Тридцать одна сказка обо всём на свете

– Ну, нет!… Не получиться у тебя ничего,… барыня вон какая упитанная,… в ней жиру, что в трёх кабанах,… она твою дубинку и не почувствует!… Лучше уж оставь эту затею,… вот видит Бог, зря ты это удумал… – опять упредила она его. Но Филимон и слушать ничего не хочет.

– Да это ты лучше оставь своего Бога в покое!… Хватит уже им прикрываться, да поминать всуе,… всё равно от него никакой помощи нет, только вред!… Ну, вот за что он так со мной поступил!?… прямо ополчился на меня!… И деревяшкой-то я в лоб получил, и с крыши-то я упал, да в холодную бочку попал!… Лишь одна беда от него!… – сердито прокричал он, мигом оделся и в сарай за кобылкой побежал.

Уж на сей раз кобылка сытая и отдохнувшая была, сопротивляться не стала; дала на себя седло одеть, да и уздечку тоже безропотно приняла. Вскочил на неё Филимон и помчался что есть сил в город. Даже приготовленную вчера дубинку не забыл. Всё чин-чинарём, мстить, так мстить. И уж больше ничто и никто его не удержит, ни жена, ни крыша. Достанется сегодня от него обидчикам.

Однако не всё так просто, недаром же в народе ходит поговорка «мы полагаем, а Бог располагает». Иначе говоря, что бы мы ни задумали, над нами всегда есть силы, превосходящие нас по замыслам. Вот и сейчас Филимон полагал, что он всё продумал, всё учёл, но только он не знал того, что обстановка в городе сильно изменилось. Вместо спокойной, размеренной жизни, теперь здесь царил страшный переполох. Кругом шастали полицейские наряды и шпики, были выставлены караулы. Искали опасных преступников совершивших вчера дерзкое ограбление.

Ночью был безжалостно избит и ограблен один весьма состоятельный купец, который возвращался из своего загородного вояжа после важной сделки. Он имел при себе сногсшибательную сумму денег, отчего собственно и пострадал. Ехал верхом на лошади, любил так кататься, и попал в расставленную ловушку с верёвкой. Упал на землю, вскочил на ноги, попытался оказать сопротивление, за что и был сильно избит грабителями.

Обчистили его до нитки, даже лошадь увели. Нашли беднягу только рано утром еле живого. Персона известная, потому-то и такой переполох поднялся. Сначала подозрение пало на цыган, ведь лошадь-то увели, но так как в округе давно их никто не видел, стали искать грабителей из местных. И тут под раздачу попал Филимон, прямо на въезде в город его задержал полицейский караул.

– А ну, стой!… Кто такой!?… Откуда!?… – на ходу схватив кобылку под уздцы, заорал громила полицейский из караула.

– Да я собственно селянин,… вчера мы с женой тут на ярмарке торговали, и я кое-чего забыл,… вот вернулся… – было начал нервно оправдываться Филимон, но полицейский резко оборвал его.

– Ага, как же,… так я тебе и поверил!… селянин он!… Да ты братец разбойник!… Вон, у тебя голова перевязана,… да и дубинка к седлу привязана!… Да ещё наверняка и лошадь ворованная!… Ты-то нам и нужен,… а ну слазь, идём в участок!… – рявкнул он, и в лёгкую выдернул Филимона из седла. Но тот не сдаётся.

– Да вы что тут все, обалдели что ли!?… какой я вам разбойник?… Я селянин!… и лошадь эта моя!… А вот дубинка у меня как раз для разбойников припасена,… чтоб отбиваться от них, негодяев!… Да что случилось-то?… хоть объясните… – пытаясь вырваться из цепких рук полицейского, заголосил он.

– Ха-ха,… много будешь знать, скоро состаришься!… Все вы так говорите,… мол, дубинка у вас для обороны,… а на поверку, всё наоборот!… Ух, разбойничье племя,… а ну, не дёргайся,… идём со мной в участок, там разберёмся, кто ты такой,… посмотрим, что ты за селянин… – довольно улыбаясь, отозвался громила полицейский и поволок Филимона в участок. Всё вышло прямо, как жена предсказывала, попал Филимон в переделку. Но только не из-за урчания в животе, а по другой причине, да тут ещё эта дубинка. Хорошо хоть дёгтя взять нигде не успел, а то вообще бы беда. Ну, теперь уж ничего не поделать.

