Медовый капкан для «Джоконды»

Со временем цэрэушник стал выводить Ширин в свет. Она стала его постоянной спутницей на дипломатических раутах в советском посольстве. Окружающим он представлял ее как свою жену. Свое стремление познакомить турчанку с кем-либо из присутствующих дипломатов американец объяснял желанием помочь ей как можно быстрее овладеть русским разговорным языком.

…Окончив Сорбонну, Ширин по настоянию Селлерса вернулась в Турцию и благодаря связям покойного отца начала работать в русском отделе турецкого министерства иностранных дел, совершенно не понимая из-за своей невероятной наивности, каким лакомым кусочком является для американца, для которого постельные забавы с необыкновенно красивой куколкой были лишь пикантной приправой к основному блюду – шпионажу.

Ширин абсолютно не понимала, во что вовлек ее «благодетель». Полагала, что, пересказывая Селлерсу содержание подслушанных разговоров русских дипломатов и изредка занимаясь с ним сексом, она таким образом погашает долг за оплаченную им учебу в университете.

Разведчик же, перебравшись за своей подопечной в Турцию, выжидал. В ожидании строил грандиозные планы по выводу турчанки, будущей агентессы экстра-класса, на разведывательные просторы России. И Судьба, наконец, взяла его за руку!..

Однажды, во время очередной встречи с турчанкой, Селлерс рассказал ей часть правды о своей работе. Ширин была шокирована. Майкл же, вслед за признанием, попросил сделать ему одолжение.

– Часть моей работы заключается в наблюдении за русскими дипломатами, я пытаюсь понять, что они замышляют. Ты знаешь этих людей, и ты мне очень поможешь, если поделишься со мной некоторыми из своих открытий и наблюдений и передашь мне, о чем они говорят. Так мне проще будет вычислять среди них моих коллег-разведчиков.

– Хорошо, – ответила Ширин. – Если тебе это принесет пользу.

– Не мне, а нам с тобой! – поправил турчанку разведчик.

Скоро Ширин стала весьма полезным источником, сообщая Селлерсу о содержании бесед, которые она проводила с русскими дипломатами в качестве помощника атташе по культуре турецкого МИД. В Лэнгли решили, что «плод созрел», и завели агентурное дело «Джоконда».

* * *

Через полгода после возвращения в Турцию Ширин поняла, что злой рок следует за ней по пятам. Стамбул встретил ее в штыки – в местной печати снова замелькали заметки с подробным описанием глумления над ней врача-маньяка, а его родственники приложили немало усилий, чтобы с помощью отвязных папарацци добыть и предать гласности факты из ее порочной жизни в Париже. Скандал разрастался. С работой в МИД пришлось распрощаться. Обвиняемая в популяризации проституции в Турции, Ширин, получив очередную повестку в суд, поняла, что родина опять ее отвергла. Не знала она, что публикации в местной прессе о ее похождениях в Париже инспирированы и проплачены… Селлерсом.

…Когда Ширин разрыдалась на плече у своего «благодетеля», обвиняя всех и вся и грозясь покончить с собой, Майкл успокоил ее, пообещав познакомить со своим приятелем.

– Кто он? – всхлипывая, спросила турчанка.

– Овдовевший военный атташе Турции в Москве, который сейчас находится в Стамбуле и подыскивает себе жену, чтобы увезти с собой в Россию…

Разумеется, американец умолчал о том, что жених смертельно болен и жить ему осталось даже не годы – месяцы. Спасти его могла только операция по трансплантации печени, но стоила она более полумиллиона долларов – сумма, которой у турка не было и в обозримом будущем взять ее было неоткуда…

Последнее обстоятельство вполне устраивало цэрэушника, так как после смерти турецкого военного атташе он был уверен, что вправе рассчитывать на исчерпывающее использование всего потенциала «Джоконды», как в разведывательном, так и в интимном плане.

– Да, Майкл, это выход! – вытирая ладонями мокрое от слез лицо, воскликнула турчанка. – Выйдя замуж и уехав в Россию, если, конечно, это удастся сделать, я наконец, избавлюсь от моих преследователей и позора… Слава Аллаху, Майкл, он послал тебя мне в помощь!

