Права Церквей и единство Церкви. Каноническое и историческое исследование по поводу украинского церковного вопроса

Из этих правил[56 - 37-е правило Карфагенского Собора: «Решено: если пресвитеры, диаконы и остальные, низшие, клирики по имеющимся у них тяжбам жалуются на суды своих епископов, пусть их выслушивают соседние епископы, и споры между ними, с согласия их собственного епископа, улаживают приглашенные ими епископы. Поэтому, если они захотят подать апелляцию и на решение этих судей, пусть обращаются не в суды по ту сторону моря, но к преимуществующим своих митрополичьих областей, что многократно было определено и для епископов. А тех, кто подает апелляцию в суды по ту сторону моря, никто в Африке да не принимает в общение».139-е правило Карфагенского Собора: «Угодно было: если пресвитеры, диаконы и прочие, низшие, клирики по имеющимся у них тяжбам жалуются на решение своих епископов, пусть их выслушивают соседние епископы и дела между ними разрешают приглашенные ими с согласия их собственных епископов. Если же клирики захотят подать апелляцию и на их решение, пусть подают ее только Африканским Соборам или преимуществующим своих митрополичьих областей. А того, кто желает подать апелляцию Соборам по ту сторону моря, пусть никто в Африке в общение не принимает».] совершенно ясно виден смысл, который во всецелой Церкви имеют «права Церквей», в данном случае – право Африканской Церкви выносить окончательные решения в отношении подсудимых клириков внутри своих юрисдикционных пределов и не подчиняться внешнему суду. Данные правила касаются и епископов, и всех остальных клириков. На уровне первой инстанции дела простых клириков судит епископ, на уровне второй инстанции – Собор соседних епископов при участии местного епископа. Если же потребуется обращение в более высокую инстанцию, то таковой будет являться Собор всех епископов епархии во главе с предстоятелем, который и вынесет окончательное решение по делу внутри юрисдикции Поместной Церкви. Данные правила с благим дерзновением отказывают клирикам в праве обращаться с апелляцией за пределы Карфагенской Церкви (к епископу Рима или в церковные суды Италии, как объясняет прп. Никодим). При этом они строго угрожают клирикам, практиковавшим подобные обращения, говоря, что они не будут приняты в церковное общение в Африке. Правило 37-е гласит: «А переносящие дело к судам по ту сторону моря [то есть в Рим и в Италию] никем в Африке да не приемлются в общение». Подобным указанием завершается и 139-е правило Карфагенского Собора[57 - См. выше.].

Так, некий пресвитер по имени Апиарий из епископии Сикки, входившей в состав Карфагенской Церкви, был осужден местным епископом (на уровне первой инстанции) и Собором карфагенских епископов (на уровне второй инстанции) за прегрешения, требующие по церковным канонам лишения священства. Требование Римских Пап Зосима, Бонифация и Целестина подчиниться их судебному решению, вынесенному после апелляции в защиту Апиария, не было принято епископами Карфагена.

Дополнением к этим правилам являются послания Карфагенского Собора к Папам Бонифацию (преемнику умершего Зосима) и Целестину[58 - ????????. ?. 538–541; [рус. пер.: Пидалион. Т. 2. С. 361–365].], комментируя которые, прп. Никодим Святогорец пишет: «Тем самым Собор доказал, что Зосим лжет, а следовательно, отстаиваемое им право принимать апелляции от не подчиненных ему епископов, пресвитеров и диаконов вымышлено и ложно. Потому, чтобы впредь решительно положить конец апелляциям к Римскому епископу, Собор не только намеренно посвятил этому вопросу два правила, 36-е и 134-е [37-е и 139-е – Ред.], но и с настоянием написал Целестину: “Благоволите не посылать сюда своих клириков (то есть экзархов с папскими посланиями) следователями и не соглашайтесь на это, даже если просят, чтобы не оказаться нам вносящими чадную мирскую надменность в Церковь Христову, которая желающим узреть Бога несет свет простоты и день смиренномудрия”»[59 - ????????. ?. 542; [рус. пер.: Пидалион. Т. 3. С. 365].]. А в своем толковании на 36-е правило Карфагенского Собора св. Никодим говорит: «Настоящее правило, во-первых, подрывает самые основания, на которых зиждется надменное и гордое единовластие пап, самонадеянно воображающих, что им принадлежит право принимать апелляции от Церквей всей вселенной. Действительно, если настоящее правило запрещает епископам Африки подавать апелляции в суды Италии и Римского Папы, расположенные на другом берегу моря, то есть почти по соседству с африканскими епископами, то не гораздо ли более запрещает оно апеллировать к Римскому Папе тем, кто живет в странах, еще более удаленных от Италии?..»[60 - ????????. ?. 482; [рус. пер.: Пидалион. Т. 3. С. 263].].

Правила 37-е и 139-е Карфагенского Собора были утверждены Пято-Шестым Вселенским Собором и, следовательно, имеют вселенское значение. Они устанавливают принципы правильного использования права апелляции, сводящиеся к следующему: если какое-то дело не может быть решено в пределах данной автокефальной Церкви, то оно должно рассматриваться на Вселенском Соборе, решение которого по нему будет окончательным и неотменяемым. Досифей Иерусалимский, комментируя деяния Карфагенского Собора, делает, помимо прочего, такой вывод: «Обрати внимание, что Собор опровергает в первую очередь власть Рима, когда пишет Целестину о том, что I Вселенский Собор предоставил право вести суд митрополиту и выносить окончательное решение по делам епископов также митрополиту [вместе с епархиальным Собором], а IV Вселенский Собор дал это право патриархам; если же потребуется апелляция, ее должен рассматривать Вселенский Собор; и ни Римский епископ, ни другой патриарх не имеют такой власти»[61 - ????????. ????????????, III. 1. 6. ?. 138.].

1.7. Установление пентархии. Равночестность престолов

Ко времени освящения в 330 году новой столицы Римской империи – Константинополя – сверхмитрополичья юрисдикция кафедр Рима, Александрии, Антиохии и Иерусалима была уже признана и канонически закреплена 6-м и 7-м правилами I Вселенского Собора. Епископ городка Византий, который до того времени находился под митрополичьей властью епископа Ираклии Фракийской, нуждался в большем авторитете и привилегиях по отношению к епископу Ираклийскому и другим епископам Фракийского диоцеза. После триумфа православия над арианством на II Вселенском Соборе кафедра Константинополя приобрела завидные привилегии и полномочия. Кафедра епископа столицы становилась все более и более престижной. Православный император должен был иметь в качестве помощника и союзника православного епископа столицы, к которому могли бы обращаться епископы всей империи по широкому ряду вопросов.

Это абсолютно естественное возвышение столичной епископской кафедры было позднее канонически зафиксировано 3-м правилом II Вселенского Собора и 9-м, 17-м и 28-м правилами IV Вселенского Собора.

