провожать, забоялся бедняга, что с сыном что-нибудь в дороге может статься, однако Христофорушка его круто остановил и строго-настрого запретил за ним идти.

– Не надо батюшка не провожай,… ступай-ка ты лучше к матушке да успокой её,… а я отныне всё сам делать стану… – заверил он отца, повернулся и пошагал дальше. Родители поплакали, покручинились, да так и остались ждать его скорейшего возвращения из столицы. А столица хоть и была недалече, всего-то в нескольких верстах, но для Христофорушки сроду не ходившего пешком, да ещё и на такие расстояния, дорога к ней показалась нескончаемой. Он много раз останавливался, отдыхал и перекусывал. А пока отдыхал, время зря не терял, по сторонам смотрел да всё изучал, запоминал.

– Авось когда пригодится,… в жизни всякое бывает… – размышлял он. Какую птичку увидит, какого зверька заприметит, или же путника какого встретит, всё осмотрит, изучит, запомнит. И пока он так до столицы добирался, много чего для себя нового и интересного открыл. Оказалось, что хлеб, как он полагал, не на деревьях растёт, а в поле зелёным ковром стелется, ну а грибы и ягоды не из погреба надо доставать, а в лесу собирать. Но такие удивительные открытия его ничуть с толку не сбили, а только позабавили.

– Да много чего я ещё не знаю,… о многом я ещё даже и не догадываюсь,… но ничего, так жить веселей, каждый день что-нибудь да новенькое,… вот разузнаю всё, так я себя ещё покажу… – ободрял он себя. И вот, медленно, но верно Христофорушка наконец-таки добрался до столицы.

А добрался он до неё поздно вечером, когда уже все готовились ко сну, и до него никому дела не было. Ну а поэтому Христофорушке ничего не оставалось, как только всю ночь бесцельно и с разинутым ртом слоняться по роскошным улицам и площадям стольного города. Но он, и из этого, казалось бы, бесполезного занятия сумел извлечь необходимую для себя выгоду. Не вкладывая ни копейки, не платя никому ни гроша, всего лишь за одну ночь он с лихвой изучил всю центральную часть столицы.

Ничто не ускользнуло от его внимательного взгляда, всё-то он заприметил, всё-то отметил. И где какая площадь расположена, и где какой дом стоит, и какая к нему улочка ведёт, всё разведал, всё запомнил. Вот уж воистину цепкий ум. Так что уже ближе к утру, он мог запросто разбираться во всех хитросплетениях улочек и дворов города. Ну а с первыми лучами солнца он решил всё-таки остановиться и передохнуть. Присел он у колодца, зачерпнул водицы, достал из узелка, что у него от припасов осталось, и принялся завтракать.

А пока ел, так за всем, что его окружало, наблюдать принялся. Сидит, примечает, как город пробуждается, как люди просыпаются, куда идут, что несут, чем занимаются. Видит, на той стороне улицы булочник лавку свою открывает, из-за угла баба выходит гусей на базар несёт, а чуть поодаль молочник идёт тележку свою катит, молоко развозит. Жуёт Христофор корочку ржаную, а сам всё изучает, да на ус увиденное мотает. Ну а как поел, попил, так и определяться стал как ему дальше быть.

– Ну что же,… работать мне, конечно же, несподручно, однако чтобы затею мою исполнить, потрудиться придётся. А начну я с того что слух про себя запущу,… мол, приедет скоро на ярмарку знаменитый заграничный казначей который как по волшебству из одной монетки может две сделать,… ну а дальше оно всё само собой пойдёт… – ухмыляясь рассудил он и тут же за дело взялся. Картуз свой, что от отца достался, поглубже, дабы его никто запомнить не смог, на глаза натянул, отряхнулся, сапоги поправил, и вольной походкой к молочнику навстречу подался. Подходит к нему и весело так говорит.

– Ты, как я погляжу, по городу ходишь-бродишь, всё видишь, всех знаешь, с людьми общаешься,… так у меня к тебе по этому поводу одно дельное предложение есть. Поведаю я тебе одну добрую новость,… и очень выгодную,… а ты её всем кому своё молоко разносишь, и кого просто знаешь, расскажешь! А за это ты от меня монету звонкую получишь, да не одну,… будет тебе награда изрядная! Ну как, пойдёт такой договор? – нарочито добродушно улыбаясь, спросил Христофорушка.

– А как же не пойдёт! Конечно, пойдет,… кто же от звонкой монеты откажется! Вот только что же это за новость такая, что ты платить готов,… ты уж давай быстрей рассказывай… – сгорая от нетерпенья, живо поинтересовался молочник. Тут уж Христофор дал волю своей фантазии, и как начал ему заливать да врать-сочинять про гостя заезжего с необыкновенными способностями, что молочник аж глаза выпучил.

Дескать, гость тот берёт взаймы деньги незначительные, малые, а через месяц с большим приростом возвращает. И прирост тот, не просто большой, а даже великий. Мол, если берёт он монеты медные, то отдаёт серебренные, ну а уж коли серебряные берёт, то золотыми отплачиваеться. При этом за одну серебряную монету две возвращает, а за золотую денежку три даёт. И ещё добавил он, что, мол, много людей кои тому волшебному гостю денежки в долг давали, потом, так безмерно озолотились, такими богатыми стали, что им отныне уже никогда и работать не придётся. Вот какую невидаль Христофорушка молочнику рассказал. А рассказав, наказал.

– И теперь тебе, обо всём об этом, и о нём, о госте дорогом с его замечательными способностями, надо всем доложить. Вот и всех делов-то! – закончил он и в карман за наградной денежкой полез. А молочник как его дослушал, да про всё узнал, так аж в лице весь переменился.

