Потентиллум. Книга первая. Четверка и белый вар

– Думаю, семена Верумии уже заняли в нем почетное, если не главное место,… – задумчиво проговорил Вася.

– Остается только взять их, – скептически ухмыльнулся Антон, – Делов-то!

Вася снова посмотрел в рецепт:

– Сто двадцать один грамм,… Тоха, а фунт – это сколько?

Остаток воскресенья ребята обдумывали, как же пробраться в кабинет профессора Астролябовой и не быть пойманным, считай отчисленным. То, что семена из её кабинета придется стянуть, сомнений не вызывало ни у кого из четверки. Но как?

– Профессору Бонса, к большому сожалению, нездоровиться, – сообщила студентам Ядвига Брониславовна, войдя в кабинет, – Поэтому вместо практики по географии колдовского мира сегодня займемся историей колдовства.

Профессор, расположившись за столом, принялась проверять по списку присутствующих:

– Абросимов – есть, – кивнула она, увидев взлетевшую руку Ефима, – Вторыгин – есть, – профессор поставила галочку, видя глубокий кивок Антона, – Вторыгин,… Вторыгин. А не вы ли юноша отличились в минувшую среду в библиотеке?

– Да, это он, – подтвердила Даша. Уши Антона при этом стали малиново-красными.

– Не стоит смущаться, – улыбнулась Ядвига Брониславовна, – Это делает вам честь. Так, хорошо. Данилов Виктор…Дроздова Елена… Ольга… – она быстро продвигалась по списку. – Да, что вы хотели? – окончив перекличку, профессор заметила поднятую руку Даши.

– Я хотела попросить вас, не расскажите ли про пожар в тысяча девятьсот пятьдесят первом году, в библиотеке. Мы видели мемориальную табличку. Вермис – это родственник Генриха Артуровича?

– Сказать по правде, я думала, чем же занять сегодняшнюю внеплановую пару. Что ж можно и этим, – профессор поднялась из-за стола и, сложив пальцы домиком, посмотрела в потолок. – Вначале несколько слов надо сказать о выдающемся хранителе книг Школы Вальтере Рейн Вермисе. Это был незаурядный человек. Обладая поистине энциклопедическими знаниями, он мог ответить на любой вопрос и в считанные секунды предложить нужную книгу. Вальтер Вермис пользовался заслуженной любовью и уважением, как преподавателей, так и студентов. Кроме всего на его плечи легла обязанность по воспитанию внука – Генриха, чей отец видный биолог погиб, когда мальчику, лишившемуся за год до этого матери, не было и четырех лет. Воспитываясь в любви к книгам, маленький Генрих овладел быстрочтением, развил феноменальную память и к моменту поступления в «Потентиллум» имел фундаментальные знания по всем базовым дисциплинам. Ему прочили блестящее научное будущее. Но пожар, случившийся в октябре тысяча девятьсот пятьдесят первого года, поставил крест на его планах на жизнь.

– Почему?

– Шок, который испытал мальчик, видя как в адском зеленом пламени погиб единственный родной человек, лишил его колдовского дара. Видимо травма была настолько глубока, что он не смог продолжить обучение. И лишь спустя три десятка лет Генрих Артурович вернулся в «Потентиллум» – уже в качестве библиотекаря.

– Зеленое пламя? Как в этот раз?

– Да, то был тоже не просто пожар. Огонь пожирал книги с невероятной скоростью. Исчерпав все известные способы, Вальтер Рейн Вермис использовал древний ритуал и принес себя в жертву, шагнув в зеленое пламя…

– Вот почему у Вермиса Палочка без короны, – шепнул друзьям Антон, когда они выходили из кабинета. – Конечно же, «черный» это не он…

На практике по ботанике в понедельник ребята не сводили глаз с профессора Астролябовой. Она как всегда педантично разложила на столе свои принадлежности: папку с планом занятий, в которую, кстати, ни разу не заглядывала; журнал посещений; точеное перо малахитового цвета; и большой желтоватый ключ с резным узором на ручке и витиеватой буквой «А». Друзья не могли думать ни о чем кроме ключа, поэтому даже не заглянули в бланки-опросники за прошлое занятие, которые профессор отправила по рядам.