1.7.1. 3-е правило II Вселенского Собора

3-м правилом II Вселенского Собора устанавливается каноническое преимущество чести Константинопольского престола и порядок чести: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести после Римского епископа, ибо Константинополь есть новый Рим»[62 - ????????. ?. 157; [рус. пер.: Пидалион. Т. 2. С. 80].]. Епископ Константинополя приобрел, во-первых, преимущество чести по отношению к митрополиту Ираклийскому, которому было предоставлено высокое митрополичье достоинство. Преимущество чести Константинопольского епископа было логичным, правильным и необходимым переустройством административной структуры внутри митрополичьего округа Ираклии. Оно не ограничивалось, однако, просто честью, но сопровождалось также соответствующей административной властью. Досифей Иерусалимский характеризует его как патриаршее достоинство: «Поэтому он [епископ Константинополя] начал требовать и преимущества чести, и преимущества власти наравне с той властью, которую имели остальные патриархи. По этой причине и св. Амвросий, как сообщает Созомен, советовал Нектарию, предстоятелю Константинопольской Церкви, лишить священства Геронтия и не позволять последнему порочить чин церковный»[63 - ????????. ????????????, III. 4. 7. ?. 52–53.]. Прп. Никодим Святогорец отмечает следующие характерные черты чести и власти, которые были даны Константинопольскому епископу 3-м правилом II Вселенского Собора: «Некоторые говорят, что настоящее правило предоставило епископу Константинопольскому только честь, но впоследствии настоятельная необходимость предоставила ему и власть рукополагать митрополитов в Асии, Понте и Фракии. С другой стороны, Халкидонский Собор в послании к Папе Льву говорит, что такая власть совершать рукоположения была у епископа Константинопольского по древнему обычаю, а 28-е правило того же IV Вселенского Собора только утвердило ее»[64 - ????????. ?. 158; [рус. пер.: Пидалион. Т. 2. С. 82].]. Древний обычай – плод возникшей необходимости, сложился из-за потребности обращения епископов этих трех диоцезов к епископу Константинопольскому. Прп. Никодим совершенно справедливо соединяет эти два объяснения («некоторых» и самого Халкидонского Собора). По букве текст 3-го правила устанавливает только преимущество чести и порядок чести. Однако по духу оно предполагает также проистекающую из преимущества чести, соответствующую власть[65 - Досифей Иерусалимский понимает «преимущество чести» как патриаршее достоинство без какой бы то ни было власти: «Как II Вселенский Собор дал Константинополю преимущество чести, которое, как сказано, составляет лишь патриаршее достоинство, и имея только преимущество чести, Константинопольский епископ был выше Патриархов востока, которые имели и преимущество власти» (????????. ????????????, II. 3. 11. ?. 307).], которая простиралась в пределах ранее подчинявшегося епископу Ираклийскому Фракийского диоцеза. Власть рукополагать митрополитов в Асийский и Понтийский диоцезы (то есть за пределами Фракийского диоцеза), опиравшаяся на древний обычай (о котором говорят отцы Халкидонского Собора в послании к Римскому епископу), была приобретена епископом Константинополя на основании обычного права в 70-летний период (с 381 по 451 г.) до IV Вселенского Собора и утверждена 28-м правилом этого Собора[66 - По этому пункту на 12-м заседании Халкидонского Собора состоялся характерный диспут между епископами Асии и клириками Константинополя «о Стефане и Вассиане, митрополитах Эфесских». В целом было принято решение Собора, чтобы они были «удалены» и низложены (оба), как рукоположенные вопреки правилам, и был рукоположен другой от начала канонично; но оставалось непонятным, должен ли новый митрополит быть рукоположен епископами Асийского диоцеза, согласно действующим правилам, или архиепископом Константинопольским, согласно «обычаю». Именно поэтому Собор не принял окончательного решения ни на 12-м, ни на 13-м заседаниях. Решение было дано только после принятия 28-го правила. См. по этому поводу: ????&?. ????????????. ?. 183–185.].

1.7.2. Пределы чести и власти Рима

Прототипом чести и власти, которые были предоставлены епископу Константинополя 3-м правилом II Вселенского Собора, являлись честь и власть епископа Рима – по той причине, что Константинополь стал к тому времени столицей государства и был почтен пребыванием в нем царя и синклита. Епископ Рима в ту эпоху имел сверхмитрополичью власть только над соседними с Римом митрополичьими епархиями (loca suburbicaria), но не над выходящими за их пределы диоцезами Карфагена, Милана или Галлии[67 - Независимость епископов Милана и Западного Иллирика от Рима подтверждает и проарианская ориентация Авксентия Медиоланского и епископов из Паннонии Валента и Урсакия (Sozomenus. Historia ecclesiastica, III. 13 [T. 3. P. 110–114]). См. также: ???????. ?? ???????????? ????????????. ?. 220.]. 3-е правило II Вселенского Собора, следуя этому образцу, не спешило дать епископу Константинопольскому сверхмитрополичью власть над диоцезами более широкой области, ограничив его административную власть епархиями Фракийского диоцеза (прежде находившимися в подчинении у епископа Ираклийского). 2-е правило того же самого Собора[68 - 2-е правило II Вселенского Собора гласит: «Епископы, управляющие диоцезами, да не простирают своей власти на Церкви за границами своего округа и да не смешивают Церкви, но, по правилам, Александрийский епископ да управляет только в Египте, епископы диоцеза Восток да начальствуют только в Восточном диоцезе, с сохранением преимуществ Антиохийской Церкви, признанных никейскими правилами; также епископы Асийского диоцеза да начальствуют только в Асийском диоцезе; Понтийские – только в Понтийском, Фракийские – только во Фракийском. Без приглашения епископы да не вторгаются в диоцез для рукоположения или какого-либо другого дела церковного управления. Ясно, что при соблюдении изложенного правила о диоцезах дела каждой митрополичьей области будет устраивать Собор этой области, как определено в Никее. Церкви же Божии у иноплеменных народов должны быть управляемы по соблюдавшемуся доныне обыкновению отцов». (Пидалион. Т. 2. С. 78–79). – Ред.] существенно помогает в толковании 3-го правила, поскольку ограничивает власть архиепископов Александрии и Антиохии четкими географическими рамками, определенными правилами I Вселенского Собора, а также обеспечивает и подтверждает права митрополитов Асийского и Понтийского диоцезов, провозглашая принцип: «Областные епископы не должны простирать своей власти на другие Церкви, вне своих областей, и смешивать Церкви»[69 - Историк Сократ ясно показывает, в чем состояло определение юрисдикции 3-м правилом II Вселенского Собора: «Тогда же епископы издали определение, чтобы Константинопольский епископ имел преимущество чести после епископа Римского, так как Константинополь есть новый Рим. Они снова утвердили Никейский символ, разделили епархии и установили патриаршества, чтобы епископы не простирали своей власти на чужие Церкви за пределами своих областей (а прежде, по причине гонений, делалось это безразлично). Нектарий получил в управление столицу и Фракию. Понтийский диоцез получил преемник Василия в Кесарии Каппадокийской, Элладий, а за ним епископ также каппадокийского города Ниссы Григорий, брат Василия, и епископ Мелитины Армянской Отрей. Асийский диоцез разделили между собою Амфилохий Иконийский и епископ Антиохии Писидийской Оптим. Египетские церкви поручены Тимофею, епископу Александрийскому, а управление церквами Восточного диоцеза вверено тамошним епископам – Пелагию Лаодикийскому и Диодору Тарсийскому, с сохранением преимуществ Церкви Антиохийской, предоставленных присутствовавшему тогда на Соборе Мелетию. Бывшие на Соборе епископы определили также, чтобы, в случае нужды, дела каждой области решал Собор епископов той же области. Все эти определения утвердил своим согласием и царь. Тем и окончился этот Собор» (Socrates. Historia ecclesiastica, V. 8. [S. 97]).]. Характерный пример запрещенного вторжения в пределы другого диоцеза приводит 4-е правило II Вселенского Собора, осуждающее хиротонию Максима Киника на Константинопольский престол группой александрийских епископов во главе с епископом Александрийским Тимофеем. Также 6-е правило II Вселенского Собора подчеркивает важность самоуправления (свободного от внешних вторжений) Соборов, не подчиняющихся сверхмитрополичьей юрисдикции церковных диоцезов, говоря: «Святой Собор повелевает им прежде всего представлять обвинения перед всеми епископами митрополичьей области и перед ними доказывать свои жалобы на епископа, обвиняемого в чем-либо. Если же случится, что епископы области будут бессильны уладить приносимые на епископа жалобы, тогда обвинители пусть обращаются к большему Собору епископов того диоцеза, которые должны быть созваны по этой причине, и на этом дело оканчивается» (как переводит прп. Никодим)[70 - ????????. ?. 161; [рус. пер.: Пидалион. Т. 2. С. 86 (выделенные слова опущены, т. к. они есть только в новогреческом переводе прп. Никодима)]. Впрочем, подчеркивает прп. Никодим, в исключительных случаях (Павла Константинопольского, Афанасия Александрийского, Иоанна Златоуста) требовался].