Часть вторая. Непредсказуемы ипостаси людские

Глава первая. Быть «Шехерезадой» – хорошо, а «Джокондой» – плохо!

Офицеры-вербовщики стамбульской резидентуры КГБ, имея на Ширин свои ведомственные виды, скрупулезно отслеживали все перипетии ее судьбы. Но Советский Союз вдруг распался, превратившись из супердержавы в просто Россию, и всем тем, кто намеревался сделать из скандально известной турчанки «Мату Хари советского розлива», стало совсем не до нее. И дело вербовочной разработки Ширин под кодовым названием «Шехерезада» вскоре оказалось на полках архива КГБ.

* * *

Свадьбу отпраздновали в Стамбуле, и Ширин вместе с мужем – объектом оперативной разработки «Янычар» – прибыла на работу в Россию. Туда же последовал и Майкл Селлерс, ее благодетель по должности, который теперь сидел «под корягой» – действовал под прикрытием – второго секретаря посольства США в Москве.

Нашей контрразведке потребовалось немного времени, чтобы выявить конспиративные встречи Селлерса с турчанкой. Удалось также установить, что она тщательно скрывает от мужа свою связь с американским разведчиком. Дело «Шехерезады» немедленно извлекли из архива, изменив вектор прежней разработки: из кандидата на вербовку ее перевели в разряд подозреваемых в шпионаже в пользу США.

Сложилась парадоксальная ситуация: военный атташе посольства Турции в Москве, который был известен своими пантурецкими притязаниями, переходившими в откровенно антиамериканские, разрабатывался нашей контрразведкой с целью привлечения к секретному сотрудничеству, в то время как его жена находилась под наблюдением по подозрению в проведении разведывательных акций в интересах США!

Задача Отдельной службы, которую возглавил генерал-майор Казаченко, состояла в том, чтобы разобраться, возможно ли привлечь «Янычара» для работы в пользу России в качестве секретного источника информации, и какова истинная суть конспиративных контактов «Шехерезады» с цэрэушником Селлерсом. Вдруг да они просто любовники, ведь ее муж – сексуальный банкрот? Если же этот посыл не найдет подтверждения, и американец выступает в роли оператора-«кукловода» турчанки, то возможна ли ее перевербовка?

«А почему бы не попробовать сделать из турчанки двойного агента, сыграв на ее происхождении? – не раз задавался вопросом Казаченко. – Ведь известно, что турецкий военный атташе в кругу ближайших соратников любит повторять: „Турция не слепец, бредущий за богатым поводырем, Соединенными Штатами. У нас в Азии есть свои, чисто турецкие интересы!“

Россия – это евразийская страна, – продолжал развивать свою идею новоиспеченный генерал Казаченко, – а если, переставив акценты, преподнести турчанке Россию азиато-европейской державой, да еще и процитировать ее мужа, неужели и тогда „Шехерезада“ устоит и отклонит наше предложение о негласном сотрудничестве?! Нет-нет, что-то здесь не так… Что же именно? А то, что военный атташе не имеет абсолютно никакого влияния на свою жену! Ведь об этом доносят все агенты, работающие по супругам. Что же делать? А просто: надо дать полную свободу действий „Константинову“! Именно он сможет крепко „зацепить“ турчанку, недаром же генерал Козлов называл его „лучшим Казановой комитетского агентурного аппарата“! В общем, вперед и с песней, Олег Юрьевич!»

Глава вторая. Приказано совратить

Аромат жареного мяса заполнил салон «Волги», как только сторож суетливо открыл ворота и машина въехала на ухоженную лужайку перед роскошной дачей.

– Какая красота! – воскликнула Ширин. – Твой приятель – военно-морской министр? Это не дача – это вилла, достойная какого-нибудь миллиардера, где-нибудь на Багамах, а не в Подмосковье!

– Нет, это всего лишь дача зятя командующего ВМФ России, – криво улыбнулся «Константинов». – Дай нам Бог, когда-нибудь побывать на дачах, где живут слуги народа – Ельцин, Хасбулатов, Гавриил Попов… Вот у них – виллы, а не дачи!

– Аристотель, я еще плохо знаю русский язык, а что такое «слуги народа»?