Проследив за преподавателем после занятия, ребята убедились, что это и есть ключ от кабинета, где хранилась знаменитая коллекция профессора Астролябовой.

– Есть! – довольный Вася подбежал к друзьям, – Такой же ключ висит на доске в каптерке! – он только что помог пожилой уборщице перетащить какие-то объемные мешки на полки в её «апартаментах».

– Хорошо. Завтра вторник, – Даша заговорщически посмотрела на парней. – Астролябова по вторникам занимается в оранжерее. Она там обычно до обеда. Убедимся, что она ушла, и стянем семена.

Спустя полчаса после занятий в комнату ребят явилась Дашка с очень озадаченным видом:

– Смотрите, – она положила бланк-опросник по ботанике весь исписанный замечаниями Астролябовой, а сверху расправила письмо от «доброжелателя», – Мне кажется почерк один в один! Я сейчас только опросник посмотрела, а там все в исправлениях,… посмотрите на букву «Т»

– Похоже, и правда одной рукой написано, – Антон склонился над бумагами, протерев очки, – Точно, у «Т» верхнее подчеркивание с двойной волной, и тут так же. Да и чернила фиолетовые.

Саша и Вася, стянув запасной ключ от кабинета профессора Астролябовой, вместо лекции по дендрологии, отправились добывать семена. До этого они убедились, что профессор в дождевике и резиновых сапогах прошествовала в сторону оранжереи.

Конечно, это безумие ввалиться в кабинет к заместителю директора по дисциплине и этике и совершить кражу, но иного выхода друзья просто не видели.

Подойдя к кабинету, Вася хотел вставить ключ, но заметил, что дверь закрыта не плотно. Ребята недоуменно переглянулись. Они пятнадцать минут назад видели своими глазами как профессор ушла. Забыла закрыть? Вася постучал в дверь, но ответа не последовало и, тогда он тихонько толкнул дубовую створку.

Заглянув и убедившись, что в кабинете нет хозяйки, ребята молнией заскочили и закрыли за собой дверь на замок.

Саша и Вася быстро осмотрели утопавший в зелени кабинет: широкий рабочий стол; множество книжных шкафов забитых томами под завязку; пара кресел и кофейный столик у камина; большой украшенный изящной резьбой шкаф со стеклянными дверками – видимо, хранилище коллекции профессора. И зелень, зелень, зелень…

Саша вернулся к двери, прислушиваясь, не идет ли кто, а Вася, распахнув стеклянные дверки, принялся осматривать содержимое полок. От множества коробочек и баночек разного размера разбегались глаза, спасало одно – все они оказались подписаны. Бирки с ровными некрупными буквами, выведенными фиолетовыми чернилами были приклеены ко всему, что хранилось в шкафу.

– Знать бы еще как они выглядят, эти семена, – Вася быстро перебирал склянки и коробки.

– Кто-то идет! – шепотом вскрикнул Саша от двери, – Сюда! – он быстро проскочил за тяжелые многослойные гардины, увлекая за собой Васю, едва успевшего захлопнуть дверцы шкафа.

Только ребята скрылись за тканью, щелкнул замок, дверь кабинета отворилась и снова захлопнулась. Послышались мокрые шаги и шуршание дождевика. Вернулась! Вася тихонько раздвинул бархат и увидел профессора Астролябову – она надевала туфли. Убедившись в зеркале, что большая тугая шишка волос на месте, она подкрасила крупные губы и отправилась к столу.

