Пенсия для морского дьявола

Повторил. На этот раз попал лидеру погони прямиков в грудь. Только, похоже, ему этот бросок, как мне попавшая в грудь муха – если и заметил, то даже бровью не повел.

Меж тем, этот первый абориген вырвался довольно далеко от двух других своих коллег. Это ты парень зря, есть такой прием – растягивание преследователей. Чтоб не с кучей справляться, а по одному. Ну-ка…

Я чуть сбавил, приводя дыхание хоть в какой-то порядок и позволяя себя догнать. Подхватил камешек, по руке. И, когда радостное, от того, что догнал меня, сопение раздалось уже вплотную за спиной, я оглянулся через плечо, контролируя дистанцию до догоняющего… и сжавшись в комок бросился дикарю под ноги.

Ага! Не ожидавший такой пакости чувак всплеснул руками и растянулся во весь рост на корнях. Тебя падать что ль не учили, военный? А я тут же подлетел и огрел аборигена камнем по голове.И контрольный – Хрясь! Если знать, куда бить – вырубает на раз! А меня, славу богу учили на совесть, вбили рефлексы так глубоко в подкорку, что помирать буду, не забуду, и даже чужое тело не помеха.

Вырубил-нет, не знаю, но из погони точно выключил. Заодно, затрофеил ножик. Тебе он теперь ни к чему, а мне, как раз, пригодится. На дубинку даже не взглянул – не махаться ж мне с преследователями? Эти лбы здоровые моего дрища и без дубин уделают. Даже мои навыки не помогут, ибо навыки навыками, а без физухи и думать нечего лезть в противоборство. Это только в фильмах, девчонки – «сорок килограмм ярости» уделывают стокилограммовых мужиков пачками. А в реале мне даже их мышечный корсет не пробить своими кулачонками.

Двое отставших, увидев такой поворот событий заорали ещё громче, ещё сильнее завращали глазами и скорчили ещё более страшные рожи. Блин, вот ведь фактор – страшная рожа! И что нас этому не учили? Представляю – встречает тебя «коллега» из «Спешал бот», или «Шайет-тринадцать»[2 - SpecialBoatService (Великобритания), Шайе?тет 13 (тринадцатая флотилия, Израиль) – части спецназначения ВМФ, «боевые пловцы»], а ты ему морду пострашнее скорчил, и готово – «оппонент» с сердечным приступом отправляется в страну вечной охоты…

Тут до слуха донёсся слабый, но такой узнаваемый рокот. Прибой! Значит где-то там – море. Туда!

Если б не был готов, мог и ухнуть. Сначала появился подлесок – я словно в зеленую изгородь вломился. Так всегда бывает на краю леса – тут света больше, и низкая растительность имеет шансы вырасти. Подлесок я пробил телом и тут же затормозил.

Сначала взгляд выхватил умопомрачительную панораму: яркое солнце и безбрежный голубой океан – ни паруса, ни островка, где-то там вдали сливающийся с не менее безбрежным и таким же голубым небом.

«Внутренний голос» что-то охнул, заскулил жалостно.

Да-а-а… Дух перехватило, когда взгляд опустился под ноги, туда, откуда неслись такие узнаваемые звуки. Ух-ты! Метров пятнадцать вниз, если не больше! Обрыв, на который я выбежал, нависал карнизом, и где-то там волны разбивались о нагромождение здоровенных валунов.

Панорама – загляденье! … Но любоваться райским местечком буду потом, ибо вот-вот на карниз, как чёртики из коробочки должны были появиться мои преследователи. Я на всякий пробежал чуть дальше.

Вот они, голубчики! Словно два кабана сквозь малинник, вылетели на свет божий. Один чуть было не испробовал чувства полёта, еле-еле успев схватиться за ветки, да приятель помог, придержал.

Нас разделяло метров тридцать.

Аборигены, кстати, не выглядели сильно запыхавшимися. В отличие от меня – я уперся руками в колени и пытался хоть чуть-чуть восстановить дыхание.

– Иди сюда, червь! – увидев, что я уже не убегаю властно выкинул в мою сторону руку один папуасина.

А у этого на шее ожерелье присутствует, с тремя сушёными ушными раковинами. Ты, видать, крут чувак! Три уха, три трупа что ль? Хм… Не – три уха как три лычки! Первостатейным будешь! Вот только с чего ты решил, что столько времени убегавший от тебя человек после таких слов хлопнет себя по лбу, и скажет: «А, ну точно, чё это я? Побегал-побегал, может уже хватит»?

Затем взгляд аборигена опустился, наткнулся на так и невыпущенный из моей руки деревянный кинжал коллеги. Новая «страшная» гримаса:

– Как ты посмел прикоснуться к оружию человека битвы, земляной?! Тебя ждет суровое наказание!

То «иди сюда», то «наказание». Ты уж определись. Или «подходить за наказанием»? Вот уж дудки!

Внутри башки опять испуганно завизжала «шиза», что-то про «Это не я!» Появилось страстное желание отбросить нож в сторону. Ну, уж нет! И, вообще, задолбал, мешаешь!

– Не заставляй за тобой бегать, земляная крыса, – подтвердил второй. У этого только два уха на ожерелье. Не вопрос, будешь «второстатейным[3 - Для не служивших в Советской/Российской армии: три «полоски» на погоне (лычки) – сержант, аналог в ВМФ – «Старшина 1-й статьи». Две – младший сержант (Армия) или «Старшина 2-й статьи» ВМФ.]». – Тебе отсюда некуда бежать!

Да что они всё время «земляной крысой» дразнятся? Разнообразили бы что ль свой сленг.

