Возмездие, или Тайна мистера Ральфа Никльби

РАЛЬФ. У модистки и портнихи, сударыня! Мне незачем напоминать вам, сударыня, что в Лондоне модистки, столь хорошо знакомые с требованиями повседневной жизни, зарабатывают большие деньги, имеют свой выезд и становятся особами очень богатыми.

МИССИС НИКЛЬБИ (кивнув головой). Весьма справедливо! Кэт, дорогая моя, то, что говорит твой дядя, весьма справедливо. Когда твой бедный папа и я приехали после свадьбы в город, я, знаешь ли, припоминаю, что одна молодая леди доставила мне на дом капор из соломки с белой и зелёной отделкой и на зелёной персидской подкладке, подъехав к двери галопом в собственном экипаже. Правда, я не совсем уверена, собственный это был экипаж или наёмный, но я очень хорошо помню, что, поворачивая назад, лошадь пала, а бедный папа сказал, что она недели две не получала овса.

РАЛЬФ. Эту леди зовут Манталини, мадам Манталини. Я её знаю. Она живёт около Кэвендит-сквера. Если ваша дочь согласна занять это место, я немедленно отведу её туда.

МИССИС НИКЛЬБИ. Разве тебе нечего сказать твоему дяде, милочка?

КЭТ. Очень много, но не сейчас. Я бы хотела поговорить с ним, когда мы будем одни.

С этими словами Кэт поспешила выйти, чтобы скрыть следы волнения, вызвавшего у неё слезы.

Сцена шестая

Мисс Фанни Сквирс и Тильда – обе разряжены, во всём параде, в длинных перчатках, совсем готовые к приёму гостей.

ФАННИ. Тильда, где же Джон?

ТИЛЬДА. Он пошёл домой переодеться. Будет здесь к чаю.

ФАННИ. Я вся трепещу.

ТИЛЬДА. Ах, я понимаю!

ФАННИ. Знаешь, Тильда, я к этому не привикла. (Прикладывая руку к поясу с левой стороны.)

ТИЛЬДА. Ты скоро с этим справишься, дорогая.

Голодная служанка подала чайный прибор, а вскоре после этого кто-то постучал в дверь.

ФАННИ. Это он! О Тильда!

ТИЛЬДА. Тише! Гм! Скажи: «Войдите».

ФАННИ (пролепетала). Войдите.

НИКОЛАС (войдя). Добрый вечер. Я узнал от мистера Сквирса, что…

ФАННИ. О да! Совершенно верно! Отец не будет пить чай с нами. (С лукавством.) Но вы, я думаю, ничего не имеете против его отсутствия.

Николас невольно вздохнул.

ТИЛЬДА. Если причина вашей грусти – моё присутствие, не обращайте на меня ни малейшего внимания, потому что и мне не легче, чем вам. Можете держать себя точь-в-точь так, как если бы меня здесь не было.

ФАННИ. Тильда, мне стыдно за тебя.

Обе подруги принялись хихикать на все лады и время от времени поглядывали поверх носовых платков на Николаса, который от неподдельного изумления постепенно перешёл к неудержимому смеху. А в это время явился Джон Брауди, с волосами, ещё совсем влажными от недавнего мытья, и в чистой рубашке.

ТИЛЬДА. Ну, Джон.

ДЖОН. (ухмыляясь). Ну!

ФАННИ. Простите. (Спеша познакомить гостей.) Мистер Никльби – мистер Джон Брауди.

ДЖОН. Ваш покорный слуга, сэр.

НИКОЛАС. К вашим услугам, сэр. (Энергически опустошая тарелки с бутербродами.)

ДЖОН. (ухмыльнулся и приступил к еде). Старуха уехала? (Мисс Сквирс кивнула головой.) Экий вы, вероятно, вам не каждый вечер приходится есть хлеб с маслом!

Николас прикусил губу и покраснел, но притворился, будто не слышит этого замечания.

ДЖОН. Ей-богу, не очень-то дают им жрать! Если вы здесь подольше поживёте, от вас останутся кожа да кости. (Хохоча во всё горло.) Хо-хо-хо!

НИКОЛАС (презрительно). Вы шутник, сэр!

ДЖОН. Да ну? А вот от прежнего учителя остались кожа да кости, потому что он был учёный.

НИКОЛАС. Не знаю, хватит ли у вас ума, мистер Брауди, понять, что ваши слова оскорбительны, но если хватит, то будьте так добры…

ТИЛЬДА. Если вы скажете ещё хоть слово, Джон, ещё хоть полсловечка, то я вас никогда не прощу и разговаривать с вами не буду!

ДЖОН. Ну, ладно, моя девочка, что мне за дело! (Влепив звонкий поцелуй мисс Матильде.) Пусть всё идет по-прежнему, пусть всё идёт по-прежнему!

Николас и Джон Брауди очень торжественно подали друг другу руку через стол, и столь внушительной была эта церемония, что мисс Сквирс взволновалась и пролила слёзы.

ТИЛЬДА. Что с тобой, Фанни?

ФАННИ. Ничего, Тильда.

ТИЛЬДА. Ведь никакой опасности не было. Не правда ли, мистер Никльби?

НИКОЛАС. Решительно никакой! Чепуха!

ТИЛЬДА. Очень хорошо! Скажите ей что-нибудь ласковое, и она скоро придёт в себя. Послушайте, не выйти ли нам с Джоном на кухню, а потом мы вернёмся?

НИКОЛАС. Ни за что на свете! Чего ради вам это делать?

ТИЛЬДА. Эх! Хороший же вы кавалер.

НИКОЛАС. Что вы хотите этим сказать? Я совсем не кавалер – во всяком случае, не здесь. Ничего не понимаю.

ТИЛЬДА. Да и я ничего не понимаю! Но мужчины – изменники, всегда такими были и всегда такими будут – вот это мне очень легко понять!

НИКОЛАС. Изменники! Да что у вас на уме? Уж не хотите ли вы сказать, что вы думаете…

ТИЛЬДА. Ах, нет, я ровно ничего не думаю! Вы поглядите на неё: как разодета и какой прелестный у неё вид, право же, почти красавица. Мне стыдно за вас!

НИКОЛАС. Милая моя, какое мне дело до того, что она разодета и что у неё прелестный вид?