Вдруг ее взгляд упал на шкаф с коллекцией. Несколько секунд она смотрела куда-то на полки, потом быстро распахнула дверцу и достала банку с чем-то сыпучим. Изучив банку снаружи, профессор открыла её и понюхала. Быстро подойдя к камину, она высыпала содержимое в золу и перемешала всё кочергой. Затем сдвинула картину на стене и приложила к камню пятерню. Раздался тихий щелчок и из открывшейся ниши она извлекла холщевый мешочек. Вскоре банка, наполненная из мешочка, заняла свое место в шкафу. Вернув мешочек в тайник, профессор взяла со стола какие-то бумаги и вышла.

– А-а-а, – возбужденно выдохнул Вася, – Ушла.

– Чего она приперлась-то,… – Саша обтер ладонью взмокший от волнения лоб, – Ты видел, что она делала?

– Сейчас, – Вася быстро открыл шкаф и взял банку, которой заинтересовался профессор, – «Верумия восхитительная. Семена», – прочитал он на бирке.

– Хорошо!

– Ничего хорошего! – Вася потянул Сашу к двери, – Уходим, пока не вернулась!

– Получается, это точно Астролябова! – вскрикнула Даша, когда Вася рассказал обо всем, что видел в щель между гардинами. Они шли на лекцию по превращениям предметов.

– Получается, да, – поддержал её Антон. – У неё листок с рецептом и чтобы вар не сработал, она подменила семена в шкафу. Она понимает, что кто-то попытается их раздобыть.

– Что будем делать? – Вася остановился и посмотрел на друзей, – Расскажем Быкову?

– Нет, – запротестовал Саша, – Вдруг они заодно…

На следующий день ребят тоже ждали невеселые новости. Придя в Западный корпус, на практику по основам колдовских варов, они обнаружили в кабинете расстроенного профессора Бочкина. Он стоял в дверном проеме лаборантской и сокрушался глядя на стеллажи:

– Нет, это просто немыслимо! Таких котлов теперь днем с огнем не сыщешь!

– Что случилось, профессор, – громко, почти на ухо спросил Антон.

– У нас ЧП, настоящее ЧП! – потрясал он руками. – Кто-то взломал замок в кабинете, а дверь в лаборантскую и вовсе вырвана вместе с коробкой! Похищены трехгорловинные котлы. Последние! Все четыре исчезли без следа!

Антон поверх головы профессора Бочкина заглянул в лаборантскую и заметил мечущегося среди стеллажей Олега Евгеньевича. Он бледный и напуганный осматривал полки и ставил отметки в длинном списке:

– Профессор, еще пропала бутыль с настоем буяна! Нет коробочки с усиками щитовки медной и корней горечавки в брикетах!

Отсидев занятия, ребята стояли под навесом крыльца спального корпуса. Мелкий холодный дождь – частое явление в середине октября – не прекращался уже второй день.

– Значит, Астролябова решила подстраховаться, чтобы уж наверняка! – пыхтел со злости Антон.

– Считаешь, она могла вырвать дубовую дверь? Думаю, тут не каждый мужик бы справился.

– Даш, похоже, наш куратор полна сюрпризов, – не уступал Антон, – Где, что теперь искать – ума не приложу.

– И в город нам нельзя, – кивнул Вася, – Да и семена эти просто так в магазине не купишь…

– Котел этот тоже редкость большая, – Даша поежилась на ветру, – Ладно, чего теперь. Может еще, какой способ найдем?

– Времени жалко, – Саша накинул Даше капюшон, – Столько впустую!

– Пошли, чего мерзнуть-то…

Глава 30 Вася-Василек

Утро четверга порадовало, наконец, ясным небом и ярким, но совсем не согревающим солнцем. Вместо того чтобы валятся в кроватях – ребятам было ко второй паре – Даша уговорила брата сходить с ней на стадион. Она очень хотела покататься на СОМе, поэтому чуть не силком вытянула Сашу из теплой пастели.

