Замок на краю бездны

Постепенно возвращались другие чувства, а затем и память о какой-то выворачивающей душу боли. Память об отчаянии и безнадежности, бесполезной борьбе с какой-то непонятной силой, раздирающей ее на части. Что это было? Да и было ли? Возможно, это всего лишь игры пустоты. Однако время шло, воспоминаний становилось все больше, сущность уже понимала, что все-таки существует, но так и не смогла осознать кто она и откуда взялась. А уж тем более – где она и что с ней.

Что-то вдали привлекло внимание, и сущность потянулась туда, не особо понимая, что ее заинтересовало и зачем оно ей нужно. Казалось, вдали сходятся и расходятся несколько грязно-серых пятен. А где это – вдали? И есть ли вообще такое понятие? Впрочем, неважно – все лучше, чем висеть в пустоте, ничего не понимая. Бесконечные светящиеся нити скручивались в жгуты, создавая из себя фантасмагорические фигуры, но сущности не было до них дела. Она продолжала тянуться куда-то. Дотянувшись, замерла в недоумении. Два склизких по первому ощущению темно-серых пятна с размытыми краями медленно дрейфовали мимо нитей, постепенно изменяя форму. Почему-то показалось, что это другие разумные существа и что они говорят о чем-то между собой. Она вслушалась. И услышала…

«Ну, и чего вы добились? Почему никому не пришло в голову проверить, кто залетел в ваши силки?»

«Никто не ждал прибытия второго Барда на планету в ближайшие несколько малых циклов.[27 - Малый цикл – примерно тридцать два часа. Сутки по стандартам Юои Жерг.] Мы рассчитывали, что к лоит наведается выпавший из Сети после того, как придет в себя. Появление этой ученицы оказалось неприятной неожиданностью».

«Неожиданностью? – издевательски переспросило первое пятно. – Из-за этой неожиданности все наши усилия выброшены талонгу под хвост!»

«Не сказал бы! – не согласилось второе. – Мы все-таки немало узнали после сканирования памяти ученицы».

«Это мизер по сравнению с тем, что мы могли узнать при сканировании опытного контролирующего. Девчонка еще ничего толком не знает!»

«По крайней мере, мы теперь знаем куда больше о возможностях Бардов».

«Мелочи! – раздраженно отозвалось первое пятно. – Этого недостаточно для реализации наших планов, и вы об этом прекрасно знаете. А теперь нам осталось только затаиться – Барды шерстят все вокруг так, что Сеть содрогается. Даже на нашем уровне включения это хорошо заметно. Мы не можем позволить им найти нас, пока еще они сильнее. Поэтому ученицу уничтожьте, а сами прекращайте активные действия на ближайшие несколько среднепланетарных циклов».

«Нерационально!» – возразило второе.

«Поясните».

«Вы не учли редкой силы этой ученицы. Она в перспективе – сильнейший ди-эмпат. О чем речь, подобных ей я не встречал. И еще одно обстоятельство – это молодая женщина, способная дать достаточно яйцеклеток, чтобы вырастить множество ди-эмпатов не меньшей силы».

«Вы правы, – согласилось первое пятно, немного подумав. – Уничтожать нерационально. Но вы уверены, что удастся сломать ее психику?»

«Наши воспитатели достаточно опытны, и не таких ломали, – уверенно заявило второе. – К тому же, девушка всего тридцать четыре малых цикла, как ученица Барда. До того жила в среде дикарей и впитала все их предрассудки. Нетрудно будет заменить одни предрассудки другими».

«Возможно, лучше вообще стереть ей память и внедрить псевдоличность?»

«Ни в коем случае! Вы не хуже меня знаете, насколько хрупок дар ди-эмпата и как легко его потерять. Риск слишком велик, лучше преобразовать имеющуюся в наличии личность. Вполне можно внедрить ей в сознание блок лояльности».

«Что ж, действуйте, – ментальный образ первого пятна окрасился цветами легкого сомнения. – Надеюсь, вы не совершите еще одной ошибки».

«Приложу к тому все усилия».

Серые пятна разошлись в стороны и медленно растворились в пустоте. Сущность с недоумением наблюдала за этим, пытаясь понять, куда они подевались. Но не поняла. Еще одно не давало покоя – почему-то возникла уверенность, что пятна говорили о ней. Что это она – та самая ученица Барда. А что это такое? Трудно сказать. Внезапно сущность замерла, вспомнив свое имя. Элифания! Нет, не так – Элька!

