Человек, который открыл все двери
Смятению его не было предела. Нутро металось в его жалком теле, как запертый в клетке хищный зверь, всю жизнь провёдший на свободе. Снова и снова он твердил те слова, уже переставая понимать их суть, так что они, как и любое слово, если долго повторять его, превратились в бессмыслицу; он шептал их уже бессознательно, ничего не видя и не слыша, и лишь чувствуя мокрую от слёз подушку под затылком.
Невероятным усилием воли заставил он себя двигаться. Может, конечно, помогли и капельницы; но едва стемнело и в коридорах стихло, он свалился с кровати и пополз к двери. «Это неправильная дверь. Это просто такая дверь… все другие откроются. Что… Что это?!» – рядом с дверью на полу красовались три белых царапины. В это время внезапная вспышка осветила окна снаружи, удар грома содрогнул стёкла, и по зданию прокатился гул. «Оно! Да, снова!» – обрадовался он, но царапины смутили его. Он потрогал их рукой – шершавые и сухие, как бы с бетонной крошкой. Но пол здесь был линолеумный! «Если они там, значит, так тому и быть» – твёрдо решил он. Дотянувшись до ручки, он кое-как выполз в коридор, и – это просто чудо – почти напротив его палаты были двери лифта. И снова под ними на полу – царапины. Значит, ему сюда. Он подполз к ним, и по цифре рядом со створками не без удивления обнаружил, что он на последнем, 22-м этаже. Странно, он не припоминал в своём городе столь высоких больниц… а снаружи уже бушевала буря, и по коридору гулял, свистя в дверных щелях, сквозняк. Он нажал кнопку – загудели двигатели лифта, и через минуту он уже был в просторной, отделанной стальными панелями кабине. Не понимая, зачем он это делает и куда вообще едет, он нажал первый этаж; двери с тихим стуком затворилась, кабина тронулась… и тут же застряла, издав жуткий скрежет и подлетев обратно вверх, как на пружине. Шум дождя и ветра доносился сюда как неясный тихий шорох, однако налетел очередной раскат грома, и всё здание затряслось. Лифт, ударяясь о направляющие, раскачивался в шахте во все стороны. Вдруг он осел одной стороной и замер, точно его что-то зажало.
Вместе со страхом Анатолий ощутил странное, испепеляющее торжество. Всматриваясь в дверь (и по-прежнему лёжа на полу) он проговорил: «сан-сааа-саад-хаши», но створки не двинулись. Новый удар где-то вверху; грохот и опять этот металлический лязг… лифт дёрнулся и проскрежетал пару сантиметров вниз. Свет погас, но на сей раз загорелся аварийный. Анатолий повторил заклинание, ещё и ещё – но всё без толку. Страх начал одолевать его. С новым раскатом кабину снаружи осветила вспышка, точно молния пронеслась прямо над шахтой; белым мертвенным светом влилась она в щели дверей, лифт снова дрогнул, сверху что-то заискрилось. По стальным стенкам тонкими змейками побежала вода. «На помощь!» – заорал что было мочи Анатолий на сей раз вполне земные слова, но его слабый голос не смог перекричать бушующую прямо над лифтом бурю. Он повторял вновь и вновь заклинание, но напрасно. Дикий грохот раздался сверху, и кабину охватил жуткий ветер и дождь – теперь он лился прямо на крышу лифта. Здание сверху, видимо, было разрушено. Вода хлынула напором, так что нельзя даже было понять, в воздухе он или под водой. Она с напором лилась в щель между створками и вокруг потолочного люка, и Анатолий едва не захлёбывался. Его ослабевшие руки не могли даже толком ухватиться за боковой поручень, не говоря уже о том, чтобы попытаться разжать двери… неким предчувствием он начинал понимать, что это конец. Кабина уже наклонилась довольно сильно и даже как бы край её немного смялся внутрь, и каким чудом она ещё держится в шахте, было непонятно.
Он ещё раз прокричал «на помощь», но не услышал даже самого себя. «Ну не может так быть на самом деле… не может…– пронеслось в голове, – сейчас проснусь…» но кошмар не оставлял его. Снова наверху раздался грохот и стальной звон, и на этот раз треск – и пол под ним вдруг исчез. Кабина устремилась вниз, опережая его лёгкое верёвочное тело. Свет погас полностью… он зажмурился в ожидании последнего удара, но вдруг ухнул вниз, ощутил вкус воды во рту – и тут же был выброшен обратно и ударился об потолок. Лифт мягко приземлился в воду, которая уже заполняла шахту. Она лилась отовсюду – и в нос ударил непонятный мерзкий запах, а перебирать руками стало сложнее… Даже во тьме он понял, что кабина заполняется той чёрной жижей, что наполняла и его самого, и уже ловя последние капли воздуха у самого потолка «сан-сааа-саад-хаши!» – крикнул он последний раз, чувствуя, как по груди опять разливается жгучая боль…
– Очнулись? Очнулись! Лежите тихо, я за врачом! – Радостный голос выплыл из тьмы и вернул его к свету. Опять?.. Женщина в белом халате скрылась за дверью.
Анатолий уставился в потолок с люминесцентными лампами, и внутри ощутил полную, съедающую и всепоглощающую пустоту – ни радости, ни удивления, ни смятения – ничего. Он не успел увидеть её зубы… но она скоро вернётся. И что тогда? А царапины?.. может, лучше не смотреть? Один лишь вопрос всплыл в голове его: что это – его простили, и вернули к жизни по-настоящему, или же он обречён вечно спать и вечно просыпаться с тем, чтобы не проснуться никогда? Но вот он увидел дверь, и в голове снова всплыло: «сан-сааа-саад-хаши». А что, если попробовать?