1. 7. 3. Порядок управления Церквами варварских стран

То же самое 2-е правило II Вселенского Собора определило на первом этапе порядок управления Церквами варварских стран, а именно – выбрало носителя церковной власти, который должен заниматься вопросами, возникающими в Церквах за пределами Римской империи. И это постановление помогает в понимании объема привилегий, которые предоставило Константинополю 3-е правило II Вселенского Собора. Вопросы, касающиеся Церквей у варварских народов, должны были, по этому правилу, решаться в соответствии с действовавшим до того времени обычаем, согласно которому им предоставлялась помощь от епископов близлежащих областей империи. Так, например, в предшествующие годы церковные проблемы в Армении решались Кесарийским или Антиохийским епископом. Прп. Никодим Святогорец пишет по этому поводу: «Находящиеся же в среде иноплеменных народов Церкви Божии, которые или не имеют достаточного числа епископов для того, чтобы состоялся Собор, или нуждаются в том, чтобы для утверждения христиан в вере туда отправился образованный епископ, должны быть управляемы по сохранявшемуся доныне обыкновению отцов. Это означает, что находящиеся по соседству, и притом достойнейшие, епископы должны посещать эти Церкви с целью

созыв Вселенского Собора, поскольку подсудимые были главами Поместных Церквей, а судящие были враждебно настроены в отношении к ним. Это последнее замечание прп. Никодима объясняет канонически правильный способ действия права апелляции, когда проблема превосходит компетенции Поместной Церкви: апелляция должна быть обращаема к всецелой Церкви. Поэтому и Досифей Иерусалимский пишет о восстановлении Павла и Афанасия, что Юлий Римский стремился, чтобы суд относительно них был сделан всей Церковью: «Что надлежало восточным епископом так поступающих написать и западным, чтобы всеми было определено справедливое, поскольку страдающими были епископы тех Церквей, в которых только апостолы были учителями» (????????. ????????????, II. 5, 10. ?. 344). восполнить недостающее число епископов для созыва местного Собора, что хотя и не соответствовало правилам, однако по необходимости позволено этим Собором»[71 - ????????. ?. 157; [рус. пер.: Пидалион. Т. 2. С. 80].].

Понятие «варварские страны» сегодня поменяло значение и относится к сложной проблеме так называемой православной диаспоры.

1.7.4. Правило 28-е IV Вселенского Собора

С учетом канонических постановлений 2-го правила II Вселенского Собора («при сохранении предшествующего правила о диоцезах»), в автокефальных Церквах (не подчиняющихся юрисдикции сверхмитрополий) право управления и, в первую очередь, совершения хиротоний имел епархиальный Собор (митрополии или диоцеза) и его митрополит. «Без приглашения епископы да не вторгаются в диоцез для рукоположения или какого-либо другого дела церковного управления»[72 - ????????. ?. 156; [рус. пер.: Пидалион. Т. 2. С. 78].], – повелевает то же 2-е правило II Вселенского Собора. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что отдельные экстерриториальные действия епископа Константинопольского (вне пределов Фракийского диоцеза) были каноничными только тогда, когда его приглашали местные епископы других диоцезов. Непосредственную канонически подтвержденную сверхмитрополичью юрисдикцию (власть) над диоцезами Асии и Понта епископ Константинопольский приобрел лишь после принятия 28-го правила IV Вселенского Собора.

Правило 28-е IV Вселенского Собора подтвердило равное преимущество чести епископа Константинопольского и епископа Римского (патриаршую честь), поскольку Константинополь также был почтен пребыванием царя и сената. Кроме того, оно наделило епископа Константинополя патриаршей властью над диоцезами Понта, Асии и Фракии[73 - Митрополии Понта, Асии и Фракии 28-м правилом IV Вселенского Собора составили каноническую территорию Константинопольского престола. Рукоположение их митрополитов Константинопольским епископом составило канонический критерий их подчинения его власти. На основании того же самого критерия с 1686 г., когда Киевская митрополия была предоставлена Патриарху Московскому и епископы Киевские стали канонически рукополагаться им, Киевская митрополия составляет каноническую территорию Московского Патриархата.], то есть дало ему право рукополагать митрополитов этих диоцезов, а также предоставило ему право рукополагать епископов варварских стран. Характерно выражение Собора: «только митрополитов Понтийского, Асийского и Фракийского диоцезов»[74 - ????????. ?. 206; [рус. пер.: Пидалион. Т. 2. С. 172].], определяющее объем власти Константинопольского престола в тот отрезок времени, когда Восточный Иллирик еще не являлся епархией Константинополя, хотя и был частью Восточной [Римской] империи. Прп. Никодим Святогорец пространно комментирует настоящее правило, поскольку оно является определяющим. Вначале, приведя пять причин для утверждения патриаршей власти Константинополя, он делает такой вывод: «По всем этим причинам Собор настоящим правилом, обновив 3-е правило II Вселенского Собора, предоставил [епископу] Константинопольскому также и привилегии чести, равные привилегиям чести Римского, то есть патриаршее достоинство; и привилегии власти, равные привилегиям власти Римского [епископа], то есть утвержденное не только обычаем, но и каноном право хиротонии митрополитов трех вышеупомянутых диоцезов (поскольку они находятся в юрисдикции Константинополя)»[75 - ????????. ?. 207; [рус. пер.: Пидалион. Т. 2. С. 174].]. Затем прп. Никодим обличает папский (и всякий подобный ему) примат власти: «Поэтому явно, что паписты лгут, говоря, что первенство епископа Рима и его старшинство, а также его великое значение в церковных делах свидетельствуют о его особом праве на власть во всей Церкви, то есть о единодержавном и непогрешимом достоинстве. Ведь если бы эти привилегии имели такой смысл, то и архиепископ Константинополя должен был бы также обладать таким достоинством, поскольку он, согласно канонам, есть равная и неизменная мера чести, власти и величия Рима. Однако [епископ] Константинопольский по канонам никогда не получал такого достоинства; следовательно, не получал его и [епископ] Римский»[76 - ????????. ?. 208; [рус. пер.: Пидалион. Т. 2. С. 176].].