Привели Филимона в участок и сунули его в кутузку за решётку. Лошадку его на конюшню отвели, оставили на всякий случай на опознание, а вдруг она того ограбленного купца окажется. Хотя какое там, видно же кобылка рабочая, не для выездки. Но полицейские всё же перестраховались, такое у них зачастую случается. Кстати, тот состоятельный купец вовсе не ангелом был, частенько над сельчанами издевался, обзывал их «деревенщиной» и грозился плёткой высечь, в частности и Филимону угрожал, и вот попался грабителям. Однако Филимону от этого не легче, он прочно застрял в участке, о мести теперь не могло быть и речи. Его ждал неприятный разговор со следователем. Одним словом допрос.

6

А тем временем дела в городке становились всё напряжённей. Близилась ночь. Полностью сгустились сумерки. Темнота и призрачная тишина окутала улицы и дома городка. Хотя в одном доме было не так уж и тихо. Горел свет, а хозяйка дома сидела в кресле и непонимающе смотрела на своих внезапных, непрошеных гостей. И вот тут стоит сразу пояснить, что хозяйкой дома была та самая полнотелая барыня, что накануне обидела Филимона с женой, а её непрошеными гостями были те самые разбойники, что ограбили важного купца.

Примерно минут десять тому назад разбойники обманным путём проникли в дом, и, зашвырнув связанную хозяйку в кресло, теперь выпытывали у неё местонахождение ценностей; денег, золота, брильянтов. Кстати, проникли они при помощи прислуги. Как известно хозяйка была крутого нрава, не раз била своих слуг и служанок, за что те ненавидели её, а бежать от неё не могли, за это барыня засекла-запорола бы их розгами до смерти. Хоть крепостное право и отменили, но прислуга жила у неё на положении рабов.

А это чревато недовольством и глубокой обидой. Потому-то разбойники так легко и подкупили истерзанную служанку, которая потихоньку и впустила их в дом. Ну а дальше события развивались весьма непредсказуемым образом. Естественно сначала хозяйка возмутилась, мол, кто вы такие? какое имеете право, врываться на ночь глядя? ну и тому подобное. Однако потом, после первого же крепкого щелчка по носу, поняла, что дело нешуточное и стоит быть более покладистой.

– А я ведь так и не поняла, чего вам надо?… не то денег?… не то золота, брильянтов?… – понизив тон, попыталась схитрить хозяйка, как можно глубже ужавшись своим огромным телом в кресло.

– Ага,… решила в глупышку с нами поиграть,… но мы-то знаем такие игры,… сейчас тебе будет не до них,… мы начнём тебя пытать,… приготовься, толстуха… – грубо заявил один из разбойников. Он был небольшого роста, плечист, коренастый, и с рукой на перевязи. Такую перевязь носят, когда получают ранение или сильный вывих.

Двое других разбойников были ростом чуть выше первого, моложе его и стройнее, этакие крепыши атлетического сложения. По ним можно было сразу понять, что они являются вспомогательной силой, а коренастый над ними верховодит, попросту главарь. И надо отметить, он ловко ими управлял. Слегка повёл взглядом и один из атлетов тут же зашёл сзади хозяйки, накинул ей на шею петлю, вмиг затянул её, а остаток веревки привязал к спинке кресла.

– Ну, вот, теперь можно и продолжить,… Фердинанд, неси с кухни съестные припасы… – изуверски усмехнувшись, приказал главарь второму атлету. Тот сразу юркнул на кухню, а крепыш, уже обращаясь к хозяйке, продолжил свою речь.

– Вот все вы богатеи трясётесь из-за денег,… боитесь их потерять и стать бедными,… а только того вы не знаете, что самая главная ваша беда, это голод!… Он ваш самый безжалостный и жестокий враг!… Нет, не плётка или кистень заставляет вас молить о пощаде, а его величество голод!… Бедняк-то к нему привычен, и легко сладит с ним,… но именно голод не даёт вам покоя и сводит с ума подобных вам людей!… Боль можно перетерпеть, заглушить, унять, но супротив голода вы слабы, практически бессильны!… Привыкли обжираться за счёт других не зная меры, но всякому распутству есть предел,… вот мы сейчас и посмотрим на долго ли тебя хватит, тётка,… ха-ха-ха… – вновь усмехаясь, сурово пригрозил главарь. А в это время посланный им на кухню атлет Фердинанд принёс оттуда всяких яств и выставил их на стол прямо перед носом хозяйки.