Вася и Антон, которых разбудила громкая возня родственников, вскоре отправились в трапезную. В который раз повариха Зинаида Васильевна не сводила с Васи своих ясных улыбчивых глаз, пока они с Антоном выбирали, чем бы позавтракать.

В трапезной было занято всего несколько столов, ведь первая пара уже началась, и ребята сели недалеко от раздачи. Зинаида Васильевна то и дело посматривала на Васю, пока он расправлялся с творожной запеканкой. Наконец Вася не выдержал и подошел к раздаче снова.

– Еще чего-то захотел? – улыбнулась она.

– Да. Скажите, почему вы постоянно на меня смотрите?

– Смотрю?.. Любуюсь я.

– Чем? – спросил Вася, а про себя подумал, – «Перегрелась старушка у плиты…»

– Тобой Василек. Тебя ведь Вася зовут?

– Да, – кивнул Вася и заметил, что улыбающиеся глаза Зинаиды Васильевны наполнились слезами, – А плачете чего? – «Ну, точно того» – пронеслось в голове.

– Рада очень! Снова видеть тебя рада Васенька!

– Так вы ж меня по три раза на дню видите!

– Вот и радуюсь! Гляжу и радуюсь, – она вытащила из кармана передника небольшой старомодный кошелечек и, раскрыв его натруженными руками, достала пожелтевшую фотокарточку. Глянув на карточку, она снова улыбнулась, лицо её как будто помолодело. – И ты посмотри! – Продолжая улыбаться, она положила фото на раздачу и пододвинула к Васе. – Смотри, Василек.

Вася глянул на карточку и не поверил глазам – с фото на него смотрел… он сам, только в форме юнги. Внизу фотографии была полурамка и подпись «Ладога 1940г.»

– Как это? – Вася уже совсем ничего не понимал.

Потрясенный вид друга заставил Антона быстро подойти:

– Ты чего такой?

Вася чтобы лучше разглядеть карточку поднес её поближе к глазам. Поразительно! Если бы не пожелтевшая бумага, и написанный год… Он передал фото Антону.

– Ого. Одно лицо! – округлил глаза Антон глядя то в карточку то на Васю, – Кто это, Зинаида Васильевна?

– Мой Вася-Василек, – она протянула сморщенную ладонь и получила назад фото. Старая карточка быстро скрылась в кошельке, – Всю жизнь его жду, и тут ты, – она посмотрела на ошарашенного Васю.

В этот момент в трапезную вошла пара старшекурсниц и какой-то длиннобородый старичок строго вида. Зинаида Васильевна сразу отправилась их кормить. Через минуту раздался звонок и народу у раздачи заметно прибавилось. Поговорить с поварихой до занятий больше не получилось.

– Да говорю вам – одно лицо! – возбужденно шептал Антон, рассказывая Саше и Даше о фотографии. Ребята шли на прорицание. Они специально отстали на лестнице, чтобы обменяться новостями без посторонних ушей.

– Вась, а если это родственник твой, прадед например?! – оживилась Даша, – Вот было бы здорово! Может и родители отыщутся…

– Да, – кивнул Вася, – Надо бы как-то разговорить старушку…

Весь день старая карточка не выходила у ребят из головы. Больше всего конечно был озадачен и заинтригован Вася. В обед, Зинаида Васильевна улыбнувшись, подмигнула ему и предложила прийти с ребятами на ужин без четверти восемь – к самому закрытию трапезной.

Ребята, расправившись с ужином, с нетерпением ждали Зинаиду Васильевну за столом. Трапезная совсем опустела. Ровно в восемь вечера Зинаида Васильевна сняв шапочку и фартук, вышла из-за раздачи. Она сделала легкий пасс рукой, дверь захлопнулась и щелкнула задвижка.

Враскачку, немного по-утиному, она подошла к ребятам и присела за стол:

– Наелись, мои хорошие?

– Спасибо большое, все вкусно очень, – ответила Даша, и ребята закивали в поддержку.