1.7.5. Притязания латинян, упоминаемые 28-м правилом Халкидонского Собора

По поводу утверждений латинян относительно 28-го правила IV Вселенского Собора Досифей Иерусалимский делает несколько достойных упоминания точных замечаний, касающихся права апелляции и его пределов.

Во-первых, Римский епископ утверждал, что 28-е правило противоречит 5-му правилу I Вселенского Собора, поскольку дает епископу Константинопольскому право повторно судить митрополитов, осужденных другими патриархами, и их оправдывать. Святейший Досифей отвечает на это так: «Настоящее правило не противоречит предшествующему, поскольку дает Патриарху Константинопольскому право рукополагать митрополитов, не подчиняющихся никаким патриархам, и по то же самой причине, по которой оно дало четырем патриархам власть рукополагать митрополитов указанных епархий, – а именно, на основании обычая – оно предоставило и Патриарху Константинопольскому право рукополагать митрополитов упомянутых в правиле епархий. И как I Вселенский Собор не отрицает собственного 5-го правила, предоставляя 6-м и 7-м правилами преимущество епископам Рима, Александрии, Антиохии и Иерусалима, точно так же и IV Вселенский Собор, предоставляя такое же преимущество епископу Константинополя, не вступает в противоречие с данным правилом»[77 - ????????. ????????????, IV 3. 1. ?. 368–369.]. Из ответа Досифея можно сделать ясный вывод, что преимущество чести всех патриархов пентархии является одинаковым и преимущество чести Рима и Константинополя не представляет собой исключения, хотя некоторые историки и пытаются принижать преимущество чести Патриарха Иерусалимского[78 - См.: ???????. ?? ???????????? ????????????. ?. 104. В противовес толкованию прп. Никодима (????????. ?. 131–133; [рус. пер.: Пидалион. Т. 2. С. 32–34]), иностранные историки приписывают административную власть епископу Кесарии Палестинской, а Патриарху Иерусалимскому – простую честь (primatus honoris), не равную преимуществу чести других патриархов.].

Во-вторых, латиняне утверждали, что данное 28-е правило не согласно с 3-м правилом II Вселенского Собора, поскольку последнее помещает епископа Константинопольского на второе место после Римского, в то время как 28-е правило предоставляет им равное преимущество. Совершенно очевидно, что латиняне смешивают здесь понятия «преимущество чести» и «чин чести». Досифей справедливо отвечает на это утверждение следующее: «Данное правило согласно с 3-м правилом II Вселенского Собора, которому оно и следует, поскольку оба назвали епископа Римского первым, а Константинопольского – вторым по чину, и только. А IV Вселенский Собор удостоил епископа Константинополя одинаковой с епископом Римским чести (точнее, не удостоил чести, но подтвердил решение ?? Собора, как указывается в Первом послании этого Собора к Папе Римскому Льву), объяснив, в чем заключается преимущество, а именно: не в епископском, но в патриаршем достоинстве, поскольку патриаршее достоинство является самым высоким в Церкви, а оно было дано епископу Константинопольскому II Вселенским Собором; и потому все пять патриарших престолов имеют равное достоинство»[79 - ????????. ????????????, IV 3. 8. ?. 366.]. Досифей здесь имеет в виду, что нельзя сравнивать преимущества чести патриархов и разделять их на высших и низших. Преимущество чести каждого из патриархов, как высочайшее достоинство в Церкви, можно сравнивать только с более низким достоинством подчиняющихся патриарху митрополитов. В этом смысле он отмечает, что «все отцы исповедали (на IV Вселенском Соборе), что без принуждения, по собственной воле отдают преимущество епископу Константинопольскому»[80 - ????????. ????????????, IV 3. 5. ?. 364.]. Первенство чести патриархов в системе пентархии означает право патриархов рукополагать и судить митрополитов, подчиняющихся их собственной юрисдикции. Этим правом в одинаковой мере обладают все пять патриархов.

В-третьих, латиняне утверждали, что Римский епископ выше Константинопольского, Константинопольский – выше Александрийского и так далее. Досифей отвечает на это: «Мы говорим, что Константинопольский епископ выше Александрийского только по чину так же, как Римский выше Константинопольского только по чину, а Александрийский – выше по чину Антиохийского, Антиохийский – Иерусалимского и Иерусалимский – Московского… поэтому у всех патриархов общие достоинство и власть, отличие есть только в чине, установленном ради церковного благочиния». При этом он ссылается на Вальсамона, который с присущим ему изяществом пишет: «Подобно тому, как пять чувств одной головы, известные христоименитому народу, нераздельно связаны между собой и во всем равночестны друг другу, так и главы находящихся во всей вселенной Святых Божиих Церквей, справедливо так названные, свободны от человеческих различий»[81 - ????????. ????????????, IV 3. 15. ?. 383.].

И в-четвертых, латиняне утверждали, что 28-е правило подписали только двести из шестисот тридцати епископов Собора, с тем чтобы угодить Анатолию, епископу Константинопольскому. Досифей отвечает на это, что «никто из достойных доверия или древних историков не писал ни о чем подобном, и в деяниях Собора об этом не упоминается»; а также, что «Собор, будучи Вселенским, не имел необходимости льстить Анатолию и защищать Анатолия. И это видно из того, что он отверг его просьбу о том, чтобы Соборы и суды по всем делам, даже если они касаются других епархий, проходили в Константинополе. Однако он совершенно заслуженно предоставил Константинопольскому [епископу] право рукополагать митрополитов, не подчинявшихся ни одному патриарху»[82 - ????????. ????????????, IV. 3. 5. ?. 364.]. Из данного ответа можно сделать вывод, что свт. Анатолий предлагал, чтобы на постоянном Синоде в Константинополе рассматривались дела епархий, не входящих в его юрисдикцию, но отцы Халкидонского Собора отвергли это предложение, предоставив ему 28-м правилом власть рукополагать митрополитов только трех диоцезов: Фракийского, Асийского и Понтийского – и рассматривать судебные дела епископов лишь своей юрисдикции.