– Ну что ж, а теперь господа, давайте-ка перекусим!… Мы тут надолго,… вся ночь впереди, а барыня по-прежнему молчит,… не изволит говорить, где у неё хранятся ценности… – указывая на стол, произнёс крепыш, и разбойники с аппетитом, да ещё и, поддразнивая связанную хозяйку, принялись поглощать еду. Тут-то для барыни и началась самая пытка. Голод моментально пробрал всё её существо, внутренности скрутило, живот свело, и она жадно затребовала пищи. – А-а-а-а-а,… дайте мне хоть кусочек курочки,… хоть ножку, хоть крылышко,… или хоть ломтик ветчины,… а-а-а-а-а,… ну, сжальтесь… – заныла барыня исходя слюной. А разбойники лишь смеются над ней, да яства за обе щеки уплетают. Хозяйка вроде хочет к ним ринуться-кинуться, да петля на шее её не пускает. И чем сильнее она тянется, тем туже петля затягивается. Жестоко конечно, но что поделать, ведь простым людям от неё ещё хуже доставалась. Тем более разбойники предупреждали, что легко не будет.

– А-а-а-а-а-а,… да не могу я уже больше терпеть,… есть хочу,… дайте мне хоть объедки,… я на всё согласна… – почти задыхаясь, хрипя, вновь взмолилась она.

– Э, нет,… не получишь ты ничего пока не скажешь, где ценности прячешь… – категорично отозвался главарь-крепыш, и прямо перед глазами хозяйки съел со смаком молодой маринованный груздочек. Отчего бедная хозяйка чуть слюной не захлебнулась.

– А-а-а, ладно!… ваша взяла!… Вон там, за комодом спрятана секретная дверца,… за ней ниша со шкатулкой,… в ней-то всё и лежит; и деньги, и золото,… забирайте изверги, только дайте поесть… – заскулила хозяйка, задыхаясь от жгучего желания немедля утолить свой голод.

– Ну, то-то же,… другое дело,… ха-ха,… давно бы так!… А ну ребятки, взгляните-ка за комод!… правду ли тётка говорит… – скомандовал главарь, и заветная шкатулка с ценностями тут же была найдена. И секунды не прошло, как разбойники срезали на хозяйке все верёвки и мигом покинули её дом. Вот они здесь, и раз, их уже нет. А хозяйка с жадностью набросилась на всё, что осталось на столе. И ей уж не до этикета, она прямо руками, без вилок и ложек, запихивала себе в рот объедки курицы, лафтаки сала, куски ветчины. Хватала грибы, огурцы, капусту, салаты, и всё жевала, и жевала, чавкала и чавкала, до того голодная была. Правда при этом она ещё и громко стонала, пыталась звать на помощь.

– Ох-ох-ох,… по-мо-ги-те,… уф-уф-уф,… огра-би-ли… – стонала она, но её такой зов с набитым ртом больше походил на мычание коровы. Впрочем, и этого хватило, чтоб на него с улицы откликнулся проходящий мимо полицмейстер. Он как раз поблизости нёс дежурство, и через дверь, которую не успели закрыть за собой убегающие разбойники, уловил мычание хозяйки дома.

– Что такое!?… что за шум!?… И почему у вас дверь настежь открыта!?… – вбежав в гостиную, где хозяйка кусками поглощала еду, прогорланил он.

– Меня огра-би-ли,… уф-уф-уф… – еле промолвила хозяйка, прожёвывая большой шмат ветчины.

– Что за чёрт?… как так ограбили!?… да у вас полный стол закуски!… – изумился полицмейстер.

– Да на меня напали разбойники,… не давали мне есть,… морили голодом,… и выпытали, где я храню деньги!… Они ограбили меня,… помогите их догнать,… они только что были здесь,… а я не могу оторваться от еды… – еле проглотив очередную порцию, протараторила хозяйка и вновь забила рот едой.

– Так-так,… значится, всё-таки ограбили,… да это наверняка те разбойники, что намедни избили купца!… Надо их сейчас же поймать!… – наконец-то догадался полицмейстер и мигом ринулся вдогонку за разбойниками. Выскочил на улицу достал свой револьвер и давай палить из него.

– Разбойники!… Здесь разбойники!… Ловите их!… – вдобавок к стрельбе заголосил он и бросился бежать, куда глаза глядят. А на улице-то уже темно, лишь тусклые фонари горят, и где ловить разбойников неизвестно. Вот и забегали все караульные-постовые, всполошились, носятся туда-сюда, ищут супостатов.