– Деточка, это все те, кто дни и ночи напролет только и делают, что пекутся о благе народа, другими словами, это наш президент, наше правительство и все высшая чиновничья рать, которых, как мне думается, 90 % жителей России попросту задушили бы в своих объятиях. Вот такая у нас любовь к нашим слугам народа… Ясно?

– Да, конечно… А скажи, Аристотель, твой друг – это тот, который ворует секреты НАТО? – Ширин лукаво взглянула на «Константинова».

– Нет, ворую секреты я, а он пишет об этом отчеты. Я – разведчик, а не бюрократ. Мое дело – добыть информацию, а бумаги пусть пишут другие… Позволь, я сниму китель – очень уж жарко!

– Так ты – шпион, Аристотель?

– Ширин, давай договоримся, что во внеслужебной обстановке я не Аристотель, а просто Ари. Тем более для тебя!

Агент, следуя линии поведения, отработанной ему генералом Казаченко, уклонился от прямого ответа. Сделал так, как советовал поступить его наставник: «да» и «нет» не говорить, «черное» и «белое» не называть! Сработало.

На ум пришли слова, произнесенные генералом Казаченко во время последнего инструктажа:

«Вообще, Аристотель Константинович, жизнь, которую мы ведем, заставляет нас многое скрывать. Поэтому надо стараться говорить как можно больше правды или, еще лучше, не говорить ничего. Присмотрись, и ты заметишь, что твои собеседники не очень-то интересуются твоим мнением или тем, что ты им хочешь рассказать, а предпочитают рассуждать сами. Им нравится, когда их внимательно слушают, а ты лишь ограничиваешься поощрительными замечаниями или уточняющими вопросами. Они уйдут с убеждением, что ты – прекрасный собеседник, разделяющий их взгляды, хотя на самом деле ты вообще не высказывался, а лишь внимательно слушал. Это приносит успех.

Совсем по-другому надо вести себя с человеком, о котором тебе известно, что он намерен „прокачать“ тебя. Полагаю, что в лице Ширин ты столкнешься именно с таким человеком… Мне кажется, что оптимальным вариантом было бы заинтриговать ее, напустить туману вокруг того, чем ты занимаешься в Главном штабе ВМФ России. Выжидая, фиксируй интерес иностранки к специфике твоей профессии. При этом постарайся не выражать своей обеспокоенности по поводу ее целенаправленного любопытства и попыток что-либо разузнать не пресекай. Чаще ссылайся на своих коллег, которые якобы лучше осведомлены в тех вопросах, на которые иностранка потребует ответов. Время от времени прояви простодушие, предложи познакомить ее с этими осведомленными коллегами-друзьями, но при этом чуть-чуть приревнуй… Или отшутись, но каждый раз оставляй ей шанс. Пусть она винит себя в том, что не смогла в правильной редакции поставить вопрос. Словом, тебе надо сыграть в игру: да и нет не говорить, черное и белое не называть. Мне кажется, было бы правильно перенести на более поздний период обсуждение любых тем, относящихся к твоей служебной деятельности. О них можно поговорить, ну, скажем, во время приема в посольстве, на который ты приглашен.

Думаю, не следует задавать собеседнице встречных вопросов, касающихся ее работы в посольстве. Ты влюблен, она тебя интересует как женщина, а не как должностное лицо».

– Ари, ты не ответил на мой вопрос! – настаивала турчанка.

– Почему же, ведь я сказал, что ворую секреты, значит, я – шпион…

– А твой приятель? Он тоже шпион?

– Скорее нет. Он аналитик, пишущий отчеты о том, как твой Ари ловко крадет секреты. Мой приятель преуспел в этом деле и даже возвысился. У него бойкое перо, а у меня – всего лишь оперативный дар. Но работать с ним в тандеме – одно удовольствие!

– Разве ты, Ари, не понимаешь, что он эксплуатирует тебя: ты таскаешь ему каштаны из огня, а он только и делает, что составляет отчеты. Пишет о том, что сделано тобою, а не вами! Разве это справедливо?

– Но награды все-таки получаю я…

– Да, я заметила, у тебя даже есть боевые ордена… Интересно, за какие бои?

– За те сражения, что я вел на даче моего приятеля с очаровательными иностранками, воруя у них посольские секреты! Дорогая, тебе не кажется, что мы заболтались? Пора тебе узнать, каким искусством жарить шашлыки владеет сторож.