Итак, из вышесказанного явствует, что Константинопольский престол, по определению 3-го правила II Вселенского Собора, приобрел патриаршее достоинство (преимущество чести) и получил второе место среди великих церковных кафедр по чину чести (по порядку) после епископа Римского, а 28-е правило Халкидонского Собора дало ему, помимо этого, каноническую патриаршую власть над конкретными тремя диоцезами: Фракийским, Азийским и Понтийским – и прилегающими к ним варварскими территориями.

1.7.6. Восточный Иллирик

В период между 381 и 451 годами епископ Константинопольский приобрел, пользуясь «обычным правом», привилегии административной власти над соседними Асийским и Понтийским диоцезами и над всем Восточным Иллириком. В частности, архиепископы Константинопольские Геннадий, Аттик, Сисинний, божественный Иоанн Златоуст и Прокл, создавая «обычное право» сверхмитрополичьей власти или применяя его, вмешивались в находившиеся в дурном состоянии дела этих епархий, от Иллирика до Понта, и исправляли их. При этом Рим, Александрия и отдельные митрополиты противодействовали усилившейся активности Константинополя за пределами его юрисдикции, что показывает их вполне понятное болезненное восприятие нарушения действующих правил I Вселенского Собора, а также завистливое стремление ограничить растущую силу епископа новой столицы, проявившееся на Соборе «у Дуба» в виде известных антиканонических действий. Мы говорим здесь о переходном периоде, события которого при внимательной оценке показывают, в чем заключаются права Церквей. В данном случае имеет место ограничение прав Рима, но не Александрии. Политическая реформа 379 года в Восточном Иллирике была так или иначе необходима из-за нашествия готов, а за ней последовали неизбежные изменения в церковной жизни, закрепившиеся до времени правления Исаврийской династии. Можно сказать, что, с точки зрения правил Никейского Собора, экстерриториальные действия Константинопольского епископа были очевидным вызовом по отношению к правам Церкви Рима. Вот почему, замечает Досифей, «когда Арсакий и Аттик, при жизни Златоуста, были рукоположены на Константинопольский престол, тогда Антиохийский епископ вместе с папой Иннокентием, а также палестинские и иллирийские епископы прервали общение с Арсакием и Аттиком»[83 - ????????. ????????????, IV. 9. ?. 287.]. Тем не менее вмешательство Константинопольского епископа в дела Восточного Иллирика (например, в дело Перигена Коринфского) не противоречило церковным правилам. Правила Никейского Собора, подтвержденные 2-м правилом II Вселенского Собора, определяют границы сверхмитрополичьих и митрополичьих диоцезов и епархий. 3-е правило II Вселенского Собора создает новые необходимые права для Константинопольского престола, касающиеся митрополий, не подчиняющихся сверхмитрополичьим диоцезам. Это является полезным каноническим материалом для толкования многочисленных дальнейших изменений в церковных делах, следовавших за политическими реформами. Споры во время переходного периода (379–451 гг.) были своеобразными «родовыми муками», которые завершились на Халкидонском Соборе утверждением нового канонического статуса Константинопольского престола. Речь идет не об отмене правил Никейского Собора, но об их восполнении сначала 3-м правилом II Вселенского Собора, а затем 28-м правилом IV Вселенского Собора, как видно из соборного послания святых отцов Константинопольского Собора 381 года Римскому Папе Дамасу: «А относительно управления отдельных Церквей удержал силу, как вы знаете, прежний закон и определение святых отцов в Никее, то есть дабы в каждой области рукоположение совершали, для пользы Церкви, областные епископы, а вместе с ними (если только они захотят) и сопредельные им. Согласно с этим законом и определением управляются, как вы знаете, и прочие наши Церкви, а также избраны предстоятели знаменитейших Церквей»[84 - Theodoretus Cyrrhensis. Historia ecclesiastica, V. 9 [S. 293].].

1.7.7. Каноническое значение 28-го правила IV Вселенского Собора

Церковь не только защищает права Церквей, но и создает новые права, когда это требуется для «благостояния Святых Божиих Церквей и соединения всех»[85 - Великая мирная ектенья. – Ред.], а следовательно, для спасения человеческого. Характерным примером этого служат 3-е правило II Вселенского Собора и 28-е правило IV Вселенского Собора, вызвавшие большое несправедливое недовольство у престолов Рима и Александрии. Однако имелась одна существенная причина, по которой отцы IV Вселенского Собора превзошли чин, установленный I Вселенским и сохраненный II Вселенским Соборами, согласно которому диоцезы Фракийский, Асийский и Понтийский оставались вне юрисдикции сверхмитрополий (Рима, Александрии, Антиохии и Иерусалима). И этой причиной, по которой Церковь превзошла чин и создала новые права для данных трех диоцезов, было желание избежать смуты из-за хиротонии их митрополитов.

Прецедент вмешательства престолов Рима и Александрии в хиротонию Эфесского епископа стал одним из событий, вызвавших настоятельную необходимость в том, чтобы и он, и митрополиты главных престолов трех других диоцезов рукополагались одним и тем же патриаршим престолом. Досифей пишет по этому поводу следующее: «Соборы постановили, что Константинопольский [епископ] должен следовать после Римского, но это не значит, что Римский [епископ] имеет некое достоинство, более высокое, чем патриаршее, а достоинство Константинопольского ниже, чем у него; они имели в виду, что по чину Константинопольский является вторым, а Римский – первым, но по своему патриаршему достоинству они равны. Этот Собор, как было сказано, не предоставил Римскому епископу некое иное достоинство, более высокое, чем патриаршее, а Константинопольскому – некое иное преимущество, помимо патриаршего, или власть принимать апелляции от всех, или другие полномочия: он лишь стремился преодолеть противоречия, с которыми столкнулся по другим вопросам, в частности разбирая дело Эфесской митрополии, из-за которой развернулась борьба между митрополитами Вассианом и Стефаном с участием императоров и всех патриархов. Здесь следует отметить три обстоятельства. Во-первых, целью Собора было устранение в вышеуказанных епархиях смуты, и именно для этого он дал Константинопольскому епископу право рукополагать митрополитов в упомянутой Эфесской епархии. Во-вторых, Собор постановил, что епископ Константинопольский должен быть патриархом, но при этом по чину будет стоять вторым. И в-третьих, его решения не были чем-то новым, ибо еще в 6-м правиле I Вселенского Собора указывалось, что епископ Александрийский должен иметь власть над всем Египтом (что не было новшеством) подобно тому, как Римский епископ, согласно обычаю, имел власть над всеми церквами Запада. То же самое мы видим и здесь. Поскольку Римский епископ и восточные патриархи с течением времени, благодаря обычаю, приобрели право рукополагать митрополитов в границах своих нынешних юрисдикций, то было необходимо, чтобы других митрополитов, не подчинявшихся никаким патриархам, рукополагал какой-то патриарх – по упомянутой выше причине, а именно во избежание смуты. А раз такие епархии находились по соседству с Константинополем и Константинопольские Патриархи часто и в разных случаях рукополагали избранных там кандидатов в митрополиты, то рукополагать их должен был именно Константинопольский, а не какой-то другой патриарх»[86 - ????????. ????????????, IV. 28. ?. 338–339.].

