онан и тот
не оценил бы труд
«О жизни и смерти – о чем же еще…»
О жизни и смерти – о чем же еще
беседовать нам ввечеру?
Ты будешь расти бробдингнегским прыщом,
а я бесконечно умру.
Нам станут носить государственный чай.
Ты будешь скрипеть сахарком
на желтых зубах: «Выручай, выручай,
будь крепеньким пастернако?м!
О жизни и смерти, давай, говори
(миндальничать будет черед),
да так, чтобы жизнь замирала внутри
и смерти крутило живот!
А то что-то жизнь застоялась во мне
и смерть застоялась во мне,
пора бы и ту разогнать по стране,
и ту разогнать по стране…»
«…Товарищ, вы пейте, остынет совсем.
Баранку возьмите. О чём
теперь говорить? Свет не нужен совсем
летящему вслед за лучом…»
«Я тоже был поэтом-дачником…»
Я тоже был поэтом-дачником,
ходил подглядывать за светом,
огромным шелестя задачником
с одним-единственным ответом.
Как сладко находить решение
в траве, среди словесной кашки,
где ходит аз, ему отмщение,
и всюду ползают букашки!
Такая поутру гармония,
такая алгебра в потемках,
что маленькая антимония
вдруг начинает жить в потомках.
И ходишь целый день как будто бы
в логоцентрической задаче
маршрутом Левашово – Бутово,
от ближней дачи к дальней даче.
Путем всея интеллигенции,
между крушиной и кручиной,
шепчакрича свои каденции
и задыхаясь каватиной
разини, лоха, неудачника,
пославшего себя подале,
к ответам жирного задачника,
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: