Часики не тикают

– Держи, это кажется, твое. Выпало у тебя, когда нас крутили.

Это оказалась медицинская карта.

– Спасибо! – радостно воскликнула Йена и прижала карту к себе.

– Как ты? Наверно беспокоишься о малыше? У тебя грудь не течет?

– Да… Что??? – Йена на секунду забыла, что она неделю назад стала матерью и от стресса не могла сообразить про какую грудь говорит девушка.

– Нет, спасибо. Все в порядке.

– Покажи ментам карту, тебя должны выпустить. – участливо сказала синеволосая.

– Ээээй!!! – крикнула Йена проходящему мимо полицейскому.

– Не орите, а то в одиночку посажу на 15 суток.

– Да подойдите! Мне к ребенк грудному надо.

Полицейский подошел, Йена вытянула карту через решетку и трясла ею.

– Что это за безобразие? – не понимал полицейский.

– Позовите главного, мне нужно показать ему карту ребенка. Я шла домой, а меня скрутили и увели сюда. А я просто мимо проходила.

– Дамочка, это вам не ресторан. Вы думаете, можно так просто вызывать кого захотите? Вы за решеткой.

– Вообще-то мне адвокат полагается.

– Пф… вот сидите и ждите.

– И как же мне ему позвонить?

– Никак.

В этот момент по коридору проходил старший лейтенант, который допрашивал их.

– ЭЭЭЭЭЙ!!! – крикнула ему Йена. Он обернулся, потом посмотрел на полицейского, который стоял рядом с решеткой, из которой виднелась рука Йены с картой.

– В чем дело? – наконец подошел он.

– Карта! Вот карта моего ребенка. Мы шли из поликлиники… отпустите меня! Вот же! Возьмите! – она трясла картой перед ним.

Полицейский взял карту, покрутил в руках и отдал старшему лейтенанту.

Тот взял ее, полистал и спросил:

– А что же вы раньше ее не показали?

– Так я выронила ее и мне скрутили руки! Я сознание потеряла! Отпустите меня к ребенку!

– Хм… похоже, что вы не врете.

– Можно мне домой? Я ни в чем не виновата!

Старший лейтенант постучал картой по решетке, пристально посмотрел на Йену, потом на полицейского, подумал и ответил:

– Можете быть свободны. – он вернул карту Йене. – Но впредь, не гуляйте во время беспорядков и будьте аккуратны. Гена, открой и выпусти гражданку.

– Хорошо. А мужа моего можно отпустить?

– Да, он тоже может идти.

Был рассвет. Йена и Элгей сидели на кухне и курили. На столе лежала карта. Грязная, потрепанная. Как будто будто вымышленного, едва родившегося Рюрика уже изрядно потрепала жизнь.

Йена держала сигарету перед собой, оперевшись локтями на стол, глядя в пустоту, затягивалась и выпускала дым вверх.

– Это пиздец… – сказал Элгей.

– Зато у нас карта. – задумчиво смотрела на улицу в первых рассветных лучах сказала Йена.

– Я думал нас там изнасилуют и убьют. Или посадят.

– Дурак что ли? Я же мать!

Элгей засмеялся так, что кофе брызнул у него из носа.

– Да, точно. Ты теперь мать. Можешь в статусе в Вк писать теперь #яжмать.

– Агааа… – ладно, вытри кофе со стола и пошли спать. Нам сегодня еще в ЗАГС идти.

– Не многовато ли приключений? Может перерывчик сделаем? – Элгей вытер рукой подбородок и повернулся к раковине, чтобы взять губку.

– Сегодня 18 мая, я не знаю, сколько времени делают свидетельство о рождении и сколько нам понадобиться, чтобы вписать ребенка в паспорт. Но я точно знаю, что акция у застройщика до конца месяца. Мы так еще рубинштейнов 500 можем сэкономить, если успеем.

– Я тя понял, ок.

В ЗАГС!

Очередь на регистрацию рождения, разводов, браков и смерти была одна.

Перед Йеной и Элгеем сидела одна седая вдова в темной платье и кружевном черном платке на голове и любопытная еврейская семья: мать, ее сын и невестка. Причем, понять с первого раза цель их визита было не просто.

– Мама, я утомился или мне сделали нервы? – спросил сутулый стройный мужчина в шляпе и черном костюме.

– Фима, ты проголодался! – отвечала полная, сильно потеющая дама.

– Да хватит вам! Мы полчаса назад ели, – подключилась невестка – крохотная девушка с большими зубами, тоненьким хвостиком кудрявых волос в вязанном бордовом очень скромном платьице и старомодных туфлях, такие носят бабушки с больными ногами, люди с плоскостопием или артритом.