Это весьма мудрое замечание Досифея в высшей степени глубоко и точно передает дух деяний Собора, отраженный также в соборном послании к Папе Римскому Льву, в котором говорится: «Так, издавна имевший силу обычай, которого держалась Святая Божия Церковь Константинопольская, рукополагать митрополитов диоцезов Асийского, Понтийского и Фракийского и ныне мы утвердили соборным определением, не столько предоставляя нечто Константинопольскому престолу, сколько упрочивая благочиние в митрополиях: так как часто, по смерти епископов, возникает много волнений, когда клирики этих областей и миряне остаются без правителя и возмущают церковный порядок. Это не скрылось от вашей святости, особенно касательно Эфесян, которые многократно беспокоили нас»[87 - ACO. T. II. Vol. 1/3. P. 118; ????????. ????????????, IV. 3, 3. ?. 62.].

Итак, чин I Вселенского Собора не был отменен ни 3-м правилом II Вселенского Собора, ни 28-м правилом IV Вселенского Собора. «Халкидонский Собор упомянутое (6-е) правило I Вселенского Собора не подтвердил и не отверг, но, зачитав правило II Вселенского Собора и свое собственное, принял свое решение»[88 - ????????. ????????????, IV 3. 13. ?. 377.], то есть, пользуясь своей властью, создал права, с помощью которых достигались благочиние и порядок в Церквах Божиих.

1.7.8. Обвинения монофизитов против 3-го правила II Вселенского и против 28-го правила IV Вселенского Соборов

Не имело бы смысла упоминать об этих обвинениях, если бы их анализ не доказывал, что в случае, когда между Поместными Церквами возникают споры, высшей судебной инстанцией для них является всецелая Церковь, и ее решения должны признаваться всеми Церквами. Если же какая-то Поместная Церковь, вопреки этому, настаивает на своем мнении, то возникает раскол.

С этой точки зрения весьма показательно заявление анти-халкидонита митрополита Павла Григория, выдающегося богослова индийской Маланкарской монофизитской церкви, относительно канонических прав Константинопольской Церкви. Это заявление содержится в статье, написанной им в 1981 году по поводу праздничных заявлений Православной Церкви в связи с 1600-летием II Вселенского Собора (опубликована в сети Интернет 25 мая 2017 г.)[89 - Paulos Mar Gregorios. The Council of Constantinople and the Nicene Creed // The Star of the East. 1981. Vol. 3/3. URL: http://malankaraorthodox.tv/?p=53169 (http://malankaraorthodox.tv/?p=53169) (дата обращения 14.07.2021).]. Оно ставит под сомнение действительность 3-го правила II Вселенского Собора. В нем говорится следующее: «Самое сомнительное решение [II Вселенского Собора в Константинополе] содержится в 3-м правиле, которое является кратким, но исключительно важным и в то же время создающим величайшую экуменическую проблему[90 - Митрополит Делийский Павел Мар Григорий [1922–1996] был членом Всемирного Совета Церквей, и поэтому выражение «ecumenical problem» имеет у него смысл «проблема для всехристианского собрания», к которому стремится ВСЦ.]: “Константинопольский епископ да имеет преимущество чести по Римском епископе, потому что город оный есть новый Рим”. Это 3-е правило, с точки зрения экуменических отношений, является сомнительным по многим причинам: 1) оно с очевидностью стремится к понижению в церковной вертикали Александрийцев и Антиохийцев, которые имели второе и третье места в церковном протоколе (т. е. в диптихах). Возвышение Константинополя над Александрией было нарушением никейского протокола и до сих пор (т. е. в 1981 г.) не признается Восточными Ортодоксальными Церквами (Оriental Orthodox Сhurches)…»[91 - Paulos Mar Gregorios. The Council of Constantinople and the Nicene Creed.]. К этому заявлению Павла Григория следует добавить еще одно, также антихалкидонского богослова, митрополита сиро-яковитов Мор Поликарпа Айдына, который написал: «Двадцать семь правил Халкидонского Собора были приняты Сирийской Ортодоксальной Церковью»[92 - Mor Polycarpus Aydin. Syrian Orthodox Christology and the Chalcedonian Definition of Faith // Chaillot C. The Dialogue between the Eastern Orthodox and Oriental Orthodox Churches. Volos, 2016. Р. 288.]. Это заявление ясно показывает, что 28-е правило IV Вселенского Собора, отвергнутое, как известно, латинянами (нынешними римо-католиками), не признается также и сиро-яковитами.

1.7.9. Ответ на монофизитские и латинские обвинения

Досифей Иерусалимский выдвигает сильные аргументы против обвинений со стороны монофизитов и латинян. Мы приведем некоторые из них, чтобы показать, что Вселенская Церковь имеет все основания определять канонические права Церквей, отрицаемые, как говорит в свойственной ему манере Досифей, только еретиками и латинянами. Он пишет по этому поводу следующее: «Здесь римские мудрецы возражают, говоря, помимо прочего, что Римская Церковь признает только правило этого Собора (II Вселенского) о вере, то есть первое, а другие правила отвергает. Во-вторых, они утверждают, что это правило было направлено против чести Тимофея Александрийского, поэтому его провозгласили в его отсутствие, что равносильно подлогу, и тому есть явное доказательство, ибо если бы оно было принято в присутствии Тимофея, то он не смолчал бы и не согласился бы с ним. В-третьих… В-четвертых… В-пятых, они говорят, что оно противоречит вышеприведенному правилу, а именно, второму, потому что последнее дает власть провинциальному Собору, а это предоставляет привилегии Константинопольскому епископу. Вот каковы их доводы. В ответ на первое следует сказать, что всецелая Церковь никогда не следовала и не следует за Римской или какой-либо другой отдельной Церковью[93 - Это очень важное замечание и для сегодняшнего дня, поскольку мы желаем, чтобы те или иные церковные решения приводили к благочинию и единству Поместных Церквей, а не к другим целям.], но следует за своей полнотой (?????????) и за Вселенскими Соборами; поэтому Римская Церковь, желая заявить или сделать что-то неподобающее, часто бывала судима или должна была отвечать на обвинения. А в ответ на второе нужно заметить, что, когда египетские епископы рукоположили Максима Киника епископом Константинопольским, тогда

Собор, имея на то, как будет сказано дальше, много оснований, отверг дерзость александрийцев и открыто установил данное правило. И хотя египетские епископы, по словам Феодорита, вступали с другими отцами в спор о великом Григории, но Тимофей после спора благоразумно подчинился, согласившись с общим суждением большинства отцов, ибо никакой патриарх никогда не противоречил ни одному Вселенскому Собору, за исключением еретиков и гордых и завистливых латинян. Затем, в присутствии египтян, Собор подверг отлучению и анафеме Максима и, также в их присутствии, провозгласил данное правило. Относительно пятого нужно сказать, что это правило не противоречит правилу, принятому до него, поскольку отцы дали ему (т. е. епископу Константинопольскому) не власть над епархиями, но всего лишь преимущество чести, и уже позднее, в силу необходимости, возникшей в Церкви по многим причинам, ему было предоставлено право рукополагать некоторых митрополитов»[94 - ????????. ????????????, III. 1. 7. ?. 55].