– Хорошо, – она улыбнулась и удовлетворенно кивнула, – Вы я смотрю, все больше вчетвером ходите. Верно с одного места все. Не Ленинградские?

– Из-за Урала мы, – ответил Вася, – Скажите, а кто на том фото?

– Мой Вася-Василек, – она вновь достала карточку, – Тот, кого я всю жизнь прождала,… Лопатин Василий.

– Вы расстались? – поинтересовалась Даша, глядя на фото.

– Так война проклятущая,… – глаза Зинаиды Васильевны увлажнились. Немного помолчав, она вновь посмотрела на Васю, – Ты не Лопатин, или может, в роду Лопатины были?

Вася покачал головой:

– Нет, Першенев я. А кто в роду совсем не знаю – мы детдомовские все.

– Ну, до чего-ж ты Вася, на моего-то похож! – покачала она головой, положив руку ему на плечо. – Высокий, поджарый и тоже соломенно-белый, а глазища – чисты васильки.

– Может, расскажите? – с надеждой посмотрела Даша.

– …Мы с Васей дружили с детства, – её улыбчивые голубые глаза устремились в пустоту, – Жили через дом в Офицерском переулке, в Ленинграде. Любовь была – спасу нет. А он все флотом грезил,… Нам было по шестнадцать. Тут на Валааме школу юнг устроить решили и набирали первых слушателей. Я не знаю как, но он туда проскочил. Мне ведь сказал только когда пришел стриженный по форме, перед самой отправкой. Я ревела, просила остаться,… Конечно, знала, что без толку. Уехал. Через два месяца он прислал мне эту карточку,… больше мы и не встретились,… Спустя годы, уж после войны, я узнала, что все юнги Валаамской школы были направлены на Невский пятачок. По документам в живых осталось чуть больше десятка ребят. Василий Лопатин в этом списке не значился,… но и среди погибших его тоже не обнаружили. Пропал мой Вася-Василек…

– Неужели об этом Лопатине ничего выяснить нельзя, – Антон поправил очки, – Архивы же есть, надо попробовать, – он посмотрел на погрустневшего Васю. Друзья, выйдя из трапезной, наблюдали за рыбами в директорском фонтане.

– Вась, да не расстраивайся ты, – Даша погладила его по плечу, – Может, и правда узнаем еще чего.

– Он без вести пропавший, – Саша присел на край чаши, – Это ж лучше, чем убитый. Она вон, – Саша кивнул в сторону трапезной, – Всю жизнь надеется…

Зинаиду Васильевну в школе очень уважали и любили за её необыкновенное отношение к людям. Всегда улыбчивая и добродушная она находила подход ко всем – и к студенту-первокурснику и к суровому проверяющему чиновнику из министерства. Все уходили от нее сытыми и довольными. И дело конечно было не только во вкусной еде.

В субботу после ужина Зинаида Васильевна подозвала ребят к раздаче:

– Завтра утром, в одиннадцать, как трапезную закрою, приходите-ка на кухню – чайку попьем. Придете?

Ребята пообещали прийти, поэтому вставать на завтрак не стали и провалялись в кроватях почти до одиннадцати. Румяная Дашка, только вернувшаяся с тренировки, быстро навела шороху и вначале двенадцатого они уже были у двери в кухню.

– Заходите, заходите, – улыбнулась Зинаида Васильевна, когда ребята нерешительно постучали в дверь. – Проходите, садитесь. Сейчас чайку попьем, – она проворно сняла шапочку и фартук, оставшись в скромном, но очень симпатичном цветастом платье. Глянув в зеркало, хозяйка прибрала седые волосы гребешком.

– А где войско домовых? – огляделась Даша.

– Что, и вам уж наплели небылиц про крепостных? Да нет здесь никого, и при мне никогда не бывало…

Кухня оказалась очень большим помещением с несколькими огромными плитами, множеством столов для разделки и бесконечными стеллажами для всевозможной утвари. Ребята сели за круглый стол у окна, на котором стоял пыхтящий самовар и пять чайных пар.