Наконец «второй» сделал шаг вперед:

– Ты плохо слышишь, червь? Тебе сказали, подойди! Или мы скинем тебя с обрыва, а потом скажем, что ты прыгнул сам!

И оба они заржали, довольные шуткой. Шиза в голове забилась в панике.

– Ща! – продолжая часто дышать я поднял указательный палец, словно останавливая их. – Подожди пять сек.

Выпрямился, через стороны поднял руки вверх, наполняя лёгкие воздухом, и через стороны же опустил на длинном-длинном выдохе. И ещё раз: вдох, наполняя сначала живот, потом грудь и, под конец, верхние отделы, так, чтоб аж ключицы поднимались. Затем выдох в обратной последовательности. И ещё три раза. Пульс вроде замедлялся. Немного, но не до жиру.

– Это танец птицы? – усмехнулся с треухим ожерельем. – Хочешь улететь от нас? Давай мы тебе поможем!

И он неспешно двинулся в мою сторону.

– Ага, – во всю морду улыбнулся ему я, – танец птицы Обломинго!

– Кого? – нахмурился абориген, остановившись, взглянул на приятеля. Тот непонимающе развел руками.

– Птица, говорю, такая есть, Обломинго называется, – Я начал усиленно себя накачивать: быстрые, но глубоки вдохи-выдохи, – Прилетает, и обламывает туповатых ребят.

Разбег в два шага, толчок… Слабовато конечно. Внутренняя шиза что-то слабо ойкнула, и, похоже, совсем отключилась. Ну, вот и славно! А я, описав надеюсь красивую дугу в воздухе, вытянувшись в струнку полетел вниз.

Руки вперед, тело напряжено. Левой ладонью обхватить правый кулак с зажатым ножиком, плечи поднять, голову зажать меж рук и подбородок к груди. Только так, иначе грохнусь кулём, а с такой высоты поломаться можно здорово – сломанная шея покажется ерундой.

Как и положено, руки вошли первые, разбивая поверхностное натяжение, раздвигая воду, чтоб остальное тело влетело в толщу как нож. Не без косяков, конечно, завалил немного вход, да и брызг наверно целый фонтан поднял. Саднило колени и стопы, левый бок горел – всё-таки тело, которое мне досталось, ни со спортом, ни с бегом не дружило, так откуда взяться наработанной моторике прыжков с вышки?

Но жив, и дыхалку не сбил.

Я ещё сверху разглядел – сразу под обрывом начинается большая глубина. Это и по цвету воды понятно, и волны? такой на мелководье не бывает. К тому же никаких признаков отмелей или камней по близости, заставлявших подозревать сложный рельеф дна.

Поэтому сразу ушел на большую глубину, не опасаясь воткнуться в твердое. И как только восстановил ориентировку: верх-низ и где тут берег, в пару гребков прижался к крутому подводному откосу, заросшему тарелками моллюсков и морских губок, уходящему куда-то в непроглядно тёмную бездну, и медленно-медленно, стараясь слиться с камнями, всплыл.

Над головой, выступающим козырьком, навис крупный камень. Именно нечто подобное я высматривал, ещё будучи наверху, перемещаясь по обрыву. И сейчас этот камень закрывал меня от взглядов оставшихся где-то там преследователей.

Больше всего я опасался, что аборигены сиганут за мной. Что бы делал тогда – не представляю. Но, к счастью дураков наверху не оказалось, всё-таки пятнадцать метров, это пятнадцать метров. В бассейнах при прыжках с десяти пузырьковую подушку включают. А тут раза в полтора выше… С обрыва, надеюсь, картина выглядела прозаично – нырнул пацан и с концами. Об этом и доложат.

Но, на всякий случай, просидел в воде ещё какое-то время. Часов, ясен пень никаких, но по ощущениям, не меньше часа я под камешком сидел, как мышь под веником – тихо и не отсвечивая.

Пока «отмокал», было время собраться с мыслями.

Итак, как уже было установлено: я – попаданец. Хм, до сих пор лишь читал про таких в потрепанных книжках с мятыми обложками. Ну что ж, приму как входящую информацию, рефлексировать на тему: «почему я?», «как такое возможно?» не собирался. Зачем? Этим можно будет потом, как-нибудь, на досуге заняться.

Важнее: что имею в активе, и куда меня занесло?

Локация плюс-минус понятная – судя по растительности, по рифу и лагуне – тропики или около того, чуть позже определюсь точнее. Или побережье крупного острова, слешь материка, или остров.

Интереснее другое – что за период? Я видел дом реципиента. Это ж дыра-дырой. И самое, блин, неприятное, что об эпохе это может вообще ничего не говорить! Где-нибудь надо мной на высоте десяти тысяч метров, прямо сейчас может пролетать межконтинентальный лайнер, а здесь, в этом богом забытом углу, люди продолжают жить в условиях каменного века.

Кстати, о каменном веке… Я осмотрел трофейный ножик. Кинжального типа, деревянный, твердый. Что-нибудь из разновидностей железного дерева – древесина настолько плотная, что в воде тонет. Мой нож тонул.

Что ещё? Из одежды – нечто похожее на «трусы» из растительных волокон, обмотанных вокруг пояса и паха на манер одежды суммоистов. И всё. Вообще – всё.

Судя по рукам, бывший хозяин тела со спортом не дружил. Это надо исправлять. И, кстати, как его звала мама? Хеху? Надо запомнить. Теперь Хеху – это я. Постарался повторить на разный манер: «Привет, я Хеху!», «Здравствуйте, меня зовут Хеху». «Эй, Хеху! – Чего?» и под конец: «Курсант Хеху! – Я!»