Насколько нам известно, вопрос об отрицании 3-го правила II Вселенского Собора антихалкидонскими церквами не был официально поставлен на обсуждение во время проведения богословского диалога православных и антихалкидонских церквей (в 1964–1971 и 1985–1993 годах). Однако он обязательно потребует решения, если антихалкидонские церкви откажутся вначале от своего севирианского монофизитства и затем, приняв канонические постановления Вселенских Соборов против вождей монофизитского раскола, воссоединятся с Церковью.

1.8. Понятие обращения к Константинопольскому престолу (9-е и 17-е правила IV Вселенского Собора)

Обращение епископов и клириков в церковные суды, в частности с апелляцией, является вопросом, о котором прямо или косвенно упоминают многие священные правила. Непосредственно о праве обращения к Константинопольскому престолу говорят правила 9-е и 17-е IV Вселенского Собора, определяющие рамки судебной власти Константинопольского престола. Толкование данных правил в средний и поздний византийский период вызвало много шума из-за неверных интерпретаций и ошибочных утверждений латинян и латиномудрствующих, как свидетельствует, в частности, прп. Никодим[95 - ????????. ?. 157–158; [рус. пер.: Пидалион. Т. 2. С. 81–82].]. Поскольку шум по этому поводу не прекращается и в новейшей библиографии[96 - В этом тексте изложение этой библиографии излишне.], очень важно уточнить понятие обращения в суд, о котором говорят два вышеприведенных правила. Напряжение, существующее между академическими группами, которые признают или отрицают право экстерриториальной апелляции к престолу Константинополя, может быть преодолено благодаря единодушию и единству. Для исправления ситуации мы можем предложить следующие соображения, показывающие, что вышеприведенные правила не создают прав для использования и принятия экстерриториальной апелляции.

1.8.1. Правило 9-е IV Вселенского Собора

Правило 9-е IV Вселенского Собора[97 - ????????. ?. 191; [рус. пер.: Пидалион. Т. 2. С. 144].] под угрозой канонических наказаний запрещает клирикам обращаться в светские суды до рассмотрения их дел в церковном суде в следующем порядке: 1) если священник обвиняет священника, его иск должен рассматриваться местным епископом или избранными судьями, которые пребывают в той же епископской области и которых признают обе тяжущиеся стороны; 2) если священник обвиняет епископа, его иск должен рассматриваться Собором митрополичьей области; 3) если священник или епископ обвиняет митрополита, его иск должен рассматриваться экзархом диоцеза или престолом Константинополя.

Данное правило определяло судебные границы, внутри которых должны были впредь действовать священники, епископы и митрополиты епархий, перешедших, согласно 28-му правилу того же Собора, в юрисдикцию Константинопольского престола. Фактически, благодаря 9-му правилу IV Вселенского Собора, престол Константинополя окончательно приобрел равенство в канонических правах с созданными до него патриаршими кафедрами, получив полномочия принимать судебные апелляции священников, епископов и митрополитов в пределах своей новой большой юрисдикции и выносить относительно них судебные решения и окончательные постановления без возможности дальнейшей апелляции.

Верное букве толкование этого правила дают византийские канонисты Зонара и Вальсамон[98 - ????????. ?. 2. ?. 237–240.], в другом ключе толкуют его Аристин[99 - ????????. ?. 2. ?. 240 («Епископ или клирик, если имеет какую-то тяжбу против митрополита, должен судиться или у экзарха диоцеза, или у патриарха, под которым находится митрополит той епархии, или у Патриарха Константинопольского, каковая привилегия не дана никому из других патриархов, ни канонами, ни законами: судить митрополитов, находящихся в подчинении другого патриарха, не имеет права ни один патриарх, кроме Константинопольского»). Утверждение экстерриториальной апелляции в толковании Аристина на 9-е правило IV Вселенского Собора, согласно Досифею Иерусалимскому, неприемлемо: «Аристин… ошибается, ратуя против церковных правил» (????????. ????????????, IV. 4. 3. ?. 393). Важно выяснять, согласен ли светский закон, ни толкование не приводит к миру в Церкви, которую поддерживает верность священным канонам и их правильное толкование.] и Матфей Властарь[100 - ????????. ?. 6. ?. 429: «Константинопольский престол, украшенный царством, был провозглашен соборными решениями первым; следуя чему, Божественные законы, когда у других престолов возникают сомнения, повелевают обращаться к его решению и суду». Более широкую дискуссию см., среди прочего, в труде блаженнейшего митрополита Сардского Максима: ???????. ?? ???????????? ????????????. ?. 147–155 (о толковательной схолии Матфея Властаря) и ?. 138–211 (в целом о толковании 9-го и 17-го правил IV Собора). Из изучения вопроса можно сделать вывод, что мнение Властаря, основывающееся на «Эпаногоге» (неофициальном сборнике законов), не достигает цели общего мира в Церкви; но ее достигают «Василики» (исправленное и окончательно утвердившееся в византийском светском праве собрание законов).]. Хотя словесная формулировка правила не содержит прямого упоминания об апелляции, с течением времени толкователи начали усматривать в нем и такой смысл. Эта герменевтическая свобода является абсолютно законной, потому что в священных правилах (12-м и 32-м апостольских, 37-м и 139-м Карфагенского Собора и т. д.), а затем в согласных с ними действующих гражданских законах подтверждалось право священников и епископов обращаться с апелляцией к митрополиту диоцеза (или, позднее, к патриарху, поскольку он в какой-то момент был облечен высшей церковной властью)[101 - ????????. ????????????, IV 4. 2. ?. 389.]. Невозможно было бы лишать права апелляции тех клириков, чьи тяжбы, на основании настоящего 9-го правила, должны были теперь рассматриваться Константинопольским престолом, как высшей судебной инстанцией их церковной юрисдикции.