Тут-то и нарвался наш полицмейстер на неприятности, попал под разбойничьи тумаки. Забежал он в подворотню проверить, а там как раз от его ора те трое разбойников прячутся. Он сразу к ним и револьвером машет. А они ребята ловкие, видят полицмейстер один без подмоги, и убегать от него не стали. Вмиг револьвер у него отобрали и так отходили его кулаками, что он и пикнуть не посмел. Правда, колошматили его только те двое атлетов, главарь-то не мог, у него рука на перевязи. Зато он сделал полицмейстеру вразумление.

– Да что же это у вас за привычка такая, револьверами махать,… чуть что, сразу стрелять!… Вон давеча, вчерашний купчишка, тоже наган достал, и давай палить!… Руку мне прострелил, поранил,… отчего и получил по заслугам!… Отдал бы деньги, как сразу попросили, и был бы цел,… а так пришлось проучить!… Вот и тебя, ваше благородие, надо уму разуму учить,… нельзя в людей оружием тыкать,… опасно это,… понял, дядя!?… Ну, радуйся, на этом твои беды кончились,… не тронем мы тебя более,… вот только свяжем, кляп вставит, чтоб не визжал, да форму твою заберём!… А то поднял ты шуму своей стрельбой,… из городка теперь просто так не выбраться… – вразумительно пояснил главарь, а уж Фердинанд с сотоварищем быстро выполнили все его наставления.

Форму с полицмейстера сняли, кляп ему вставили и связали хорошенько. Фердинанд форму сразу на себя надел, и уже в роли полицмейстера стал выводить своих товарищей из города. При этом на всякий случай прихватил ещё и револьвер. Теперь у них со вчерашним купеческим наганом два ствола получилось. Крепко вооружились. А с такой защитой они безбоязненно по всем улицам прошлись. И даже если их кто и замечал, то сразу обращал внимание на форму полицейского, и в потёмках в пререкания не вступал, пропускал. Так разбойники из городка и выбрались.

А как в лесок зашли так сразу и форму, и пистолеты выбросили. А зачем они им, ведь то были не какие-нибудь там закоренелые преступники-бандиты, а простые братья акробаты из бродячего цирка-шапито, который странствовал по разным городам. А это очень тяжкий труд, притом не всегда удавалось заработать. Так что братьям, дабы поддерживать цирк на плаву, приходилось дополнительно ещё и грабежом промышлять. Но грабили они только самых вредных и зарвавшихся богатеев.

Братья заранее узнавали у прислуги о подобных индивидах, и уже потом грабили. Насилие применяли редко. Простых горожан-тружеников вообще не трогали, даже наоборот, часть добычи отдавали бедным, другую приберегали для цирка. Хотя это конечно не оправдывает их криминальных деяний, ведь грабеж, каким бы благим целям он не служил, так и остаётся грабежом. Притом ещё делом рисковым. Вот вчера, например, старший брат получил ранение. Вроде как наказание за грехи, теперь лечиться надо. Но как бы там ни было, их дела в этом городке закончились. Они поехали дальше, хотя переполох после себя оставили.

7

А меж тем жена Филимона не выдержала долгого ожидания и уже под утро почти бегом в город подалась. Благо на полпути её знакомый с соседней деревни подобрал. Он тоже с утра в город по своей надобности поехал. Увидел на дороге знакомую соседку и предложил подвести, а почему бы и нет, телега-то большая, места всем хватит. Да за разговорами и дорога короче. В общем, к полудню они были уже в городе. Ну, естественно, бабы-торговки с ярмарки сразу им рассказали, что ночью тут творилось, какой переполох был. И про драку, и про стрельбу, и про то, что одного на лошади задержали, всё рассказали.

Жена Филимона тут же смекнула, что тот задержанный верхом на лошади, её ненаглядный муженёк. Ну и конечно бегом в полицейский участок помчалась. А там как раз разборки полным ходом идут. Час назад полицмейстера в одном исподнем, продрогшего и связанного в подворотне нашли. Быстрей освободили беднягу, и скорей горячим чаем с вишнёвой наливочкой отпаивать стали. А как он согрелся, дрожать перестал, так всё следователю и пересказал; и приметы разбойников, и какое у них оружие, и как они действовали, и как важному купцу за стрельбу отомстили.

Ну а следователь всё тщательно выслушал и сделал свои выводы; мол, разбойники народ ушлый, знают, кого грабить, просто так в драку не кинутся, притом сразу ясно, что разбойники залётные, и в городе не задержались, уже сбежали, и далеко, не догнать. Однако погоню для проформы устроить надо, а вот невинного сельчанина, немедля отпустить, да кобылку его ему вернуть, ведь всё равно её никто не опознал. Ну как следователь повелел, так и поступили, погоню снарядили, а Филимона отпустили. И так уж совпало, только его из кутузки освободили да лошадку вернули, как к нему сходу жена подбегает.

