Мех куницы серебрится.
Ил, как пух, на дне морском.
Лель поет. Нектар струится.
Аэлита входит в дом.
Ясной полночью и днем.
Наташе
До чего же ты мне вся мила.
Счастлив воздухом дышать одним.
Как черёмуха белым-бела,
Как осеннего костра дым.
Каблучков твоих ловлю стук.
Мир без музыки твоей пуст.
Счастлив крошке из твоих рук,
Счастлив слову из твоих уст.
Ты же скажешь, сочиняю мол.
– Всё в слова играешь, поэт.
Вот возьму я да и вымою пол.
Вот возьму и приготовлю обед.
Любовь, мечта, Бородино
Была же женщина одна!
О ней не помнят, как ни странно,
Страницы старого романа —
Тучкова верная жена.
Молчит музей про эту быль.
И нет её в парадных рамах,
И не найдёшь на панорамах…
О ней всё знает монастырь!
Где смотрит в душу скорбный лик,
Горят по келиям лампады,
И две плиты могильных рядом
Венчают с вечностию миг.
Там предстаёт святая Русь!
В день Бородинской годовщины,
Как у сияющей вершины,
Ей до земли я поклонюсь!
Следы стирает время. Но
Горит свечой живая память,
И навсегда пребудут с нами
Любовь, мечта, Бородино!
На Сретенском бульваре мы не встретились
На Сретенском бульваре мы не встретились.
Он зря манил волшебною листвой.
Там есть в метро из мрамора отметины —
Сюжеты нашей жизни городской.
Пречистенка, Волхонка, Патриаршие,
Неглинная, Никитская, Страстной…
Мы, пьяные, счастливые, пропащие,
В обнимку на мозаиках с тобой.
Так почему бы нам не встретиться на Сретенском?!
Не пошуршать опавшею листвой?!