Внезапно вокруг вспыхнул яркий свет, и девушку потянуло куда-то вниз и в сторону. Она попыталась сопротивляться, но не смогла ничего сделать и вскоре ее сознание погасло.

Воспитанники выстроились вдоль бесконечного коридора у дверей своих комнат, дожидаясь вечерней поверки. Все до единого мужчины и женщины, юноши и девушки, мальчики и девочки были одеты в одинаковые серые комбинезоны и стрижены налысо. Лица их казались мертвыми масками, настолько непроницаемыми они выглядели – никому не хотелось получить наказание за проявление качеств животного, к которым в первую очередь относились чувства. Рациональность и логика – вот суть жизни подлинно разумного. Все, что не рационально, не имеет права на существование. Этот постулат являлся альфой и омегой вбиваемого в сознание воспитанников ди-школы образа мыслей.

Ти-76 бросила встревоженный взгляд на Ти-105, отметив затравленный взгляд ребенка и наполненные слезами глаза. Снова глупенькой достанется… Сколько раз учила ее ничем не выдавать себя, так нет же, все равно плачет, раз за разом получая за это наказание. Странно, неужели так трудно притвориться невозмутимой? Ничего ведь нет проще! Она незаметно вздохнула – маленькая она еще, Ти-105, всего шесть среднепланетарных циклов, маму все время зовет, никак не может понять, что никогда больше эту маму не увидит. Девочку совсем недавно привезли сюда, выкрав из дому – мать отказалась продавать, а дар у маленькой дикарки был немалый, воспитатели ди-школы такую драгоценность не упустили бы ни в коем случае. О чем речь, семьи талантливых детей часто уничтожались, чтобы родители не мешали вывозить их.

Изредка в школу попадали подростки или даже взрослые, которым учеба давалась вдесятеро труднее, чем детям. Жалеть их никто не собирался. Каждому воспитаннику внедрялись психоблоки лояльности и послушания, не дающие им даже помыслить о том, чтобы причинить вред корпусу.

Раздавшиеся в конце коридора шаги заставили воспитанников замереть. Многие пытались понять, что происходит, почему воспитатели с самого утра так обеспокоены. Что-то случилось? Никто не знал, а спрашивать глупо – накажут за неуместное любопытство. Вскоре из-за поворота показалась и-риэ[28 - И-риэ – заведующая школой ди-эмпатов.] школы, госпожа Кэтое Орль, сухопарая дама средних лет. Воспитанники боялись ее до безумия – за малейшую провинность она отправляла в даан,[29 - Даан – генератор боли.] а страшнее пытки не выдумать.

За и-риэ следовала невысокая девушка в комбинезоне воспитанницы. Лет шестнадцати-семнадцати. Ти-76 изучала ее с тщательно скрываемым любопытством – редко когда в ди-школу попадали воспитанницы такого возраста. Бедняжке можно только посочувствовать, нелегко ей придется, осваивая все, чему остальные научились в раннем детстве. Большинство ведь рождалось прямо здесь, в маточных репликаторах Центра Рождений, в яслях при котором и проводили первые годы жизни.

Сама Ти-76 попала в школу семь лет назад, в девятилетнем возрасте. Как ни странно, она не забыла маму с папой, как ни вытравливали эту память из девочки. Только скрывала, что все помнит, привычно расщепляя сознание на несколько составляющих – ей легко давалось такое, еще дома умела это делать, потому и сумела сохранить себя. Была бы какая-нибудь возможность вырваться отсюда, Ти-76 без промедления воспользовалась бы ею, но возможности нет и не предвидится. А значит, придется затаиться, научиться всему, чему здесь могут научить, и остаться при этом собой, не стать одной из этих бесчувственных кукол.

– Представляю вашему вниманию Ти-123, – заговорила госпожа Орль, внимательно оглядывая застывших у дверей спален воспитанников. – С этого дня она учится в нашей школе.

Она немного помолчала и буркнула:

– Ти-76. Подойди.

– Подчиняюсь, госпожа и-риэ! – ступила вперед девушка.

– Ти-123 будет жить с тобой в одной комнате. Твоя задача – объяснить новой воспитаннице правила внутреннего распорядка.

– Как прикажете, госпожа и-риэ!