– Ну, кто чем угостится? – Зинаида Васильевна поставила на стол два блюда с пирогами, – Треугольные – с грибочками, эти – с яблоком, это – капустники, – следом на столе появился круглый пирог с морошкой и рыбники с палтусом. – Саша, ты ближе к самовару – наливай чаек.

– То, что вы нас позвали, есть какой-то повод? – спросила Даша, принимая чашку от брата.

– Так день рождения у меня, думаю, посидим, чайку побулькаем.

– Ой. Мы не знали. Мы вас поздравляем…

Общение с Зинаидой Васильевной доставляло истинное удовольствие. Она рассказывала невероятно интересные истории, много шутила. Ребята не замечали, как летело время и опомнились лишь, когда ходики на стене пробили полдень. Оказалось, что и хозяйка немного выбилась из графика:

– Ох, что ж это я сижу-то, – спохватилась Зинаида Васильевна, – Через час обед! – она быстро повязала фартук и убрала волосы под белую шапочку.

– Давайте мы вам поможем, чем-нибудь, – Даша с готовностью вскочила из-за стола. Поднялись и ребята.

– Сидите, – отмахнулась хозяйка, – Я сама, – она поставила на плиту большую кастрюлю и та сама стала наполняться водой, – Тут дело-то не хитрое.

– А вы тоже здесь учились?

– Нет, что ты, милая! Похлебку-то сварить – да много ли ума-то надо, – повинуясь её руке, из-под уступа печи, появилась кадка с тестом и быстро оказалась перед плитой.

Хозяйка, продолжая непринужденный разговор, указывала то на одно, то на другое, а ребята смотрели за ней во все глаза. На плите уже грелись четыре огромные сковороды. Зинаида Васильевна взяла ложку и энергично помешала пузырчатое тесто. Зачерпнув немного из кадки, она отсадила одну оладью. Та быстро начала зарумяниваться и вдруг от нее отскочил кусочек и превратился в такую же оладью, следом еще и еще. Тоже самое происходило и на других сковородках. Тесто в кадке при этом быстро исчезало. Спустя всего пару минут пустая кадка отправилась в мойку, где за нее принялись проворные щетки, а на большом блюде высилась огромная гора оладьей.

Вскоре вся кухня наполнилась движением и звуками. Огромный кочан капусты сам скользил по шинковке, ножи резали лук и другие овощи, молотки отбивали мясо. Картошка, быстро расставшись с кожурой и накупавшись в большой миске, стройными рядами отправлялась под нож, превращаться в соломку…

Готовые блюда все прибывали и прибывали, а Зинаида Васильевна все продолжала готовить. Временами ребята забывали дышать – такие финты выделывали некоторые продукты. Без пяти час, когда четыре длинных стола оказались полностью заставлены кушаньями, она присела за стол к ребятам и удовлетворенно выдохнула:

– Ну вот, успела…

– Это просто невозможно,… как? Где такому учат?

– Жизнь учит. Да бабка моя,… – отмахнулась, скромно улыбнувшись, она, – Тут ведь что главное? Чтобы порядок на кухне был и продукты все на своих местах. А я тут уж семьдесят семь лет готовлю, привыкла…

– У вас всегда все очень вкусное, – сказала Даша, – Вы что-то секретное добавляете?

