Пенсия для морского дьявола 4. Первый в касте бездны

Волнением, конечно, мою тушку безжалостно мотыляло вверх-вниз, трубку то и дело захлёстывало, но всё равно – я был счастлив.

У стенки коралла крутилась рыбья мелочовка – подбирала планктон, что сильным волнением прибило из холодного течения. Солнце, уже достаточно высоко поднявшееся, но ещё не перевалившее зенит хорошо освещало толщу вод, и я видел, что время от времени там, в глубине мелькали быстрые крупные спины.

Гавайка уже «взведена», взгляд сканирует пространство под собой в поисках добычи.

Вот ещё одна тень метнулась к стайке рыбёх, и я тут же сложившись в поясе, провалился на пересечку. Вытянутая рука со сжатым кулаком выцеливает точку упреждения…

Пальцы расслабить – выстрел!

Промах.

Гарпун бьёт в нескольких сантиметрах от весьма крупной, кило на три-четыре рыбины. Подтягиваю гавайку, и на поверхность – вентилироваться.

И снова – челноком: туда-сюда.

За первый час-полтора я добыл всего три рыбёхи, не известной мне породы. Килограмма по два, не больше. Мало. Впрочем, не беда – ща разныряюсь, набью руку…

Вылез на риф – отдохнуть, хлебнуть принесённой с собой водички.

– Так, дружище, – подмигнул я Каналоа, – хоть это и против правил: оставлять подвоха одного… Но ты ведь не разучился ещё готовить рыбу?

Ответом был удивлённый взгляд.

– Ну так, и чего сидишь? Мы есть сегодня нормально будем, или как?

Я проохотился с небольшими перерывами ещё часа три. На этот раз удалось добыть четыре вполне крупные – кило на три-четыре рыбины, и ещё полдюжины помельче.

Не обошлось без неприятностей – один раз при выходе пропустил волну, и меня здорово приложило о кораллы, так что я теперь красовался неглубокой, но обширной царапиной на правом бедре и коленке. Подумал – это правильно, что Каналоа в воду не загнал, его бы разодрало так, что в следующий раз он от океана шарахался за километр.

Рыба, что мой помощник зажарил, успела остыть, но это не помешало мне сожрать почти две здоровенные тушки. Ещё бы, после нескольких дней на одном батате да бананах, да после нырялки…

Как же я обожрался! Живот растянуло, дышать стало тяжело, и я принял волевое командирское решение – отдыхаем, минимум полчасика.

И тут же отрубился!

Растолкал меня Каналоа:

– Скат, солнце уже клонится, смотри, опоздаем.

Я с трудом поднялся на ноги.

– О-хо-хо… – протянул, ни к кому не обращаясь. – Как же я теперь понимаю первобытных людей. Жили месяцами на подножных корешках, потом ка-а-ак завалят мамонта, ка-а-ак нажрутся… И опять голодать.

Оглядел добычу, рядком лежащую тут же.

– Вот что, боец. Надо нам подумать, как добытое сохранить. А то все мои труды… пойдут либо крабам, либо вообще – в компост.

Вот не надо было нам переться через деревню! Надо было обойти. Но солнце и в правду склонилось низко, я опасался опоздать и поэтому пошли напрямки.

Мы как раз подходили к площади, как до слуха донёсся такой знакомый голос. Придержав Каналоа, я аккуратно выглянул из-за угла.

– … тебе там делать! Лучше скажи: все сети отданы в починку? Кто занимается их ремонтом? Ты проверял, их правильно чинят? И ты заказал новые сети взамен тех, что уже нельзя починить?

Перед крыльцом нового дома Арииаху понуро стоял Семис, сжимая подмышкой какой-то свёрток. А на крыльце возвышался собственной персоной его папаша, и костерил сына почём зря.

– Пап, ну почему я должен всем этим заниматься?