Хотя ее голос оставался ровным, в глубине души Ти-76 досадовала. Уже полгода, после перевода зазнайки Ти-43 в высшую ди-школу, она жила одна и была крайне довольна этим обстоятельством. Что ж, везение не могло длиться вечно, когда-нибудь все равно кого-то подселили бы. С этой сто двадцать третьей придется соблюдать величайшую осторожность, не позволяя себе ничего лишнего – а то еще захочет выслужиться перед воспитателями, оклеветав соседку. Самое обычное в школе дело, каждый думает только о себе, стремясь выкарабкаться наверх за счет другого. Да и самой теперь придется составлять ежевечерние отчеты о поведении новенькой. Ничего приятного, отвыкла уже от этого, а придется снова привыкать, делать нечего.

Взяв из рук воспитателя пакет с постельными принадлежностями, Ти-123 стала с другой стороны двери, глядя в пространство перед собой. Ти-76 покосилась на новую соседку с некоторым недоумением – на удивление правильно ведет себя, не выказывает никаких чувств. Обычно новенькие в первые дни не вылезали из даана, получая наказание за наказанием, никак не понимая, что нельзя ни плакать, ни смеяться, ни улыбаться. Что нельзя позволить ни единой эмоции отразиться на лице – ведь это признак животного. Тогда как ди-эмпаты – высшая раса, они не имеют права походить на животных, обязаны быть подлинно разумными, руководствуясь только логикой и целесообразностью.

– И-цикл[30 - И-цикл – семьдесят два а-цикла.] на домашние занятия, затем отбой! – скомандовал коридорный воспитатель после ухода госпожи Орль. – Из спален выходить запрещено. И-ои до ират!

– И-ои до ират! – хором повторили воспитанники девиз школы.

Ти-76 и Ти-123 вошли в спальню, дверь мягко закрылась за их спинами. Откроется она только утром, когда придет время идти на завтрак. Общение воспитанников между собой не допускалось – их дело учиться, а не тратить время на бесполезную болтовню. Хотя соседям говорить по делу и не воспрещалось, но если они превышали лимит общения, обоих ждало не менее пяти а-циклов[31 - А-цикл – отрезок времени, примерно равный восьмидесяти секундам.] в даане. Ничего приятного, лучше не рисковать.

Новенькая окинула спальную комнату безразличным взглядом. Семьдесят шестая исподтишка наблюдала за ней с некоторой иронией. И чего ищет? Ничего интересного здесь нет – две узкие жесткие койки, столики, неудобные стулья, учебные голотерминалы и крохотный санузел с ионным душем, очищающем грязь, но не доставляющем никакого удовольствия. Вода для мытья считалась роскошью, непозволительной тем, кто еще ничего не сделал в жизни. Личных вещей у воспитанников не было.

– Это твоя кровать, – показала на койку слева Ти-76.

– Благодарю, – безразлично отозвалась новая соседка, принявшись расстилать постель.

– Мне поручено сообщить тебе правила внутреннего распорядка.

– Слушаю, – сказала Ти-123, закончив с постелью и сев на стул. – Можно спросить?

– Спрашивай.

– Что мы кричали?

– И-ои до ират, – покосилась на нее семьдесят шестая. – Переводится с древнекарнского, как «Подлинно разумные».

– Ясно.

– Теперь слушай. Воспитанник не имеет никаких прав и никакого имущества, его тело и душа полностью принадлежат корпусу. Задача воспитанника – как можно быстрее закончить обучение и стать ди-эмпатом, чтобы приносить корпусу пользу. Взрослый ди-эмпат имеет право использовать воспитанника так, тогда и таким образом, каким ему заблагорассудится. Воспитанник обязан подчиняться, не прекословя.

– А если он захочет меня… ну… это… – растерялась новенькая.

– Ди-эмпаты – не животные! – отрезала семьдесят шестая, брезгливо поджав губы.

Да как можно говорить о таком вслух? Добрых десять а-циклов даана эта дура себе уже обеспечила, если не больше. Воспитатели порой творили с воспитанниками еще и не то, но говорить об этом никто и никогда не решался, если еще не сошел с ума. Полноправному ди-эмпату позволено все, никто не обратит внимания на жалобу воспитанника, только накажут за наглость. Но эту истину пусть новенькая постигает на своей шкуре, как и все остальные. Незачем облегчать ей жизнь.