– Да я и сам не прочь ему денег дать! – загоревшись лёгкой наживой, кричит, – у меня в загашнике на чёрный день запрятано,… так что же им там без дела-то лежать! Пусть-ка он мне их удвоит,… а то и утроит! – жадно затрепетав, воскликнул он, да и, не дожидаясь награды, бегом помчался по городу новость разносить, сам того не подозревая что слух лукавый распускает и Христофору дело тёмное вершить помогает.

– Так,… хе-хе-хе,… одного отправил,… сейчас следующего подготовлю… – ехидно хихикнув, заметил Христофорушка и, потирая руки, прямым ходом к булочнику направился. Заходит к нему и тут же с порога про необыкновенного гостя, иностранца богатого, давай сочинять да рассказывать. Всё так же, как и молочнику наговаривает, объясняет, но только в оконцовке ещё и приукрашивает. Якобы, те, кто с этим иностранцем уже связывался, давно по замку себе купили, дворцами обзавелись, а на сдачу от этих покупок кареты с вороными скакунами понабрали. И более того, для тех, кто первым ему денежку принесёт, тем гость подарки дарит, флаконы с волшебным эликсиром везенья. А кто тот эликсир выпивает, к тому сейчас же счастье приходит и удача улыбается. Ну, после таких присказок да рассказок булочник чуть с ума не сошёл.

– Вот это да! И даже эликсир везенья подарит! Уж мне-то он точно не помешает! Да я прям сейчас готов к нему бежать! Где он? Куда он? Когда приедет? – захлёбываясь от чрезмерных чувств, заголосил бедолага, совершенно не соображая, что он так же, как и молочник попался на хитрую уловку Христофора. Да уж дармовоё богатство глаза людям застит.

– Как это когда приедет?… можешь считать что он уже приехал! Ты главное всем своим покупателям и знакомым расскажи, чтобы они завтра на ярмарку приходили, и денежки с собой приносили! Да смотри, чтоб не опаздывали, а то всякое бывает,… вдруг припозднятся и мимо своей удачи пройдут,… ведь народа много будет, а ну как гость занятой со всеми пообщаться не успеет! Так что пусть-ка пораньше приходят и побольше денег приносят,… и чем скорей придут и больше монет принесут, тем быстрей и больше получат! Ты уж не сомневайся, дело-то верное! – ещё сильней подзадорив булочника, заверил его Христофорушка, и по-залихватски поправив картуз, вышел на улицу.

– Ну, вот и ещё один купился,… начнёт сейчас всем про богатства несметные тараторить,… ну и ладно, а я тем временем за другие дела возьмусь,… ох, как же весело жадным глупцам головы дурить… – довольный сделанным, ухмыляясь, подумал Христофорушка и скоренько в ремесленные ряды помчался. Там он, ни минуты не мешкая, сразу же к самому модному портному отправился. Заходит в мастерскую и прямо от дверей говорит ему.

– Послушай-ка любезный, а есть ли у тебя костюм приличный и дорогой,… но только такой, чтобы я за него тебе не сразу деньги отдал, а постепенно по частям,… я, видишь ли, в дороге поиздержался. Ну а задаток за него я тебе сейчас же отряжу,… вот горстку серебра возьми… – ласково, с заграничной картавинкой в голосе молвит, монетки из кармана достаёт, портному протягивает, а сам так и продолжает картузом лицо прикрывать, внешность свою скрывать. А портной-то как денежки увидел, так уже ничего и не замечает, быстренько монетки схватил, оживился, да за костюмом полез.

– Ну как же не быть,… есть у меня в запаснике такой,… и размер-то как раз подходящий! Ну а на счёт цены ты не беспокойся,… ничего, срядимся, рассрочку устроим,… главное задаток у тебя имеется… – говорит он и скорей костюм на Христофорушку примеряет, прилаживает. Христофор и оглянуться не успел, как костюм уже на нём оказался.

Стоит он, в зеркало смотрится, и узнать себя не может. Костюмчик-то на него как влитой сел. Нет, ну конечно если хорошенько присмотреться, то и нос из-под картуза его торчит, да и уши тоже его, а вот всё остальное, как неродное, преобразилось всё, и вроде это уже не Христофорушка стоит, а какой важный заграничный гость. Плечи расправились, талия утянулась, ноги стройные, ну красавец красавцем.

– Вот это мне подходяще,… это мне самое то! Знать не зря я к тебе зашёл,… ну и молодец же ты, быть тебе богатым! – зычно вслух похвалил он портного, а сам про себя подумал, – только бы этот швейка с меня картуз снимать не стал,… а то ведь чего доброго увидит моё лицо, запомнит, и пойдёт потом всем рассказывать кому костюм продал,… а этого мне никак не надо,… пора бы мне от него выбираться. Кхе-кхе-кхе!… – для проформы закашлялся он, и тут же распрощавшись, почти бегом выскочил на улицу.

– Ну что же, а теперь можно и погромче о себе заявить!… Как раз на этот случай у меня ещё пару золотых монет в сапоге запрятано осталось… – улыбаясь своему важному виду, хитро пробормотал он. Тут же золотой с сапога достал, в ладошке его зажал, да скорей на один из самых лучших столичных постоялых дворов поспешил. Благо он заранее их все изучил и теперь знал куда идти. А тот двор славился своей дороговизной и любовью иностранцев останавливаться именно там. И эта слава тоже входила в планы Христофорушки. Вот входит он в эту аустерию, и сходу заявляет хозяину.