Однако и латиняне, и наши православные канонисты, исходя из различных побуждений, неправильно истолковали 9-е правило IV Вселенского Собора в смысле экстерриториальной апелляции к Риму или Константинополю. Латиняне, ошибочно толкуя это правило, считали, что оно имеет в виду апелляцию к Римскому престолу («экзарху диоцеза») или, по снисхождению, к престолу Константинополя. Прп. Никодим, зная закон или толкование со священными канонами, или противоречит им. Во втором случае ни о ложном истолковании и корыстном использовании данного правила латинянами, пишет по этому поводу: «Клирики и митрополиты, подчиняющиеся престолу Константинополя, да судятся или перед экзархом диоцеза, в котором они находятся, или перед Константинопольским предстоятелем, как перед своим патриархом. Не сказано: «Клирик, у которого есть разногласия с митрополитом чужого диоцеза, или митрополит, у которого есть разногласия с митрополитом любого диоцеза и области, пусть судится перед Константинопольским Патриархом». Но не сказано и так: «Пусть прежде всего обращается к экзарху диоцеза, а не к Константинопольскому предстоятелю», как искаженно и неверно толкует это правило Папа Николай, на что мы указали выше; но куда обратиться – это оставляется на усмотрение сторон, собирающихся судиться: или к экзарху диоцеза, или к Константинопольскому предстоятелю, и нет разницы, перед кем судиться – перед одним ли или перед другим»[102 - ????????. ?. 193; [рус. пер.: Пидалион. Т. 2. С. 148].]. Этим герменевтическим комментарием прп. Никодим исключает возможность обращения к Константинопольскому престолу епископа другой церковной юрисдикции, и тем более – претензии латинян на право Римского престола принимать апелляции от всех.

Латиняне пытались на основании этого правила доказать всемирный примат Рима и его право принимать апелляции от всей Церкви. Православные, в свою очередь, превратно истолковали впоследствии данное правило, желая с его помощью подчеркнуть значение Константинополя и оспорить превратное толкование латинян. Таким образом, обе стороны ошибочно истолковали понятие апелляции к экзарху диоцеза или к патриарху. Прп. Никодим эмоционально замечает по этому поводу: «Однако все они заблуждаются и далеки от истины»[103 - ????????. ?. 192; [рус. пер.: Пидалион. Т. 2. С. 146].]. Прежде всего, он опровергает как ошибочное преувеличение утверждение и наших восточных авторов, и папистов о том, что это правило дает Римскому или Константинопольскому епископу право принимать апелляции от всей Церкви. Он пишет следующее: «Как пчелы вокруг меда, так разнообразные мнения роятся вокруг этой части настоящего правила. К примеру, у нас, выступая против папской власти и желая почтить Константинопольского предстоятеля, дошли до чрезмерностей. Так, Макарий Анкирский под «экзархами диоцеза» понимает прочих патриархов, а окончательную апелляцию относит к Константинопольскому предстоятелю и утверждает, что тот – первый и верховный судья над всеми патриархами. Вторят Макарию и автор «Алексиады» [Анна Комнина], и Николай Мефонский в сочинениях против папской власти. Паписты же, в свою очередь желая утвердить единовластие папы, следуют за нашими богословами и соглашаются признать Константинопольского предстоятеля главным судьей над всеми. Их цель – показать, что если Константинопольский предстоятель есть судья над всеми, то, поскольку по канонам первый – Римский Папа, а не Константинопольский предстоятель, следовательно, папа – последний судья вообще над всеми патриархами, и над самим Константинопольским, и к нему восходит апелляция четырех патриархов вселенной. Паписты, которые так говорят, – это отступник Виссарион, Биний и Беллармин. Со своей стороны и Папа Николай в письме против Фотия, написанном императору Михаилу, утверждает, что под «экзархом диоцеза» правило понимает Римского Папу и что под словом «диоцез», которое стоит в единственном числе, надо понимать «диоцезы» во множественном. Так и в Божественном Писании, говорит он, единственное число часто употребляется вместо множественного, например: источник же вытекал из земли (Быт. 2:6) – вместо «источники же вытекали из земли». По его же утверждению, правило говорит, что всякий, кто имеет тяжбу с митрополитом, должен прежде всего судиться перед экзархом диоцеза, то есть Римским Папой, а потом уже ему по снисхождению позволяется судиться перед Константинопольским предстоятелем.

Однако все вышеупомянутые заблуждаются и далеки от истины. То, что Константинопольский предстоятель не имеет права действовать в диоцезах и областях других патриархов и что это правило не дало ему права принимать апелляции (а апелляцией, согласно 1-му титулу 9-й кн. «Василию», называется перенос судебного разбирательства из какого-либо суда в другой, высший суд) по любому делу во всецелой Церкви, становится ясно из следующего.

Во-первых, в 4-м деянии этого Халкидонского Собора Анатолий Константинопольский получил порицание и от сановников, и от всего Собора, за то, что действовал за пределами своей области и, забрав [несколько городов] Тирской митрополии у ее епископа, Фотия, передал Евстафию Беритскому, подвергнув Фотия отлучению и [пригрозив] низложением. Несмотря на то, что Анатолий привел множество оправданий, все совершенное там Собор признал недействительным, а Фотий был оправдан и получил обратно Тирские епископии[104 - Аргументация, которая развивается блаженнейшим митрополитом Сардским Максимом (???????. ?? ???????????? ????????????. ?. 161–163) и будто бы «опровергает утверждение автора «Пидалиона», утверждение, в котором высказано порицание в отношении Анатолия Константинопольского», является бессильной. Халкидонский Собор яснейшим образом своей высокой судебной властью отменил решения домашнего Синода (?????????? ???????) при святом Анатолии. Он упразднил и лишил силы императорские постановления, которые издал Феодосий II; установил критерием для церковных дел священные каноны; обнаружил изъяны в соборных процедурах (подпись Максима Антиохийского в акте отсутствовала, хотя он и находился в Константинополе); снял отлучение от Причастия, которое святой Анатолий наложил на Фотия (отсутствовавшего и не имевшего возможности объясниться); вернул в Тирскую митрополию отделенные от нее вопреки канонам епископии; восстановил рукоположенных Фотием епископов, как несправедливо низложенных Евстафием Беритским. Эти решения Халкидонского Собора были настоящим соборным порицанием (и далеко не мелочным порицанием!), как указывалось. Прп. Никодим прав. См. также: ????&?. ????????????. ?. 199–202. Наше более пространное пояснение по поводу трех остальных аргументов, которые]. Потому и Исаак Эфесский говорил Михаилу, первому из Палеологов, что власть Константинопольского предстоятеля не распространяется на патриархаты Востока. (.)

Во-вторых, гражданские и царские законы не определяют, что только суждение и решение одного Константинопольского Патриарха не подлежит апелляции, но говорят неопределенно: «каждого патриарха» или во множественном числе «патриархов». (…) Итак, если по законам императоров, которые согласуются со священными правилами, решения всех патриархов не подлежат апелляции, то есть не выносятся на суд другого патриарха, – то как их может пересматривать Константинопольский предстоятель? (…)