– Ах ты, горе моё луковое!… Ну чего же ты стоишь-то!?… пойдём быстрей домой!… Ведь говорила же, не езди в город,… хуже будет,… я тут такого наслушалась, что чуть с ума не сошла… – опять причитая, накинулась она Филимона, да скорей давай его от полицейского участка уводить. А он глаза от удивления выпучил и бурчит.

– А ты-то как здесь оказалась, зазнобушка моя,… я уж и не чаял тебя увидеть,… за ночь чуть не поседел, думал, уж на каторгу отправят,… всё проклял!… Ничего мне не надо, лишь бы с тобой жить и никого больше не видеть… – залепетал он, ведя лошадку под уздцы и едва поспевая за женой.

– Ой, так я тебе о том и говорила, сиди дома,… нечего в город лезть!… Да ты только послушай, чего я тут выяснила,… оказывается, все твои обидчики и без твоей мести наказаны!… Барыню грубиянку ограбили, и она чуть с голоду не померла,… а полицмейстера-хама так избили, что он всю ночь в одном исподнем в подворотне связанный пролежал!… Да к тому же ещё и купцу досталось, который в прошлый раз дразнил нас «деревенщиной»!… Все тумаков получили, теперь зазнаваться не будут!… Ох, слава Богу, что всё так хорошо закончилось,… обошлось… – вновь запричитала жена, а Филимон опять с ней спорить взялся.

– Да что ты все Бог да Бог!… А где он был, когда я доской в лоб получил и с крыши упал!?… А когда я в кутузку попал, почему он меня не выручал?… а!?… – снова разворчался он.

– Ну как же ты не поймёшь-то, что Он-то как раз всё это и сделал,… и это для того, чтоб ты не успел никому зла принести,… месть свою осуществить,… Он тебя от более страшной беды отвёл!… Ну, вот представь,… поехал бы ты позавчера вечером, как сначала собирался, верхом на лошади в город,… ну и всё, попал бы под горячую руку разбойникам!… Вместо того купца они обязательно на тебя бы напали,… ведь ты, как и он, тоже верхом и по той же дороге ехал,… тебя бы с ним и перепутали!… Вот и хорошо, что ты дома остался,… хоть по лбу щепкой и получил, но зато крышу починил, и в бочке искупался, охладил свой пыл!… Ну а то, что тебя вовремя в кутузку посадили, тоже радость, спасение для тебя,… ну вот пришёл бы ты вчера ночью к барыне с дубиной бока ей обламывать, а там разбойники,… и снова тебе для жизни угроза!… Или затеялся бы ты полицмейстера проучить, отомстить ему,… а ночью пальба была,… не ровён час застрелили бы тебя,… не разобрались бы и стрельнули, ну и всё, нет тебя, конец!… Так что я уверена, всё по божьему веленью вышло,… видишь, как оно порой бывает; маленькие неприятности от большой беды спасают да от глупых поступков оберегают!… Ну а кому положено, тому и без тебя воздастся,… в общем, все твои обидчики наказаны, а сам ты цел… – вполне внятно и доходчиво пояснила жена Филимону, а он, и возражать не стал, приобнял её и пошли они скорей домой от греха подальше.

И ведь всё правильно сказала мудрая женщина, верно рассудила, так оно в жизни и бывает – каждый от своего поведения по заслугам получает, а небольшая беда порой от страшного горя спасает. Так что после этого случая Филимон намного умнее стал, и по любому делу с женой советоваться начал. А вскоре, то ли после перенесённого стресса, то ли на радостях, что всё обошлось, жена Филимона понесла, иначе говоря, ощутила под сердцем кроху малыша, забеременела она. Столько лет ничего, все старания напрасно, а тут на тебе, ребёночек зашевелился.

Ну, разумеется, счастью не было предела. Невероятная радость переполнила их сердца. А в положенный срок родилась у них двойня, мальчик и девочка, брат с сестрой. Однако и это ещё не всё. И года не прошло как у них в семье снова пополнение. Да так дальше и повелось, что ни год, а у них опять ребёночек. И детишки-то все ладные, бравые, растут не по дням, а по часам, и уже родителям помогать норовят. В общем, семья большая получилась. И сколько у них детей родилось, настолько они и счастливее стали, чем больше детей, тем больше счастья. Как говорится, дом – полная чаша, чего и вам всем желаю…

Конец