– Запомни, милая, – подмигнула с улыбкой хозяйка, – Главная приправа – любовь к тому, что ты делаешь и хорошее настроение. Без этого – толку мало будет, ты хоть что добавь…

После того дня ребята стали частыми гостями на кухне у Зинаиды Васильевны. Правда она попросила их не рассказывать никому про свои визиты. Было заметно, что Зинаида Васильевна очень привязалась к четверке, всегда радовалась их приходу. Ребятам тоже очень нравилось общаться с этим неунывающим и очень мудрым человеком, тем более о родных бабушках и дедушках, как и о родителях, им приходилось лишь мечтать. Вскоре Зинаиду Васильевну промеж себя ребята стали уважительно называть бабой Зиной…

Октябрь давно перевалил за середину. Утренники покрывали лужи прочной коркой льда, которая пропадала только к обеду. Деревья, потерявшие последнюю листву, стояли голыми, серыми. В небе среди небольших разрывов в тяжелых свинцовых тучах проносились бесчисленные стаи гусей, подгоняемых сильным ветром и скорыми морозами. Все живое готовилось к долгой и суровой, в этих местах, зиме.

С того времени, как Саша и Вася потерпели неудачу в кабинете профессора Астролябовой четверка ни на шаг не приблизилась к желаемому результату – получению семян Верумии восхитительной. Правда, небольшая промежуточная победа в приготовлении Белого вара у ребят все же была – они раздобыли усики Щитовки медной. Профессор Бочкин приобрел новую коробочку усиков этого редкого насекомого и утром в день практической работы принес её в кабинет. Ещё до начала занятий Даша отвлекла глуховатого профессора, а Саша быстро отсыпал полкоробка.

Для вара требовался древесный гриб церрена многоцветная. И у ребят была небольшая надежда, что его можно самим найти в здешних местах.

– Пока все снегом не завалило надо попробовать поискать эту церрену, – вполголоса предложил Антон. Ребята завтракали вчетвером. Их соседи еще спали – в четверг вместо первой пары было окно.

– Но нам нельзя в лес, – встревожилась Даша, – А в этом парке у школы такой порядок – вряд ли здесь есть больные деревья.

– Но я читал, что церрена многоцветная – именно гриб паразит…

– Простите, что встреваю в ваш разговор, – ребята вздрогнули, услышав сзади несмелый голос. Повернувшись, они увидели лаборанта Чучева сидящего за соседним столом.

– Ой,… здравствуйте, – нервно улыбнувшись, кивнула Даша. Ребята поздоровались тоже.

– Доброе утро, – Олег Евгеньевич приветливо улыбнулся, – Я случайно услышал, что вы интересуетесь церреной многоцветной, зачем вам она, если не секрет?

– Хотим изготовить… самодельный фейерверк, – быстро нашелся с ответом Антон, но уши его предательски порозовели, – Её порошок ведь входит в состав.

– Думаю, что смогу вам помочь, – кивнул лаборант, – В свое время я писал большую работу по церрене многоцветной. За Северной грядой, справа от стадиона есть огромная сосна в три обхвата, её трудно не заметить. Насколько я знаю это ближайшее место, где растет этот гриб. Но будьте осторожны – при высушивании она становится чрезвычайно ядовитой.

– Мы обязательно поищем, – ответил Антон.

– Спасибо, – кивнула Даша.

Быстро закончив завтрак, ребята вышли на улицу. Было очень свежо. Осмотревшись, они убедились в отсутствии посторонних ушей.

– Как он услышал-то, – покачал головой Антон, – Я даже не видел, когда он за столом появился.

– Так не было его когда мы садились, – вставил Вася, – Я ж с того стола сахарницу брал. Но про салют ты лихо задвинул.

– Да не задвинул. Её и правда, в волшебные фейерверки добавляют, я читал. И Чучев это наверняка знает.

– Этот Чуча всегда как обморок ходит, – нахмурился Саша, – А если «доброжелатель» – это он?

– Вряд ли, – Даша запахнула мантию, сложила руки на груди, и поежилась, – Зачем тогда нам про гриб говорить.

– А может там сто лет не церрена на той сосне, – не унимался Саша, – Мы нарвем не того и вар не сработает…

– Значит, потребуется атлас-определитель, – прервал спор Антон, – Чтобы не ошибиться и не сорвать какую-нибудь другую гадость.